Литературные премии | МБУК ЦБС Ульяновска
Подведение итогов первого сезона премии «Лицей» состоялось в день закрытия фестиваля «Год литературы» на Главной сцене.
Сначала наградили поэтов. На сцену вышли состоявшиеся и известные поэты Максим Амелин, Евгений Бунимович, Мария Ватутина, как бы передавая эстафету молодым.
«Они настоящие, взрослые, живые, — поделился своими впечатлениями Евгений Бунимович. — Было интересно читать, слушать, увидеть их. Не думайте, что вы всегда будете получать за свои стихи миллион. Но вас уже услышали, и это важно».
Первое место занял Владимир Косогов. Первым поэтом, чьи стихи он услышал в детстве, был Пушкин. Первые собственные стихи родились, когда ему было 17 лет. Как признается Максим Амелин, у жюри не было споров по поводу того, кто из поэтов займет первое место. А еще ему было приятно, что победитель — его земляк из Курска.
Второе место заняла Дана Курская — организатор поэтических слэмов. Как она говорит, сколько себя помнит, всегда писала стихи — в электричке, на лекции, на совещании.
Третьим стал Григорий Медведев. Он говорит, что, когда первый восторг от написанных стихов улетучивается, понимаешь, что все, что ты сказал, уже было написано предшественниками, и ты думаешь, как правильно высказать свое словами, взятыми напрокат.
После музыкальной паузы публика услышала имена лучших молодых прозаиков-лицеистов.
Первое место завоевала Кристина Гептинг за повесть «Плюс жизнь», написанную от лица 18-летнего парня, с рождения живущего с ВИЧ. Она — журналист, окончила Новгородский университет. Кристина не помнит, когда впервые начала писать. Кроме того, по ее мнению, «она увлеклась литературой или литература увлеклась ею?» — вопрос открытый.
Второе место заняли Евгения Некрасова и ее сборник «Несчастливая Москва». Евгения жила в Москве, Лондоне, Ливерпуле, Афинах. А писать начала всего пять лет назад. Заглавную повесть своего сборника — «Несчастливую Москву», она написала в январе 2017 года во время гриппа. Это пример современной городской хипстерской прозы. В ней несколько дней подряд москвичи просыпаются с каким-то отклонением — то без рук, то забывают родной язык. Впрочем, заканчивается всё благополучно.
Третьим стал Андрей Грачев со сборником «Немного о себе». Его проба пера случилась от скуки, на лекциях. А оттачивал он свое мастерство на литературных курсах после окончания университета. Проза Грачева реалистична, его интересует фатальное отчаяние простых людей с их повседневными заботами и проблемами.
Источник: http://pushkinprize.ru/2017/06/07/%d0%b3%d0%be%d0%b4-%d0%bb%d0%b8%d1%82%…
Толстые литературные журналы, давно похороненные молвой, до сих пор живы
Редакторы журналов «Юность», «Знамя», «Дружба народов», «Урал» и «Новый мир» рассказали, почему сегодня важна литературная периодика, как иногда к ним приходят самородки, за счет чего им удается выживать, кто их читает и есть ли у них будущее.
Татьяна Соловьева, журнал «Юность», первый заместитель главного редактора
Времена меняются, как бы порой нам ни хотелось оставить что-то по-старому. Да, в советское время литературные журналы были традиционным признаком интеллигентной семьи, подшивки хранились и перечитывались. Многие ставшие классикой вещи читатели знали именно по журнальным, а не последующим книжным публикациям. Вообще журналы были единственным способом легитимации писателя – без определенного числа публикаций в них выход книги был попросту невозможен. Сейчас нужды в такой легитимации нет, и путей к издателю – и читателю – у автора значительно больше. Журналы при этом вроде бы должны остаться не у дел. Однако, несмотря на все трудности, с которыми они сегодня сталкиваются, они остаются значимой культурной институцией. Выживать трудно: зарплата сотрудников, недвижимость, коммунальные платежи и расходы на номер – все это делает себестоимость каждого экземпляра практически неподъемно дорогой, поэтому без грантов, без государственной поддержки, без меценатов, наконец, толстому журналу сегодня не выжить. Подписка покрывает лишь малую часть расходов, а розничная торговля, как правило, и вовсе убыточна.
Лично нам это нужно прежде всего для того, чтобы в России оставалось как можно больше площадок для профессионального разговора о литературе. Журнал – уникальное явление, которое представляет собой актуальный срез отечественной словесности. Здесь и проза, и поэзия, и драматургия, и критика. Это возможность схватить «здесь и сейчас», но при этом профессионально и авторитетно отобрать, и структурировать материал. Каждый наш журнал – это готовый сборник: в «Юности» мы отказались от печати произведений с продолжением. В итоге читатель получает номер, который он может прочесть роман или повесть целиком, не думая о том, где достать их начало или окончание.
Кроме того, работа в литературном журнале позволяет всегда быть в контексте, не выпадать из актуальной литературной повестки, наблюдать, в каком направлении идет литература, ловить тренды и отслеживать закономерности.
Нам помогает город – хотя бы тем, что редакция журнала не платит аренду и находится при этом далеко не на обочине. Ну а кроме того, Москва – огромный культурный центр, многие писатели живут здесь, а те, кто не живет, периодически приезжают – это позволяет вывести литературный диалог за пределы журнальных страниц, участвовать в книжных выставках и фестивалях, организовывать свои события, распространять журнал через книжные магазины и киоски прессы – из другого города это было бы сделать очень трудно из-за расходов на логистику.
Хочется верить, что будущее у литературных журналов в России есть. Что это понимают не только десяток романтиков с ностальгией по толстожурнальному прошлому, но и многие другие люди. Потому что на сегодняшний день литературные журналы – одна из немногих площадок для вдумчивой, медленной и профессиональной писательской работы. И в наш век высоких скоростей для такой работы обязательно должно оставаться место.
Сергей Чупринин, журнал «Знамя», главный редактор
Интересно не то, что журналы, давно похороненные молвой, до сих пор живы, а то, что каждый год возникают десятки – это не преувеличение – новых литературных периодических изданий. И на бумаге, и теперь чаще всего в сети, но тоже, как правило, с надеждой обрести бумажный эквивалент. Зачем? Затем, чтобы в стране, в мире русского языка и культуры сохранялась литературная среда. Затем, чтобы объединять пишущих и читающих в диалогическом общении, или, как сказал поэт, в труде со всеми сообща. И затем, чтобы конфликтовали, соперничали, взаимодополняли друг друга не только разрозненные книги, но и различные картины, различные версии литературы, от классических версий «Нового мира» и «Юности» до версии, предположим, модного «Носорога» или «Лиterraтуры».
Когда полвека назад я только входил в литературу, она была одним из самых главных дел в стране, волновавшим если не миллионы, то сотни тысяч человек. Теперь с нами немногие, но наши обязательства перед ними те же, что и перед миллионами, и к заработку это как тогда не имело, так и сейчас не имеет никакого отношения. Символический капитал, ощущение своей, высокопарно выражаясь, миссии, безусловно, перевешивают меркантильные соображения.
Внимательный к театру, кинематографу, музеям и галереям, к шоу-бизнесу, наконец, город просто не обращает внимания на литературу и, соответственно, на литературные журналы. Живете? Ну и живите пока. Мы к этой безучастности уже привыкли. И огорчаемся лишь тогда, когда бюджеты библиотечных закупок в очередной раз сокращаются за наш счет.
Но все равно будущее у толстых литературных журналов есть – «доколь в подлунном мире жив будет хоть один… » не обязательно пиит, но люди, пусть немногие, кто именно в литературе видит смысл и оправдание своей жизни.
Сергей Надеев, «Дружба народов», главный редактор
Литературные журналы (да вообще-то и все на свете) выживают в силу своей востребованности. Раньше, в литературоцентричной стране, эта востребованность была существеннее в силу сформированного общественного запроса на чтение. Сейчас ситуация такова, какова есть. Но если разобраться, литературные журналы выбиты из общественного оборота вполне себе искусственно. Об этом говорили много и подробно. Министерство культуры аккурат в Год литературы решило, что незачем библиотекам выписывать журналы. А ранее, в Год культуры, произошло значительное сокращение самих библиотек. И прежде деньги на подписку срезались, а сейчас и вовсе возвращаются в бюджет – «за ненадобностью». И уже выросло поколение библиотекарей, не имеющих представления о журналах. Журналов нет – о них не знают/их не спрашивают – следовательно, они не нужны. Логично?
Работа в журнале (в нашей «Дружбе народов») – это наркотик. Ну или судьба. Наши редакторы по 30–40 лет работают. Я, один из недавних сотрудников, девять лет на вахте. Ну а главредом – пятый год пошел… Когда мы в 1990 году придумывали с Александром Шаталовым журнал «Глагол», то искренне верили, что способны своим изданием «Эдички» Лимонова если не перевернуть, то изменить мир. Литературный мир. И радовались, что на вагон метро в руках пассажиров белело по 10–15 глагольских книжек с узнаваемой обложкой. Сейчас же… Я думаю, что раз не я в 1939 году организовал «Дружбу народов», то и не мне прекращать издание журнала сейчас. Хотя, как написал Александр Семенович, «нас выбрали для эпилога… ».
Для Москвы мы федеральный журнал, и все многолетние попытки получить помощь от правительства Москвы успеха не имели. Городская среда в литературе более жизнеспособна, на мой взгляд, чем сельская (хотя бы потому, что основной читатель – горожанин). Хотя мы стараемся расширять географию авторов и среду обитания их героев. По крайней мере приветствуем писателей из всех городов и весей.
Будущее у толстых литературных журналов в России однозначно есть. Литература штука непрерывная. И пока «Живъ будѣтъ хоть одинъ пiитъ… » – читай: прозаик… издатель… читатель, все возвращается на круги своя. И потребность в книжной, журнальной культуре – эстетическом феномене русской культуры – пребудет вечно. К сожалению, у нас сначала погубят, а затем… затем берутся возрождать. Самый яркий тому пример – издательство «Наука».
Надежда Колтышева, «Урал», заместитель главного редактора
Журнал «Урал» в отличие от многих толстых коллег – государственное бюджетное учреждение культуры. У нас есть собственное помещение в центре города, мы получаем пусть небольшую, но стабильную зарплату, а главное, платим гонорары авторам.
Так что мы думаем не о выживании, а о том, чтобы находить и публиковать по-настоящему талантливые произведения. И у нас это получается.
Сколько нужно сил, времени и желания, чтобы сегодня организовать интересную дискуссию на страницах журнала, как совсем недавно получилось с обсуждением книги Сергея Чупринина «Оттепель: События».
А бывает, приходит к нам совершенно (литературно) девственный автор, просто чистый лист. Приносит несколько измятых листочков – рассказ. Читаем и понимаем, что: а) рассказ никуда не годится; б) то, о чем написал этот человек, никто до него не говорил. Садимся и редактируем. Выходит годный текст, который потом вспоминают годами. Автор, кстати, больше после этого ничего не написал.
Или вот был у нас один редактор, который набирал романы одного именитого писателя только потому, что тот категорически не признавал компьютер и писал от руки. А нам эти романы были нужны, так как были талантливые и их ждали читатели.
Мы по большому счету единственный толстый литературный журнал на целый регион. Городские культурные организации очень помогают в продвижении: придумываем совместные литературные проекты (в феврале стартовал совместный с Объединенным музеем писателей Урала проект «Читаем Урал»: по три-четыре дня в месяц в разных музеях Литературного квартала читают и обсуждают наши публикации). Библиотеки нас любят и ценят: выписывают и приглашают на встречи с читателями. Это и неудивительно – журнал издается с 1958 года, у него давно сложившаяся репутация достойного издания.
Строго говоря, будущее у толстых литературных журналов в России, конечно же, есть. Другой вопрос, насколько далекое будущее. Ну а если серьезно, то знать об этом не может никто. Но – рассуждаю – если за 200 лет никуда этот феномен не исчез независимо от перемены строя, правителей, страны, наконец, может, и дальше будет жить? Будут, возможно, меняться формы бытования (и уже – с появлением интернета – сильно изменились), но люди не перестанут думать и писать, а значит, у журнала всегда будет работа.
Андрей Василевский, журнал «Новый мир», главный редактор
Основным источником дохода толстого литературного журнала – в норме – является подписка. Но увы – институт подписки как таковой сегодня почти сдулся. По крайней мере индивидуальной, на бумажные издания. А у библиотек нет денег или, может быть, именно на это нет денег. Розницы практически нет, это отдельная проблема. Как выживаем? Ну понятно как. Государство. Без грантовой помощи упраздненного ныне Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям мы бы уже закрылись. Будем надеяться, что Минцифра нас не бросит. Но такие гранты позволяют балансировать на границе жизни и смерти, но кардинально проблему не решают. У нас, конечно, есть свой сайт, там можно не только почитать, но и купить pdf номеров. Снова – увы, увы. Читатель в сети в принципе (или пока) не готов платить за тексты. Текстов и так много. Даже и не пиратских, много легального бесплатного литературного контента.
Я работаю в этой редакции с 1976 года, главредом – с 1998-го, сейчас мне 65. Вся жизнь вложена. Чего уж тут. Но лучше бы это был заработок.
Я родился и всю жизнь тут прожил, всю жизнь ездил на работу в одно и то же здание (Малый Путинковский переулок, 1/2), никогда не хотел переехать в другой город. Думаю, такой журнал, как «Новый мир», мог бы издаваться только в Москве. (Хотя и в других городах выходят интересные литературные издания, не спорю.) А вытесняет журналы нашего формата на обочину – если вытесняет – точно не город. Ход вещей, наверное.
Читатель, в основном сетевой, есть, культурные функции не исчерпаны, а вот коммерческого будущего нет. Аудитория, готовая платить за бумажный «Новый мир», неуклонно сужается, аудитория, готовая платить за электронную версию, еще не наросла, если вообще нарастет. Для рекламы наш формат не годится. Остается только государственная помощь в разных формах. Будет помощь – будут и толстые журналы. Выходящие небольшим тиражом на бумаге, читаемые в сети.
Премия «Русский детектив»: настроения на старте
Текст: Петр Моисеев
Фото: сайт премии
О приеме заявок, равно как и о самой идее этого мероприятия было объявлено полтора месяца назад. Учредитель премии — одноименный телеканал, в числе партнеров — «АСТ» и «Эксмо».
Это не первая в России попытка охватить детективный жанр институтом литературных премий.
Шесть лет назад организаторы премии НОС придумали отдельную номинацию «Инспектор НОС» — за лучший постсоветский детектив, но регулярной ее делать не стали. Три года назад журнал «Дилетант» объявил об учреждении «Премии тетушки Агаты» за лучший исторический детектив и вручал ее дважды — в 2017-м и 2019 годах. В общем, идея носилась в воздухе. Но «Русский детектив», в отличие от «Инспектора НОСа» планируется в качестве постоянной премии и, в отличие от «Премии тетушки Агаты», гораздо лучше рекламируется учредителем.
Теперь о пресс-конференции. На ней присутствовали сопредседатель жюри премии Сусанна Альперина (журналист и продюсер), члены жюри Иван Кудрявцев (директор по каналам компании «Цифровое телевидение», в которую входит и канал «Русский детектив») и Егор Москвитин (кинокритик), писатели Антон Чиж, Татьяна Степанова и Татьяна Устинова.
О чем шла речь?
Основной целью пресс-конференции было, видимо, привлечь внимание к премии и сказать несколько добрых слов о детективе в целом и о русском детективе в частности.
Это действительно интересно — и то, как будет оцениваться русский детектив, и то, что о нем думают авторы и члены жюри. Второе, может быть, даже интереснее: ведь именно от представлений о детективе, по идее, и будет зависеть выбор жюри.
Татьяна Устинова посетовала на то, что мы отстаем от Запада, где детективных премий уже давно очень много. Тут, однако, возникает минимум два возражения. Во-первых, количество не равно качеству: упомянутый Иваном Кудрявцевым «Эдгар», равно как «Стеклянный ключ», «Кинжал» и прочие, неоднократно вручались всякому, скажем без обиняков, хламу. Во-вторых, что ж делать — русский детектив, в общем-то, молод.
Антон Чиж, правда, произнес вдохновенный панегирик малоизвестным широкому читателю дореволюционным писателям — от Шкляревского до безымянных авторов брошюрок о Пинкертоне. Но посмотрим правде в глаза — детективом это не назовешь. Эти авторы писали полицейские и приключенческие романы и чаще всего — очень плохо писали.
Есть и другая крайность, которую на пресс-конференции представляла Татьяна Степанова, — возводить русский детектив к
Достоевскому.Соблазнительно, конечно. Но если рассматривать Достоевского как детективиста — то он очень плохой детективист, а точнее — вовсе не детективист. А если рассматривать Конан Дойла как Достоевского — то он очень плохой Достоевский, но как детективист он от этого хуже не становится. Нет, наш детектив не имеет глубоких корней и не достиг еще расцвета; пока что русские образцы жанра всего лишь периодически появляются на свет, и время от времени (но далеко не всегда) они оказываются весьма достойными. Скажем, в течение 1927 года в Англии вышли такие шедевры, как «Архив Шерлока Холмса», «Тайна отца Брауна», «Три вентиля» Нокса и «Тайна смерти миссис Вэйн» Беркли — не говоря уже о детективах приличных, но до шедевров недотягивающих. В России, скажем, за последний год кое-что интересное появлялось, но — не такого уровня. Другое дело, что, конечно, надо поддерживать то, что есть, если не материально — «Русский детектив» пока что не имеет денежного эквивалента, — то морально.
И здесь встает вопрос о критериях, который я задавал организаторам премии.
Что именуется детективом на языке улицы и что, как следствие, будет заявлено на премию? Да, в общем-то, очень разные жанры, которые сравнивать просто невозможно:
собственно детективы, полицейские романы, триллеры, боевики, криминальные мелодрамы. На мой вопрос от лица жюри ответила Сусанна Альперина, сказав, что главным критерием оценки будет профессионализм автора. А Иван Кудрявцев сделал любопытное уточнение, фактически объяснив, что он подразумевает под профессионализмом применительно к детективу — если, дескать, читать его интересно, то и хорошо. Спору нет, занимательность для детектива — вещь важная. Однако на главный, тем более на единственный критерий оценки никак не тянет. Бойкость слога может скрывать сюжетную банальность. И наоборот — лучшие вещи Агаты Кристи («В алфавитном порядке» или, например, «Смерть на Ниле») трудно назвать захватывающими, им даже свойственна некоторая — легкая — нудноватость, которую, однако, в полной мере искупают оригинальные загадки и неожиданные, но в то же время глубоко логичные разгадки.
Но, возможно, я тороплю события. Значительная часть нашей читающей публики только после грамотной раскрутки Акунина перестала стесняться того, что читает детективы. Теперь дошла очередь до премий. Со временем (и, может быть, уже скоро) станет ясно, что разные жанры стоит оценивать по разным критериям. Сусанна Альперина, по крайней мере, не исключает, что более точные критерии оценки будут вырабатываться и уточняться в дальнейшем.
Есть и еще один момент, связанный с новой премией, который вызывает вопросы.
Выдвигать произведения на нее могут сами авторы и издатели. После того как на сайте премии будет вывешен Длинный список, начнется читательское голосование, на основе которого будет сформирован Короткий список, а уж с ним поработают члены жюри. В результате на первой стадии (когда самое главное — не упустить ничего, что в принципе может представлять интерес) за бортом могут оказаться интересные произведения, за которые не заступятся ни авторы, ни издатели — а все прочие категории читателей такой возможности лишены. Зато ту стадию, где уже должна начинаться квалифицированная работа жюри (формирование Короткого списка), отдают на откуп исключительно широкой публике. Причудливо — и весьма.
Впрочем, история премии только началась. Возможно, какие-то организационные изменения еще произойдут. Во всяком случае, дело затеяно доброе; любопытно посмотреть, что из него выйдет.
Журнал Театр. • Магический театр Алистера Кроули
Самый известный оккультист прошлого века, «викторианский хиппи» Алистер Кроули несколько раз попытался облечь свое учение в форму «драматического ритуала». Театральных лавров это ему не принесло, но то, как этот человек, которого революционеры от контркультуры включили в свой пантеон, преуспел в «театре жизни», оказало огромное влияние на современное трансгрессивное искусство в самых разных его проявлениях.
В конце лета 1913 года посетители модного кафешантана в саду «Аквариум», что на Садовой, могли наблюдать любопытное зрелище. Семь британских скрипачек в весьма откровенных одеяниях играли, приплясывая, зажигательную музыку. Особенно выделялась солистка, в которой чувственность и таинственность сочетались именно в тех дозах, которые предписывала Belle Epoque. Впрочем, эпоха завершалась. Через год Первая мировая окончательно поставила на ней крест. Солистку звали Лейла Уоддел (1880–1932),ее любовника и импресарио труппы Ragged Ragtime Girls — Алистер Кроули (1875–1947).
Каким образом один из самых именитых оккультистов прошлого столетия, числивший себя Зверем из Апокалипсиса, оказался в этой странной роли? Ведь ничего магического в танцующих скрипачках не наблюдалось. Это скорее магия сцены увлекла Кроули и каким-то чудом занесла его в Россию. Времени даром он тут не терял, затеяв бурный роман с некой Анной Ринглер, юной мадьяркой, непонятно каким образом очутившейся в Москве. Она оказалась мазохисткой, и новые сексуальные впечатления совершенно пленили Кроули. Из этой связи он сделал далеко идущие выводы: «Русские в своем мистицизме считают страдание основой спасения. Причина этого проста, но неприятна. Просто садизм и мазохизм более или менее нормальное явление для сексуальной жизни России».
В этом весь Кроули. О русском мистицизме он взялся рассуждать, опираясь на случайный сексуальный опыт. А то, что партнерша, судя по всему, имела к России не больше отношения, чем он сам, нисколько не помешало широте его обобщений. С мистиками же и оккультистами, которыми в ту пору кишела Москва, великий маг встречаться не стал. Зато подружился с двумя британцами, не чуждыми магических интересов. Один — Брюс Локкарт, шпион и авантюрист, прославился «заговором послов» против большевиков. Второй, Уолтер Дюранти, напротив, проникся к ним и лично к товарищу Сталину непомерной симпатией, о чем на протяжении многих лет сообщал читателям «Нью-Йорк таймс». И даже получил за это Пулитцеровскую премию. А еще он дружил с Михаилом Булгаковым. Тут впору вспомнить, что знатный иностранец Воланд тоже набедокурил в «Аквариуме» и дать разыграться воображению, которое так ценил великий маг. Но, увы, булгаковский дьявол не имел к Кроули никакого отношения.
Гораздо важнее другое — связь Кроули со сценой вовсе не была случайной. За три года до московских гастролей он поставил в Кэкстон-холле в Вестминстере «Элевсинские мистерии». Жанр постановки он определял как «драматический ритуал», сценарий написал сам с помощью нескольких единомышленников, и скрипачка Уоддел исполняла в действе одну из главных ролей.
Юность — это возмездие
Александр Эдвард Кроули (Алистером он стал в Кембридже, сочинив себе модные кельтские корни) родился на респектабельном курорте Лемингтон в семье богатого пивовара и активнейшего «плимутского брата».
Эта евангелистская секта апокалиптического толка оказала мощное влияние на Кроули. Нет, он не уверовал в грядущее пришествие Христа, напротив, проникся большой неприязнью к христианской морали, которую ему насильно прививали с детства. Его оккультная карьера — бунт против христианства. Но любопытно, что в этом бунте удивительным образом преломились эсхатологические чаяния его родителей. Он так страстно ожидал наступления нового эона, что в конце концов объявил себя его пророком.
В годы учения в Кембридже Кроули безудержно писал стихи, упорно занимался альпинизмом, блестяще играл в шахматы и удачно соблазнял официанток окрестных пабов. Словом, вел себя так, как полагается вести себя студенту престижнейшего британского университета. Не чужд он был и гомосексуальным связям, что, в общем, тоже было вполне типично. Британские интернаты для родовитых мальчиков, откуда они со временем и попадали в «Оксбридж», располагали к подобного рода ночным шалостям. Он даже собирался стать дипломатом и одно лето провел в Петербурге, изучая русский язык.
Но не таков был Кроули, чтобы избрать обычную для британского джентльмена карьеру. Во всем, что он делал, прорывалась неистовая страсть. Стихи строчил километрами, на снежные пики взбирался самым рискованным образом, а в постельных подвигах (как гетеро-, так и гомосексуальных) обнаруживал для себя некое сверхъестественное измерение. Его интерес к магии вырос именно из этого. Он верил, что путем максимального напряжения воли может выйти за пределы обыденного сознания и магически овладеть миром. Этот выход мог быть связан со смертельным риском (альпинизм), разрушением моральных табу (безудержный секс) и бескрайним воображением (поэзия). Со временем к этой гремучей смеси добавились наркотики.
В 1898 году Кроули вступает в «Золотую зарю», самый известный оккультный орден того времени и стремительно проходит все степени посвящения. Сообщаемые ему секреты казались Кроули банальными, все это он уже читал, а магические обряды уступали тому экстатическому опыту, которым он овладел в одиночку. Здесь проявилась основная черта его натуры — абсолютный эгоцентризм. Он был убежден в своей избранности и в том, все окружающие, включая собратьев по магическим поискам, лишь инструменты в осуществлении высшей цели. Когда инструменты перестают работать, от них нужно избавиться и заменить новыми.
В 1900 году Кроули с головой бросается в орденские интриги. Он поддерживает одного из основателей «Зари» Сэмюэла Лиддела Мазерса (1854–1918),который живет в Париже со своей женой Миной (переименованной им на кельтский лад в Мойну) Бергсон, сестрой знаменитого философа. В Лондоне станом противников верховодит не менее знаменитый поэт Уильям Батлер Йейтс. Кроули вламывается в лондонскую штаб-квартиру в маске, шотландском килте, с огромным тесаком на боку и объявляет себя тайным эмиссаром Мазерса. Йейтс вызывает констебля и с его помощью отбивает магическую атаку. Взаимная неприязнь сохранилась между двумя поэтами-оккультистами навсегда, значительно усилившись со стороны Кроули, когда соперник удостоился Нобелевской премии. Тот же стоял на своем — наш орден приличная оккультная организация, а не учреждение для исправления моральных уродов.
Посрамленный «урод» отправляется вначале в Мексику, где совмещает покорение Кордильер с употреблением пейотля. Опытом использования этого галлюциногена Кроули впоследствии поделился с Олдосом Хаксли, который, повторив его, создал первый психоделический бестселлер «Двери восприятия» (1954). Затем альпинист и маг уезжает на Цейлон и в Бирму, где его собрат по «Золотой заре» Алан Беннет(1872-1923)вначале собирался стать отшельником-шиваитом, а потом все же принял буддийское посвящение под именем Ананда Меттея. С тех пор йога становится еще одним мощным инструментом изменения сознания, который Кроули применяет в своей магической практике. Точно неизвестно, изучал ли он в ту пору тантризм. Его сексуальная магия отличалась от тантристской и, возможно, почерпнута из западных алхимических источников (Кроули предлагал не удерживать семя, а, напротив, использовать его для приготовления магических снадобий). Но ясно, что сакрализация секса, характерная для Востока, становится одним из ключевых компонентов его учения.
Вопреки сложившемуся мнению Кроули не был сатанистом в буквальном смысле этого слова. Сатанизм — это христианство, вывернутое наизнанку, его адепты совершают «черную мессу», где место Спасителя занимает дьявол. Кроули же считал, что время христианства безвозвратно ушло, хотя и охотно пользовался христианской лексикой, в основном почерпнутой из Откровения Иоанна Богослова. Его взгляды типичны для оккультного возрождения XIX столетия, в котором западная эзотерическая традиция вступила в сложные отношения с наукой. Как и большинство других оккультистов, Кроули верил, что эволюция гомо сапиенса не закончилась, что у человечества пробуждаются магические способности, овладеть которыми ему помогают высшие наставники (махатмы теософии, тайные вожди «Золотой зари» и другие не менее загадочные персонажи). Выделялся же он среди единоверцев нетерпением. Он бросал вызов многочисленным табу, господствовавшим в культуре, что порождало его конфликты не только с обществом, но и с более умеренными единомышленниками вроде Йейтса.
Овладев секретами йоги, Кроули со товарищи отправился на штурм гималайской вершины К-2, достиг рекордной высоты в 22 тысячи футов, но гора не уступила, и рекордсмен вернулся в Париж. Там его ждали более доступные радости, которым он и предался в обществе Джеральда Келли, товарища по Кембриджу и будущего президента Королевской академии художеств. Вряд ли он предполагал тогда, что сестра Келли станет не только его законной супругой, но и первой Багряной женой, которая в медиумическом трансе сообщит ему главное откровение его жизни. Именно на эту роль со временем стала претендовать и Лейла Уоддел, а потом и другие избранницы любвеобильного мага.
Лох-Несское чудовище
В 1899 году Кроули купил в Шотландии поместье Болескин, выбрав его по сугубо магическим соображениям.
Он прочел книгу о маге Абрамелине, пере веденную Мазерсом с французского, где описывался обряд вызывания и подчинения духов тьмы. После этой магической операции адепт овладевал способностью вызывать бури, летать, делать золото, а главное — повелевать людьми. Кроули увлекся не на шутку. Совершение обряда Абрамелина должно происходить в отдельном доме с выходом на север и окнами на все стороны света, чтобы безопасно наблюдать за проделками духов. Кроме того, тем требуется отдельное жилье в виде небольшого сарая. Болескин на южном берегу озера Лох-Несс отвечал всем этим требованиям. С тех пор спокойная жизнь местных обитателей закончилась. Проходя теперь мимо дома с привидениями, они беспрерывно крестились.
Общение с духами чередовались с долгими странствиями, но Кроули всегда возвращался в Болескин, пока в 1913 году не продал его за долги. В один из таких наездов он и познакомился с сестрой Джеральда Келли — Роуз Эдит Келли(1874-1932).Молодой красавице-вдове предстояло в ту пору под давлением респектабельных родителей оставить свободную жизнь и вновь выйти замуж. Ей этого вовсе не хотелось, и Кроули предложил свои услуги — фиктивно выйти за него. Та согласилась. Фиктивным брак оставался недолго, вскоре молодые супруги отправились в медовый месяц на Цейлон. В поездке выяснилось, что Роуз была не только хороша собой, но и обладала способностью впадать в транс. На обратном пути весной 1904 года они остановились в Каире, где и произошло событие, определившие дальнейшую жизнь Кроули. Войдя в транс, Роуз сообщила мужу: «Они ждут тебя». Кто? Ответа не было. Но в Каирском музее Роуз уверенно подошла к погребальной доске с изображением Гора и сказала — это он. Номер музейного экспоната оказался 666.
На следующий день она уточнила — говорить будет не сам Гор, а его посланник Айвасс. Кроули сразу понял, с кем ему предстоит иметь дело. Конечно же, Айвасс — это один из тайных вождей «Золотой зари» и его ангел-хранитель. Козни завистливых соперников вроде бездарного рифмоплета Йейтса преградили ему доступ к высшим иерархам ордена, и вот они вышли на него. Сам же он, разумеется, Зверь из Откровения Иоанна Богослова. Недаром набожная мать назвала так в отчаянии своего беспутного отпрыска. А Роуз — Багряная жена, восседающая на Звере, она же Вавилонская блудница, она же индусская Шакти, воплощающая энергию мира. И вот тайные вожди сообщают через нее свою волю избраннику.
Три дня Кроули просидел по их велению в наспех «возведенном» в номере отеля храме, пока Айвасс диктовал ему три части «Книги Закона». Смотреть на себя он ему запрещал, но любопытному Кроули все же удалось подглядеть. Айвасс оказался видным брюнетом с закрытыми глазами (иначе его взор, как у гоголевского Вия, поразил бы все живое вокруг), волевым подбородком (как у самого Кроули) и главное — низким и властным баритоном. Алистеру с голосом не повезло — у него был жиденький тенорок, мало подходящий для великого мага, так что мощный рык ангела-хранителя компенсировал его собственный недостаток.
Явление духа — обычная вещь в оккультной практике. Тайные владыки мира, махатмы (судя по всему, пребывающие в тех же астральных сферах, что и вожди «Золотой зари»), случалось, даже представали перед своей конфиденткой и основательницей Теософского общества Еленой Петровной Блаватской(1831-1891)в материальной оболочке, а то и оставляли ей на память предметы туалета. Получивший кембриджскую выучку Кроули был гораздо осторожней с толкованием своих оккультных видений и называл их «имагинативными визуализациями». Примерно так же называют их и нынешние маги из тех, что пообразованней. Обостряющий магическое зрение гашиш, который тогда обильно употребляли Кроули и его Багряная жена, в ходу и у них.
Наследник Рабле
Что же сообщил Кроули его ангел хранитель? Наступает новый эон — Гора. Предшествующие эпохи — матери Изиды и отца Озириса — закончились. С ними ушли в прошлое и матриархат с патриархатом.
Новая эра — Божественного дитяти — это конец традиционных религий (прежде всего христианства) и старой морали. Космическая энергия юности вторгается в мир и переделывает его на свой лад. Процесс это вовсе не безболезненный, и на протяжении своей долгой жизни Кроули глядел на страшные катаклизмы двадцатого столетия как на подтверждение истинности данного ему откровения. В «Книге закона», куда он его прилежно записал, можно выделить три принципа.
Первый выражен знаменитой формулой «Делай что пожелаешь, таков весь закон». Она почти дословно повторяет Франсуа Рабле с его «Fay ce que vouldras» (на старофранцузском — делай что хочешь). Видимо, до Кроули Айвасс успел пообщаться и с великим монахом-бенедиктинцем, автором «Гаргантюа и Пантагрюэля». В романе встречается и слово «телема» (древнегреч. «воля»), которую Кроули считает главной движущей силой новой эпохи. Однако трактовать слова Кроули как чистый гедонизм не совсем верно. Дело в том, что истинная воля (она же желание) индивида — это то, что должно быть направлено на достижение предназначения, данного ему свыше. Она как траектория звезды. Отсюда второй принцип — «каждый мужчина и каждая женщина — звезды», реализующие свои сокровенные судьбы. Как же достигается цель? С помощью третьего принципа: «любовь — это закон, любовь, подчиненная воле».
Энергия противоположных полов должна слиться воедино. Это поможет наступлению новой эпохи. Ведь, напрягая волю в момент совокупления, участники ритуала способствуют осуществлению того, на что она направлена. Именно поэтому сексуальные обряды и становятся фирменным знаком кроулианской магии. Занимаясь ею со своими Багряными женами, Зверь не только помогал Гору вступить в законные права, но и рассчитывал достичь более скромных целей — от возвращения растраченного богатства (безуспешно) до обретения новых партнеров (весьма удачно).
Магия искусства
Откровение, полученное в каирской гостинице, не только порадовало, но и напугало Кроули. Не то чтобы плащ пророка оказался ему не по плечу.
При его самомнении он мог запросто вообразить себя не только пророком, но и богом (по некоторым его словам и поступкам можно предположить, что так оно и случилось). Пугало другое. До сих пор махатмы и прочиетайные вожди оккультных орденов настаивали на секретности своих откровений. Они могли сообщаться только посвященным. В той же «Золотой заре» адепту, разгласившему тайны ордена, грозили страшные кары. Обиженные вожди могли и порчу наслать. Как же быть новому пророку? С одной стороны, ему поручено будить в людях энергии новой эпохи, с другой — никто не отменял важнейшего для оккультизма принципа эзотерики.
К мессианской стезе Кроули, как ни странно, подтолкнули его художественные амбиции. Понятие магии в его трактовке было настолько широким, что включало в себя и литературу, а также искусство в целом. Когда Кроули вещал: «искусство — магия», для него это была не метафора, а реальный факт. Творец напрягает свою волю и порождает воображаемые миры, которые начинают жить собственной жизнью. «Имагинативная визуализация», благодаря которой Кроули познакомился с Айвассом и узнал от него массу интересных вещей, сродни тому, что происходит с поэтом, которому муза диктует волшебные строки. А значит, искусство может стать тем каналом, по которому новое откровение польется в глаза и уши публики. Оно вызовет тот «магический энтузиазм», который всегда сопровождает смену эпох. Кроули-оккультист мог осторожничать, Кроули-поэт — нет. ((К поэзии Кроули можно относиться по-всякому, но в поэтическом даре ему не отказывал и Гилберт Кит Честертон.))
В 1907 году он создает свой собственный орден А. А. Обычно эту аббревиатуру рас- шифровывают как Astrum Argentum (лат. «серебряная звезда»), тем более что именно так и назывался высший уровень «Золотой зари». Однако в ней он был закрыт для простых смертных, на нем пребывали лишь тайные вожди. Но Кроули уже числил себя по этому ведомству, а теперь решился открыть секреты жаждущим. Среди них был один весьма перспективный адепт — поэт Виктор Бенджамен Нойбург (1883–1940).Подобно Кроули, он закончил Кембридж и имел богатых родителей (у самого мага наследство в ту пору заметно истощилось). Но главное заключалось в том, что Нойбург обладал не меньшими медиумическими способностями, чем Роуз Келли, и прекрасно подходил для совершения совместных магических ритуалов. ((К тому же Багряная жена после трагической смерти первой дочери и постоянных болезней второй начала спиваться и ритуалы с ее участием стали терять магическую эффективность. Нойбург ее удачно заменил. Правда, чтобы сохранить принцип полярности, Кроули самому пришлось исполнять пассивную роль.))
Однако основной упор в осуществлении задуманного делался не столько на сам орден, сколько на литературно-оккультный журнал, который при нем открылся. Назывался он Equinox («Равноденствие»), и, как положено, первый номер вышел в весеннее равноденствие 1909 года. Журнал издавался роскошно и, хотя продавался непомерно дорого, расходов на издание не окупал. С деньгами подсобили Нойбург и сын банкира-одессита, женившегося на француженке, Жорж Раффалович (1880–1958). ((С Нойбургом его роднили национальность, увлечение поэзией и оккультизмом, но от Кроули он натерпелся куда меньше, чем Виктор, которому приходилось сносить не только антисемитские выходки мэтра, но и его садомазохистские наклонности. Свой жизненный путь Раффалович закончил в США и несколько неожиданно — влиятельным сторонником независимой Украины.))
Журнал печатал магические опусы, стихи и прозу (причем не только Кроули), а также начал публиковать магические ритуалы «Золотой зари». Пора было положить конец устаревшему принципу эзотерики. Всеми брошенный и доживавший свой век в Париже в полной нищете Мазерс (Кроули, случайно встретивший на парижском мосту его жену Мойну, ехидно заметил, что она выглядит как уличная женщина) подал в суд на попрание авторских прав, но Кроули выиграл. Пожалуй, это было единственное дело, которое ему удалось выиграть в британском суде. Все остальные он безоговорочно проигрывал. И в конце концов остался без копейки денег с репутацией «самого порочного человека в мире». Но пока до этого было далеко.
Мексиканские страсти
Видимо, публикация тайных обрядов «Золотой зари» и подвигла Кроули к идее не просто напечатать для всеобщего обозрения собственные ритуалы, но и исполнить их перед публикой. Впрочем, здесь он пионером не был.
Мазерс тоже разыграл для зрителей в марте 1899 года в Париже сочиненный им «Ритуал Изиды». Однако ритуал был задуман как реконструкция того, чем якобы занимались древнеегипетские жрецы. На зрителей обрушились потоки велеречивой прозы, из которых по преимуществу и состояла оккультная литературатех лет. Все было сделано чинно, благолепно и скучно. Кроули решил поступить по-другому. В ту пору он как раз и познакомился с претенденткой на роль второй Багряной жены — австралийкой Лейлой Уоддел (первая согласилась дать развод и была отправлена в психиатрическую лечебницу). Правда, говорила она с вульгарным австралийским акцентом и не годилась для произнесения ритуальных формул (кембриджский сноб Кроули боялся, что духи не пойдут на контакт с простолюдинкой), зато очень темпераментно играла на скрипке, обучившись этому самостоятельно. Лейла должна была обеспечить музыкальную часть ритуала. Вторым новшеством, конечно, оказалась поэзия. Стихи собственные и чужые должен был декламировать сам маг. Виктора Нойбурга решили использовать в другом качестве — танцора, что привносило в ритуал важный элемент дионисийства. К тому же предполагалось, что именно средствами танца удастся передать вселение в медиума Нойбурга тех духов, которых предстояло вызвать. Мазерсу до всего этого было, конечно, далеко — ни музыки, ни стихов, ни публичной одержимости духами, которым в приличном оккультизме предписывалось оставаться невидимыми. Имелось у Кроули и еще одно тайное оружие, но о нем чуть позже.
Итак, в конце августа 1910 года публика собралась на представление «Обряд Артемиды». Оно проводилось в редакции «Эквинокса» в Лондоне по адресу Виктория-стрит, 124 (здание сохранилось по сей день, хотя и в несколько перестроенном виде). Зрители, заплатив за вход, поднялись на четвертый этаж, где у дверей их встретил Виктор Нойбург в белой мантии с обнаженным мечом. Помещение редакции было освобождено от мебели, по полу разбросаны подушки. Зрителем предложили рассесться на восточный манер и обнесли чашей для возлияний. В ней было что-то сладковатое со слабым привкусом опия и алкоголя. В тусклом свете различался алтарь, вокруг которого стояли люди в мантиях, некоторые с мечами в руках. Курились благовония. Храм очистили водой и освятили огнем. Кроули, облаченный в черное, обошел три раза вокруг алтаря, вовлекая в магическую процессию и зрителей. Присутствующие снова испили по очереди из чаши. Затем были произнесены каббалистические заклятья. Какое отношение иудейская магия имела к греческой богине, было не совсем ясно, но впечатление выкрики на древнееврейском произвели. Выпили еще раз. Кроули продекламировал песнь Орфея собственного сочинения. В храм ввели женщину с лицом, покрытым синей краской, и усадили ее на высокий трон. Это была Уоддел. Кроули прочел начало «Аталанты в Калидоне» Суинберна и наконец призвал Артемиду. Наступил черед Нойбурга, исполнившего в ее честь танец Пана. Танцор вошел в экстаз и рухнул на пол, где пролежал до конца ритуала. Затем последовал апофеоз. Уоддел взяла в руки скрипку и исполнила Abendlied Шуберта. Тут экстаз овладел и зрителями. По крайней мере так написал журналист Daily Sketch Реймонд Рэдклифф, приглашенный осветить событие в прессе.
Остается лишь раскрыть секрет той смеси, которой устроители «Ритуала Артемиды» обильно потчевали зрителей. В ней присутствовала не только настойка опия, но и небольшая доза мескалина (этот сильнодействующий алкалоид, извлекаемый из кактуса пейотль, в ту пору не считался наркотиком и не был запрещен законом).
Видимо, доза была щадящей, видения не посетили зрителей, но чувства их заметно обострились. Об этом писала впоследствии в романе «Иероглиф» (1932) одна из свидетельниц ритуала Этель Арчер. Под легким беллетристическим покровом в романе вполне узнаваемы реальные персонажи. Виктора Нойбурга звать Бенджамен Ньютон (Бенджамен — среднее имя поэта), Кроули — Владимир Сварофф (этим псевдонимом он пользовался в пору своей дружбы с Аланом Беннетом). Писательнице «возлияние» не понравилось на вкус, но она оценила его бодрящий эффект. Правда, пожаловалась, что он не проходил почти неделю.
Элевсинские мистерии в Вестминстере
Результаты «драматического ритуала», как он назвал свой эксперимент, крайне вдохновили Кроули. Это была та синтетическая форма, которая могла адекватно подготовить человечество к новому откровению «Книги закона» и приобщить его к высоким забавам «Божественного дитяти».
Искусство подавалось в нем в магическом обличье — магия в виде искусства. Одно усиливало другое. Устоять против такого двойного эффекта было невозможно. Именно этого и хотели от него тайные вожди. Бедный старый Мазерс со своими скучными «Ритуалами Изиды» и убогий драмодел Йейтс ему и в подметки не годились. Не говоря уже о том, что на всем этом можно было неплохо заработать. Публика охотно раскошеливалась на экзотическое удовольствие.
В голове Кроули возник план повторить успех в коммерческих масштабах. Вместе с Нойбургом, Раффаловичем и капитаном Джоном Фуллером ((Капитан дослужился до генерала, но предпочел успешной военной карьере неуспешную политическую. В 1933 году он вышел в отставку и вступил в Британский союз фашистов. Репутацию он свою погубил, но сподобился побывать на пятидесятилетии Гитлера.)) он сочинил новый ритуал, который назвал «Элевсинские мистерии». Он происходил среду в течение почти двух месяцев — октября и ноября 1910 года. К «Элевсинским мистериям» в том виде, в каком можно представить их по отрывочным сведениям, сохранившимся из античности, это не имело никакого отношения. Кроули не собирался уподобляться Мазерсу и громоздить сомнительные реконструкции. Он был пророком, а не подражателем. Каждое представление было посвящено одной планете и соответственно божеству.
Начать решили с Сатурна. Драматическая интрига цикла ритуалов заключалась по задумке Кроули в следующем. Первый был должен убедительно продемонстрировать смерть бога и погружение мира во тьму отчаяния. Это отражало ключевую мифологему «Книги закона» — патриархальная эпоха Озириса уходила в прошлое. Кроули окрестил ее эпохой «умирающих богов», позаимствовав термин у Фрейзера, чья многотомная «Золотая ветвь» пленила воображение образованной публики начала века. Озирис, Дионис, Христос — это все боги умирающие. В «Элевсинских мистериях» у Кроули со товарищи их ряды пополняет дряхлый Сатурн.
Затем на помощь призывается Юпитер, но он тоже оказывается бессилен помочь несчастному человечеству. У него есть мудрость, но нет энергии. За энергией приходится обратиться к Марсу, но он тратит ее на ложные цели, упиваясь иллюзорным триумфом победы. Не в силах помочь оказывается и Венера, которая трактуется Кроули не в своей привычной ипостаси богини любви, а скорее как мать природа. Ей в помощь призывается стремительный гонец богов и глашатай оккультного знания Меркурий. Спасительных рецептов не дает и он. И лишь самое юное божество — нарождающаяся Луна вселяет в людей надежду. Но только после того как с нее сдергивает покров игривый Пан, воплощающий энергию человеческой юности. С его легкой руки происходит соитие Божественного дитяти с человеком и наделение последнего божественным статусом. Таким образом, цикл «драматических ритуалов» должен подвести зрителей к главной идее Кроули: протагонист новой эпохи Гора — это человек, давший волю своим инстинктам, и прежде всего инстинкту сексуальному. Однако большие надежды, которые Кроули связывал с «Элевсинскими мистериями», не оправдались. Не помогла и остроумная маркетинговая идея: билет продавался на весь цикл сразу, правда, с правом передачи другому лицу. Расчет был на то, что, вкусив запретный плод, истинный гурман не сможет остановиться. Кроули и вправду удалось заинтересовать своих состоятельных поклонников, и билеты, продававшиеся за неслыханную по тем временам цену в 6 гиней (несколько сотен долларов в пересчете на нынешние деньги), были раскуплены. Но смерть дряхлого Сатурна, не заинтриговала просвещенных зрителей. О том, что бог умер, им уже давно сообщил Ницше. Так что, несмотря на потраченные деньги, мало кто из зрителей досмотрел весь цикл до конца.
Провал признал и сам Кроули, но, будучи совершенно не склонным к самокритике, он свалил все на слабость театральной формы: «Я недооценил важность драматических элементов, диалог и действие были только фоном для солистов». Группа дилетантов под началом Кроули, конечно, не могла увлечь продвинутых театралов, избалованных такими режиссерами, как Гордон Крэг, и такими актрисами, как Элеонора Дузе. Но дело было не только в этом. Эпоха символистского театра достигла своего пика, но за пиком неизбежно следует упадок. Форма, в которую Кроули облек «драматические ритуалы», начинала устаревать. Между тем сами идеи сексуальной магии были шокирующе новы, и устаревающая на глазах форма им никак не соответствовала. Этот разрыв между формой и содержанием и стал причиной провала «Элевсинских мистерий». Действо не устроило ни изысканных театралов, ни оккультистов.
Бульварный герой
Лондонская желтая пресса набросилась на Кроули как стая борзых. Особенно усердствовала газета Looking Glass, корреспондент которой не только назвал зрелище кощунственным и непристойным, но и снабдил репортаж фотографиями, которые должны были подтвердить его слова.
На фотографиях можно разглядеть людей в мантиях с капюшонами, алтарь, испещренный таинственными письменами, и более ничего. Разве что на одной женщина с распущенными волосами (Уоддел) припадает к груди возлежащего на алтаре Кроули. Однако оба одеты, и лицо женщины выражает скорее скорбь, чем похоть. Похоже, репортера смутило само сочетание рассуждений о смерти бога с экстатическими танцами и музыкой. К тому же на сцене часто гас свет — поди разбери, чем занимаются в темноте эти распущенные безбожники. Тем более что до корреспондента явно доходили слухи о сексуальных подвигах Кроули. «Господа, разве вы допустите, чтобы ваши жены и дочери видели все это непристойное богохульство?» — восклицает автор статьи.
Понятно, что для желтой прессы личность Кроули была настоящей находкой. Викторианская эпоха закончилась, но общественные табу по-прежнему держали в страхе консервативное британское общество. Викторианцы канализировали свой болезненный интерес к сексу через многочисленные научные его исследования: ни одна эпоха не дала столько описаний сексуальных патологий. Наука придавала болезненному интересу респектабельную форму. Теперь этот интерес стала удовлетворять желтая пресса, набрасывая на него удобный покров морального негодования.
Если театральные прожекты Кроули не удовлетворили знатоков своим очевидным дилетантизмом и устаревающей формой, то у широкой публики они вызвали всплеск негодования, искусно подогретый бульварной прессой, которая первой поняла, как можно заработать на буржуазном лицемерии.
Именно с той поры репутация Кроули неумолимо покатилась вниз. Он безуспешно пытался защищать ее в судах, но в двадцатые годы она рухнула окончательно. Тогда-то он и получил прозвище «самого порочного человека в мире». Однако не столько за театральные эксперименты, сколько за образ жизни. Корреспонденты Looking Glass, John Bull и других «прототаблоидов» (собственно таблоиды появились лишь после Первой мировой) оправдали надежды обывателей и снабдили их чудесным объектом для возбуждения сладкого ужаса и возмущения.
Последний раз Кроули оказался связан со сценой в России, привезя туда своих полуголых скрипачек. Но к магическим ритуалам эта легкая кафешантанная эротика не имела никакого отношения. Просто Кроули решил подсобить Лейле Уоддел. Багряной жены из нее не получилось. Увы, она не обладала медиумическими способностями, и духи не желали сообщать через нее новых секретов. Может быть, Кроули был прав, и их не устраивал ее вульгарный акцент? Так или иначе, Пигмалион испытывал некоторую ответственность за судьбу своей неудавшейся Галатеи и в виде утешения свозил ее в пронизанную мазохистским духом Московию.
От Питера Брука до «Битлз»
Это не значит, что Кроули оставил пророческие амбиции. Просто он стал упаковывать их в традиционную оккультную форму. В 1910 году он встретил немецкого мага Теодора Ройсса (1855–1923),одного из создателей Ордена восточных тамплиеров (Ordо Templi Orientis — OTO), взгляды которого на роль сексуальной магии и галлюциногенов полностью совпали с его собственными.
Сходство было столь разительным, что через пару лет маги принялись обвинять друг друга в краже оккультных секретов, но в конце концов решили, что лучше сотрудничать, чем ругаться. В 1912 году они создали британское отделение OTO — Mysteria Mystica Maxima (аббревиатура MMM может насторожить российскую публику), во главе которого встал Кроули с титулом Суверенного великого мастера Ирландии, острова Ионы и всея Британии. С тех пор его имя прочно связано с ОТО, и он почитается многочисленными ветвями ордена по всему миру.
Не оставил Кроули и занятий искусством. Более того, его неукротимая творческая энергия еще более возросла. Может быть, потому, что, промотав немалое состояние, маг был вынужден зарабатывать на жизнь не только магическими посвящениями, но и пером. И не только. В Америке, где он провел годы Первой мировой, Кроули даже стал художником и провел пару удачных выставок. Кроме того, в США ему удалось попотчевать пейотлем Теодора Драйзера и обзавестись новой Багряной женой — Лией Хирсиг (1883–1975). С ней он и провел знаменитые магические операции в Чефалу неподалеку от Палермо, где создал оккультную коммуну Аббатство Телемы (лавры Рабле по-прежнему не давали ему покоя). ((Один из членов коммуны, выпускник Оксфорда Рауль Лавдей умер, возможно, от гепатита. Но тут же поползли слухи, что причина — кошачья кровь, которую Кроули заставил выпить молодого адепта во время магической церемонии.))
Из Италии его изгнал Муссолини, из Франции — Пуанкаре, из Германии, где нацисты обещали взяться и за оккультистов, и за гомосексуалистов, он уехал сам. Остаток жизни неутомимый космополит был вынужден провести на родине, к которой не испытывал нежных чувств.
Удивительным образом в конце жизни он снова оказался связан с театром. В «Нитях времени» Питер Брук вспоминает, какое впечатление произвела на него в ранней юности книга Кроули Magick, которую он увидел в витрине книжного магазина на Чэринг-кросс-роуд (автор настаивал именно на таком написании слова magic, подкрепляя свои соображения сложными каббалистическими выкладками). Особенно юного Брука пленили посулы насчет того, что тот, кто достиг уровня магистра первой степени, может не только создавать богатство и красивых женщин, но и магической волей вызывать вооруженное войско. Британское министерство обороны такая возможность отчего-то не заинтересовала, хотя Гитлер готовил вторжение в Британию и прогермански настроенный Кроули (фюрера он считал собратом по магическому цеху, но вконец запутавшимся) все же решил предложить родине свои услуги. Брук оказался заинтересован больше — он разузнал в издательстве телефон мага и договорился о встрече. Завязалась дружба.
Сильно потасканный британский джентльмен в зеленом твиде производил сильное впечатление. Он мог остановиться посреди Пикадилли и, потрясая экзотической тростью, проорать в небо заклятье против дождя. Или возмутиться тем, что гостиничный официант не знает номера его комнаты. «Конечно, 666, болван!». Он согласился спрятаться в оксфордском общежитии у Питера, чтобы смертельно перепугать своим внезапным появлением гостей. Брук чувствовал в нем неисчерпаемые запасы театральности и позвал консультантом на свою первую постановку в оксфордском театре «Факел» осенью 1942 года. Тем паче что ставил он «Доктора Фауста» Кристофера Марло. Маг тихо наблюдал за репетициями из глубины зала, но когда Фауст занялся магическими операциями, вскочил и заорал благим матом: «Трижды нет! Нужен сосуд с настоящей бычьей кровью. Только тогда появятся истинные духи, уверяю вас!». И, подмигнув остолбеневшим актерам, добавил: «Даже на дневном представлении!»
Вряд ли имя Кроули останется в истории театра. Вскоре после его сценических опытов в Европе уже вовсю шумели футуристы и дадаисты, которые нашли своим шокирующим откровениям надлежащую форму. Кроули же авангард недолюбливал и не понимал. По своим эстетическим вкусам он остался британцем Belle Epoque, для которого вершиной художественной смелости были Обри Бердслей и Алджернон Суинберн.
Но хотя символизм и потерял свои позиции в Европе, в память о себе символисты оставили представление о жизни как о предмете искусства, в том числе и театрального. Великий маг преуспел в этом как мало кто другой. Он сотворил из своей жизни такую пьесу, в которой трагедия соседствовала с комедией. Смерть с эросом. Порок с добродетелью (хотя первый безусловно преобладал). Искусно поставленная, она разрушала все представления о традиционной морали и позволяла каждому делать из увиденного собственные выводы. Кому-то наслаждаться вместе с протагонистом головокружительным чувством свободы, кому-то в ужасе смотреть, к каким результатам ведет эта свобода без берегов. Вряд ли можно представить себе лучшего проводника для исследования бездн, в которые может рухнуть человек, чем Кроули. Однако доскональные сведения о греховности гомо сапиенса сочетались у него с надеждой на его грядущий божественный статус.
Одним из последних зрителей пьесы и явился Питер Брук. Но это не значит, что она сошла со сцены со смертью исполнителя главной роли. Миф о себе, сотворенный Алистером Кроули, продолжает жить. Без него трудно представить себе и рок-культуру (в которой у великого мага немало поклонников — от «Битлз» и Джимми Пейджа до Оззи Осборна), и весь современный акционизм, и перформансы Марины Абрамович, которая позволяла публике делать с собой то, что, видимо, позволяла делать с собой Кроули Анна Ринглер в Москве, и, наконец, современный театр в своих трансгрессивных проявлениях — от VSPRS Алана Плателя до гностических опусов Ромео Кастеллуччи.
Год под знаком ILM | Журнал сетевых решений/LAN
Концепция ILM дала новый импульс развитию рынка систем хранения.
Мир бизнеса стал заложником информации. Темпы роста объемов данных, размещаемых на электронных корпоративных носителях, опережают самые смелые предсказания и, по подсчетам различных аналитических агентств, составляют от 50 до 70% в год. Хотя лишь часть информации, с которой оперирует организация, имеет для нее первостепенное значение, основные усилия департаментов ИТ вполне обоснованно направлены на обеспечение защиты данных, их целостности, возможности быстрого извлечения в любой момент времени — и все это ради той критически важной информации, от которой зависит успешность бизнеса.
Трагические события 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке, когда после обрушения двух башен-близнецов остановился бизнес целого ряда компаний, в том числе по причине потери ключевой информации, заставил руководителей многих департаментов ИТ осознать, насколько ценна подсистема хранения. Именно с тех пор в американских компаниях начали более строго следовать рекомендациям дублировать данные в резервных центрах, не размещать эти центры на высоких этажах и не располагать их вблизи основного. (К сожалению, на все случаи жизни универсальных рецептов нет — спустя год случилось наводнение в Европе.)
ТЕНДЕНЦИИ РОССИЙСКОГО РЫНКА
По прогнозам Gartner, до 2006 г. мировые темпы роста рынка внешних дисковых систем хранения не будут превышать 10%, а оценки IDC на текущий год еще более скромны — 5% (IDC, в отличие от Gartner, учитывает лишь дисковые массивы RAID). Вместе с тем, исследования российского отделения IDC показывают, что в нашей стране этот рынок развивается весьма интенсивно: в 2002 г. его объем составил 79,8 млн долларов, в 2003 г. — почти 104 млн долларов, а в нынешнем, при сохранении темпов роста на уровне 30%, как предсказывает IDC, объем рынка превысит 130 млн долларов.
Три года назад аналитическая компания IDC впервые измерила и оценила соответствующий сегмент российского рынка ИТ, а на нынешней конференции «Системы хранения данных: как на практике управлять жизненным циклом информации?», организованной совместно с Издательским домом «Открытые системы», сообщила об основных тенденциях и закономерностях российского рынка систем хранения.
На российском рынке за прошедший год системы хранения были безусловным лидером по темпам роста (29%) среди всего компьютерного оборудования, и, как отмечает IDC, данная тенденция должна сохраниться. Для сравнения, продажи серверов начального уровня увеличились на 14%, а серверов среднего уровня — всего на 4%. Что же касается рынка систем хранения — здесь наблюдается параболический рост. Сегодня крупные проекты — это не только закупка больших партий оборудования или строительство корпоративных сетей. Прежде всего, как отмечает Сергей Слепцов, ведущий аналитик российского отделения IDC, это инфраструктурные проекты, акцент в которых делается на оптимизацию бизнеса и снижение издержек. А значит, речь идет об огромных массивах данных, сложном программном обеспечении и неизбежных инвестициях.
В 2003 г. в абсолютные лидеры продаж дисковых систем вышли компании HP (29%) и EMC (24%). Очень высокие темпы роста продемонстрировала HDS, заняв долю рынка 17%. (Показатели HDS учитывают продажи Sun Microsystems, которая как OEM-партнер осуществляет поставки решений HDS старшего класса.) 10% принадлежит IBM, удвоившей свой бизнес в области продаж дисковых систем. Для сравнения, в 2002 г. других производителей дисковых систем заметно опережали HP с долей в 35% и EMC — 28%. Sun Microsystems, IBM и HDS контролировали тогда, соответственно, 10%, 8% и 8% этого рынка, а его общий рост за 2002 г. составил 16%.
Рынок программного обеспечения в области хранения данных растет примерно теми же темпами, что и рынок дисковых систем: в 2003 г. его объем составил почти 22 млн долларов. Лидеры распределились следующим образом: EMC и Legato — 36%, Veritas — 28%, HP — 17%, IBM — 9%. На вертикальных рынках наибольший объем продаж наблюдался в секторе страхования (39%) и розничных продаж (38%), а лидером среди «тяжелых» отраслей стала телекоммуникационная отрасль (27%).
По оценке IDC насыщенность российского рынка находится на уровне ниже среднего. Его основная особенность заключается в том, что компании, не слишком отягощенные наследием систем хранения DAS, наибольший интерес проявляют к передовым технологиям SAN и NAS. И хотя абсолютные показатели отечественного рынка систем хранения пока довольно скромны — примерно 1% от мирового, позитивные изменения неизбежны благодаря тем впечатляющим темпам, которые данная отрасль демонстрирует в России. Столь интенсивная динамика привлекает ведущих производителей: за последние два года свои представительства открыли в Москве еще три ведущих вендора рынка — HDS, Veritas и Network Appliance.
КАК СТАТЬ ЛИДЕРОМ
Не так давно IDC опубликовала результаты анализа мирового рынка дисковых систем за II квартал, согласно которому объем продаж внешних дисковых систем составил 3,2 млрд долларов. Этот период оказался неудачным для HP: объем продаж на рынке дисковых систем всех типов снизился на 9% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, но тем не менее компания сохраняет лидерство в данном сегменте с долей 23%. Вплотную к HP приблизилась IBM — 20,3% при росте в 6,2%. А вот на рынке внешних дисковых систем лидерство захватила EMC с долей 20,7%, причем ее продажи увеличились на 19,5% (719 млн долларов).
Комментируя эти результаты в беседе с автором статьи, Эрез Офер, исполнительный вице-президент EMC, отвечающий за стратегическое планирование технологического развития, в качестве главных факторов успеха своей компании назвал следующие. EMC сумела преодолеть кризис 2001-2002 гг. во многом благодаря своевременному и полному обновлению продуктового ряда. В начале 2003 г. появилась новая линейка Symmetrix и CLARiiON, полностью покрывающая спрос всех трех сегментов рынка: малых, средних и крупных предприятий. Изменения претерпела и бизнес-модель, был диверсифицирован бизнес. Это стратегическое решение позволило резко увеличить объемы продаж за счет поставки систем начального уровня для небольших предприятий. Прежде EMC практиковала схему прямых поставок, однако опыт продаж через дистрибьюторский канал OCS оказался настолько успешным, что теперь компания и в Западной Европе работает не только напрямую, но и через партнеров. Как следствие, в настоящее время большая часть оборудования поставляется на рынок систем малой емкости для небольших предприятий.
Как пояснил Э. Офер, огромную роль в расширении бизнеса сыграло приобретение специализирующихся на разработке программного обеспечения компаний Legato, Documentum, VMware. Продукция Legato позволила EMC занять более прочные позиции в области резервного копирования и восстановления данных, а также решений по управлению электронной почтой и перемещению данных на различные уровни хранения; Documentum добавила в портфель EMC решения в области управления контентом и их интеграции с бизнес-приложениями; разработки VMware пополнили перечень продуктов EMC решениями в области виртуализации аппаратных ресурсов.
В конце октября EMC объявила о приобретении компании Dantz Development Corporation, специализирующейся на разработке программных продуктов резервного копирования и восстановления данных для малых и средних предприятий. Этот шаг хорошо вписывается в общую стратегию EMC по активизации деятельности на всех нишах рынка хранения данных, включая ее нижний сегмент.
Если в 2000-2001 гг. программное обеспечение и услуги занимали в общем обороте EMC не более 24%, то во II квартале нынешнего года это соотношение уже изменилось: на долю оборудования приходится 47%, ПО — 27%, а услуги составляют 26%. Теперь у компании имеется полный набор инструментов — как программных, так и аппаратных — для внедрения стратегии управления жизненным циклом информации (Information Lifecycle Management, ILM) у своих заказчиков.
ЧТО ТАКОЕ ILM
Концепция ILM стала лейтмотивом еще двух крупных информационных событий на российском рынке систем хранения. Почти одновременно с упомянутой конференцией в середине октября прошел форум ILM, организованный EMC, а также конференция «Новая концепция создания систем хранения данных», посвященная стратегии Sun Microsystems в области хранения информации. Суть концепции ILM в том, что информация в разные периоды своей жизни имеет разный статус и предъявляет различные требования к поддерживающим ее системам, причем далеко не все классы задач необходимо решать немедленно, в оперативном режиме. Наибольший приоритет отдается, как правило, данным, в доступе к которым нуждаются основные бизнес-процессы.
Требования высокой скорости доступа, минимального времени резервного копирования и, что особенно важно, разумного времени восстановления актуальны лишь для наиболее приоритетной части данных. Применяемый в практике многих компаний традиционный подход состоит в том, что резервному копированию подвергаются огромные массивы данных, причем большей их части место в лучшем случае в архиве. Очевидно, что нет смысла хранить такие данные на дорогих дисках SCSI, тем более что отрасль предлагает огромное разнообразие более дешевых систем для хранения менее критичной и не требующей оперативного доступа информации (near-line), а также для резервного копирования и архивного хранения данных (off-line). Вкупе с системой управления ресурсами хранения (Storage Resource Management, SRM) и системой управления контентом (Content Management) внедрение концепции ILM способно полностью изменить подход к хранению данных с точки зрения экономической целесообразности и резко снизить затраты на эксплуатацию этих решений. Концепция ILM лежит в русле модели ресурсных вычислений (Utility Computing) — основной тенденции развития инфраструктуры ИТ.
Причин для обеспокоенности западного мира проблемами эффективности хранения данных достаточно много. Концепция ILM наилучшим образом отвечает менталитету западных компаний, где привыкли считать деньги, однако, кроме того, нельзя не признать, что компании буквально задыхаются под завалами данных. Этому в немалой степени способствует принятие многими странами регулирующих актов, обязывающих государственные и коммерческие организации хранить информацию различного свойства в течение длительного периода времени.
Подобные нормы установлены и в нашей стране, где, впрочем, строгость законов искупается необязательностью их исполнения. Но даже российским компаниям не удастся отмахнуться, например, от потока сообщений электронной почты, превратившейся в одно из важнейших приложений для бизнеса. Для целей резервного копирования почтовых систем и их восстановления многие вендоры уже предложили соответствующий инструментарий в рамках концепции ILM. Кроме того, все они объявили о выпуске систем хранения на базе недорогих носителей ATA и S-ATA и предлагают программное обеспечение для миграции данных на носители различного уровня.
ПРОЦЕСС, А НЕ ПРОДУКТ
Почему же о концепции ILM заговорили только сейчас? Ведь, как напомнила в своем докладе Синди Клойд, директор по решениям ILM компании IBM, идея эта вовсе не нова — компания IBM несколько лет назад реализовала систему управления иерархической структурой хранения (Hierarchical Storage Management, HSM) для мэйнфреймов, которая стала прообразом современных инструментальных средств IBM для реализации ILM. Питер Тенди, директор по системам хранения данных компании Sun в регионе EMEA, также отметил, что концепция ILM на базе производимых Sun аппаратных продуктов, а также ПО SAM-FS/QFS внедряются уже на протяжении нескольких лет (QFS — это версия для сетей хранения SAN), а вскоре планируется выпуск версии 4.2 данного ПО. Он убежден, что в России в самом недалеком будущем концепции ILM будет следовать каждая телекоммуникационная компания для оптимизации работы биллинговых систем; широкое применение этот подход найдет в банковских учреждениях и ряде специфических отраслей экономики — в медицине, промышленном секторе.
В начале сентября компания Hitachi Data Systems анонсировала новую архитектуру Hitachi TagmaStore Universal Storage Platform — программно-аппаратную платформу для оптимизированного хранения данных. Технологические усовершенствования этой платформы в целях подключения и управления устройствами различного класса, в том числе других производителей, позволяют существенно повысить эффективность использования ресурсов хранения и снизить общие затраты на эксплуатацию подсистемы хранения данных. Управление общим пулом внешней и внутренней дисковых подсистем объемом до 32 Пбайт осуществляется с помощью единого набора инструментальных средств, которые реализуют ILM на основе заданных правил на различных уровнях систем хранения данных.
Энди Ватсон, вице-президент по стратегическому развитию Network Appliance, представил решения NetApp, охватывающие все классы задач: системы хранения для критически важных данных с оперативным доступом, массивы RAID на базе недорогих дисков ATA, системы архивного хранения данных, инструменты миграции между всеми уровнями, а также средства резервного копирования и практически моментального восстановления. По его мнению, управление данными и конвергенция технологий SAN и NAS — ключевые направления отрасли хранения данных, которая будет развиваться в рамках архитектуры GRID.
Каждый из вендоров предлагает собственный подход к реализации стратегии ILM, но, как подчеркнул Жан-Люк Шатлен, технический директор HP, ILM — это не продукт, а процесс активного управления информацией от момента ее создания до уничтожения в соответствии с меняющимися бизнес-требованиями. Один из важных элементов ILM — автоматизация этого процесса за счет поддержки специфических для приложений правил. Для внедрения ILM у HP имеется весь необходимый инструментарий в рамках архитектуры RISS — от аппаратных средств и программных решений по управлению миграцией данных до ПО управления документооборотом, а также инструментов для интеграции с системами управления контентом других производителей. И чтобы данный процесс был успешным, его надо правильно планировать и поддерживать.
Что же касается самой концепции — по-видимому, настало время для ее реализации у тех заказчиков, кто уже решил проблему создания инфраструктуры хранения и теперь обдумывает, как снизить затраты на эксплуатацию.
ВИДИТ ОКО ЛОКОТОК
Будучи отчасти продуктом маркетологов, концепция ILM имеет свои глубокие технологические корни. В рамках конференции «Системы хранения данных…» был организован круглый стол, посвященный вопросам необходимости и своевременности внедрения ILM. В его работе приняли участие представители всех основных мировых производителей отрасли хранения, компаний-интеграторов и заказчиков.
Основной вывод, сформулированный в ходе бурного обсуждения этой проблемы, состоит в следующем. На российском рынке пока имеет место лишь фрагментарное внедрение концепции ILM (например, чрезвычайно востребовано оптимизированное хранение электронной почты). Скромные бюджеты компаний позволяют решать лишь насущные задачи, связанные преимущественно с поставкой техники, и не способны финансировать реализацию полномасштабной стратегии эффективного хранения данных.
Впрочем, принимая во внимание темпы роста российского рынка систем хранения и его способность к быстрому восприятию передовых технологий, вполне можно предположить, что ILM со временем укоренится и на российской земле. На память приходит маркетинговая лихорадка, которая три года назад разразилась вокруг концепции виртуализации. Теперь можно констатировать, что она вызвала к жизни новое направление развития отрасли в русле модели ресурсных вычислений, отдельные компоненты которой уже с успехом применяют и отечественные компании.
Наталья Жилкина — научный редактор «Журнала сетевых решений/LAN». С ней можно связаться по адресу: [email protected].
Поделитесь материалом с коллегами и друзьями
Объявлен шорт-лист премии «Русский детектив»
В эпоху весенней пандемии редкой приятной новостью стало сообщение об учреждении новой литературной премии – «Русский детектив». Удивительно, что в стране с многомиллионной армией поклонников жанра такая премия появилась только сейчас. Но лучше поздно, чем никогда. И на исходе лета объявили шорт-лист премии, составленный по результатам народного голосования, которое проходило с 10 по 20 августа на книжном сервисе LiveLib. Окончательный вердикт в ноябре вынесет профессиональное жюри. Но за кого уже проголосовал народ?
Из 200 книг лонг-листа премии 5 с половиной тысяч проголосовавших выбрали 18. Что характерно, 14 книг, попавших в шорт-лист, написаны женщинами. Но тем детективный жанр и хорош, убежден один из членов жюри, директор по киноканалам компании «Цифровое Телевидение» Иван Кудряцев, что он абсолютно универсален – детектив вне гендера, социального статуса и полноты кошелька потенциального читателя. И к тому же детектив может обернуться комедией, драмой, сатирой и даже хоррором. Так что не удивительна его растущая популярность, – он давно стал флагманом и в литературе, и на телевидении.
Участников шорт-листа жюри, в которое вошли такие статусные детективщики, как Александра Маринина, Данил Корецкий, Содзи Симада, будут оценивать в шести номинациях.
Хотя имена литераторов-победителей первой премии «Русский детектив» назовут только через два месяца, одно уже можно озвучить сейчас, — абсолютным победителем народного голосования стала Татьяна Полякова, за чью повесть «Голос, зовущий в ночи» проголосовало 499 читателей.
Организаторы премии «Русский детектив» не забыли и о кино. Но, в отличие от книг, отобрать в шорт-лист полный метр и сериалы обычным зрителям не доверили. Зато, по словам Ивана Кудрявцева, фильмы, попавшие в десятку «Русского детектива» — «самый смак, самый сок» и «обязательны к просмотру».
Осталось дождаться ноября и узнать, кто станет триумфатором первой премии «Русский детектив». Добавим, что на денежное вознаграждение победителям рассчитывать не стоит, лишь на памятные призы, вроде подшивки журнала «Огонек» за 1908 год, на страницах которого развернулся один из самых дерзких эпизодов российской карьеры Шерлока Холмса, и осознания, что с них начала свою историю новая премия. Впрочем, победитель в номинации «дебют года» также получит возможность опубликоваться в издательстве ЭКСМО.
Екатерина Юрьева
Июль 2019 — Страница 4 — Журнал «Татарстан»
Сквозной линией заседания экспертного клуба «Волга» стал вопрос цифровизации.
Заседание экспертного клуба «Волга» собрало в Казани ведущих российских социологов и политологов, а также представителей власти, общественных организаций и крупных IT-компаний. Заявленная тема – «Цифровое поколение против цифровой бюрократии» — вызвала жаркие дискуссии и даже споры. Сквозной линией стал вопрос цифровизации. Как выглядит наша республика на общероссийском «цифровом портрете»? Этот вопрос мы задали ведущим экспертам.
Сергей Марков, политолог, генеральный директор Института политических исследований
— Сегодня нам показали, как Татарстан готовится к предстоящему Мировому чемпионату рабочих профессий. Думаю, что в этот раз мы сможем сделать рывок и выйти на первое место. Великолепных специалистов здесь готовят! Буквально, создана система производства чемпионов WorldSkills. Также мы посетили Детскую республиканскую клиническую больницу, видели, как хорошо в ней развивается телемедицина. Татарстан отличается от других регионов – и по уровню развития экономики в целом, и по уровню цифровизации. Это можно измерить соответствующими индексами. Сегодня они показывают нам, что Россия находится где-то в нижней части Евросоюза – ниже нас только Румыния, Болгария и Польша. А вот, если смотреть в частности на Татарстан, то, я думаю, что он уже перегнал Венгрию, Чехию и «подобрался» близко к Италии и Испании.
Лариса Паутова, социолог, директор проектов Фонда Общественное Мнение (ФОМ)
— Сегодня грань между цифровой и реальной жизнью стирается. Допустим, вы читаете книгу со смартфона – это чтение или уже использование интернета? Как показывают наши опросы, многие респонденты затрудняются ответить на этот вопрос. Как социолог, я скажу, что активность людей в реальной и виртуальной жизни во многом развиваются параллельно. Образ подростка, который не моется неделями и все время играет в игры, сегодня неактуален. Сеть дает людям возможность чаще общаться, находить товарищей по интересам… В экономике мы отмечает ту же тенденцию. Посмотрите на сайт нашего крупнейшего банка – он «взлетел», став одним из интернет-лидеров, наравне с популярными поисковиками и социальными сетями. А все потому, что люди стали пользоваться онлайн-банкингом и мобильными приложениями. Буквально за год, за два онлайн вовлеченность общества сильно возросла. Эта тенденция отмечается повсеместно, но Татарстан, конечно, и здесь флагман. Это «космический корабль», который стартанул намного раньше Москвы. Его динамика в области интернет-активности сопоставима с крупнейшими мегаполисами – Москвой и Санкт-Петербургом. Да и с точки зрения цифровой экономики он всегда был лидером. Здесь, действительно, космические скорости. Мне нравится в Татарстане все, а особенно – люди. Здесь я вижу новый тип управленцев – молодых, мобильных, коммуникабельных, доброжелательных технократов, которые быстро реагируют, быстро принимают решения. Более того, они не идут за повесткой дня – они ее создают. Ранее мне довелось побывать в Казани на венчурных ярмарках. Хочу сказать, что уровень заявок татарстанских предпринимателей был гораздо выше, чем на других ярмарках, которые я посещала. То есть, флагман и есть флагман. В чем секрет? Судя по всему, здесь много факторов. Есть ресурсы, удобное логистическое расположение, национальный характер, толерантная, спокойная межнациональная атмосфера. И основной вектор, который все это цементирует – лидер и его правильная кадровая политика. По всей видимости, все вместе это «замкнуло» и «выстрелило».
Кирилл Родин, директор по работе с органами госвласти Всероссийского Центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ)
— Татарстан исторически является модельным регионом для трансферта технологий. Это та исключительная ситуация, когда трансферт технологий идет не только из Москвы в регион, но и из региона в Москву. Татарстан, безусловно, является одним из драйверов тех социальных процессов, которые происходят. Этому способствует много факторов. Есть в этом и экономическая основа, и (что для нас, социологов, не менее важно) социальный потенциал людей, готовых включаться в проекты, которые сегодня организуются здесь и, действительно, являются флагманскими. Сделать так, чтобы эти проекты играли ярко не только внутри региона, но и на уровне всей России – это еще одна большая задача, если смотреть не с точки зрения, что есть Москва и «все остальное», а с точки зрения «сборки» регионов. Что для этого нужно? Внимание федерального центра к тем проектам, которые сегодня реализуются в Татарстане – все остальное есть. Просто нужно взять эти региональные истории и поместить их в общую федеральную повестку дня.
Автор: Ольга Туманская
Фото: Александр Ефремов
Подробный репортаж с этого события читайте в августовском номере журнала «Татарстан».
The Penguin Random House — слияние Саймона и Шустера об Amazon
В 1960 году генеральный прокурор Дуайта Эйзенхауэра Уильям Роджерс с тревогой прочитал газету. Он узнал, что Random House намеревается купить почтенного издателя Альфреда А. Кнопфа. Роджерс начал звонить, чтобы убедить свое антимонопольное управление заблокировать продажу. В те дни монополия казалась главной заботой правительства, а конкурентоспособный книжный бизнес широко рассматривался как необходимый для сохранения как интеллектуальной жизни, так и демократии.Сверившись со своими источниками, Роджерс обнаружил, что в результате слияния появится компания, контролирующая всего 1 процент книжного рынка, и оставил этот вопрос в покое.
Не так давно и демократическая, и республиканская администрации без колебаний заблокировали бы слияние, подобное предложенному сегодня, которое намеревается превратить гигантского издателя Simon & Schuster в еще более гигантский Penguin Random House. Насколько большой была бы объединенная компания? По некоторым оценкам, он может издать треть всех книг в США.С. Эта сделка настолько обширна, что трудно найти автора, который бы написал о ней, который как-то не замешан. Судя по шансам, я полагаю, неудивительно, что я опубликован Penguin Random House.
Прочтите: Что слияние Penguin и Random House означает для вас, средний читатель
На бумаге это слияние прискорбно и должно быть заблокировано. По мере того, как книгоиздание консолидируется, автор имеет тенденцию терять — а значит, и жизнь ума. С уменьшением конкуренции за подписание писателей размер авансов, вероятно, уменьшится, что затруднит авторам оправдание времени, необходимого для создания объемной работы.Став левиафаном, бизнес становится все более корпоративным. Издательское дело может потерять чувство высшей цели. Счетчики бобов, управляющие разросшимися предприятиями, будут относиться к книгам как к еще одному товару. Издатели не решатся рисковать новыми авторами и новыми идеями. Как и в киноиндустрии, они предпочтут сиквелы и признанных звезд. Что еще хуже, гигантская корпорация начинает беспокоиться о том, что регулирующие органы будут вмешиваться в ее благополучие, что обычно вызывает политическую осторожность при принятии решения о том, каких авторов публиковать.
Но это слияние не самая серьезная опасность для издательского бизнеса. Сделка происходит в более широком контексте — и этим контекстом является Amazon. Подъем Amazon ускорил упадок Borders и упадок Barnes & Noble. Если правильно беспокоиться об объединенной компании, которая издает, возможно, 33 процента новых книг, то, безусловно, правильно больше беспокоиться о том, что Amazon сейчас продает 49 процентов из них.
Перед лицом доминирования Amazon книжные издатели собрались вместе в поисках безопасности.Размер Amazon дает ей ужасающие рычаги влияния на отрасль. Amazon с его часто посещаемой домашней страницей, его электронными письмами для потребителей и своим контролем над полем поиска на своем сайте может создавать или разрушать заголовок. Чтобы противостоять Amazon, издатели стремились усилить свои позиции на переговорах. Они считают, что могут сравниться с Amazon по размеру, только если вырастут сами.
Когда государство вмешивается в рынок, его действия никогда не бывают нейтральными. Одной из величайших ошибок администрации Обамы был иск в 2012 году, который она возбудила против книгоиздателей за совместную работу по заключению сделки с Apple по продаже электронных книг.Проблема не в том, что издатели действовали добродетельно: они вели себя как картель, а это незаконно. Дело в том, что издатели были отнюдь не самыми худшими нарушителями. Правительство обвинило издателей в техническом нарушении антимонопольного законодательства, вместо того чтобы сдерживать самого вопиющего монополиста, если не по букве, то по духу.
Он не должен повторять ту же ошибку. Приход новой администрации представляет собой момент, чтобы наконец решить проблему блокировки книжного бизнеса Amazon; настало время сосредоточиться на сути проблемы.Да, издатели олигополисты и вряд ли сочувствуют им, но их постоянное здоровье важно для выживания книжного бизнеса и, следовательно, интеллектуальной жизни этой страны. Если правительство ограничивает издателей, не ограничивая Amazon, то оно просто ускоряет накопление ненадежной власти в одной компании.
Из выпуска за ноябрь 2019 года: генеральный план Джеффа Безоса
Amazon использовала кризис 2020 года и крах розничной торговли для дальнейшей консолидации и создания бизнеса, которому принадлежит будущее почти каждой отрасли.Книги были первоначальным предприятием Amazon; они были, казалось бы, безобидной отправной точкой для его плана по обеспечению командных высот экономики. Таким образом, отношение правительства к издательскому делу является сигналом, который оно посылает всем остальным секторам экономики. На карту поставлено не что иное, как выживание конкурентного капитализма.
Что происходит со всеми вашими вещами после смерти?
Длинная формаПо всей Америке мы, бумеры, зацикливаемся на семейных реликвиях и сувенирах, которые нельзя отдать.
Получайте увлекательные подробные статьи и полезные советы по образу жизни в своем почтовом ящике каждое воскресное утро — отлично с кофе!
За свою жизнь вы собираете много мусора и мусора. Что происходит со всеми твоими вещами после твоей смерти? Иллюстрация Натана Хакетта
Не так давно к нам приходили гости — это уже редкость, несмотря на то, что мы все медленно возвращаемся в Мир Других Людей. Поводом для этого стал ежегодный пикник, который мы устраиваем для родственников после того, как лето было пропущено из-за COVID.Когда я приветствовал первых гостей в гостиной, я почувствовал себя обязанным извиниться за всю дрянь на полках моего книжного шкафа. Я мог видеть, как моя племянница и племянник с некоторым нервным любопытством рассматривали множество старинных художественных проектов начальной школы, матрешек, кубиков Рубика, фигурок животных, музыкальных шкатулок и кусочков плавучего дерева.
«Они для Люси», — объяснил я, имея в виду мою двухлетнюю внучку. «Ей нравится с ними играть».
Они кивнули, выглядя не совсем убежденными.
Я их не виню. Я не такая уж безделушка. Я никогда не был. Или, по крайней мере, никогда не был. Я сам вытираю пыль и пылесослю, поэтому идея наполнить полки причудливыми маленькими безделушками, которые нужно снимать, а затем возвращать на место каждую неделю, никогда не была привлекательной. Большую часть своей жизни я управлял тесным кораблем памятных вещей.
Но потом я состарился, и почему-то у меня стало больше вещей. Люди погибли — мой папа, дяди, тети, двоюродные братья и сестры — и нам, выжившим, пришлось разделить их сокровища: старые семейные фотоальбомы, фарфор, диковинки, столовое серебро.Дети съехали, но почему-то забыли взять с собой свои вещи. Суммируются прошлые концерты: что вы делаете с записями отряда девочек-скаутов, которым руководили в течение десятка лет? Сотни детских книг, которые вы собирали на протяжении десятилетий, оказываются невостребованными теперь, когда у ваших детей наконец-то появляются дети? И поваренные книги, раз уж ты более или менее полностью бросил готовить, за исключением тех редких случаев, как пикник для родственников, когда к тебе приходят люди и они таращатся на твои набитые безделушками полки?
Однозначно, вы не должны передавать вещи своим детям.Мои настолько минималисты, что я даже не могу заинтересовать их действительно отборными вещами, такими как семейное серебро. «Слишком богато», — извиняющимся тоном сказала моя дочь Марси, когда я предложил ей это. «И разве это не нужно полировать?»
«У меня есть серебряных изделий», — сказал мне мой сын Джейк, просто констатируя факт. То, что в будущем ему могут потребоваться вилки для салата, суповые ложки и ножи для масла на 12 человек, все с монограммами с чужими инициалами, было непостижимо. И, если подумать, он, наверное, прав.
Не только я понимаю, что мои дети не интересуются моими вещами. По всей Америке мы, бумеры, завязаны реликвиями и сувенирами, которые нельзя отдать. Поколения, которые выросли с уважением к скорости и удобству — которые хранят все необходимое в своих телефонах, благодарит и громко вздыхают позади вас в очереди в продуктовом магазине, когда вы достаете чековую книжку, — вряд ли будут загромождать свою жизнь отличным — Барабанный стол из красного дерева бабушки или издание Британской энциклопедии 1911 года.Их дома гладкие и обтекаемые, лаконичные, предназначены для легкого передвижения и перекалиброванной жизни. Они путешествуют налегке.
Часть меня восхищается этим. Я тоже когда-то был молод. Я помню очарование мысли, что могу в любой момент развернуться и изменить свое окружение, отправиться в Париж или Нью-Йорк, не имея ничего, кроме одежды на спине.
Остальные из меня сетуют, что я не могу найти пристанище для этих наследственных вещей — что им и всей прошлой истории, которую они хранят для меня, — рождественским утрам, многолюдным воскресным обедам и едва вспоминаемым с любовью пожилым родственникам — суждено закончиться. на полках в Goodwill или на столе уличной распродажи, чтобы поселиться, если им повезет, среди чужих семей, чужих жизней.
•
Мама моего мужа Дуга, которой 89 лет, сейчас переживает вторую стадию ухода из школы. Два десятилетия назад она и ее покойный муж переехали из дома, который они построили сами, когда поженились, в предгорьях Центральной Пенсильвании, в гораздо меньший одноэтажный дом в сообществе старше 55 лет. Теперь она снова подумывает о переезде, чтобы жить без помощи приюта. Это означает, что мы с Дугом проходим вторую стадию отражения ее предложений с чучелами оленьих голов, униформой времен Второй мировой войны и украшениями для газонов.На этот раз я чувствую ее боль — ну, может, не за оленьи головы. Но когда что-то много значит для вас или кого-то, кого вы любили в течение долгого времени, трудно предать их забвению.
Моя ситуация, кхм, несколько усложняется тем фактом, что многие из моих самых дорогих вещей — бело-голубой керамический слон в очаге камина, сервант середины века в столовой, подсвечники в стиле ар-деко … не имеют никакого значения для никого . Это просто вещи, которые я купил в благотворительных магазинах, когда Марси и Джейк пошли в колледж, и я (я думаю, я не на терапии) попытался заполнить оставшуюся после их отсутствия брешь покупками.Другими словами, я взял чужое дерьмо и сделал его своим. Я покупал вещи только потому, что они мне нравились, и мне больше не приходилось беспокоиться, что дети и их друзья сломают их клюшками для хоккея на траве. Было бы сложно попросить кого-нибудь еще усыновить этого слона. Хотя — и я думаю, что это показывает замечательную сдержанность — это было частью пары, и я купил только одну.
На данный момент мой дом настолько изобилует безделушками, что он напоминает викторианскую гостиную, набитую сеткой, бройдерами, антимакассарами и произведениями искусства, сделанными из человеческих волос.Полагаю, это не так уж и странно, учитывая, что это викторианский дом. Я мог бы попытаться оправдать свой дизайн интерьера, сказав, что просто возвращаю архитектуру к ее корням. Увы, это не касается кубиков Рубика.
Время от времени я болтаю в сети, пытаясь выяснить, стоит ли что-нибудь, что у меня есть, денег, в надежде, что я смогу соблазнить детей взять это под стражу таким образом: «Эй, я только что видел пару подсвечников. вот так на 1stDibs, а они стоили 500 баксов! » Однако, по всей видимости, у меня нет безошибочного взгляда на качество или ценность, только на слонов.Жалость. Что еще хуже, я начал неохотно принимать мебель, которую когда-то подарил Марси и Джейку, которую они теперь хотят вернуть мне, поскольку их карьера строится, и они могут продавать Уэйфэр за товары для дома, которые им действительно нравятся.
•
В последнее время меня несколько воодушевили рассказы в прессе о том, что покупка в благотворительных магазинах является первоначальной переработкой и приобретает все большее значение среди молодых потребителей, которых привлекают ее экологические плюсы. Это должно добавить еще одну стрелку к моему колчану аргументов в пользу того, чтобы Марси или Джейк приняли мой стенд для завода кованого железа, когда я буду готов его разгрузить.Зачем покупать новые вещи и увеличивать загрязнение мира и скопления людей, когда у меня дом до краев заполнен полезными и уникальными предметами? Я даже тебе их доставлю! Конечно, это обоснование как бы подрывает мои отказы от конного оленя мамы Дуга.
И еще есть грандиозный стиль дизайна интерьера, который один «блогер по образу жизни» (надеюсь, никогда не буду использовать это выражение без пренебрежительных цитат) недавно объявил «Джеки О. интерьеров» — он никогда не выходит из моды. Я понимаю, что здесь сочетаются обои, цветочные ткани, узорчатые подушки и обивка, смелые цвета и мебель с «классическими элементами», такими как ножки кабриолета и изогнутые подлокотники.Это буквально описание моей гостиной, если вы включите слонов. (В дополнение к фарфоровой в камине есть еще одна из ротанга, которая представляет собой подставку для растений, другая, вырезанная из мыльного камня, одна, которая является частью серии животных, окружающих край деревянной миски из Кении, и очень хорошая фаршированная FAO Schwarz версия, которая приседает, обнимая маленького плюшевого кролика, на изогнутой металлической скамейке, подушку которой я накрыл красивой парчой. Эй, прихоть — мое второе имя.)
Жизнь в условиях пандемии заставляет задуматься о смерти и умирании.А размышления о смерти и умирании заставляют меня задуматься: что же произойдет со всем тем, что я накопил?
Между тем — и простите меня, если это звучит немного горько — наш дом — это хранилище для всех видов вещей, которые дети могут брать взаймы, а затем возвращать нам, просто чтобы им никогда не пришлось покупать и хранить их для себя. Туристическое снаряжение, палатки, лестницы, багажники на крышу, садовая утварь, электроинструменты и холодильники любой формы и размера располагаются в нашем подвале и гараже, как библиотека чудес домовладельца.Не так давно было время, когда мы с Дугом злились, если бензопилу или походную печь сдавали и не возвращали. Теперь мы скрещиваем пальцы и молимся, чтобы недостающие товары просто наслаждались своим новым, более активным домом.
Это не говоря уже о книгах, разложенных по ящикам по всему дому — конечно, вышеупомянутые детские книги и поваренные книги, но также и все фотоальбомы, набор Гарри Поттера в твердом переплете, руководства по скаутингу, полный клуб няни и мурашки по коже. произведения.… Добавьте кассеты с видеомагнитофоном и компакт-диски, и вы получите временную капсулу американской жизни среднего класса примерно 2005 года. Мы должны просто объявить это место музеем и взимать плату за туры.
В какой-то момент, вскоре после того, как у меня родились дети, мой отец объявил, что он собирается выбросить к черту все, что принадлежит мне и моим братьям и сестрам, если мы не приедем, и вывезет это из его дома в течение 30 дней. Думаю, он тоже справился с угрозой; он был не таким сентиментальным, как я.
Но переживание (во всяком случае, пока) пандемии заставляет задуматься о смерти и умирании.И размышления о смерти и умирании заставляют меня задуматься: что будет со слонами? Наборы фарфора? С любовью хранящиеся у нас классные фотографии детей от дошкольного возраста до выпускных платьев? Достаточно легко сказать: «Положите все на eBay!» Но никому на eBay не нужны эти старые классные фотографии. И я еще не видел, чтобы чья-то коллекция видеомагнитофонов приносила большие деньги на Antiques Roadshow .
Мари Кондо настаивает, чтобы я избавился от всего, что больше не приносит мне радости.Если бы я делал радость своим барометром, в моем доме было бы намного меньше вещей. Но это почти не отражало бы то, что я пережил.
Я всегда мог запихнуть все это дерьмо в здоровенные мешки и выбросить вместе с мусором. Я имею в виду. Это — это мусор , верно? Лишенный моих воспоминаний о том, когда и как он был приобретен и использован, он ничего не стоит. На данный момент я беспокоюсь о том, чтобы не обременять свое потомство (и Дуга, который является таким фанатиком тренировок, что он обязательно переживет меня, хотя, если он этого не сделает, просто сказав, что это будет самая сладкая месть на свете) пройти через все это.Я столкнулся с этой задачей после смерти отца, и это одна из причин, по которой в доме , в моем доме так много памятных вещей, в том числе старые ежегодники папы и моей мамы, их свадебные и свадебные альбомы, а также 20-томный набор в черно-золотом переплете. произведений Шекспира, купленных в начале прошлого века по одной книге моей бабушкой у коммивояжёра, бережно хранимых моим отцом, и теперь я отвечаю за это. В какой-то момент где-то по ходу дела кто-то должен будет сказать: Хватит! К черту все это!
Но я не думаю, что это могу быть я.Эта придурка Мари Кондо настаивает, чтобы я избавился от всего, что больше не приносит мне радости. Однако жизнь — это не только радость. Это еще и тоска, и горе, и боль. Если бы я делал радость своим барометром, в моем доме было бы намного меньше вещей. Но это почти не отражало бы то, что я пережил.
•
Когда я проезжаю по Америке, теперь, когда мы более или менее свободны снова проезжать через Америку, я восхищаюсь акрами и акрами земли, отведенными под складские помещения — эти пристроенные гаражные постройки, простирающиеся через обширные пустующие поля вдоль побережья. автомагистрали.Согласно последним статистическим данным, которые я могу найти, отрасль ежегодно стоит 39,5 миллиардов долларов. Более десятой части американских домохозяйств арендуют складские помещения по средней цене чуть более 89 долларов в месяц. Это больше тысячи долларов в год… на оплату пустого места.
Индустрия самообслуживания зародилась в 1960-х годах в Техасе, где в домах нет подвалов, и с тех пор продолжает развиваться. Что странно, так это то, что бизнес-модель росла и процветала даже тогда, когда места, где мы живем, становились все больше, превращаясь из рядных домов в двухуровневые дома в Макмансионы.В 1973 году средний дом на одну семью в Америке занимал 1660 квадратных футов. К 2015 году он вырос до 2687. И все же для наших вещей нет места. Представьте, что моя бабушка, собирая пенни для своего красивого набора Шекспира, кормя и одевая семерых детей во время Великой депрессии, сделала бы дом со специальной комнатой для упаковки подарков. Вы когда-нибудь видели , насколько крохотные туалеты в филадельфийском рядном доме?
Раньше я задавался вопросом, что же скрывается за всеми этими одинаковыми глухими дверцами всех этих складских помещений.Я представил, как обезумевшие потребители жадно кладут попперс в цирковом стиле из QVC, яркие рождественские надувные лодки, неиспользованные очистители высокого давления, десятилетия старых налоговых отчетов, урны и корзины с дешевой модной одеждой разных размеров в соответствии с последними диетическими тенденциями и их способностями. придерживаться его, от маленького до очень большого. Теперь я смягчился. Я более терпимый. Вместо этого я вижу, что они забиты многослойными накоплениями, которые являются естественным следствием процветания нашей нации, когда поколение за поколением, выброшенное на берег Америки с небольшим количеством мелочи, ныряют с головой в капитализм, который, в конце концов, сводится к приобретению вещей. .Возможно, в наши дни мы предпочитаем кремацию захоронению, но новые кладбища служат хранилищами для самостоятельного хранения: памятники на вершинах холмов, посвященные нашему обнищавшему прошлому, дань нашим головокружительным успехам, погребальные урны, содержащие все, что останется от нас после нашего ухода. Я стал думать о них как о святынях.
Мой дом тоже святыня, пока я здесь.
Тем не менее, я остаюсь застенчивым, беспокоясь, что дети подумают, что я скатываюсь к накопительству. Когда они собираются посетить, я стараюсь упростить работу, собирая часть лишнего.Например, перед семейным пикником я взял из подвала пару коробок и наполнил их фотографиями и корягами, парой древних фурби, болваном Билли Бассом, множеством игрушек для кошек, одной или двумя бездомными чучелами. …
Прогуливавшаяся внучка Люси, слабая от сна в машине по дороге сюда, но сияющая, когда она увидела меня, зная, что ее ждут непрекращающиеся порки. Она оглядела гостиную, пристальным взглядом заметила все еще забитые книжными полками, новый стационарный телефон, которым она любит играть, пластиковую акулу на телевизоре, слона FAO Schwarz на парчовой скамейке —
«Где Банни?» — потребовала она ответа, возмущенная тем, что все было не так, как она помнила, и сразу уловила не все, что было, а вакансию.
Это моя девочка. Мы не будем выращивать миниатюрную Мари Кондо. Никогда не рано начать смотреть в пустоту.
Опубликовано как «Hot Stuff» в октябрьском номере журнала Philadelphia за 2021 год.
Что такое культура отмены? Разрушение токсичного онлайн-тренда
Не пора ли бросить #CancelCultureIsOverParty?
«Опасность!» продюсер Майк Ричардс — один из последних знаменитостей, которых можно отменить, сразу после того, как Крис Харрисон украл отмененное культурное шоу в «Холостяке» в начале этого года.
Даже доктор Сьюз и Эминем (вроде как) оказались среди известных личностей, которых объявили «верхом».
Познакомьтесь со знаменитыми «жертвами» культуры отмены 2021 года.
Дебаты об отмене разгорелись прошлым летом после того, как пользователи Twitter перешли на цифровую платформу, чтобы осудить автора Гарри Поттера Дж. Роулинг за то, что она сделала анти-транс-комментарии, а также осудила расистское прошлое чата певца-рэпера Доджа Кэт и предполагаемое жестокое обращение с коллегами бывшей звезды Glee Леа Мишель.К июлю в центре внимания оказались ведущий ток-шоу ДеДженерес (вместе с мистификацией о смерти) и, по слухам, консервативный бойфренд звезды фильма «Убивая Еву» Джоди Комер.
Хиты продолжали идти осенью и не прекращались — даже для любимых детских фильмов. Disney + объявил, что они будут фильтровать старые классические произведения, такие как «Дамбо» и «Аристократы», вместо расистских образов. В продолжении «Космического джема» явно не будет упоминания о жутко настойчивом Пепе Ле Пью. А родители-миллениалы покончили с доктором.Сьюз пишет книги после того, как осознал вредные стереотипы, изображенные в его книгах.
Но что на самом деле означает получить лечение #RIP — и объявит ли общество когда-нибудь , что тоже закончилось?
Культура отмены — феномен поощрения «отмены» людей, брендов и даже шоу и фильмов из-за того, что некоторые считают оскорбительными или проблематичными замечаниями или идеологиями, — не новость.
Доктор Джилл Маккоркель, профессор социологии и криминологии в университете Вилланова, сказала The Post, что корни культуры отмены присутствовали на протяжении всей истории человечества.По ее словам, общества веками наказывали людей за поведение, выходящее за рамки общепринятых социальных норм, и это всего лишь еще один вариант.
«Культура отмены — это расширение или современная эволюция гораздо более смелого набора социальных процессов, которые мы можем видеть в форме изгнания», — сказала она. «[Они] предназначены для усиления набора норм».
За последние несколько лет тенденция к социальным сетям набрала силу под новым модным названием — помещая знаменитостей, компании и СМИ под микроскоп политкорректности.
Вот краткое изложение того, что было отменено за последнее время.
Майк Ричардс
Майк Ричардс больше не является исполнительным продюсером «Jeopardy!» SonyЧто такое: проблематично. Ричардс был вынужден уйти со своей роли «Jeopardy!» host после того, как появились обвинения в том, что он был сексистом и, как сообщается, преследовал сотрудников-женщин. «Мы надеялись, что, когда Майк уйдет с должности хозяина в« Jeopardy! », Это сведет к минимуму сбои и внутренние трудности, с которыми мы все столкнулись за последние несколько недель.Этого явно не произошло », — заявили представители шоу перед тем, как объявить о его уходе.
Джо Роган
Спорный подкастер Джо Роган Фотобанк NBCU / NBCUniversal черезСпорный подкастер снова и снова отменяли из-за его консервативных политических убеждений и оскорбительных комментариев. Совсем недавно его отменили за высказывания против вакцинации. В эпизоде своего собственного подкаста Роган пожаловался, что белых мужчин «притесняют», потому что его мнения считаются оскорбительными или политически некорректными.
Дисней классика
Дисней ссылается на расистское изображение ворон в фильме «Дамбо» (1941) как на причину удаления этого видео из детских профилей. Walt Disney ProductionsДетям до 7 лет теперь будет запрещено смотреть «Дамбо», «Питер Пэн», «Швейцарская семья Робинзонов» и «Аристократы». Настройки приложения предотвратят показ фильмов даже в профилях юных зрителей. Дисней объяснил причины удаления каждого фильма в разделе «Истории для детей» на своем веб-сайте.
Они цитировали печально известных певчих ворон «Дамбо» (1941), которые «отдают дань уважения расистским выступлениям менестрелей, где белые артисты с почерневшими лицами и в рваной одежде имитируют и высмеивают порабощенных африканцев на южных плантациях».
Пирс Морган
Piers MorganZUMAPRESS.comВ прошлом месяце телеведущий потерял еще один эфирный концерт с «Добрым утром, Британия», решение, которое было принято через семь лет после того, как он был первоначально отменен в 2014 году вместе с его шоу на CNN.Спорный ведущий подтвердил, что он покинул «GMB», потому что он отказался извиниться за то, что не поверил заявлениям Меган Маркл о суицидальных идеях королевской семьи. В письме своим поклонникам, размещенном в Instagram, Морган написал: «Это не просто акт неповиновения, но приверженность нашему коллективному будущему».
Доктор Сьюз
Шесть книг доктора Сьюза больше не будут публиковаться из-за явного расистского подтекста. Кристофер Долан / The Times-Tribune через APНекогда безупречный автор детской книги стал предметом расовых счетов.2 марта — то есть, когда покойному автору и иллюстратору исполнилось бы 117 лет, — компания, которая курирует публикации Сьюза, объявила о лишении лицензионных прав на шесть наименований из-за нечувствительности к расе азиатских и черных персонажей.
Эти книги, в том числе «И подумать, что я видел это на Малберри-стрит» и «Супер яичница!» — «изображать людей обидным и неправильным образом», — сказал доктор Сьюз Энтерпрайзис в заявлении для Associated Press.
Дж. К. Роулинг
Создатель Гарри Поттера Джоан РоулингWireImageОна не привыкать к спорам. Печально известный автор был отменен несколько раз на протяжении многих лет, особенно за негативные комментарии о людях, идентифицирующих себя как трансгендеры. Ранее в этом году отрывок на тему Гарри Поттера на книжном фестивале был отменен из-за бесчувственных замечаний Роулинг в Интернете, которые стали последним событием в ее культурной дискуссии об отмене.
Эминем
Эминем выступает на сцене во время церемонии вручения награды iHeartRadio Music Awards 2018.Getty Images для iHeartMediaЭто может быть примером включения культуры отмены. Поколение Z было обучено миллениалами после того, как они попытались отменить рэпера из-за его наполненных тревогой лирики.
Скандал разгорелся в феврале, когда «зумер» (или участник поколения Z) опубликовал в TikTok клип, осуждающий хит рэпера «Love the Way You Lie» 2010 года с участием Рианны за прославление насилия в отношении женщин. Они выделили стих: «Если она когда-нибудь снова попытается уйти, я привяжу ее к кровати и подожгу этот дом».”
Дисс хейтера на камеру привела к тому, что 30-летние — как говорится в названии песни Эминема — «просто потеряли это», поскольку многие из них выросли на мелодиях 48-летнего уроженца Детройта.
Один вдохновленный скетч на TikTok изображает любящего Эминема миллениала, который шутливо спорит с самим собой как с Поколением Зер, который говорит: «Мы должны отменить Эминема». Миллениал отвечает: «Почему?» а затем его обиженный младший двойник спрашивает: «Вы слышали его тексты?»
Создатель, возвращаясь к своему тысячелетнему пьющему «огненный шар», отвечает: «Слышали? Я рос, крича на них всех в начальной школе.”
«Space Jam»
Сцена с участием Пепе Ле Пью из «Looney Tunes» была вырезана из будущего фильма «Космический джем: новое наследие». © Warner Bros / Courtesy Everett CollectionСерийный преследователь Пепе Ле Пью был исключен из «Space Jam 2». Продюсеры решили вырезать одну из звездных сцен Пепе в продолжении, в которой персонаж изображен как кокетливый бармен, который настаивает на поцелуе с клиенткой (которую играет Грейс Санто), несмотря на ее многочисленные возражения.
Согласно Deadline, сцена также видит, как профессиональный балер Джеймс отводит Пепе в сторону, чтобы объяснить концепцию «согласия», поскольку кокетливый скунс признает, что его давняя любовь, Пенелопа Кошечка, подала на него запретительный судебный приказ — тревожное заявление в ближайшее время из детского мультфильма.
Джина Карано
Джина Карано позвонила руководителям Disney + и Lucasfilm, которые уволили ее хулиганов.38-летняя Карано, сыгравшая охотницу за головами Кара Дюн в первых двух сезонах «Мандалорца», была уволена из шоу за свои неоднозначные публикации в социальных сетях.
Lucasfilm не скрывал, почему ее отменили, разрывая «ее посты в социальных сетях, порочащие людей на основании их культурной и религиозной идентичности», которые он назвал «отвратительными и неприемлемыми».”
Самое противоречивое сообщение Карано — и то, которое, кажется, стало последней каплей, — пришло, когда она поделилась снимком из нацистской Германии и сравнила его с сегодняшним жарким политическим климатом.
«Евреев избивали на улицах не нацистские солдаты, а их соседи…. даже детьми », — говорится в ее сообщении.
Центральный парк Карен
Этот популярный запрос среди пользователей платформы активно призывает человека попасть под микроскоп.Пользователи Твиттера часто известны своими следственными навыками, подобными ФБР — раскапывать прошлую грязь, старые секреты и раскрывать личности людей — и теперь используются для возрождения культуры отмены.
Пользователи раскрывают личности людей, выражающих расистские комментарии в вирусных видеороликах, одной из недавних жертв стала 41-летняя Эми Купер, также известная как «Центральный парк Карен». На видео была запечатлена белая женщина, вызывающая полицию против 57-летнего чернокожего Кристиана Купера (не родственник), который потребовал, чтобы ее собаку привязали к поводку.
«Карен» незамедлительно сообщила властям, что «афроамериканец угрожает моей жизни», при этом, по-видимому, задушив ее собаку. После того, как видео собрало миллионы просмотров, ее уволили с работы в инвестиционной фирме, временно заставили отдать собаку и обвинили в ложном сообщении об инциденте третьей степени. Вирусный клип также породил новый закон о преступлениях на почве ненависти.
Ох, когда Карены гуляют со своими собаками на поводке в знаменитом Брамбле в Центральном парке Нью-Йорка, где четко указано, что собаки ДОЛЖНЫ быть на поводке все время, и кто-то вроде моего брата (заядлый птичник) вежливо просит ее привязать собаку.pic.twitter.com/3YnzuATsDm
— Мелоди Купер (@melodyMcooper) 25 мая 2020 г.
Знаменитости тоже присоединяются к призыву отменить культуру.
18-летняя актриса-писательница Скай Джексон в прошлом месяце зашла в Twitter, чтобы разоблачить старшеклассницу, показанную в вирусном видео, кричащую оскорблениями на расовой почве. Она определила его имя, будущий колледж и анкету в Instagram.
В этой беседе ее последователи использовали это как возможность разоблачить оскорбительные сообщения других людей, начав цепочку окончательных расследований в Твиттере во имя отмены расистов.Поп-певица и автор песен Лана Дель Рей, 35 лет, испытала аналогичную негативную реакцию после того, как прокомментировала записи о коллегах-певицах, многие из которых были цветными женщинами.
Коллективное аннулирование кого-либо, даже в Интернете, создает чувство солидарности, объяснил Маккоркель, и усиливает чувство единства, что «мы — группа … и мы не терпим такого поведения».
«Это усиливает во время политического раскола чувство общей солидарности, по крайней мере, среди людей, которые делают отмену», — сказала она.«Психологически опьяняюще чувствовать себя частью группы и чувствовать себя частью чего-то большего, чем ты сам».
популярных аккаунтов в Твиттере, таких как @YesYoureRacist и @RacistOTW, стали наблюдателями за расизмом в поп-культуре. Они сделали своим гражданским долгом внимательно изучать действия как обычных людей, так и общественных деятелей, проливая свет на ранее не замеченные или неизвестные инциденты.
Дядя Бен, тетя Джемайма и миссис Баттерворт
Отмена культуры, однако, касается не только знаменитостей.Компании и бренды подвергаются критике за расистские образы.
Столкнувшись с негативной реакцией на сохранение расистских стереотипов, 130-летний бренд завтраков Aunt Jemima претерпевает изменения. Точно так же бренды дяди Бена и миссис Баттерворт могут быть следующими.
Создатель популярного веганского рецепта, ранее называвшийся «Thug Kitchen», также прошел ребрендинг, в прошлом месяце его новое название было названо «Bad Manners». Эскимосские пироги, принадлежащие Dreyer’s, и Cream of Wheat также последовали его примеру.
На борт стали прыгать и спортивные команды.После долгих лет критики Вашингтонские Редскинсы, наконец, проводят мозговой штурм по новому названию команды, вдохновляя индейцев Кливленда подумать о том же.
#IsOverParty извиняется за участников
Культура отмены приносит извинения за действия, которые изначально привели к отмене.
#IsOverParty — это ода отмене культуры, совсем недавно использовавшаяся для отмены Джимми Фэллона после того, как снова появилось видео, на котором он черным лицом, имитирующий Криса Рока. Хотя #JimmyFallonIsOverParty быстро завоевал популярность в Твиттере, некоторые пользователи поспешили осудить его отмену.
«Культура отмены людей нелепа. Джимми Фэллон сделал это 20 лет назад, когда был молод, и ему приходилось слушать своего босса, чтобы накормить его стол », — написал один пользователь в ветке.
45-летний ведущий ток-шоу с тех пор извинился, написав в Твиттере, что носить блэкфейс было «ужасным решением», что он «очень сожалеет», и поблагодарил своих поклонников за то, что они заставили его отвечать за свои действия, несмотря на то, как давным-давно это было.
Маккоркель признала, что мы быстро отменяем и не так быстро прощаем или верим, что люди могут учиться на ошибках, но как человек, обладающий обширными знаниями о системе уголовного правосудия, она была свидетелем того, как люди меняются.
«Я знаю, что люди способны к реабилитации», — сказала она, добавив, что она видела, как это происходило, и что люди могут расти, если им будет предоставлена такая возможность.
Способность Twitter извлекать старый, проблемный контент создает новые проблемы и для других знаменитостей. Ютуберы Дженна Марблс, настоящее имя которой — Дженна Мури, и Шейн Доусон недавно столкнулись с критикой за использование блэкфейса на своих каналах много лет назад. Мурей даже решил прекратить работу из-за инцидента.
День Колумба
Поскольку американцы осознают расистскую историю США, многие праздники, памятники и традиции подверглись критике и впоследствии были «отменены».День Колумба — в ознаменование прибытия Христофора Колумба в Америку — не исключение. Теперь во многих штатах этот день называется «Днем коренных народов», чтобы вспомнить геноцид коренных жителей на землях, колонизированных поселенцами. Но не все в восторге от перемен. Те, кто непреклонен в отношении традиций и хранит даже самые уродливые моменты нашей истории, рассматривают отмену Колумба как полное стирание основ нашей страны.
Отмена «отменить культуру»
На этой неделе журнал Harper’s Magazine опубликовал открытое письмо с призывом полностью покончить с культурой отмены, осуждая движение как «цензуру» и «нетерпимость к противоположным взглядам, моду на публичное осуждение и остракизм, а также тенденцию растворять сложные политические вопросы в обществе». ослепляющая моральная уверенность.”
Многие пользователи Twitter ответили на открытое письмо, подписанное более чем 150 общественными деятелями, в том числе Маргарет Этвуд, 80 лет, и Роулинг, 54 года, с отвращением, утверждая, что фанатизм, в котором, по их мнению, виновны многие из подписавших, есть не свобода слова.
Евгений Гу, генеральный директор CoolQuit.com с почти 500 000 подписчиков в Твиттере, ответил на письмо в твите, сказав, что, хотя он верит в свободу слова, «многие из подписавших это письмо… верят в свободу слова для себя. и ужасные последствия для тех, кто с ними не согласен.В следующем твите 34-летний мужчина добавил, что расизм, сексизм и гомофобия не являются свободой слова, поскольку являются дискриминационными по отношению к другим.
Отменить Отменить Культуру!
— Илон Маск (@elonmusk) 19 мая 2020 г.
«Эта жесткость в американском политическом дискурсе сейчас проблематична, потому что действительно не может быть высоко функционирующей демократии без того, чтобы люди были готовы взаимодействовать друг с другом значимыми способами для разрешения своих политических разногласий», — сказала она.
Она признала, что, хотя это во многом зависит от рассматриваемой проблемы, есть разница между отменой типа поведения, который коллективно признан «плохим» — например, с использованием #MeToo и осуждением сексуальных домогательств на рабочем месте, — и отказом от одного конкретного человека. без разговоров.
«Мы должны суметь преодолеть эти политические разногласия и найти оптимальные решения», — сказала она. «Мы не сможем этого сделать, если мы зарылись в свои окопы и не желаем участвовать в этих политических разногласиях.”
Scientific American поддерживает Джо Байдена
Scientific American никогда не поддерживал кандидата в президенты за свою 175-летнюю историю. В этом году мы вынуждены это сделать. Мы не делаем это легкомысленно.
Доказательства и наука показывают, что Дональд Трамп нанес серьезный ущерб США и их народу, потому что он отвергает доказательства и науку. Самый разрушительный пример — его нечестная и неумелая реакция на пандемию COVID-19, которая к середине сентября унесла жизни более 1
американцев.Он также напал на защиту окружающей среды, медицинское обслуживание, исследователей и общественные научные агентства, которые помогают этой стране подготовиться к самым серьезным вызовам. Вот почему мы призываем вас проголосовать за Джо Байдена, который предлагает основанные на фактах планы по защите нашего здоровья, нашей экономики и окружающей среды. Эти и другие выдвинутые им предложения могут вернуть страну на курс к более безопасному, более процветающему и более справедливому будущему.
Пандемия затронет любую страну и систему, но отказ Трампа от доказательств и мер общественного здравоохранения имел катастрофические последствия для США.С. В январе и феврале его много раз предупреждали о надвигающейся болезни, но он не разработал национальную стратегию по предоставлению средств защиты, тестированию на коронавирус или четких руководящих принципах в отношении здоровья. Тестирование людей на наличие вируса и отслеживание тех, кого они могли заразить, — вот как страны Европы и Азии получили контроль над своими вспышками, спасли жизни и успешно открыли предприятия и школы. Но в США Трамп ошибочно утверждал, что «любой, кто хочет пройти тест, может пройти его.Это было неправдой в марте и оставалось неверным в течение лета. Трамп выступил против 25 миллиардов долларов за усиление тестирования и отслеживания, что было в законопроекте о помощи при пандемии еще в июле. Эти упущения ускорили распространение болезней по стране, особенно в очень уязвимых сообществах, в том числе цветных, где смертность непропорционально возросла по сравнению с остальным населением.
Это была не просто проблема тестирования: если бы почти все в США носили маски публично, это могло бы спасти около 66000 жизней к началу декабря, согласно прогнозам Медицинской школы Вашингтонского университета.Такая стратегия никому не повредит. Это не закроет никакого дела. Это будет почти ничего не стоить. Но Трамп и его вице-президент нарушили местные правила в отношении масок, взяв за правило не носить маски на публичных выступлениях. Трамп открыто поддерживал людей, которые игнорировали губернаторов в Мичигане, Калифорнии и других местах, когда они пытались навязать социальное дистанцирование и ограничить общественную деятельность для контроля над вирусом. Он поддержал губернаторов Флориды, Аризоны и Техаса, которые сопротивлялись этим мерам общественного здравоохранения, заявив в апреле — опять же ложно — что «худшие дни пандемии уже позади» и проигнорировав экспертов по инфекционным заболеваниям, которые предупреждали во время опасного восстановления. если меры безопасности были ослаблены.
И, конечно же, наступил отскок: в июне число случаев заболевания по стране выросло на 46 процентов, а количество смертей — на 21 процент. Штаты, которые следовали заблуждениям Трампа, показали новые дневные максимумы и более высокий процент положительных тестов, чем те, которые этого не сделали. К началу июля несколько больниц в Техасе были заполнены пациентами с COVID-19. Государствам пришлось снова закрыться, что привело к огромным экономическим издержкам. Около 31 процента рабочих были уволены во второй раз после гигантской волны безработицы — более 30 миллионов человек и бесчисленные закрытые предприятия, — которые уже опустошили страну.На каждом этапе Трамп отвергал безошибочный урок о том, что борьба с болезнью, а не ее преуменьшение — это путь к возрождению экономики и ее выздоровлению.
Трамп неоднократно лгал общественности о смертельной угрозе заболевания, говоря, что это не вызывает серьезного беспокойства и «это похоже на грипп», когда он знал, что это более смертоносное и очень передающееся заболевание, согласно его записанным на пленку заявлениям журналисту Бобу. Вудворд. Его ложь побуждала людей к рискованному поведению, дальнейшему распространению вируса, и вбила клин между американцами, которые серьезно относятся к угрозе, и теми, кто верит лжи Трампа.Белый дом даже выпустил меморандум, в котором подверг критике опыт ведущего национального врача-инфекциониста Энтони Фаучи в презренной попытке посеять дальнейшее недоверие.
Реакцией Трампа на самый серьезный кризис общественного здравоохранения в Америке за столетие было то, что он сказал: «Я вообще не беру на себя ответственности». Вместо этого он обвинил другие страны и своего предшественника в Белом доме, который покинул свой пост за три года до начала пандемии.
Но отказ Трампа рассматривать доказательства и действовать соответствующим образом выходит за рамки вируса.Он неоднократно пытался избавиться от Закона о доступном медицинском обслуживании, не предлагая альтернативы; комплексное медицинское страхование необходимо для уменьшения заболеваемости. Трамп предложил сокращение на миллиард долларов Национальным институтам здравоохранения, Национальному научному фонду и Центрам по контролю и профилактике заболеваний, агентствам, которые расширяют наши научные знания и укрепляют нас для решения будущих задач. Конгресс отменил его сокращения. Тем не менее, он продолжает попытки, сокращая программы, которые подготовят нас к будущим пандемиям, и выходит из Всемирной организации здравоохранения.Эти и другие действия увеличивают риск того, что новые болезни снова удивят и опустошат нас.
Трамп также продолжает настаивать на отмене санитарных правил из Агентства по охране окружающей среды, подвергая людей большему риску сердечных и легочных заболеваний, вызванных загрязнением окружающей среды. Он заменил ученых в консультативных советах агентств представителями промышленности. В своем постоянном отрицании реальности Трамп препятствовал подготовке США к изменению климата, ложно заявляя, что его не существует, и выходя из международных соглашений, чтобы смягчить его.Изменение климата уже вызывает рост числа смертей, связанных с жарой, и увеличение числа сильных штормов, лесных пожаров и экстремальных наводнений.
Джо Байден, напротив, подготовил планы по борьбе с COVID-19, улучшению здравоохранения, сокращению выбросов углерода и восстановлению роли законной науки в разработке политики. Он запрашивает опыт и превратил эти знания в надежные политические предложения.
В отношении COVID-19 он правильно заявляет, что «неправильно говорить о« выборе »между нашим общественным здравоохранением и нашей экономикой…. Если мы не победим вирус, мы никогда не вернемся к полной экономической мощи ». Байден планирует усилить национальный совет по тестированию, орган, который будет иметь право распоряжаться как государственными, так и частными ресурсами, чтобы предоставлять больше тестов и доставлять их всем сообществам. Он также хочет создать Корпус общественного здравоохранения из 100 000 человек, многие из которых были уволены во время пандемического кризиса, чтобы они могли отслеживать контакты и выполнять другую работу в области здравоохранения. Он поручит Управлению по охране труда и технике безопасности обеспечить соблюдение стандартов безопасности на рабочем месте, чтобы избежать смертельных вспышек, которые произошли на мясоперерабатывающих предприятиях и в домах престарелых.В то время как Трамп пригрозил удержать деньги из школьных округов, которые не открылись вновь, независимо от опасности, исходящей от вируса, Байден хочет потратить 34 миллиарда долларов, чтобы помочь школам проводить безопасное личное обучение, а также дистанционное обучение.
Байден получает совет по этим вопросам общественного здравоохранения от группы, в которую входят Дэвид Кесслер, эпидемиолог, педиатр и бывший глава Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США; Ребекка Кац, иммунолог и специалист по глобальной безопасности в Джорджтаунском университете; и Иезекииль Эмануэль, специалист по биоэтике из Пенсильванского университета.В него не входят врачи, которые верят в инопланетян и опровергнутые вирусные методы лечения, одного из которых Трамп назвал «очень уважаемым» и «впечатляющим».
Байден реализует инициативу в отношении семьи и ухода, считая это ключом к устойчивому здоровью населения и восстановлению экономики. В его планы входит повышение зарплаты работникам по уходу за детьми и строительство новых учреждений для детей, потому что неспособность позволить себе качественный уход удерживает работников от участия в экономике и создает огромную нагрузку на семьи.
В области окружающей среды и изменения климата Байден хочет потратить 2 триллиона долларов на сектор энергетики без выбросов к 2035 году, построить энергоэффективные конструкции и транспортные средства, продвигать солнечную и ветровую энергию, создать исследовательские агентства для разработки безопасной ядерной энергетики и технологий улавливания углерода. , и более. Инвестиции создадут два миллиона рабочих мест для американских рабочих, утверждает его кампания, а климатический план будет частично оплачен за счет отмены снижения корпоративных налогов Трампом. Исторически неблагополучные сообщества в США.S. получит 40 процентов этих льгот на электроэнергию и инфраструктуру.
Неизвестно, сколько из этих и других своих амбиций Байден сможет осуществить; многое зависит от законов, которые будут написаны и приняты Конгрессом. Но он остро осознает, что мы должны прислушиваться к многочисленным исследованиям, показывающим способы выхода из нынешних кризисов и успешного решения будущих проблем.
Хотя Трамп и его союзники пытались создать препятствия, мешающие людям безопасно проголосовать в ноябре по почте или лично, очень важно, чтобы мы преодолели их и проголосовали.Пришло время сместить Трампа и избрать Байдена, который всегда следит за данными и руководствуется наукой.
Примечание редактора (15.09.20): эта статья была отредактирована после публикации в октябрьском выпуске журнала Scientific American за 2020 год, чтобы отразить последние сообщения.
Игра на джелато | Журнал STANFORD
Карен прислала мне письмо сразу после моего 40-летия. Осенью она собиралась во Францию на ретрит по дзен. Она предложила встретиться со мной позже, во Флоренции, Италия.Мы могли бы выиграть на нашей ставке 20-летней давности.
Сначала я был зол: вы одинокие люди, вы всегда отправляетесь на семинары по дзен. У нас, состоящих из жены и матери, есть «обязанности».
К тому же ставка была тупой. В 1976 году мы с Карен Лэйнг (78 лет) учились на втором курсе в кампусе Стэнфорда во Флоренции, Италия. Я был грушевидным. Она несла 112 фунтов на своем 5-футовом 7-дюймовом теле. Завистливая, держу пари, что к 40 годам она будет весить не менее 120. Проигравший купит мороженое победителя в нашей любимой Florentine gelateria .
Электронное письмо Карен признало поражение. Едва стесняясь своего 40-летия, она склонила чашу весов к колоссальным 124.
Но я не мог бросить все и купить билет на самолет за 1000 долларов, чтобы собирать мороженое. Могу я? Я написал нет; Я написал да. Затем я купил два билета на самолет — один для меня, второй для моего двухлетнего сына Итана. Я решил доказать, что я хоть в чем-то узнаваем себя 20-летнего.
За неделю до моего отъезда соседка хмыкнула: «Ты, должно быть, так взволнован!» Я не был.Я оценивал пиджаки без морщин. Я беспокоился о том, сколько маленьких золотых книжек поместится в моей ручной клади. Я ожидал, что меня взорвет в воздухе.
И я ненавидел себя. Когда мне было 20, я упаковывал дрянные романы, думал, что я бессмертен, и не заботился о том, поморщился ли я. Когда мне было 20, я был бы взволнован.
Проходя таможню во Флоренции, я сканировал ноги, видимые под перегородкой в зоне прибытия. Одна пара носила биркенстоки: Карен. Когда мы были там студентами, она изучала историю искусств.Позже она устроилась на работу в Йосемити и влюбилась в дикую природу. Теперь она государственный биолог, изучающий птиц на Аляске.
В последний раз я видел Карен, когда она навещала меня, пять лет назад. С тех пор она потеряла мачеху и двух близких друзей, бросила мужа, купила свой первый дом, стала буддисткой и позволила своим волосам отрасти до талии. Я, изучавший итальянский коммунизм в Стэнфорде, тоже изменился. У меня родился третий ребенок, я купил минивэн, бросил журналистику, чтобы писать детские книги, переехал из Калифорнии в Пенсильванию и купил дом побольше.
Мы потянулись через годы, чтобы обнять, мой голубоглазый мальчик сжался в промежутках. После поездки на автобусе в город мы пошли пешком, с багажом и всем остальным, до пансиона Pensione . Бледное небо было испещрено облаками с медовыми прожилками. Под черепичными крышами здания светились золотом. Этого было достаточно, чтобы я забыл о стоимости авиабилетов.
У нас с Карен было четыре дня, чтобы сравнить Флоренцию тогда и сейчас, съесть мороженое, наверстать упущенное. В 40 лет мы тратили меньше времени на разговоры о мужчинах и больше на перечисление пластических операций, которые у нас были бы, если бы мы относились к типу женщин, перенесших пластические операции.
«Я счастливее, чем когда-либо», — объявила Карен однажды во время обеда. «Я тоже», — заверила я ее. Я забрала вилку Итана с этажа trattoria в третий раз за пять минут и задалась вопросом, правда ли это для кого-то из нас.
В нашу последнюю ночь вместе мы пошли в ресторан, который оказался переполненным. Итан был капризным. Карен устала. Мы сели на первое место, к которому пришли. Вот когда Итан забыл о приучении к горшку. На моих коленях.
Соггили, Итан и я вернулись в пансион Pensione и съели остатки обеда.Когда Карен вернулась после ужина в одиночестве, мы согласились, что Итан должен нам. «Как насчет 20 лет?» она сказала. «Итан покупает ужин. Во Флоренции».
Я заколебался. Обещание предполагало, что Земля все еще будет вращаться, что Карен все еще будет разговаривать со мной, что мой уровень беспокойства смирится с возможными взрывами в воздухе и ограничениями моей ручной клади. Предполагалось, что в 60 лет меня узнают 40-летние.
Помедлил, но не очень долго: «Сделка.«
Марта Фриман, 78 лет, пишет детские книги. Ее последний фильм — «Год, когда родители разрушили мою жизнь».
Что издатели рассказали на саммите Digiday Publishing
Брифинг для СМИ на этой неделе подводит итоги того, что было сказано, когда руководители издательств собрались за закрытыми дверями на саммите Digiday Publishing Summit на этой неделе.
Подслушано на саммите Digiday Publishing
Ключевые обращения:
- Издатели имеют дело с множеством альтернативных идентификаторов и отсутствием ясности в отношении того, какие рекламодатели будут использовать.
- Получение согласия людей по-прежнему является проблемой, так же как регуляторы конфиденциальности, похоже, готовы усилить контроль.
- Получить поддержку с новыми проектами, включая программы подписки и подкасты, сложно — даже внутри компании.
Несмотря на все, что издатели преодолели за последние 18 месяцев, их бизнес по-прежнему сталкивается с множеством проблем. Они работают над тем, чтобы подготовиться к эре без файлов cookie, а также управляют своим портфолио редакционных продуктов и отношениями с рекламодателями.
На Digiday Publishing Summit (DPS), проходившем в Майами с 27 по 29 сентября, руководители издательств собрались — в масках — чтобы сравнить заметки по проблемам, с которыми они сталкиваются, и темам, которые они пытаются решить. Они разбились на группы для закрытых дискуссий — проводимых в соответствии с правилами Chatham House, чтобы Диджидей мог делиться сказанным, сохраняя при этом анонимность руководителей — о данных и конфиденциальности, редакционных продуктах и доходах. Вот отрывок из того, что было сказано. — Кейли Барбер, Джим Купер и Тим Петерсон
ID перегрузки«Решения ID просто будут проблемой в будущем. Это похоже на поворот, но на самом деле не решает проблему ».
«Что касается количества идентификаторов, давайте минимизируем риск утечки данных и, в то же время, что мы можем сделать для консолидации наших источников дохода? У меня много, много [идентификаторов], и я сталкиваюсь с этой проблемой. Каждое подразделение, с которым я работаю, [говорит]: «Привет, у меня появился замечательный новый партнер.Что они собираются сделать, так это дать вам одно удостоверение личности. «Я только что провел семь таких разговоров».
«Мы ждем от покупателей информации о том, с какими [идентификаторами] они собираются заключить сделку. На данный момент это игра на ожидание, потому что она бесполезна, если никто не собирается ее использовать «.
«Мы хотели бы переехать раньше, чем позже [чтобы решить, какие идентификаторы поддерживать], но мы все знаем, что это задержится на два года. Мы продолжаем двигаться вперед, потому что к нам обращают внимание наши инженеры, [разработчики] и юристы.Но я уверен, что он скоро остановится, и мы будем там, где остановились ».
«До задержки [со стороны Google], когда это было действительно важно, команда разработчиков смогла [создать поддержку различных идентификаторов]. Это стало чем-то вроде «промыть и повторить», и чем больше мы интегрировались, тем легче становилось. У меня сейчас интегрировано около шести или семи [идентификаторов]. Но поддерживать их становится все сложнее. По мере того, как вы продолжаете поддерживать остальную часть своей кодовой базы, возможно, время немного изменится, и теперь сигнал согласия пропущен на пути к идентификатору 5.Это случилось. Так что обслуживание — это совсем другое дело, чем даже первоначальная реализация ».
Недостаточность электронной почты«[Электронный адрес как основа идентичности] недостаточен, поскольку мы обращаем внимание на [потоковую передачу] и CTV. Итак, у вас есть мой адрес электронной почты, потому что я плачу за Netflix или Showtime. Но как насчет профилей моей семьи? На основе этого вы строите совершенно другие поведенческие, психографические данные и, скорее всего, привязываете их к неправильному адресу электронной почты.Так что [адрес электронной почты] отличное начало… в 1999 году ».
«У меня шесть разных адресов электронной почты, и я выбираю, какой адрес электронной почты использовать, исходя из того, какой спам я хочу получить».
Загадка согласия«Отчасти задача состоит в том, чтобы защитить людей, одновременно получая их данные, постепенно задавая вопросы, когда вы просите их зарегистрироваться».
«Сейчас так много подсказок, которые пользователи получают постоянно, что вы могли бы быть просто еще одной из подсказок и получить то, что вы можете получить, и посмотреть, соберет ли ваш подход scattershot достаточно согласия для вас.Или [вы могли бы] действительно осторожно предложить обмен ценностями и объяснить, почему вам это нужно. Но сколько условий, объяснений, причин или просьб каждый прочитает? »
«Тот факт, что у всех и их братьев теперь есть баннер согласия, на самом деле усложнил [обучение людей сбору и использованию данных], потому что теперь он стал таким двоичным».
«Это [расширение сторонних файлов cookie] дает нам больше времени, чтобы превратить те баннеры scattershot, на которые все не обращают внимания, и которые просто щелкают, даже не задумываясь, в значимый процесс адаптации.”
«Большинство пользователей даже не понимают, как собираются их данные, или каждый раз, когда они делятся своим местоположением и соглашаются сделать, это дает поставщику доступ к своим данным. Такое образование, вероятно, должно происходить в условиях школы, в условиях формального образования. Но очевидно, что большинство пользователей больше не имеют формального образования, так что это настоящая проблема ».
«Это дополнительное время [предоставляется сторонним расширением файлов cookie Google] — не просто дополнительное время для технического тестирования и поиска решений.Это дополнительное время, чтобы дать нам возможность провести обучение пользователей. Речь идет о значительном согласии «.
«Наша самая большая проблема прямо сейчас, которая блокирует возможность иметь надлежащие данные, надлежащую политику конфиденциальности, которая действительно имеет смысл для отрасли, а также для людей, — это надлежащая цифровая грамотность».
Положение о конфиденциальности, redux«Мы отчаянно нуждаемся в федеральном превосходстве [над законами штата о конфиденциальности]. Не может быть, чтобы в каждом штате были свои законы. Для издателей это будет кошмар.”
«Я не думаю, что законодатели, принимающие законы, полностью понимают, что они делают».
«[юридические отделы издателей] даже не успевают за [меняющимся ландшафтом конфиденциальности]. Им приходится привлекать специалистов, чтобы они проконсультировались с другими юристами, которые специализируются на [конфиденциальности], чтобы помочь им, потому что она очень сильно меняется. Это безумие.»
«С GDPR была такая паника, и все издатели спешили придумать решение, и мы нашли решение, но не то, чтобы оно было решением.Но мы поняли, что со временем последствия несоблюдения GDPR и штрафов не были такими серьезными. Поэтому я думаю, что многие издатели сказали: «То, что мы сделали, достаточно хорошо. А теперь перейдем к следующему ».
«Как издатели, мы должны осознавать, что большая часть мягкого принуждения была вызвана COVID. И теперь они выходят из этого. I.C.O. В частности, сказал: «Привет, извини, мы немного вздремнули, чтобы справиться с COVID. Мы вернемся, начиная с июля ».
«Как издатель, я чувствую, что меня убаюкивает ложное ощущение:« Я в порядке, потому что никто не пришел с принудительными мерами против меня, и я, вероятно, буду одним из первых, кто их оштрафовал.Но теперь мы действительно начинаем видеть это летом. Определенно существовало ложное ощущение, что «мы поступили правильно». Я очень подозреваю, что мы поступили неправильно. Они только сейчас приходят посмотреть на нас, и эти силы действительно начинают действовать ».
Безопасность бренда: реальный или отвлекающий маневр?«Вам нужно поговорить с (агентствами) и обучить их. Но вы также должны подняться по пищевой цепочке и заставить их понять, что они делают.”
«Это сработало в агентствах, подняться по пищевой цепочке, чтобы заставить руководство агентства понять, что им нужно по-настоящему взглянуть на свой черный список и заставить их попытаться немного договориться».
«Мы все полагаем, что [безопасность бренда] является проблемой, но действительно ли это проблема?»
Создание новых продуктов с нуля«У нас много идей, но получить их внутреннее финансирование сложно. Мы делаем много встроенного, если продаем.Если мы выйдем и найдем спонсоров или бренды, которые хотят быть связаны с этим продуктом, может быть, станет легче ».
«Дайте [руководство] пули для ядер. У нас есть акционеры частного капитала, которые заботятся о рентабельности инвестиций, возможно, больше, чем акционер венчурного капитала или отдельный акционер, поэтому нам нужно быть очень осторожными. Так что мы будем стрелять, например, при разработке тестовых мобильных приложений. Мы внесем некоторые улучшения в наши существующие, и если мы начнем получать некоторый трафик, мы можем вернуться и получить больше денег, а затем превратить эту пулю в пушечное ядро.К сожалению, в основном это были пули, а не ядра.
«Если вы начнете действовать мелкими пулями, возможно, вы убьете проект с самого начала. Если вы не сделаете это правильно, вероятность того, что это сработает, не так высока, и именно здесь у вас есть сложная уловка-22 «.
Парадокс подписки: больше не всегда лучше«У нас есть продукт по подписке, который мы запустили год назад, и он не вырос так, как я думал.Процент посетителей нашего сайта, которые в конечном итоге платят нам 10 долларов в месяц, не так высок, как я хотел, и мне интересно, не потому ли, что мы изначально не вкладывали столько средств в продукт ».
«Выполняя общую подписку, вы многое теряете. Думаю, нужно иметь целенаправленный подход. Если я ограничиваю доступ, но улучшаю качество, есть ли целевые [аудитории], которые я могу лучше [обслуживать], и могу ли я продублировать эту стратегию? »
Определение подходящих людей для руководства новыми проектами«Любой, у кого есть редакционный коллектив, знает, что нельзя просто нанимать талантливых или увлеченных людей.Вы должны создать это, и поэтому будет лучше, если вы сможете культивировать эту среду внутри «.
«Для нас выгодно то, что мы пытаемся воспитать людей, которые зарекомендовали себя и любят учиться делать что-то новое, и получаем их поддержку снизу вверх. Вы не хотите делать предположений [о том, что люди хотят делать]. Вы хотите дать им свободу выбора, попросив их нести ответственность за свою работу [и дать им] дорожную карту, чтобы сосредоточить внимание людей, чтобы у них был индивидуальный путь.”
«Я ищу сотрудника, который говорит:« Это хороший проект, я бы хотел сделать ставку ». И независимо от того, стажер это или старший менеджер, если он работает, они его владеют. . »
Создание подкаста в черной дыре«[Подкасты] должны быть самым сложным продуктом для запуска, потому что проблема распространения очень велика. В отличие от видео, информационного бюллетеня или самого контента, вы можете разместить только [подкаст] в центре внимания. Если люди этого захотят, они будут это слушать.Если они этого не хотят, вы не сможете автоматически открыть подкаст и заставить его слушать, например видео. Кроме того, если они его загрузят, [как мне узнать] они собираются его слушать? »
«С нашим контентом мы знаем, кто что читает, но с подкастами вы просто получаете информацию с платформы о том, сколько загрузок вы получили. Если вы хотите создать новый продукт, у меня нет другого способа настроить таргетинг на этих людей, кроме самого подкаста ».
«[Почему мы] запускаем подкаст, когда так много панелей и виртуальных событий, и их легче и быстрее собрать?»
«Я думаю, что все подкасты устанавливают ожидания.Если мы собираемся пойти по этому маршруту, мы знаем, что сначала не увидим этого возврата ».
«Создать аудиторию с нуля действительно сложно. У рекламодателей есть спрос на аудиоконтент, [поэтому, когда] ваша команда продаж спрашивает: «Можно ли создать подкаст для этого спонсора?» Мы говорим: «Конечно, но кто-нибудь будет его слушать?» И с другой стороны, вы не можете доказать рекламодателям, проводящим [кампании в этой среде], сколько людей услышали их рекламу ».
Что мы слышали
«Все говорят о« Великой отставке ».«Мы этого не заметили — наша текучесть кадров вернулась к норме и, возможно, немного выросла [по сравнению с показателями до пандемии], — но мы наблюдаем повышательное давление на заработную плату».
— Руководитель издательства
… Но кто считает?
Хихиканье по поводу Ozy Media, его многочисленных попыток искажать размер своей аудитории и актуальность своих программ, зажило на этой неделе собственной жизнью среди комментаторов СМИ, и наблюдатели недоумевают по поводу отсутствия рекламы на ее веб-сайте, «Ерунда» использование брендового контента для продвижения талантов Ozy и дикая история о том, что его соучредитель Самир Рао выдал себя за руководителя YouTube во время встречи с Goldman Sachs.
ОсновательOzy Карлос Уотсон отверг некоторые претензии, в основном заявив, что многие сторонние измерительные фирмы, в том числе Comscore, недооценивают аудиторию Ози.
Это интересная защита для компании, которая использовала сервис измерения, чтобы преувеличить размер собственной аудитории, используя одни приемы, которые вызывали больше беспокойства, чем другие.
Когда Ozy был клиентом Comscore еще в 2017 году, он использовал тактику, которая была распространена в то время, перекладывая трафик сторонних сайтов, включая Newser и Public Radio International, в свою собственность Comscore, утверждая, что она уполномочена продавать свои цифровые рекламный инвентарь.В этом обзоре, сделанном в 2017 году, говорилось, что Ozy имеет около 14 миллионов зрителей, что более чем в два раза превышает 6 миллионов, которые посетили Ozy самостоятельно; По последним данным Comscore, ежемесячная аудитория сайта составляет менее 500 000 человек.
Но любой покупатель рекламы, руководитель агентства или инвестор, смотрящий на Ozy через Comscore в то время, также нашел бы что-то, что заставляло Ozy выглядеть значительно крупнее: нестандартную сущность, созданную сотрудником Ozy, которая привязала аудиторию Ozy к более чем 114 миллионам.
Таможенная организация объединила трафик с десятков сайтов, которые вообще не были связаны с Ozy.Они варьировались от вирусных сайтов, таких как Viral Liberty, до образовательных учреждений, таких как Университет Брауна, до сайтов белых националистов и конспирологов, включая Daily Stormer и Infowars. Пользовательский объект был доступен в Comscore до 2019 года.
Ни Ватсон, ни Рао не ответили на запрос Digiday о комментариях; Comscore отказался от комментариев.
Фраза «притворяйся, пока не сделаешь» сыграла необычайно важную роль в цикле технических и медийных новостей в этом году.Но объем того, что сделала Ozy, был настолько обширен, что некоторые из его собственных деловых сотрудников чувствовали себя неловко в этом; один из бывших сотрудников сказал Digiday, что им неудобно использовать некоторые из номеров, которые руководители Ozy сказали им использовать в палубах.
Подобный дискомфорт возник, как сообщил тот же источник, когда Ozy приказал своим сотрудникам писать положительные отзывы о компании на Glassdoor, чтобы сделать компанию более привлекательной для самых талантливых сотрудников. — Макс Вилленс
Цифры, которые нужно знать
40%: Процентная доля руководящих должностей в Axel Springer, которые к 2026 году будут занимать женщины.
19%: Доля должностей сотрудников спортивных СМИ, которые занимают женщины.
> 2,5 миллиарда долларов: Сколько денег IAC, как сообщается, может заплатить за приобретение Мередит.
8%: Процентная доля сотрудников газет и издательств, которые идентифицировали себя как латиноамериканцы в 2019 году.
Вопросы и ответы с Кэндис Монтгомери из The Atlantic, старшим вице-президентом и генеральным директором AtlanticLIVEАтлантический фестиваль становится виртуальным второй год подряд из-за продолжающейся пандемии.Это также знаменует собой своего рода возвращение: подразделение прямых трансляций Atlantic сильно пострадало, когда в мае 2020 года компания уволила 68 человек (17% персонала).
Обычный четырехдневный фестиваль, который стартовал в 2008 году, будет проходить в течение двух недель под темой «Видения того, чем может быть Америка». Он имеет новый формат, платформу и подход — например, впервые участники могут курировать свой опыт, добавляя в свой календарь сеансы по пяти направлениям контента, включая: бизнес и технологии, климат, культуру, здоровье и расу, идентичность и политика.
Диджидей поговорил с Кэндис Монтгомери, старшим вице-президентом и генеральным директором AtlanticLIVE, о том, что The Atlantic узнала из прошлогоднего мероприятия, что изменилось на этот раз и что нас ждет в будущем. Это интервью отредактировано и сжато для ясности. — Сара Гуальоне
Что вы узнали из прошлогоднего Атлантического фестиваля, что было учтено в этом году? Что изменилось на этот раз?
В этом году мы расширили его до семи дней.Судя по шаблонам просмотра других наших виртуальных мероприятий в этом году, мы увидели, что люди становятся более занятыми, люди выходят на вечеринки по вечерам. Мы делаем короткие дни в течение более длительного периода времени, с большим количеством дневных программ, чтобы учесть плотный график аудитории и то, как жизнь людей адаптируется к новой норме.
Мы также повысили стоимость и качество продукции. Мы записывались вживую с нашего выступления в Вашингтоне.Мы действительно удвоили впечатления от платформы. Мы создали видеоролики, которые проигрываем в перерывах между шоу, чтобы помочь людям лучше ориентироваться на платформе, чтобы узнать, как общаться в чате, общаться и находить расписание.Мы можем направлять их на протяжении всего опыта, чтобы найти то, что они ищут. Наше медиа-партнерство с NBC в этом году также является первым для фестиваля. Ведущие NBC присоединяются к редакторам Atlantic, чтобы взять интервью на разные темы.
Есть ли какие-либо заметные изменения в посещаемости Атлантического фестиваля? Если да, то почему?
В виртуальном мире вы можете привлечь гораздо больше людей, чем вживую. У нас почти 23 000 регистраций.Мы пока не можем сравнивать это с фестивалем в 2020 году, потому что мероприятие все еще продолжается, поэтому яблоки не будут. Я думаю, у нас все хорошо, но мы также понимаем, что сейчас мир немного изменился. Таким образом, мы сосредоточены не только на регистрации, но и на вовлечении. Сейчас у нас доходность 43%, что отлично с точки зрения регистрации посетителей. Вовлеченность возросла по сравнению с прошлым годом. У нас 1,5 миллиона просмотров на всех платформах в социальных сетях, включая YouTube, Twitter и LinkedIn.
Какие заметные изменения в спонсорстве фестиваля?
Андеррайтеры позволяют нам донести фестиваль до зрителей бесплатно. Я не могу сказать, что эта модель всегда будет актуальной. Не исключено, что это может измениться. Спонсорские доходы от Atlantic Festival увеличились на 60% с 2020 по 2021 год. Мы связываем это с размышлениями об интеграции нашего бренда, улучшениями платформы и продвижением вперед наших редакторов. В этом году у нас 15 андеррайтеров. Мы расширили возможности андеррайтеров по остальной части нашего набора продуктов и создали эти пакеты.Так что это не просто мероприятие, это могут быть расходы на медиа, цифровая интеграция, индивидуальный контент или более интегрированный пакет.
Означает ли это, что в следующем году можно будет купить билеты на Атлантический фестиваль или какие-то программы?
Посмотрим. Потенциально. Мы развивающийся и растущий бизнес, поэтому мы должны творчески думать о том, как мы выйдем на рынок. Не всегда может быть эта модель. Мы думаем о том, как развиваться и расти.
О чем мы говорили
Лия Финнеган восстанавливает Gawker с ее редакционным видением на переднем плане и в центре:
- Лидер недавно запущенной Gawker пытается исправить прошлые ошибки, от проблем с внутренней культурой на рабочем месте до ошибочных редакционных решений.
- Финнеган нанимал на работу в Gawker в основном женщин, «потому что женоненавистничество было такой мощной и пагубной силой, когда я был там».
Слушайте последний выпуск подкаста Digiday здесь.
Вопросы и ответы с новым главным редактором Fortune Элисон Шонтелл:
- Бывший главный редактор бизнес-вертикали Insider станет первой женщиной, которая будет курировать редакцию Forbes за его 92-летнюю историю.
- Первоначальным приоритетом для Shontell является изучение данных, чтобы понять, почему люди подписываются на публикацию и что они читают.
Подробнее о Shontell здесь.
Как Axios решает проблемы местных новостей: информационные бюллетени от небольших команд, на большем количестве рынков:
- Axios Local планирует вести информационные бюллетени на 25 рынках в 2022 году.
- Местное подразделение издателя планирует в этом году получить доход от 4 до 5 миллионов долларов.
Узнайте больше об Axios Local здесь.
News U.K. ставит свои данные ядром пост-cookie для бюджета СМИ:
- У.Издательство K. news коренным образом изменило способ сбора, сортировки и монетизации данных об аудитории во всех своих изданиях.
- После запуска собственной платформы данных ранее этим летом, все крупнейшие спонсоры News U.K. включают данные с этой платформы.
Подробнее о News U.K. здесь.
Вот почему потеря сторонних файлов cookie ведет к краху посередине:
- Крупные медиа-компании и нишевые издатели находятся в хорошем положении, но те, кто находится в середине, находятся в опасном положении.
- Издатели среднего уровня слишком малы, чтобы создавать и продавать заслуживающие доверия большие собственные аудитории, но слишком велики, чтобы передавать эти задачи на аутсорсинг.
Подробнее о свертывании сторонних файлов cookie здесь.
Что мы читаем
Мрачность Ози проливает свет на темную сторону СМИ:
Главный операционный директор Ozy Media Самир Рао выдал себя за руководителя YouTube, пытаясь убедить Goldman Sachs вложить 40 миллионов долларов в медиакомпанию, сообщает The New York Times.Нет смысла резюмировать историю, потому что, если вы читаете этот информационный бюллетень, значит, вы, вероятно, уже прочитали его или планируете прочитать в ближайшее время. Статья вызвала большой резонанс среди издателей на Digiday Publishing Summit. Как сказал один из участников: «Вы читали об Ози? Это все, что не так в СМИ ».
Журнал для подростков уступил место TikTok и другим платформам:
Еще 10 лет назад журналы для подростков и молодежи, а также цифровые веб-сайты, такие как Teen Vogue, Rookie и Seventeen, контролировали демографию этого возраста, пишет The New Yorker.Но всего несколько лет спустя финансирование этих изданий уменьшилось, что привело к тому, что бренды полностью закрылись или значительно сократили объем печати. Отчасти это связано с тем, что роль этих журналов — предоставление подросткам доступа к советам, образцам для подражания и информации, написанной для них — теперь можно легко распространять через TikTok и Instagram, хотя и не без проблем.
The New York Times формирует команду «доверия»:
The New York Times собрала группу сотрудников в своей организации, включая журналистов, для устранения недоверия людей к средствам массовой информации.Согласно Vanity Fair, работа команды является приоритетом для издателя A.G. Sulzberger. Но еще неизвестно, как Times планирует показать работу, которую она вкладывает в свои репортажи, и будут ли эти усилия работать.
Студенты-журналисты также страдают от выгорания:
Клэр Хао, главный редактор студенческой газеты Мичиганского университета Michigan Daily, рассказала о стрессе и тревоге, которые она испытала на работе, поэтому она решила отойдите от редакции на неделю.Некоторые люди превозносятся историями о выгорании редакции, но Хао показывает, насколько системна проблема, и (надеюсь) как следующее поколение журналистов поможет найти способы ее решения, не выходя из индустрии.
Жесткие новости MSNBC вызывают внутреннюю критику:
Президент MSNBC Рашида Джонс подталкивает телевизионную новостную сеть к конкуренции с CNN в освещении серьезных новостей, что заставляет некоторых сотрудников беспокоиться о том, что это означает для основанных на мнении программ в прайм-тайм. по данным New York Post.MSNBC, возможно, зарекомендовал себя как ответ левых на Fox News, но упор на прямые новости кажется ответственным, учитывая, насколько отстранены люди от фактов и недоверия в СМИ, с которым пытаются бороться другие новостные агентства, такие как Times.
Clubhouse запустил свою программу для создателей, но не оказал обещанной поддержки:
Когда Clubhouse построил свою программу для авторов, она пообещала участникам возможность встречаться с потенциальными спонсорами один на один.Вместо этого им было предложено представить себя и свои выступления в клубе на публичной дискуссии на платформе, которая не принесла результатов, потому что спонсоров было трудно найти на питч-сессиях. Будущий успех Clubhouse зависит от его отличия от всех других платформ на рынке, и The Verge пишет, что эти первоначальные попытки не работают.
Набиваем себя — Дрейф
T это служба доставки, в которой работает около полумиллиона человек в Соединенных Штатах.Он доставляет миллиарды пакетов в год по десяткам миллионов адресов. Он имеет сотни складов и сортировочных комплексов, а его пакеты перевозятся на тысячах идентичных грузовиков и фургонов. Служба доставки обладает исключительной способностью доставить коробку из одного конца страны в другой всего за несколько дней. Некоторые политики называют это монополией, но, тем не менее, он пользуется высокими рейтингами среди большей части американской общественности. Служба доставки — одна из важнейших составляющих современной жизни, и она действительно делает возможной современную жизнь.В 2020 году мы полагались на это больше, чем когда-либо.
Я, конечно, говорю о Почтовой службе США, но вас простят за предположение, что я описываю Amazon. Было бы преувеличением сказать, что эти две сущности делают одно и то же, но вполне разумно сказать, что они делают многие из одинаковых вещей. В частности, они оба доставляют товары из одного места в другое. Несмотря на то, что вы, возможно, слышали об обратном, мир не превзошел всего. Он по-прежнему работает на разных вещах, и прочее, если использовать модное слово, не взаимозаменяемо.Его нельзя изменить или трансмогрифицировать. Однако его можно перемещать.
Amazon и Почтовая служба часто называют «отношениями» друг с другом, но есть много разногласий по поводу того, как охарактеризовать их связь. Сторонники государственных служб утверждают, что USPS — это хорошо, а Amazon — плохо, а сторонники частного бизнеса отвечают, что USPS — это плохо, а Amazon — хорошо. Первые утверждают, что USPS находится в плену у Amazon, которая приносит этой услуге огромный доход; последние утверждают, что Amazon находится в плену у монополистической сети доставки Почтовой службы.Динамика могла быть симбиотической. Это могло быть паразитом. Это могло быть мутуалистическим. Это зависит.
По сути, Amazon — это сайт, на котором люди заказывают товары. Когда вы заказываете товары, Amazon должна доставить их к вам домой. Для этого компания загружает товары на грузовики и самолеты и отправляет их на огромный склад недалеко от вашего района. Как только товар попадает на склад, кто-то его разбирает. Затем кому-то, возможно, нескольким, платят за то, чтобы он доставил товар со склада к вам домой.Иногда эти люди работают в частной компании, такой как UPS или FedEx, но не менее часто они являются государственными служащими, работающими в Почтовой службе США. Что отличает Почтовую службу от этих других перевозчиков и что делает ее полезной для Amazon, так это то, что по закону она должна доставлять на любой адрес в Соединенных Штатах.
Увеличивающаяся изометрия между двумя объектами иногда может вызвать путаницу у клиентов, которых они обслуживают. Вы заказываете товар на Amazon, не проверяя, будет ли это FedEx, UPS, USPS или сама Amazon, которые переправят вам посылку.Не заглядывая в историю заказов, чувствуете ли вы, что можете с уверенностью каталогизировать, какие службы доставки и какие товары уронили у вас на крыльце? Не могли бы вы сразу оценить, есть ли в вашем районе больше грузовиков USPS или фургонов Amazon, доставляющих посылки?
Функциональное совпадение между Amazon и USPS опровергает критические различия в том, как эти две организации относятся к своим сотрудникам. В последние годы утверждение о том, что Amazon фактически требует от своих рабочих мочиться в бутылки с водой, стало почти талисманом при любом обсуждении трудовой практики компании: в 2018 году бывший складской работник Amazon стал вирусным, написав в Твиттере, что, когда он ушел. компании в 2015 году, «в нечетных местах были бутылки и урны, полные мочи, потому что вы были оштрафованы за перерывы в туалет.Этот анекдот подхватила член палаты представителей Александрия Окасио-Кортес, которая в 2019 году спросила, «почему работники Amazon должны мочиться в бутылки и работать, получая талоны на питание». В марте этого года, когда член палаты представителей Марк Покан написал в Твиттере: «Плата рабочим 15 долларов в час не делает вас« прогрессивным рабочим местом », когда вы разоряете профсоюзы и заставляете рабочих мочиться в бутылки с водой», команда по связям с общественностью Amazon быстро отвергла это обвинение. только для того, чтобы извиниться и отступить, признав, что первоначальный отказ был «неправильным».
Бесчеловечное обращение Amazon со своими сотрудниками не случайно — это важная черта того, как работает компания.Ранее в этом году группа рабочих на складе компании в Бессемере, штат Алабама, подала заявку на участие в голосовании по профсоюзу. По мере приближения выборов Amazon применила множество стратегий по борьбе с профсоюзами, которые были настолько отчаянными и творческими, что казались почти личными. Компания предлагала выкуп нынешним сотрудникам, заваливала склад антипрофсоюзной пропагандой и — в манере, напоминающей The Italian Job — даже установила почтовый ящик USPS на территории склада в явной попытке заставить рабочих думать, что их начальники были мониторинг почты.Складские рабочие проголосовали против профсоюза с перевесом более чем два к одному. «Я много работаю за свои деньги, и я не хочу, чтобы какая-либо из них шла в профсоюз, который, возможно, сможет принести нам больше заработной платы или, может быть, даст нам более длительные перерывы», — объяснил один из рабочих репортеру.
Давно умышленное профсоюзное движение на единственном объекте в Алабаме не представляло материальной угрозы прибылям глобального конгломерата с оборотом 1,8 триллиона долларов, но оно действительно представляло своего рода идеологическую угрозу для образа жизни Амазонки. В генетике компании заложена жажда того, что в мире логистики называется «эффективностью» — крошечных операционных настроек, которые могут сэкономить незначительное количество труда, ресурсов, времени или денег где-то в цепочке поставок.Amazon направляет свои посылки через огромную и уникальную сеть сортировочных центров, чтобы не платить подрядчикам и посредникам. Он использует горы данных для предварительного хранения и сортировки товаров. Он отслеживает успешные товары, продаваемые сторонними поставщиками, и клонирует эти товары, чтобы продавать их через собственные торговые марки. Вместе эти показатели эффективности — больше, чем сумма их частей — другими словами, они позволили Amazon получить глобальное конкурентное преимущество за счет незначительного сокращения операционных затрат.Если работники страдают, теряют сознание и умирают в результате этих сокращений, то есть, в буквальном смысле, затраты на ведение бизнеса.
Наиболее очевидный результат навязчивой ориентации Amazon на экономическую эффективность заключается в том, что компания стала действительно, очень, очень большой. В Amazon работает больше людей, чем живет в Роли, Окленде или Майами, а общая площадь ее недвижимости за последние двадцать лет выросла более чем в 50 раз и составила не менее 300 миллионов квадратных футов. На его долю приходится более половины всех цифровых розничных продаж в Соединенных Штатах и около десяти процентов всех розничных продаж.Высокая корпорация бросила длинную материальную тень на всю страну, и в начале этого года новая книга политического журналиста Алека МакГиллиса представила самый полный портрет ее влияния на сегодняшний день. Выполнение : Выигрыши и проигрыши в One-Click America пытается отследить то, что экономисты могли бы назвать «негативными внешними эффектами» силы Amazon. МакГиллис следует за чернокожими семьями, которым удалось обойтись без джентрификации Сиэтла, бездомными рабочими в Дейтоне, которые переживают бум гофрированного картона в городе, и за соседями в пригородах Вирджинии, пытающимися предотвратить строительство огромного центра обработки данных Amazon.Одна из самых шокирующих глав рассказывает о почти колониальном вторжении компании в город Эль-Пасо, штат Техас, где Amazon уничтожила местные предприятия по продаже канцелярских товаров, подкупив и запугивая сторонних конкурентов.
Макгиллис связывает подъем Amazon не только с уничтожением отдельных семей и городов, но и с растущим разрывом «между горсткой мегаполисов, где победитель получает все, и большим количеством оставшихся позади соперников», динамика, которая «способствует большие части страны непонятны друг другу.«Действительно, Amazon стал настолько массивным и могущественным, что стал своего рода синекдохой для современной экономики. Его гравитационное притяжение меньше похоже на притяжение отдельной фирмы, чем на весь рынок. Сначала она обратилась к независимым книжным магазинам, затем к розничным продавцам, таким как Staples и Bed Bath & Beyond, затем к частным перевозчикам, таким как FedEx и UPS, а теперь через почтовую службу — к самому правительству.
МакГиллис справедливо утверждает, что компания стала такой большой только потому, что она сокращала углы и эксплуатировала рабочих, но здесь происходит кое-что еще, что-то настолько вездесущее, что это трудно увидеть.Это причина того, что объемы посылок в FedEx, UPS и USPS выросли, хотя Amazon все больше и больше поглощает рынок доставки, причина того, что грузовые перевозки становятся все больше, а грузовики всех видов становятся все более многочисленными. Amazon, «магазин всего», продает то, что, кажется, многие люди хотят, — товаров, , всевозможные товары, доставляемые быстро и по невысокой цене. Все покупают вещи, и в течение многих лет они, казалось, не особо заботились о том, кто их получил, или как они это получили, или кто пострадал в процессе.
«Я, , выразил свои опасения по поводу Amazon задолго до выборов», — написал в Твиттере тогдашний президент Дональд Трамп в марте 2018 года. «В отличие от других, они платят небольшие налоги или вообще не платят их государственным и местным органам власти, используют нашу почтовую систему в качестве своей доставки. Мальчик (наносит колоссальные убытки США), и выгоняем из бизнеса многие тысячи розничных продавцов! » Конкретная ссора Трампа была связана с соглашением о доставке USPS и Amazon, которое давало интернет-магазину оптовую скидку на миллионы посылок, отправляемых через почтовую службу.По некоторым оценкам, Amazon полагалась на почтовую службу в доставке около 40% всех посылок в том году, и почтовая служба пыталась сохранить бизнес компании более низкими ставками.
В том же году мой отец начал работать в Почтовой службе почтальоном, не входя в профсоюз, на неукомплектованной станции в Вирджинии. Вскоре он обнаружил, что большая часть его работы заключалась в доставке посылок для Amazon. В середине 2010-х годов, когда бизнес компании процветал, почтовая служба завалила почтовую службу таким количеством посылок, что ее сортировщики и курьерские службы уже не успевали за ними.Среднестатистический почтальон, такой как мой отец, часто был вынужден поднимать от десятков до сотен тяжелых посылок каждый день, часто возвращаясь на станцию для второй доставки, если дневная доставка не могла уместиться в одном грузовике; в период отпусков руководство работало с сотрудниками по 70 или 80 часов в неделю. Самым крупным клиентом была Amazon, но она была не единственным источником наводнения. Почтовая служба не могла позволить себе нанять дополнительных рабочих, чтобы соответствовать резкому росту посылок — ее рабочая сила сокращалась с каждым годом, а это означало, что меньше сотрудников, чем когда-либо, выполняли больше работы, чем раньше.
Не всегда все было так безрадостно. На протяжении большей части двадцатого века Почтовая служба была настоящим оплотом рабочей силы, зеркальным отражением конгломерата, разрушающего профсоюзы, такого как Amazon. Почтовые работники были одними из первых служащих федерального правительства, которые объединились в профсоюзы, вступив в конфликт с президентами Рузвельтом и Вильсоном за право на ведение коллективных переговоров. Как рассказывает ученый и бывший почтальон Филип Рубио в своей книге 2010 года « В почтовом отделении всегда есть работа», в середине 1900-х годов была отмечена продолжительной серией почтовых забастовок и увольнений по болезни в знак протеста против небезопасных условий труда и большого объема почты.Эти действия обеспечили льготы по заработной плате и сверхурочной работе, что сделало почтовую службу привлекательным работодателем для многих чернокожих рабочих, которые оказались не в состоянии получить работу в частном секторе.
Рост рабочей силы на службе завершился Великой почтовой забастовкой 1970 года, крупнейшей дикой забастовкой в истории США. Действия в Нью-Йорке привели к остановке работы почтовых отделений по всей стране и побудили президента Ричарда Никсона направить в Нью-Йорк более 18 000 военнослужащих.Солдаты пытались доставить почту сами, но не могли понять. После этого Конгресс преобразовал Почтовую службу в независимое агентство, не входящее в состав Кабинета министров, и распространил права на ведение коллективных переговоров на всю рабочую силу, что привело к дальнейшей выгоде для сотен тысяч почтовых работников. Когда Рубио начал работать на почтовой станции в Северной Каролине в 1980-х годах, один из его коллег сказал ему, что, когда он стал штатным сотрудником, «они не смогут вытащить тебя отсюда с помощью лома!»
К 2018 году ситуация изменилась.Даже до нападения посылок Amazon Почтовая служба находилась на тонком льду. Его борьба началась в начале 2000-х годов, когда Конгресс, контролируемый республиканцами, потребовал, чтобы тогда еще здоровое агентство заранее финансировало пенсионные выплаты сотрудникам на протяжении десятилетий, что обходилось службе в миллиарды долларов в год. Затем один-два удара Интернета и Великая рецессия вызвали резкое падение объема почты, поскольку компании перестали рассылать так много печатных рекламных объявлений и журналов. Произошедшее в результате снижение доходов затруднило, если не сделало невозможным, для Почтовой службы выплату пенсионных выплат; вскоре чиновники вообще перестали их делать.Служба вошла в своего рода подвешенное состояние жесткой экономии, сокращая расходы везде, где только могла, даже когда она умоляла Конгресс об освобождении от долга, который не мог выплатить.
Когда USPS оказался в минусе, защита, которую получил его профсоюз, ослабла в течение почти двух десятилетий: более двадцати процентов работников USPS сейчас являются временными «некарьерными» сотрудниками без полных льгот, по сравнению с тринадцатью процентами в 2000 году. Сотни почтовых станций по всей стране сталкиваются с хронической нехваткой персонала; самые тяжелые случаи часто встречаются в сельской местности, где люди полагаются на почтовую службу не только для повседневной доставки, но и для проверки благосостояния, доступа к финансовым услугам и писем от близких за решеткой.Amazon еще больше обострила эту трудовую ситуацию, заставив таких рабочих, как мой отец, поднимать на десятки больше посылок в день, чем они могли бы сделать двадцатью годами ранее.
Если между Amazon и почтовой службой существуют симбиотические отношения, не может быть никаких сомнений в том, какая из них занимает доминирующую роль. Amazon — одна из самых прибыльных компаний в мире; Почтовая служба — это государственное агентство, которое испытывает трудности с долгами на миллиарды долларов. В прошлом году Amazon создала полмиллиона новых рабочих мест, а также арендовала двенадцать новых реактивных самолетов, доведя свой авиапарк до 80 самолетов; Почтовая служба сократила свой штат на четверть за последнее десятилетие и поддерживает стареющий парк ржавых почтовых грузовиков, которые часто воспламеняются.Почти половина всех людей в Соединенных Штатах имеет подписку на Amazon Prime; Объемы писем USPS неуклонно сокращались с пика начала 2000-х годов, упав со 103 миллиардов почтовых отправлений до примерно 50 миллиардов за двадцать лет.
К тому времени, когда Трамп начал жаловаться на Amazon, компания уже закулисно работала, чтобы освободиться от почтовой службы. В том же году Amazon наняла несколько тысяч водителей-доставщиков, не являющихся членами профсоюзов, и договорилась о доставке миллионов по крайней мере двум другим недорогим курьерам.К концу 2019 года, когда ее основная рабочая сила достигла подходящего размера, компания начала перенаправлять многие городские посылки от почтовой службы, объединенной в профсоюзы, к этим подрядчикам, с которыми она могла устанавливать еще более низкие цены и более гибкие трудовые стандарты. Почтовая служба уже давала Amazon скидку, да, но ее сотрудники были объединены в профсоюзы, а затраты на рабочую силу были высокими, а спрос на товары был большим, чем когда-либо.
T Это было плачевное положение дел весной 2020 года, в начале пандемии коронавируса, которая нанесла телесный удар и без того осажденной Почтовой службе: вирусные инфекции бушевали среди сотрудников агентства, в результате чего тысячи сотрудников пропускают свои смены, даже когда ограниченное население заказывает все больше и больше пакетов через Интернет.Через два месяца после карантина администрация Трампа назначила представителя Республиканской партии Луи ДеДжоя на должность генерального почтмейстера. Почти сразу же ранее неизвестный руководитель отдела логистики объявил о ряде операционных изменений, которые, как он утверждал, позволят сократить сверхурочные часы и снизить затраты на рабочую силу. Эти изменения еще больше замедлили и без того остановившуюся скорость доставки, в результате чего почта в такие места, как Огайо и Мичиган, приходила с опозданием на несколько дней или недель.
Эти двойные кризисы были лишь последней главой в длинной саге жесткой экономии, но ужас пандемии и второстепенные связи ДеДжоя с Трампом привлекли беспрецедентное внимание к тяжелому положению агентства.Это также сделало почтовую службу новым объектом политической симпатии. В результате пандемии было отправлено на миллионы бюллетеней по почте больше, чем в прошлые годы, и многие либералы интерпретировали вмешательство ДеДжоя как попытку сфальсифицировать выборы Трампа; Между тем, рост признательности к важным работникам привлек внимание к «мальчикам в голубом». Мемы и инфографика распространились по социальным сетям, прославляя почтовую службу сначала как своего рода фигуру Атласа для американской демократии, а затем как больного пациента, обращающегося к GoFundMe с просьбой профинансировать операцию по спасению жизни.Нам всем нужно было внести свой вклад, предлагая закуски для почтовых работников или помогая USPS, покупая марки и товары, такие как костюм для собачьей почты, который продавался за 17,99 доллара. Ничто из этого не помогло почтовым работникам доставить почту: долговая нагрузка Почтовой службы проистекает из ошибочного руководства Конгресса, а не из-за снижения продаж марок.
Та же вера в активизм потребителей руководила усилиями по бойкоту Amazon — совсем недавно в связи с голосованием профсоюзов Бессемера — и, в частности, сам профсоюз отрекся от бойкота.Но идея о том, что обычные потребители имеют право вмешиваться в борьбу между Amazon и почтовой службой, ошибочна, потому что структура индустрии доставки продиктована чем-то более грандиозным, чем индивидуальный спрос. Мы не можем навредить Amazon, бойкотируя ее по той же причине, по которой мы не можем улучшить производственные условия в Китае, отказавшись покупать обувь Nike: макроскопическая мускулатура глобального спроса всегда будет преобладать над предельным падением продаж, которое может возникнуть в результате «голосования своим кошельком».”
Несмотря на пропасть между ними, и Amazon, и Почтовая служба функционируют как часть гораздо более крупной и коварной глобальной цепочки поставок. Мы можем представить себе двух соответствующих сотрудников организаций как разных секторов одной и той же организации, организации, ответственной за то, чтобы донести все, везде и до всех. Все они, как выразился Трамп, «курьеры», выполняющие поручения в ненасытной торговой экосистеме, которая переправляет миллиарды произведенных товаров из третьего мира в первый.Эта цепочка включает в себя морские перевозки, международные перевозки, распределение посылок и прием посылок, и все это мы можем отнести к категории «логистика».
Мировая торговая система кажется гегемонистской и всеобъемлющей, но на самом деле ей всего несколько десятилетий. Не так давно компания создала предмет на фабрике и отправила его в магазин, затем потребитель подъехал к магазину, купил предмет и забрал домой. Отправлять товар по всему миру было непомерно дорого и занимало много времени, поэтому очень много товаров происходило из той же самой области, где они были проданы.Не существовало такой вещи, как торговля «напрямую потребителю», потому что отдельные потребители не были бы готовы платить высокие цены, которые потребовались бы при доставке таких товаров.
Семьдесят лет спустя все это не соответствует действительности. Прогресс в области морских перевозок привел к росту «контейнеризации», практики перевозки промышленных товаров в металлических контейнерах, которые можно легко перемещать с грузовых судов на поезда на грузовики; такая практика устранила необходимость сортировки прибывающих грузов и резко снизила стоимость международных перевозок, что вызвало резкий рост морских перевозок.Между тем, создание Всемирной торговой организации, последующее присоединение к ней Китая и подписание НАФТА — все это побудило американские компании перевести свое производство в офшоры, возмещая расходы на глобальные перевозки за счет денег, которые они сэкономили на рабочей силе. Даже когда компании передавали производство своей продукции из Соединенных Штатов на аутсорсинг, они обеспечивали доставку своей продукции путем создания собственных «распределительных центров», где товары, прибывающие из-за границы, могли сортироваться и отправляться.Появление персонального компьютера и современного Интернета позволило потребителям обходить физические магазины и вмешиваться в этот тонкий логистический танец, открывая шлюзы для того, что мы теперь называем электронной коммерцией.
К настоящему времени не может быть никаких сомнений в том, что мы живем в мире, сформированном логистикой: центральная предпосылка жизни в такой развитой стране, как Соединенные Штаты, заключается в том, что вы можете заказать практически все, что вам нужно, через Интернет, когда вам нужно. это по низкой цене. В 2019 году порт покинуло более 800 миллионов морских контейнеров, а также более 103 миллиардов посылок, что составляет более десятка на каждого человека, живущего на Земле.Согласно тому, что кажется железным законом психологии, бесконечная доступность товаров способствовала еще большему спросу. Сейчас многие люди не могут представить себе жизнь без излишка упаковок, что когда-то было невозможно.
Трудно переоценить нашу нынешнюю зависимость от логистической отрасли. Около 80 процентов всех розничных товаров перевозится морем, и большинство из них перевозится в морских контейнерах. Количество складов в США за последнее десятилетие выросло почти на 50 процентов, а количество крупных складов росло еще быстрее.Только в этом году Соединенные Штаты добавили почти 250 миллионов квадратных футов занятых складских площадей, что составляет почти один квадратный фут на каждого взрослого жителя страны. На транзакции электронной торговли сейчас приходится около десяти процентов всех розничных продаж, увеличившись более чем вдвое за последние десять лет; это может показаться не очень большим, но учтите, что еще 40 процентов всех продаж составляют продукты питания, автомобили и бензин, которые сложно отправить по почте. Эта «индустрия» доставки и хранения настолько укоренилась, что трудно даже подумать о том, чтобы отказаться от нее.Действительно, поскольку Amazon уничтожил так много местных предприятий, многие люди в сельских районах теперь полагаются на электронную торговлю, чтобы доставлять им товары, которые они больше не могут пойти и купить. Движение вещей стало неотъемлемой частью, извините за каламбур, обычной жизни.
Ничто из этого не меняет того факта, что нынешний режим поставки не является чистым товаром или даже нейтральной чертой современной экономики. Во-первых, это плохо для климата. Морское судоходство производит около трех процентов всех мировых выбросов; дизельные грузовики составляют еще около десяти процентов; а одноразовый пластик, миллионы тонн которого ежегодно используются в посылках, производится из нефти или природного газа.
Помимо экологических издержек, система также зависит от эксплуатации бесчисленного множества рабочих, миллионы из которых находятся здесь, в Соединенных Штатах, и неисчислимые миллионы других людей за рубежом. Несмотря на недавний прогресс в области грузоперевозок, перемещение грузов по всему миру по-прежнему очень дорогое, и компании, участвующие в этой глобальной торговле, должны защищать свою прибыль. Даже до появления электронной коммерции защита чистой прибыли почти всегда означала, что производственным и текстильным работникам платили как можно меньше, и условия едва ли лучше сегодня, чем они были, когда возникла ВТО.Средний заводской рабочий в Китае по-прежнему зарабатывает менее трех долларов в час, в то время как минимальная заработная плата рабочего в Камбодже все еще ниже 200 долларов в месяц; Эти работники составляют основу швейной и электронной промышленности, которые стали плодотворным сектором роста интернет-магазинов. Рост контейнеризации привел к увольнению тысяч грузчиков, которые когда-то сортировали прибывающие грузы. Создание более 600 000 новых рабочих мест на складах за последнее десятилетие более чем компенсировало разницу, но также привело к огромному сдвигу от профсоюзов к профсоюзным работникам.Каждый сотый американский работник работает в Amazon, UPS, FedEx или почтовой службе; Между тем, в Amazon и его китайском аналоге Alibaba вместе работают более миллиона человек за пределами США, значительная часть из которых работает на временной основе. Главным телосом этой глобальной эксплуатации, конечно же, является продажа и доставка товаров потребителям в первом мире.
Это ставит потребителей в морально скомпрометированное положение. Пока сохраняется нынешняя договоренность, рабочие по производству и доставке во всем мире будут скованы вместе в бедности, чтобы люди в первом мире могли иметь беспрепятственный доступ ко всему, что они хотят.Эта система настолько всеобъемлющая, что люди не могут работать против нее, направляя свои деньги в другое место. Хотя спрос на товары — это альфа и омега экономики логистики, мы не можем разрушить эту экономику, требуя меньше товаров по одному человеку за раз.
Если бы мы хотели изменить способ функционирования экономики логистики, нам пришлось бы атаковать странную и уязвимую территорию самой логистики — не товары, а сеть, которая их перемещает. Важно не столько то, на что мы тратим деньги и даже то, тратим ли мы деньги на вещи, сколько то, как мы подрываем глобальное господство системы, основанной на эксплуатации и загрязнении окружающей среды.Для этого нам необходимо предпринять политические действия, выходящие за рамки потребительской логики бойкота.
У меня был друг в колледже, который раньше фантазировал об особом виде всемирной политической акции: организация рабочих для закрытия одного из логистических узлов, через который должны проходить почти все грузовые контейнеры и посылки по пути к вам и к моему. В то время мы жили в Чикаго, менее чем в 50 милях от Элвуда, штат Иллинойс, где находился интермодальный грузовой терминал, служащий центральным узлом для таких мега-компаний, как Amazon и Walmart.Тысячи морских контейнеров ежедневно прибывают поездом в так называемый «внутренний порт» и в течение короткого времени хранятся на сотнях складов поблизости. Рабочие на этих предприятиях сортируют товары, загружают их на грузовики и спиртные напитки в розничные магазины для таких компаний, как Home Depot и Target, а также в центры выполнения заказов Amazon, а затем в почтовые отделения, а затем на пороги. Сверху комплекс напоминает просторную автостоянку, только вместо машин здесь грузовые контейнеры с хламом.
Громадность такого места, как любил спорить мой друг, была еще и его уязвимостью — чем они больше, тем сильнее падают. Если нескольким сотням человек удастся заблокировать выходы на этот терминал, они смогут удержать в заложниках всю национальную цепочку поставок, перекрыв поток как электронной коммерции, так и традиционной розничной торговли. Пакеты перестали появляться в почтовых отделениях и на складах, а затем перестали появляться у дверей людей. Полки магазинов начнут пустеть; цены вырастут; промышленность приведет к спазму.
Если это звучит неправдоподобно, вспомните на секунду размещение Ever Given в Суэцком канале, который остановил трансконтинентальную торговлю на несколько дней подряд, вызвал скачок цен и отложил поставки на несколько месяцев после этого. Прошлый год предоставил множество примеров того, как срыв в цепочке поставок может иметь серьезные последствия. Например, вспышки вирусов на птицефабриках вызвали внезапную нехватку куриных крылышек. Кратковременный взлом нефтепровода с помощью программ-вымогателей привел к резкому росту цен на газ на юго-востоке США.Между тем нехватка полупроводников привела к росту цен на новые автомобили.
Нетрудно представить, что вызовет кризис, подобный краху Ever Given , намеренно. Все, что вам нужно сделать, это окружить грузовой терминал, заблокировать межштатную автомагистраль, заблокировать выходы на склад, и вы будете держать бразды правления современной экономикой. Шок предложения, возникший в результате такого сбоя, был бы гораздо более эффективной политической дубиной, чем любая попытка краудфандинга или бойкота, любая попытка проголосовать своим кошельком.Эффект от акции, подобной той, которую я описываю, будет таким же, как и от почтовой лесной забастовки 1970 года или, если выбрать более современный пример, разрушения нефтепровода, за которое выступает климатический саботажник Андреас Мальм. Ограничивая поток материалов, мы показываем степень нашей зависимости от них. Раскрывая эту зависимость, мы также показываем нашу зависимость от эксплуатации, которая делает возможным его существование. Раскрывая нашу зависимость от эксплуатации, мы предлагаем рассмотреть альтернативы — и, возможно, мы заставляем потребителей мыслить нестандартно, выходить за рамки экономической структуры, которая бросает в них айфоны и коврики для йоги из дальних уголков мира.
Конечно, такое действие не приведет к разрушению существующей конструкции. Это обернется для многих людей и доставит неудобства еще большему числу людей; его заклеймят как терроризм, осудят большинство представителей политического спектра, и на него ответят с дикой силой. Но это также стало бы предварительным шагом в долгом процессе построения более справедливого и устойчивого мира. Совершить такое действие означало бы довести до логического завершения важную предпосылку современного мира: вещи перестают двигаться не тогда, когда мы закрываем наши кошельки и веб-браузеры, а когда мы бросаем гаечный ключ в работу.