Доля государства роснефть – Роснефть — Википедия

Сейчас одна из главных экономических тем — поглощение ТНК-ВР «Роснефтью». Первое после закрытия сделки интервью президент компании Игорь Сечин дал телеканалу «Россия 24»

Крупнейший акционер «Роснефти» — это государство. Какую вы считаете оптимальной долю государства в такой компании, как «Роснефть»?

Вы сегодня заявили по поводу «Газпрома».

Да, мы с «Газпромом» сотрудничаем, мы не согласовываем свои действия, конечно, потому что мы работаем в разных организационно-правовых нормах. Мы разные компании с разными советами директоров, с разными формами правления и даже с разным законодательством. «Газпром» живет с законодательством о газе, а мы о нефти. У нас «Транснефть» занимается транспортом, «Газпром» имеет преимущество в виде газотранспортной системы, входящей в периметр «Газпрома». Мы часто конкурируем, но по вопросам работы на шельфе. Мы подписали соглашение о партнерстве. О партнерстве, которое направлено на использование совместной инфраструктуры, снижение затрат на ликвидацию возможных аварий, на совместное участие в поисково-спасательных операциях. Мы, конечно, будем при необходимости работать вместе, особенно по этим вопросам.

Ваша конкуренция может усилиться. Сегодня вы заявили об усилении блока газовых программ. Означает ли это, что «Роснефть» ставит новые амбициозные цели именно на газовом рынке?

Закон позволяет работать нам на внутреннем рынке. У «Роснефти» есть газовые месторождения, мы обязаны монетизировать газ. И даже в рамках действующего законодательства о недрах мы просто обязаны все ресурсы добывать. В ряде случаев, например, надо сначала нефть добыть, а потом газ. И это недропользование обязывает нас заниматься добычей и газа, и нефти. Все углеводородные месторождения, они в какой-то мере содержат и то и другое. Есть жидкие фракции и газ. Мы будем добывать, мы обязаны это делать и монетизировать и продавать нашим потребителям. Я думаю, это на благо страны, потому что это будет стимулировать конкуренцию. В конечном итоге потребитель будет иметь возможность выбора.

Каким вы видите дальнейшее развитие взаимоотношений с Китаем, и могут ли к 2018 году поставки нефти в эту страну достичь 50 миллионов тонн в год?

Существующей инфраструктуры хватит для увеличения поставок?

Свободная мощность сейчас есть. Когда потребуется, я думаю, все это будет обеспечено. Но надо воспользоваться для начала тем, что есть.

Беседу провела ведущая ТК «Россия-24» Наиля Аскер-заде.

www.vestifinance.ru

Нефть «пакетных» сделок

Едва расплатившись с госбюджетом за контрольный пакет акций компании «Башнефть», доставшийся ей без конкурса, государственная «Роснефть», крупнейшая нефтяная компания России, заключила новое масштабное соглашение. На паях с голландским нефтетрейдером Trafigura и российской инвестиционной компанией United Capital Partners она покупает 98% акций индийской компании Essar Oil. Ей принадлежат крупный нефтеперерабатывающий завод, а также грузовой порт и обширная сеть бензоколонок по всей Индии. Сама схема этой сделки вызывает немало вопросов, отмечает эксперт, однако она вполне может быть использована в ближайшем будущем, как часть некой «пакетной» политической сделки, и в приватизации нефтяной отрасли России.

Еще в 2000 году доля государства в добыче нефти в России составляла лишь 11%, а в 2015-м – уже две трети от всей. Прошел еще год. Только что продан контрольный пакет акций компании «Башнефть», принадлежавшей государству, его получила государственная же «Роснефть». И теперь велика вероятность того, что «Роснефть» сама выкупит 19,5% своих акций (доходы от их продажи уже заложены в госбюджет 2016 года), у государственного же холдинга «Роснефтегаз». Ему принадлежит 69,5% акций «Роснефти». Впрочем, не исключено, что покупателем этих акций может стать и неожиданный, на первый взгляд, сторонний инвестор, допускает партнер консалтингового агентства RusEnergy Михаил Крутихин.

– В случае выкупа «Роснефтью» своих акций, как и покупки ею акций «Башнефти», вряд ли вообще можно говорить, что общая доля государства в российской нефтяной отрасли как-то меняется? Ведь речь идет не о «нормальной» приватизации, а о сделках исключительно между государственными компаниями…

– Уже в 2015 году эта доля составляла 65-66%. И в результате нынешней «псевдоприватизации» она никак не изменится – и не увеличится, и не сократится. Разве что вдруг каким-то чудом действительно, как обещает президент России, акции «Роснефти» начнут поступать каким-то частным инвесторам, в чем я сильно сомневаюсь. Президент сказал, что, если «Роснефть» выкупит свои собственные акции, это станет промежуточной стадией процесса. А затем, мол, «Роснефть» станут покупать частные инвесторы… И может быть, даже стратегический какой-то инвестор, то есть претендующий на покупку всего выставляемого на продажу пакета акций.

Ни азиатские компании, ни европейские, ни американские не заинтересованы в том, чтобы покупать миноритарный пакет акций «Роснефти», где всем распоряжается господин Сечин, а голоса у владельца такого пакета не будет абсолютно!..

– ​Против продажи контролируемой государством «Башнефти» государственной же компании «Роснефть» выступал поначалу даже председатель совета директоров самой «Роснефти», он же помощник президента России Андрей Белоусов: «Это же глупость какая-то, чтобы одна государственная компания участвовала в приватизации другой», – заявил он в конце июля. Тогда же некоторые чиновники назвали такой вариант сделки «перекладыванием» денег государства из одного кармана в другой. По этой логике, выкуп «Роснефтью» 19,5% собственных акций, если такое случится, также можно отнести к подобному «перекладыванию». Но, с другой стороны, «Роснефть» – крупная коммерческая компания, которая зарабатывает немалую прибыль от продажи нефти и нефтепродуктов и которая этими средствами и расплачивается за свои покупки… В этом контексте в какой степени можно вести разговор именно о «перекладывании» денег государства? А в какой – нет?

– Ну, разумеется, можно вести такой разговор. «Роснефть», которая потратит немалые деньги сначала на покупку акций «Башнефти», а затем и на выкуп своих собственных, точно на такую же сумму сократит свои отчисления в госбюджет – и в виде налогов, и в виде дивидендов. Поэтому, как ни крути, а все равно это государственные деньги. С небольшим лишь исключением. Чуть более 30% акций «Роснефти» принадлежит частным инвесторам, в том числе около 20% – британской нефтегазовой компании ВР. Таким образом, она потратит частично и их деньги тоже. Но в любом случае ровно на такую сумму сократятся ее отчисления в госбюджет.

– На контрольный пакет акций «Башнефти» претендовала также «Лукойл» – крупнейшая частная нефтяная компания России, у которой с «Башнефтью» уже есть совместные проекты. Но в итоге она вынуждена была отказаться…

– У «Лукойла», на мой взгляд, могла бы сложиться интересная схема сотрудничества. Она наметилась уже сейчас в области добычи нефти в совместном предприятии с «Башнефтью» по разработке месторождений Требса и Титова в Тимано-Печорской нефтяной провинции на севере европейской части России. Кроме того, возможно очень интересное сотрудничество и по нефтеперерабатывающим заводам, то есть главному активу «Башнефти». У нее – в Башкортостане, а у «Лукойла» – например, в Перми. И этот «дуэт» мог бы очень интересно «сыграть» в отрасли.

Однако у «Лукойла» было, я думаю, два соображения против приобретения контрольного пакета акций «Башнефти». Во-первых, все-таки цена, которую запросило государство, была выше рыночной. И покупать в условиях, когда вообще нефтегазовые активы дешевеют, в принципе не очень выгодно. Во-вторых, думаю, хотя это, разумеется, и нельзя подтвердить никакими документами, что «Лукойлу» просто «посоветовали» не «вмешиваться», поскольку пакет «Башнефти», мол, «предназначался» для компании господина Сечина.

Или же это будут некие «особые» участники, которых привлекут на дополнительных, «закрытых» условиях – по договоренности с российским руководством. Здесь масса вариантов…

​– Перечислив в бюджет деньги за акции «Башнефти», компания «Роснефть» буквально через несколько дней подписывает соглашение о покупке 49% акций индийской Essar Oil, владеющей и вторым по величине в Индии частным нефтеперерабатывающим заводом (НПЗ), и большой сетью бензозаправочных станций. И заявляет, что таким образом обеспечивает она себе выход на индийский рынок нефтепродуктов, который сегодня является одним из самых быстрорастущих в мире. При этом «Роснефть» отмечала, что НПЗ Essar Oil имеет внушительную глубину переработки нефти – 95%. Если так, то это на уровне самых лучших НПЗ в Европе. Тогда как средняя глубина переработки на НПЗ, принадлежащих «Роснефти» в России, по данным самой компании, 65-66%. Почему она столь мала? Скажем, у тех же «Лукойла» или «Сургутнефтегаза» она значительно выше…

– У «Лукойла» – больше 80%. А самые лучшие в России НПЗ, пожалуй, как раз у «Башнефти»: глубина переработки – около 85%. Тогда как нефтепереработка «Роснефти» – это чистый позор для государственной компании! Еще в 2013 году она приняла программу модернизации своих НПЗ, поскольку требовался выпуск топлива более высокого качества. Но вскоре цены на нефть упали, доходы компании тоже, и она фактически свернула все работы по модернизации – особенно трех своих заводов близ Самары, где даже распустили рабочих. Там всю модернизацию свернули, поставили то оборудование, которое было закуплено раньше, и процесс застопорился. А теперь, когда «Роснефть» получает половинную долю в очень хороших НПЗ в Башкортостане, ей вообще не нужно заботиться о модернизации своих старых «железок»!..

– Но в Индии она получает еще более привлекательный в этом отношении актив…

– Что касается индийской сделки, то она вызывает большие сомнения. Во-первых, у компании Essar, как бы ее ни хвалили, 4 млрд долларов долга – не такая уж она хорошая и эффективная… Во-вторых, когда «Роснефть» только планировала эту сделку с компанией Essar Group, индийские банки наотрез отказались ее финансировать! Поскольку не хотели портить отношения со своими партнерами в США – в связи с международными санкциями и лично против г-на Сечина, и против всей «Роснефти». Денег они не давали. И поэтому пришлось привлекать российский банк ВТБ, фактически контролируемый государством, чтобы уже он какие-то деньги ссудил на эту сделку…

В этом плане санкции «работают» не только на технологиях, но и на финансах. Да, отчасти их можно считать ослабевшими из-за низких нефтяных цен

​– В рамках этой сделки «Роснефть» намерена поставить на покупаемый индийский НПЗ 100 млн тонн своей нефти в течение ближайших 10 лет. И планы выглядят логичными, коль скоро в самой Индии, с населением более миллиарда человек, прогнозируется ускоренный рост потребления нефтепродуктов…

– С какой целью эта сделка заключается, сказать очень трудно, поскольку у «Роснефти», скажем так, «лишней» нефти нет. Она на много лет вперед «заложила» большую часть своей добычи Китаю (в 2013 году компания подписала соглашение с китайской CNPC, которое предусматривает поставки в Китай 360 млн тонн нефти в течение 25 лет. – РС). И китайцы «поступаться» своей долей в пользу Индии явно не собираются. Где «Роснефть» будет покупать нефть, чтобы поставлять на свой новый завод в Индии, остается загадкой. Скорее всего, здесь мы видим либо «раздувание щек» господином Сечиным, либо это некая «пакетная» сделка руководства России и Индии. Известно, что Путин и Моди (нынешний премьер-министр Индии Нарендра Моди. – РС) в очень хороших отношениях. Они спокойно могут «договориться» и о поставках вооружений, и о сотрудничестве в ядерной энергетике… В таком случае это «пакетная» сделка, так ее и надо рассматривать. Отдельно от всего остального большого коммерческого смысла в ней я не вижу…

А самые лучшие в России НПЗ, пожалуй, как раз у «Башнефти»: глубина переработки – около 85%. Тогда как нефтепереработка «Роснефти» – это чистый позор для государственной компании!

​– Объемы добычи нефти в России вышли сегодня на очередной рекордный постсоветский уровень. И Министерство энергетики высказывается в том смысле, что в переговорах с ОПЕК Россия могла бы поддержать предложения о «замораживании» добычи на неких текущих уровнях. На ваш взгляд, следует ли понимать такие заявления и как свидетельство ожиданий уже скорого замедления нынешнего роста добычи нефти в России? С последующим ее выходом на некое «плато», за которым начнется неизбежное сокращение…

– Мне видится естественная динамика. Да, действительно, мы сейчас приближаемся к некоему «плато». Как говорится, небольшая «горка» еще просматривается, но еще год назад «переход» через нее виделся в конце 2017 – начале 2018 года. Сейчас же Министерство энергетики говорит, что отрасль может «дотянуть» повышение до 2020 года, после чего начнется-таки сокращение. А где-то с 2022 года, как мне представляется, начнется уже ускоренное сокращение, поскольку деньги в новые проекты сегодня мало кто вкладывает. Проектов мало, новых запасов тоже… Лицензирована уже практически вся нефть, какая еще не добывается в России, но разведана. Крупных новых открытий не делается. Поэтому и новой добыче появиться-то неоткуда. Разве что еще больше интенсифицировать добычу на «старых» месторождениях. Там давно амортизированы все прежние капитальные вложения, и фактически все текущие расходы – это операционные издержки, которые могут быть очень невысокими. А вот новые месторождения, трудноизвлекаемая нефть, не говоря уже о месторождениях на шельфе – это все пока за пределами мечтаний при нынешнем уровне нефтяных цен…

Когда «Роснефть» только планировала сделку с компанией Essar Group, индийские банки наотрез отказались ее финансировать! Поэтому пришлось привлекать российский банк ВТБ, фактически контролируемый государством, чтобы уже он какие-то деньги ссудил на эту сделку…

​– Они-то как раз и подпадают под действие секторальных санкций Запада на нефтедобычу в России. С самого начала эксперты говорили, что эти санкции нацелены, скорее, на будущую добычу, особенно труднодоступную, но не на текущую. Что вроде и подтверждается тем, что текущая добыча нефти в России пока только растет. Можно ли поэтому говорить о том, что эти санкции и сегодня не оказывают заметного влияния на текущую российскую нефтедобычу? Тогда как большинство новых проектов и без всяких санкций остановлены просто упавшими ценами на нефть… Впрочем, такое происходит во многих странах мира, а не только в России. А Международный валютный фонд, например, только что представил очередной прогноз, согласно которому цены на нефть и в ближайшие пять лет не превысят 60 долларов за баррель…

– Да, отчасти можно об этом говорить. Но тут не только цены на нефть «работают», но еще и невозможность доступа российских банков и российских компаний к западному долгосрочному финансированию. И не только к западному, но и к восточному. Так что в этом плане санкции «работают» не только на технологиях, но и на финансах. Да, отчасти их можно считать ослабевшими из-за низких нефтяных цен. Но я не исключаю, что в результате каких-то новых внешнеполитических пертурбаций, дальнейшего ухудшения отношений России с миром, могут быть введены новые санкции, и ситуация ухудшится.

Уже в 2015 году доля государства в российской нефтяной отрасли составляла 65-66%. И в результате нынешней «псевдоприватизации» она никак не изменится – и не увеличится, и не сократится

​– 10 лет назад, в июле 2006 года, компания «Роснефть» провела так называемое «народное IPO» (первичное размещение акций), продав в целом – и крупным инвесторам, и гражданам России – 15% общего их объема за 10,6 млрд долларов. Правда, цены на нефть тогда были на подъеме… Имея в виду и недавнюю покупку «Башнефти», а затем и возможный выкуп пакета собственных акций в 19,5% у государственного холдинга «Роснефтегаз», сколь успешной, с точки зрения самих инвесторов, может оказаться уже последующая продажа акций «Роснефти», по вашим представлениям? Скажем, в 2017 году, если компания так решит…

– Я не вижу для этого стратегических инвесторов. Ни азиатские компании, ни европейские, ни американские не заинтересованы в том, чтобы покупать миноритарный пакет акций «Роснефти», где всем распоряжается господин Сечин, а голоса у владельца такого пакета не будет абсолютно!.. И я сильно сомневаюсь, что на акции «Роснефти» будет большой спрос. 10-летней давности IPO было довольно позорным, потому что продали эти акции на «пике», а потом они быстро стали терять в цене. Заверили население, покупавшее акции, что, мол, все будет хорошо, что сейчас вы «обретете счастье» с этими акциями, но все вышло как раз наоборот. Так что и в нынешнем случае есть очень серьезные сомнения в том, что этот пакет удастся продать. Или же это будут некие «особые» участники, которых привлекут на дополнительных, «закрытых» условиях – по договоренности с российским руководством. Здесь – масса вариантов, и сейчас анализировать их практически невозможно.

– «Закрытые» договоренности как с российскими, так и с зарубежными инвесторами?..

– Да, конечно! То есть вновь возможна некая «пакетная» сделка. Условно говоря, опять привлекут какой-то российский банк, который профинансирует какую-то индийскую компанию… Она придет и начнет покупать. Потому что индийские же банки денег на такую покупку индийским компаниям, естественно, не дадут, – отметил в интервью Радио Свобода партнер российского консалтингового агентства RusEnergy Михаил Крутихин.

www.svoboda.org

доля государства в «Роснефти» будет снижаться – Вести Экономика

Игорь Иванович, сегодня в ходе пресс-конференции вы заявили о том, что «Роснефть» консолидирует все активы ТНК-BP. Означает ли это, что «Роснефть» планирует выкупать также долю миноритариев 5% или это вопрос далекой перспективы?

Мы покупали 100%-ю, подчеркиваю, долю в ТНК-BP, которая была разделена между BP и группой ААR. Она была обеспечена добычей производственными активами с бытовой сетью. Работой на фондовом рынке мы пока не увлекаемся, поэтому обязательств перед миноритариями мы не принимали никаких. Я думаю, что это вопрос не к нам, а к предыдущим собственникам, которые сформировали такую структуру. При этом оставили за бортом этих решений тех миноров, которых мне жаль, но они приняли решение в пользу ТНК-BP, не взвесив перспективы развития «Роснефти», а так могли бы быть акционерами «Роснефти». У нас их тоже приличное количество — 140 тысяч человек. И я должен прежде всего болеть как раз о судьбе и благополучии своих акционеров. Мы их очень любим и свято выполняем обязательства перед ними.

Крупнейший акционер «Роснефти» — это государство. Какую вы считаете оптимальной долю государства в такой компании, как «Роснефть»?

В структуре владения мирового нефтегазового сектора 70% — это в настоящее время госкомпании. Это обычная форма владения, принятая в мире. Здесь нет ничего особенного, даже в западных странах, я не говорю уже про наших китайских партнеров. С моей точки зрения, характер собственности не должен влиять на эффективность менеджмента. Он должен быть эффективный как в частной компании, так и в государственной. К этому надо стремиться. Я бы очень хотел, чтобы «Роснефть» соответствовала стандартам высокой эффективности и менеджмента. Что же касается снижения доли. Программа снижения доли государства заявлена, она будет реализовываться. Делать это надо, мне кажется, очень разумно. Сейчас 5% продано, очень эффективно продано, 5,66 за 4, 8 миллиарда долларов. Первая продажа, состоявшаяся в рамках IPO «Роснефти» в 2006 году, была очень эффективной. «Роснефть» показывает хороший пример прозрачных, эффективных программ по снижению доли государства. Но что характерно для нашей компании, что, мне кажется, надо учитывать? Наша компания в соответствии с законом о недрах, при наличии контрольного пакета у государства, имеет возможность приоритетного выхода на шельфовый проект. Есть эффект от такого присутствия государства. И я бы считал, с точки зрения экономической целесообразности, не очень выгодным для главного акционера снижение этого пакета, но на определенном этапе. Я думаю, что это тоже возможно. Но тогда интерес к шельфовым проектам, входящим в экономическую зону России, будет снижен. Тогда перенос центра интереса будет только к международным проектам. Если мы можем добиться от наших партнеров, с которыми будем вести переговоры, в том числе по обмену пакетами, каких-то особых преференций, которые компенсируют снижение этого пакета. Все возможно.

Вы упомянули российский шельф. Какие приоритетные задачи вы ставите перед собой в работе на российским шельфе, и «Газпром» там для вас партнер или конкурент?

Развитие шельфовых проектов — это очень сложная комплексная долгосрочная задача. Я думаю, что все это понимают. Я неоднократно упоминал наши конкретные проекты. Во-первых, хочу сказать, что все лицензионные обязательства компании «Роснефть» по шельфу выполняются в строгом соответствии с требованиями, возложенных в этих лицензиях. В ряде случаев мы даже с опережающим графиком ведем по сейсморазведке, по подготовке к бурению. На Карском море, где мы работаем, мы почти на год вперед сдвинули влево наши проекты по бурению. В 14-м году там пробурим поисково-разведочные скважины, рассчитываем открыть крупное нефтегазовое месторождение. Для того чтобы вы поняли, что такое шельфовые проекты. У нас экономист Лаверов в Совете директоров работает, известной исследователь земли, Арктики в том числе, он справедливо полагает, что по значению, по стратегическому эффекту, по технологиям проекты на шельфе далеко превышают с точки зрения технологий, инвестиций исследования космоса.

В Карском море у нас в рамках разработки месторождений будет поставлено 27 морских платформ, будет заказаны платформы для поискового бурения. Будут построены и будут работать огромное количество танкеров, судов вспомогательных, будет построена береговая инфраструктура, их будут обслуживать вертолеты, самолеты. Я об этом говорю, потому что эти проекты являются высокотехнологичными, они производят коммуникативный эффект в экономике. На каждый рубль инвестиций, вложенных в развитие шельфовых проектов, появляется аккумулятивный эффект. Конечно, есть макроэкономические параметры, есть волатильность на рынке, которая может производить риски, но тенденции, те, которые мы видим в современном мировом нефтегазовом секторе, таковы, что все больше и больше вводятся на дорогих запасах. Это сланцевый газ, сланцевая нефть, шельфовые проекты. И страны потребители идут на это, потому что понимают важность получения мультипликативного эффекта для экономики. Вот яркий пример — это сланцевый газ в США. Сейчас даже тепловая генерация переводится на газ. В основном 30% уже потребления газа в США из 650 миллиардов, 30% производится на сланцевых месторождениях.

Вы сегодня заявили по поводу «Газпрома».

Да, мы с «Газпромом» сотрудничаем, мы не согласовываем свои действия, конечно, потому что мы работаем в разных организационно-правовых нормах. Мы разные компании с разными советами директоров, с разными формами правления и даже с разным законодательством. «Газпром» живет с законодательством о газе, а мы о нефти. У нас «Транснефть» занимается транспортом, «Газпром» имеет преимущество в виде газотранспортной системы, входящей в периметр «Газпрома». Мы часто конкурируем, но по вопросам работы на шельфе. Мы подписали соглашение о партнерстве. О партнерстве, которое направлено на использование совместной инфраструктуры, снижение затрат на ликвидацию возможных аварий, на совместное участие в поисково-спасательных операциях. Мы, конечно, будем при необходимости работать вместе, особенно по этим вопросам.

Ваша конкуренция может усилиться. Сегодня вы заявили об усилении блока газовых программ. Означает ли это, что «Роснефть» ставит новые амбициозные цели именно на газовом рынке?

Закон позволяет работать нам на внутреннем рынке. У «Роснефти» есть газовые месторождения, мы обязаны монетизировать газ. И даже в рамках действующего законодательства о недрах мы просто обязаны все ресурсы добывать. В ряде случаев, например, надо сначала нефть добыть, а потом газ. И это недропользование обязывает нас заниматься добычей и газа, и нефти. Все углеводородные месторождения, они в какой-то мере содержат и то и другое. Есть жидкие фракции и газ. Мы будем добывать, мы обязаны это делать и монетизировать и продавать нашим потребителям. Я думаю, это на благо страны, потому что это будет стимулировать конкуренцию. В конечном итоге потребитель будет иметь возможность выбора.

Каким вы видите дальнейшее развитие взаимоотношений с Китаем, и могут ли к 2018 году поставки нефти в эту страну достичь 50 миллионов тонн в год?

Китай является для «Роснефти» стратегическим рынком. Мы уже работаем на рыке Китая, уже заключили долгосрочный 20-летний контракт в 2009 году. Мы его строго исполняем, и в настоящее время объем поставок «Роснефти» приближается к 15-ти миллионам тонн в год. В этой связи планка 50 миллионов не является чем-то недостижимым. Ресурсная база у нас имеется. Это приоритетный рынок, есть соответствующая транспортная инфраструктура ВСТО. Мы активно работаем с нашими партнерами, с большим уважением к ним относимся, мы строим совместно с CNPC нефтеперерабатывающий завод. В частности, на этих днях мы договорились о том, что этот проект будет с нефтехимическим хвостом. Чтобы повысить эффективность этого предприятия, с целью достижения необходимого уровня рентабельности, мы прорабатываем возможность совместного освоения шельфа. У нас есть план работы по развитию месторождений на суше, в том числе в Восточной Сибири, вместе с китайскими партнерами. Мы все это будем делать. Это очень важное направление нашей работы.

Существующей инфраструктуры хватит для увеличения поставок?

Свободная мощность сейчас есть. Когда потребуется, я думаю, все это будет обеспечено. Но надо воспользоваться для начала тем, что есть.

Беседу провела ведущая ТК «Россия-24» Наиля Аскер-заде.

www.vestifinance.ru

Медведев подтвердил планы снижения доли государства в «Роснефти»&nbsp

Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев подтвердил планы правительства по снижению доли государства в «Роснефти» ниже контрольной.

Комментируя сделку «Роснефти» по покупке 100% ТНК-ВР в интервью агентству «Франс-Пресс» и газете «Фигаро», он отметил, что государству предстоит определиться, до какого уровня снижать свое присутствие в компании.

«Сначала это может быть уровень выше контрольного. В последствии-то это может быть любой уровень: это будет зависеть от разных причин — от приоритетов и экономического состояния компании и вообще от всей мировой экономики», — сказал Медведев.

При этом он отметил, что продажу акций компании в рамках сделки по ТНК-ВР следует рассматривать как приватизацию.

Медведев добавил, что «Роснефть» — это государственная компания, но не факт, что навсегда. Она уже и сейчас имеет довольно значительный процент акций, которые находятся в свободном обращении, то есть в так называемом free-float, и дальше это будет продолжаться. Государство будет продолжать продажу акций «Роснефти».

По его мнению, сделка между «Роснефтью» и ТНК-ВР носит исключительный характер и возникла «по весьма тривиальным причинам».

«Акционерам не нужно было ругаться. Это абсолютно частная компания, ТНК-ВР, но они просто вступили в смертельную схватку в какой-то момент», — отметил Медведев.

«Может быть, неправильно сделали, что создали компанию 50 на 50, потому что, когда я был юристом, я всегда говорил своим клиентам: «Никогда ничего не создавайте 50 на 50! Это закончится руганью, потому что вы не сможете назначить ни одного директора». Вот они и создали такую компанию, успешную, кстати, компанию, хорошую компанию, но с учётом того, что эти события произошли, было принято решение ими о продаже своих долей», — добавил он.

По словам Медведева, власти РФ небезразлично относились к тому, кто купит одну из самых крупных нефтяных компаний Российской Федерации.

«Нас вполне устраивало то, что эта компания принадлежала российским бизнесменам и британским бизнесменам. Но мы очень внимательно относимся к тем, кто может прийти. Поэтому, когда «Роснефть» проявила интерес к этому активу, нас это устроило больше, чем если бы там появился какой-нибудь для нас непонятный игрок. Я не буду никого называть, вы сами можете домыслить то, что я имею в виду», — добавил он.

Ранее британская ВР, «Роснефть» и ее основной акционер «Роснефтегаз» подписали пакет окончательных документов, предусматривающий куплю-продажу 50% акций ТНК-ВР и инвестиции ВР в «Роснефть».

BP продает «Роснефти» свою долю в ТНК-ВР за 17,1 миллиарда долларов и 12,84% казначейских акций подконтрольной государству российской компании. Из полученных в рамках этой сделки денежных средств ВР направит 4,8 миллиарда долларов на приобретение дополнительных 5,66% акций «Роснефти» у правительства Российской Федерации исходя из цены 8 долларов за акцию (госпакет «Роснефти» находится в собственности «Роснефтегаза»). В результате этих сделок ВР получит пакет из 18,5% акций «Роснефти», и ее доля в акционерном капитале российской компании достигнет 19,75%.

Что касается 50-процентной доли в ТНК-ВР российского консорциума AAR (25% — «Альфа-групп» Михаила Фридмана, по 12,5% — «Ренова» Виктора Вексельберга и Access Industries Леонарда Блаватника), 22 октября было объявлено, что «Роснефть» согласовала основные сделки по покупке этого пакета. AAR продает свою долю за денежные средства в размере 28 миллиардов долларов.

Эту сделку, как и сделку с ВР, «Роснефть» рассчитывает завершить в первом полугодии 2013 года.

Читайте также

finance.rambler.ru