Почему детский дом не может быть негосударственным. С точки зрения закона
(Согласно законодательству, действовавшему до 01.09.2008)
Под детским домом следует понимать, в широком смысле, учреждение, предназначенное для постоянного устройства детей, оставшихся без попечения родителей. Когда я буду употреблять слово детдом или детский дом — я имею в виду именно это, учреждение, специально предназначенное для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей всех типов (воспитательные учреждения, в том числе детские дома семейного типа, лечебные учреждения, учреждения социальной защиты населения и другие аналогичные учреждения). Это — формулировка из Семейного кодекса.
Что нужно понимать. Во-первых, устройство ребёнка в детский дом возможно только, если его нельзя устроить на семейную форму устройства (в законе — усыновление, опека (попечительство), приёмная семья). Иных СЕМЕЙНЫХ форм устройства в законе нет.
Во-вторых, детский дом должен быть учреждением
Поэтому любые детские дома, созданные в иной форме — вне закона. Это раз.
Второе. Отбросим, для простоты учреждения медицинские (дома ребёнка) и соцзащиты (для детей-сирот и при этом инвалидов). Остаются — образовательные учреждения. В них (Закон об образовании, п.9 ст. 50) содержание и обучение детей, оставшихся без попечения родителей осуществляется на основе «полного государственного обеспечения». Очевидно, что ООО «Ромашка», содержащая детский дом будет само кормить, одевать, и обучать детей — а это не допускается законом.
Сразу поясню, на возможные возражения, что, мол, какая разница, как детей будут кормить, по нормам или нет — разница есть. Государство обязано вырастить полноценного гражданина, а НОУ «Ромашка» будет кормить так, как захочет. Можно, казалось бы, обязать НОУ «Ромашка» обевать-обувать-кормить детей по государственным нормам, и, согласно закону «Об образовании», ещё и денег на это давать — но смысл?
И, кроме того, что такое «полное государственное обеспечение»? Закон «О дополнительных гарантиях для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей»: полное государственное обеспечение детей — сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, — предоставление им за время пребывания в соответствующем государственном или муниципальном учреждении, в семье опекуна, попечителя, приемных родителей бесплатного питания, бесплатного комплекта одежды и обуви, бесплатного общежития и бесплатного медицинского обслуживания или возмещение их полной стоимости…
То есть полное гособеспечение может быть или «в соответствующем государственном или муниципальном учреждении», или «в семье…». И не может быть в негосударственном немуниципальном.
Третье. Может быть тогда детский дом станет не образовательным учреждением, а каким-то иным, но предназначенным для детей, оставшихся без попечения родителей. Ну, не учить, а содержать и воспитывать, а учить будет кто-то другой.
В преамбуле Закона «Об образовании», тем не менее, указано, что под образованием понимается, в том числе и «процесс воспитания». Более того, в п.4 ст. 12 упомянутого закона читаем: «К образовательным учреждениям относятся учреждения следующих типов… …7) учреждения для детей сирот, и детей, оставшихся без попечения родителей». То есть, ровно ту формулировку, которую мы прочитали в Семейном кодексе.
Таким образом, детский дом, как воспитательное учреждение, не может быть ничем иным как образовательным учреждением.
Четвёртое. Так, может, тогда будем просто содержать в негосударственном учреждении, а воспитывать и учить будут на стороне? Встаёт тогда вопрос, а устройство ли это ребёнка? Нет.
Устройство ребёнка, оставшегося без попечения родителей (ст.123 СК РФ) — это передача ребёнка на воспитание: «Дети, оставшиеся без попечения родителей, подлежат передаче на воспитание…»
Таким образом не-семейное устройство ребёнка может быть лишь передачей его на воспитание в образовательное учреждение
Пятое. Может быть, региональные власти, могут, в соответствии с абз.2 п.1 ст.123 СК РФ придумать свою форму устройства ребёнка таким образом, чтобы его передали не в образовательное учреждение на воспитание, а просто в учреждение, без воспитания. Ведь, пункт 1 ст.123 можно прочитать и таким образом: или «на воспитание в семью» или «в учреждение». И тогда, вроде как, закон «Об образовании» не при делах. Да?
Нет. Мы уже показали, что учреждение для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей не может не быть образовательным.
Исключение составляют лечебные учреждения (цель создания связана со здоровьем) и учреждения соцзащиты (цель создания — поддержание жизнедяетельности). Ни в том, ни в другом случае не ставится вопрос о воспитании. Долго показывать, почему дом ребёнка тоже не может быть негосударственным, но это и не требуется, ибо желающих создать негосударственный дом ребёнка, или интернат для психически больных детей, оставшихся без попечения родителей, или для таких же сирот, но с ДЦП — нет. Понятно, почему, но таких — нет. Приведёте пример — будем разговаривать. Но все негосударственные детские дома, которые имеются — для здоровых и вполне подросших детей.
Шестое. И всё-таки, ну вот создали мы учреждение, образовательное, даже лицензию получили (хотя это практически невозможно — вот тут подробности: http://www.
prpc.ru/library/ref_07/index.shtml), дальше что?
Дело в том, что законодательство предполагает три возможности призрения за несовершеннолетним: со стороны гражданина (родитель, опекун…), со стороны органа опеки и попечительства, и со стороны учреждения, куда ребёнок помещён на полное государственное обеспечение. Вот статья 147 СК: «Детям, находящимся на полном государственном попечении в воспитательных учреждениях, лечебных учреждениях, учреждениях социальной защиты населения и других аналогичных учреждениях, опекуны (попечители) не назначаются. Выполнение их обязанностей возлагается на администрации этих учреждений.»
Очевидно, что сам термин «устройство ребёнка», по смыслу не только первого, но и второго пункта ст.123 — это именно передача ребёнка, оставшегося без попечения родителей с плеч органа опеки и попечительства — на плечи либо гражданина («семейное устройство»), либо учреждения.
Учреждение это должно, по смыслу п.3 ст.123 СК, принять на себя обязанности опекуна. А это, по смыслу п.1 ст.147 возможно только, если ребёнок на полном государственном обеспечении, про которое я уже приводил выше цитату, из которой следует, что это может быть лишь гос- или мун- учреждение.
То есть передать права и обязанности опекуна негосударственному учреждению нельзя. Стало быть, эти права и обязанности так и останутся у органа опеки, а это значит, что «устройство» ребёнка, оставшегося без попечения родителей не произведено.
Таким образом, подытоживая.
Учреждение, куда может быть устроен ребёнок, оставшийся без попечения родителей может быть только государственным или муниципальным образовательным учреждением. В некоторых специфических случаях учреждение может быть лечебным или принадлежать соцзащите, но тогда речь не идёт о воспитании.
Вся эта логика не имеет никакого отношения к приютам! Самое главное тут, что приют не является формой устройства ребёнка, его администрация не имеет прав и обязанностей опекуна.
Приют — место временного пребывания несовершеннолетнего, оставшегося без попечения родителей. Именно временного, исходя из положений закона «Об основах социального обслуживания в Российской Федерации».
Исходя из требований п.3 ст.122 СК РФ, устройство ребёнка должно быть осуществлено в течение месяца. Следовательно, срок пребывания ребёнка в приюте не может превышать одного месяца.
Я слышал мнение, что срок пребывания в приюте — до шести месяцев, потому, что так написано в положении о приюте. Для ребёнка «родительского» или находящегося под опекой — да, может быть и больше. Для ребёнка, оставшегося без попечения — установлен месячный срок для устройства ребёнка, стало быть, больше месяца в приюте он быть не может.
Надеюсь, теперь понятно два момента. Во-первых, «закон Лаховой» не меняет ничего в том, что детский дом может быть только государственным или муниципальным (а лишь прямо это прописывает в законе). Во-вторых, приюты никто не трогал, не трогает, и трогать не будет.
2007 год.
Опыт устройства и содержания православного детского приюта
Приют при Троицком храме Коломны (Щурово) был создан в 2008 г. Сейчас на попечении прихода находится 33 ребенка от 2 до 16 лет. Дети живут в двухэтажном доме на территории храма. Старшие воспитанники учатся в Православной гимназии при храме. В приюте работают 15 сотрудников.
Вся деятельность приюта ведется только на благотворительные пожертвования различных организаций и частных лиц. Об опыте устройства и содержания православного приюта рассказывает настоятель церкви Пресвятой Троицы г. Коломна протоиерей Вадим Маркин.
Когда нас спрашивают о приюте, то самый часто задаваемый вопрос о том, как приют создавался, как появилась идея. По-моему, правильные и хорошие идеи у нас появляются не в результате каких-либо особых мозговых штурмов или работы в команде. Сама жизнь диктует их нам, говорит нам о том, что нужно делать.
Когда мы смотрим на окружающий мир, когда мы, видя происходящее, задаем постоянно себе вопрос: «А как сделать лучше?», тогда и приходят правильные и нужные мысли. Очень важно такой процесс запустить в команде, с которой мы работаем.
Начинался он сразу с трудностей. Самого первого ребенка мы взяли из государственного социального центра. Девочку звали Вика, ей было 12 лет. Когда она появилась, мы обрушили на нее всю нашу любовь, все наше желание сделать ее детство счастливым. Вскоре вместе с небольшой командой, мы отправились в Красную Поляну, где все вместе учили Вику кататься на горных лыжах. Она не только впервые оказалась в горах, на горных лыжах, но и вообще впервые села в поезд и куда-то отправилась в путешествие. Мы возили ее в бассейн, взялись за ее учебу, назначали различные легкие, как нам казалась, трудовые формы воспитания, например, помыть за собой посуду. И такой самый первый наш опыт закончился, надо сказать, полным провалом.
Надо сказать, что тут еще и процесс естественного воцерковления включился. Хоть и делали мы это нежно и не спеша, без какого-либо нажима, но процесс этот такой тонкий, что не всегда получается направить происходящие процессы в нужное русло.
Вике у нас не нравилось после ее весьма свободной жизни, когда она до полуночи смотрела телевизор, могла возвращаться с прогулки тогда, когда захочется, совершенно не надо было учиться.
Вся эта жизнь уже в полном объеме затянула ее, и все наши педагогические прорывы оказались для нее тяжким, на ее взгляд, не нужным трудом. Мы были очень обеспокоены этой ситуацией. Согласитесь, когда вы берете первого ребенка в организованный вами приют, а ему у вас просто не нравится и он готов вернуться в любые формы государственной системы воспитания, то это наводит на целый ряд нелегких размышлений.
Но, надо сказать, глобально и глубинно никаких сомнений у нас не было. Просто Господь устроил жизнь людей так, что никого насильно не спасешь и не сделаешь счастливым. Каждый человек идет своим путем, у каждого разворачивается своя собственная уникальная жизнь. Каждый человек имеет выбор в своей жизни. Кроме того, Господь через этот случай мягко показывал нам наши собственные ошибки.
Сегодня, спустя семь лет работы, мы видим большую пользу и огромную необходимость в том, чтобы существовали православные приюты. Часто приходится слышать, что никакие приюты не нужны, что все дети должны жить в семьях, что семейное воспитание лучше, чем любое приютское. Но, по-моему, в такие размышления закрадывается одна большая ошибка. Понятно, что есть идеал, понятно, что ребенку родиться и жить в семье, где его любят, — это наилучшая ситуация. Дай Бог, чтобы так было с каждым. Но мир во зле лежит, и поэтому достаточно часто дети оказываются не в лучшей, а в худшей ситуации, и говорить о том, что приюты не нужны, это все равно, что говорить, что костыли не нужны, потому что у человека есть две ноги, на которых он может легко стоять и передвигаться. Да, это так, но как обойтись без костылей хромому или безногому? Вот так же и в нашем сложном обществе. Православный детский приют помогает ребенку, оказавшемуся в трудной жизненной ситуации, получить ту капельку любви, в которой он очень сильно нуждается и которой нет в его жизни. Когда мы живем в теплой, уютной квартире, у нас есть муж (жена), вместе с нами — наши дети и родители, когда у нас есть любимая работа и увлечение, мы мало задумываемся о том, сколько детей, да и взрослых, оказываются в очень нестандартных ситуациях, когда нет никого рядом, когда кажется, что проблемы выше твоих сил, когда не только не хватает любви, а ее просто нет — нигде и ни от кого.
Таких ситуаций очень много. Когда ты начинаешь заниматься этой проблемой, такие случаи обрушиваются на тебя большой волной.
Существует немало различных концепций, юридических, педагогических и социальных схем спасения детей, которые оказались в трудной жизненной ситуации. Но мне кажется, что какой именно будет форма помощи не столь важно, во всяком случае, не так важно, как кому-то может показаться. Чтобы жизнь ребенка развернулась в сторону его развития, в сторону спасения его души от падения в бездну, необходимо только одно: его надо любить. Собственно, хороший приют от плохого отличается только по этому параметру, а не по количеству обслуживающего персонала, закупленных игрушек и совершенных поездок.
Мы видим, что православные детские приюты принципиально отличаются от светских. Не стал бы утверждать, что это отличие имеет четко выраженную границу: наверно, бывают неудачные формы православных приютов, и уж тем более есть огромные проблемы у приютов и детских домов светских. Я бы назвал два очень важных момента, которые делают детский приют при церкви принципиально лучше, чем государственные учреждения.
Государство — это огромная машина, которая, конечно, необходима и которая решает массу важнейших вопросов, чтобы избежать хаоса. Но у этой «машины» нет души, и поэтому, когда государство принимается решать вопросы тонкого душевного устроения и уж тем более вопросы духовного характера, то часто это получается неуклюже, без достижения требуемого результата. Просто действует система. В церковном приюте не так. Образовывается он всегда по инициативе снизу, не приходит никаких распоряжений или приказов, чтобы приют был. На самом деле это очень важно, потому что когда дело идет от души, то оно движется любовью.
Вторая причина, почему церковный приют, как правило, всегда лучше любого светского, состоит в том, что в приюте при храме мы опираемся естественным образом на многовековой, точнее сказать тысячелетний уклад, опыт Православной Церкви. Это опыт любви, опыт пламенного горения пред Богом, это большой опыт педагогики.
Казалось бы, все просто: звонят колокола, совершается Божественная литургия, дети исповедуются и причащаются Святых Христовых Таин, батюшка приходит в гости и благословляет каждого из детей, вместе читают Библию. Все это в отдельности кажется простым и обыденным, но вместе это совершает чудо — чудо преображения души ребенка.
Наша Церковь сохранила большой исторический опыт христианского братства. Я имею в виду не следование революционному лозунгу «Свобода, равенство и братство!», а братство подлинное, братство во Христе. Конечно, все это не может не сказываться на качестве и результатах работы детского учреждения.
Когда наш приют создавался, нам приходилось вырабатывать основные фундаментальные принципы, по которым мы живем. Я имею в виду даже не самые глубинные принципы, которые вытекают из Евангелия и нашего христианского служения пред Богом. Эти принципы важны, но как раз по ним никогда не было никаких вопросов. Их нужно просто знать и соблюдать. Но как быть в нашей обыденной жизни? Как решать ежедневные, даже ежечасные задачи и вопросы? И вот еще одно важное правило, которое с самого начала мы заложили в нашу работу: при решении тех или иных вопросов, тех или иных сложных ситуаций мы всегда должны исходить из интересов ребенка. Только из его интересов.
Почему мы придаем такое большое значение этому вопросу? Разве это и так не очевидно? Дело в том, что когда работает учреждение, со своей структурой и своими задачами, когда учреждение находится в сложном юридическом поле и еще более сложной экономической ситуации, то, как это ни странно звучит, часто при решении той или иной ситуации у нас стоит дилемма: чьи интересы прежде всего отстаивать — интересы учреждения, взрослых людей, которые работают в этом учреждении, или интересы ребенка. Сейчас, когда, можно так выразиться, «мы в теме», мы видим, что очень часто в государственной системе воспитания те или иные решения принимаются не в интересах ребенка, а просто с учетом этих интересов. Ситуация во многом могла бы поменяться к лучшему, если бы всегда, во всех обстоятельствах мы действовали только в интересах ребенка, думали только о его нравственном и духовном состоянии.
А это может получиться только при наличии любви.
Я уверен, что для того, чтобы заниматься помощью детям, не надо ждать официального юридического открытия. Помощь детям — это наше христианское делание, это зов сердца, а юридическое оформление — это необходимая оболочка для доброго дела, форма. Поэтому, еще не имея никакого открытого приюта, мы уже взяли первого ребенка из детского социального центра под свою опеку. Этот случай я уже описал выше — случай, когда мы обрушили всю свою любовь и все свои технические возможности, чтобы нашей Вике было лучше, чтобы она развивалась, и как все это не получилось и, можно сказать, развалилось. Пришло время юридического оформления: мы несколько окрепли в наших мыслях, поняли, что эта работа для нас серьезна и навсегда.
Сначала мы изучили все юридические формы, которые возможны в работе с детьми, их четыре: частные организации, автономные некоммерческие организации, партнерство и общественные организации. Здесь я посоветовал бы организаторам процесса обязательно опираться на помощь юриста. Мы получили подробные консультации. Каждую из этих четырех юридических форм организации работы мы сравнили по различным параметрам и остановились для себя на автономной некоммерческой организации. Далее необходимо было составить устав. За основу взяли устав автономной некоммерческой организации такого же типа, в течение нескольких недель вместе с юристом проработали его нюансы, вникли в тонкости тех или иных формулировок. Организацию нужно было зарегистрировать в Минюсте. Этот процесс не прошел гладко, приходилось много раз привозить документы с различными исправлениями. Минюст наотрез отказывался вносить некоторые пункты устава, работа несколько затянулась, но потом я решил, что не так важно бороться за каждый пункт, насколько важно как можно быстрее открыть организацию. Получив регистрацию, мы смогли открыть расчетный счет в банке, получить печать, зарегистрироваться в налоговой инспекции, одним словом, сделали все то, что делает любая организация в нашей стране, да, впрочем, и во всем мире.
Большинство людей уверены, что для открытия приюта нужны крепкая материальная база и надежное финансирование. Конечно, материальная база и финансирование это прекрасная, даже блестящая основа, но на момент создания нашего приюта мы не имели ничего из этого. Никакой материальной базы у нас не было, не было здания, и первые воспитанники поселились в нескольких комнатах церковно-приходского дома. Не было у нас и никакого надежного финансирования, и ненадежного тоже не было. Мы решили, что помогать детям так или иначе сможем всегда, а уж насколько будем помогать — как Господь даст. Поэтому, я уверен, чтобы начать эту работу необходимо только одно — решимость. Есть замечательное краткое пособие для начинающих: начните! Итак, мы открыли приют. Уже начав работу и взяв детей, мы параллельно вели строительство нашего здания, где они могли бы поселиться, где было бы тепло и уютно. Но, повторюсь, ничего этого вначале не было.
Так начались наши будни, просто работа. В свое время я нес послушание в Коломенском следственном изоляторе — навещал временно заключенных. Однажды пришлось крестить родившегося там ребенка. Когда мама уже отбывала срок в Можайской колонии, а ребенку исполнилось 3 года, столкнулся с ситуацией, что после трех лет пребывания на зоне детей отправляют к родственникам. А если родственников нет или они не хотят брать ребенка, тогда он, хоть и временно, попадает в детский дом. Тогда ребенка временно пришлось взять в свой дом, до освобождения мамы. Через эту давнюю историю я узнал о проблеме с детьми в женской зоне. И вот теперь, когда при храме был создан приют, мы вышли на руководство зоны, и образовался замечательный контакт. Таким образом, первые несколько детей попали в наш приют из Можайска. Это были дети, у которых есть мамы, но им предстояло отбывать большой срок. Кроме того, по согласованию с руководством зоны, мы прежде всего взяли тех детей, которых, как уверено руководство, мамы никогда не заберут.
По мере развития нашего приюта стали поступать, хоть и в редком случае, звонки и просьбы, чтобы мы оказали помощь тому или иному ребенку, находящемуся в трудной жизненной ситуации.
Так у нас появилась одна из воспитанниц, которой на тот момент было 12 лет. Мне позвонили прихожане московского храма и сказали, что, когда шли в храм, увидели девочку, просившую подаяние. Они разговорились с ней и выяснили следующее: девочка жила в многодетной семье, где-то в Приморском крае. Мама посадила ребенка в поезд, передала проводнице и сказала: «Отвези ее в Москву и пристрой куда-нибудь». Так девочка оказалась в Москве. Прихожане московского храма очень просили меня взять эту девочку на попечение. Я очень сильно сомневался, стоит ли это делать. Меня смущало, что наш приют совсем еще молодой, только вставал на ноги, у нас было очень мало опыта, а 12-летняя девочка, которая пересекла на поезде всю страну и имела кучу детских приключений, была уже совсем не ребенком, а в каком-то смысле сформировавшимся человеком. Кроме того, в голове все еще сидела история с нашей первой воспитанницей, которая была как раз в том же возрасте и которой совсем не понравилось наше попечение. Но девочку привезли, как бы для консультации, очень хорошо поговорили, пообщались и все же решили попробовать. Сейчас мои чувства как-то похожи на чувства родителей, которые очень не хотели ребенка, и был он у них не желанный, но когда родился, его вдруг все очень полюбили и теперь не представляют себе, как бы жили без него. Эта девочка прекрасно прижилась у нас, и мы все очень ее любим. Я очень рад, что Господь устроил так, что она оказалась в нашем доме.
Сформулируем наши цели и задачи. Мы делаем все, чтобы дать ребенку то, чего у него нет. История каждого нашего воспитанника уникальна, но есть нечто, что их всех объединяет: этих детей некому любить. Как раз в решении этой проблемы состоит наша первая и основная задача — мы должны дать любовь каждому ребенку, который попадает к нам. Любовь животворит, любовь движет каждого человека вперед. Вторая наша задача более приземлена, но также очень и очень важна: подвинуть к проактивности жизнь каждого нашего воспитанника, дать ему весь набор необходимых навыков для того, чтобы он мог трудиться здесь, на земле, активно вести свою жизнь.
Собственно, именно в выполнении этих двух задач мы и можем видеть разделение детских учреждений на две части. Когда ребенок в детском доме ничей, это очень плохо сказывается на его развитии. Очень важно наличие вот этой «чейности». Дать ребенку ощущение «чейности» и есть основная задача любого детского приюта.
Очень часто нас спрашивают, что за дети живут у нас, каким образом они к нам попадают. Мне хотелось бы рассказать еще несколько историй.
Одна из девочек попала к нам из-под Пушкина, где она родилась. Ее мама, гражданка Украины, живет в России около 10 лет, и на момент рождения ребенка была без документов — потеряла. Девочка до семи лет прожила без каких-либо документов. Мы смогли получить справку о ее рождении в роддоме. Долго и с большими усилиями делали ей документы, чтобы она смогла пойти в первый класс. В садик она не ходила, и нашим воспитателям пришлось приложить много усилий, чтобы подготовить ее к школе. Сейчас она учится в Православной гимназии при нашем храме, хорошо поет, любит играть в куклы. Как и многие наши воспитанники, она посещает бассейн, занимается английским языком, пением и танцами.
Другая девочка переехала к нам из приюта при одном из женских монастырей, где жила шесть лет. Ей назначили особый, VIII тип обучения, который не смогли организовать в монастыре, и обратились за помощью к нам. Мы приняли ребенка, но усомнились в правильности диагноза и положили усилия, чтобы его сняли. Работа оказалась ненапрасной. Сейчас девочка живет у нас, учится в нашей Православной гимназии. Она очень любознательна, много читает, любит рисовать и заниматься рукоделием.
Недавно к нам родители, потерявшие жилье и ночующие в прямом смысле то под мостом, то на вокзале, сами привели двоих детей. Дети не помнят, когда мылись в горячей воде. Старший ребенок в 10 лет закончил только первый класс…
Примерно год требуется на то, чтобы ребята привыкли, адаптировались, начали активно развиваться и… стали обычными детьми — открытыми, улыбающимися, радующимися жизни.
Давайте задумаемся, что значит организовать хороший приют? Что, собственно, нужно для ребенка? На мой взгляд, это следующие вещи: должна быть добрая, семейная атмосфера, в которой детям хорошо. Атмосфера, которая двигает, развивает. В хорошем приюте должна быть реально работающая программа индивидуального развития ребенка, которая учитывает особенности каждого, его стремления, интересы и мечты. А еще хороший приют — это место, где тебя любят. Ребенок должен знать, что здесь его любят, а значит, здесь его дом. Он должен чувствовать, что он может всегда прийти и его поддержат, помогут и что его всегда ждут.
Устроить атмосферу, которая развивает, относительно просто. В нашем приюте есть замечательные групповые занятия английским языком. Прекрасно работают преподаватели детской школы искусств, созданной при храме. У детей есть хоровые и индивидуальные вокальные занятия, они учатся танцевать, играть на различных инструментах, ставят спектакли и постоянно участвуют в концертах разного уровня. Прекрасно представлена спортивная программа: ребята занимаются плаванием, дайвингом, учатся кататься на горных лыжах. Взрослые воспитанники учатся водить автомобиль по пересеченной местности. Пожалуй, самое главное в этом вопросе — это внутреннее желание взрослых, работающих с детьми, развиваться самим. Если взрослые читают, активно участвуют в жизни общества, активно размышляют, то, конечно, такая атмосфера легко передается детям, вселяется в их сердца и ум. В общем, как и в любой семье.
Организовать индивидуальную работу с каждым ребенком оказалось не так просто, как представлялось. Казалось бы, что сложного: составить планы работы, назначить ответственных за те или другие направления, обозначить кураторов. Но проблема состоит в том, что индивидуальная работа с каждым ребенком содержит очень много тонкостей, должна опираться на очень хорошие знания и понимание каждого. Проблема состоит в том, что внутренний мир детей не является чем-то постоянным и неизменным. Они растут, меняются.
Живая душа требует постоянного внимания. А постоянное внимание возможно только тогда, когда эту душу ты любишь. Любое уклонение в формальный подход начинает все разрушать. Несмотря на все хорошо продуманные планы, мы постоянно сталкиваемся с проблемой, когда многие вещи формализуются, рассыпаются на глазах, превращаются в груды бумаг, записей. Одним словом, это очень важный момент, который требуется вновь и вновь приводить в жизнь, к нему нужно постоянно возвращаться и ни на минуту не расслабляться.
Серьезным вопросом в жизни детей приюта является их социализация. Как бы мы ни старались избежать проблемы, все равно, так или иначе, любой приют — это несколько обособленное образование в нашем обществе. В этом обособленном образовании мы можем создать самые лучшие в мире условия, но ребенок не может навсегда остаться в приюте. Любому из наших детей рано или поздно нужно поступать в различные учебные заведения, создавать семью, трудиться в обществе. Очень важно помнить об этом и постоянно социализировать детей. Причем не в форме каких-то мероприятий и элементов, а постоянно максимально растворять их в жизни нашего реального общества.
Какие-то вещи, правила мы ввели с самого начала жизни нашего приюта, например: старшим детям не приносят приготовленный готовый ужин. У нас есть современная кухня, устроенная так, как в каждом обычном доме. Дети вместе с воспитателем ходят в магазин, покупают продукты, кладут их в холодильник. Вечером вместе с воспитателем готовят себе ужин. Во всем здании приюта, а это три этажа, у нас в штате нет уборщицы. Уборку делают сами дети вместе со своими наставниками.
Ребята имеют множество занятий, организованных на приходе, и кроме этого ходят в различные городские кружки и секции. Наша задача — дать те навыки, которые будут нужны каждому из них в их самостоятельной жизни. А один из самых важных навыков, которые мы бы хотели, чтобы имел каждый из наших детей, — это умение и желание трудиться. Пожалуй, из светской сферы — это самое важное и самое необходимое, что мы должны дать нашим детям.
Но это как раз труднее всего.
С семи лет наши воспитанники несут посильные послушания в храме — девочки помогают церковницам, мальчики пономарят, ребята постарше учатся звонить в колокола. Двое самых старших, кроме этого, имеют послушания на приходе — работают секретарем и помощником системного администратора.
В работе приюта, конечно, очень важны детали, каждая из которых имеет свое значение. Но еще важнее за лесом деталей не потерять главное. Например, возьмем такую нужную деталь в развитии ребенка, как мелкая моторика. Общеизвестный факт, что через мелкую моторику развивается мозговая деятельность ребенка, и что это очень важный процесс в его развитии. Но все же, согласитесь, ни развитие мелкой моторики и ни любые другие отдельно взятые навыки и вопросы ни в коем случае не могут являться главной целью нашего воспитания. Как уже говорилось, самое главное, что необходимо дать ребенку в приюте и вообще любому ребенку, — это любовь. Поэтому, если какой-то приют хочет стать лучшим, то прежде всего нужно решать, как стать лучшим местом для жизни и развития ребенка. Необходимо решить главную задачу, и уже когда она решается хорошо и правильно, становятся важными все детали.
Существенная проблема в работе приюта — это кадры, потому что саму жизнь приюта делают люди, конкретные сотрудники, а не просто идеи или схемы. На второе место по важности, я думаю, стоит поставить степень продуманности всех процессов, всего того, что делается в приюте, поднятие внутреннего уровня во всем. Ведь от того, как делается дело, от того, какой подход используется в каждой ситуации, зависит внутренний уровень ребенка при принятии им решений, это будет мерилом всего в его дальнейшей жизни. Вот эти процессы прежде всего и стоит налаживать в работе.
Основной трудностью в управлении приютом является его полная финансовая нестабильность. Ведь создав приют при храме, мы не имеем никаких государственных, бюджетных средств. Совершенно не обязаны оказывать помощь приюту благотворители — организации, частные лица.
Для финансового обеспечения приюта необходимы три важных момента.
Первое. Нужно, чтобы на приходе была настоящая христианская атмосфера, чтобы приход жил реальной жизнью. Когда происходят такие процессы, конечно же, всегда находятся люди, не только неравнодушные к данной теме, но имеющие внутреннюю позицию, что служение и помощь другим является необходимым условием в деле своего собственного личного спасения. Мы видим, что не только приюту нужен приход и храм, но и храму, и людям приходящим очень нужен приют.
Второе. У меня создается впечатление, что будущее также за инвестиционной деятельностью. Мы видим мировой опыт, а также дореволюционный опыт России, когда учебные заведения, общественные инициативы берут свое финансирование от средств, вложенных в те или иные производства, процессы, ценные бумаги. У меня есть уверенность, что этот вопрос нужно тщательнее изучать и достаточно смело двигаться в этом направлении. Причем вопрос этот можно двигать вместе с благотворителями приюта, с попечительским советом, который формируется вокруг жизни приюта.
Третье. Нам до конца непонятна проблема с государственным финансированием. На наш взгляд, целый ряд причин собрались вместе, а в итоге вопрос стоит на месте и никак не решается. Но мы работаем в этом направлении и надеемся на положительный результат.
У нас сложился круг благотворителей, которые стали нашими помощниками, нашими друзьями и «со-трудниками». Вместе с ними мы организовываем все, что происходит в нашем доме: от обеспечения всех бытовых нужд приюта, до паломнических поездок, походов, лагерей. Ведь за индивидуальным развитием каждого ребенка, за организацией любого праздника или даже самой простой поездки стоит серьезный ряд финансовых затрат.
Наши помощники приезжают в приют на праздники и различные мероприятия, знают детей, участвуют в решении их проблем и радуются их успехам. Очень важно сделать так, чтобы дети не росли потребителями. Выполнить эту задачу может только комплекс мер, которые нужно планомерно и неотступно осуществлять.
Например, мы просим наших помощников и друзей не делать никаких подарков и вручений детям. Есть большие годовые праздники, когда это уместно, а в остальных случаях в них нет никакой необходимости.
Но в то же время приют развивается, его работа расширяется и углубляется, количество детей увеличивается. Перед нами регулярно встают различные вопросы и проблемы, которые нам необходимо решать. Появляются новые проекты и направления работы, которые невозможно решить силами прихода без серьезной финансовой поддержки и привлечения новых благотворителей.
Хочется также сказать о волонтерском движении. Совершенно очевидно, что по этому вопросу нужно работать самым серьезным образом. Волонтерское движение может принести ощутимую пользу детям в приюте. Кроме того, оно нужно и самим его участникам. Польза здесь взаимовыгодная: ведь нет ничего, что дает такую радость душе, и нет ничего большего, что дает нам силы в жизни, как помощь ближнему, как соучастие в жизни другого человека. Главное, что мы поняли в этом вопросе на сегодня, — этим направлением нужно очень серьезно заниматься. Часто волонтерское движение пущено, можно сказать, на самотек.
И самим волонтерским организациям нужно высокопрофессионально относиться к своей работе. И тем, кто их принимает, кто с ними контактирует, необходим трезвый, профессиональный подход.
На сегодня огромные потенциальные возможности волонтерского движения не используются из-запримитивного понимания темы с нашей стороны и поверхностного отношения со стороны самих волонтеров. Одним словом, здесь необходимо еще тщательно и много работать.
Как в жизни самой Церкви, так и в жизни приюта очень важно закладывать глубокие, пропитанные смыслом собственные традиции. Это празднование церковных праздников детьми, дружеские добрые беседы со священниками, совместное чтение, воскресный праздничный обед, поездки в лагеря, походы, приготовление ужина вместе с детьми, без помощи поваров и многое, многое другое. Каждый из таких элементов имеет невероятно большое значение для развития ребенка.
В нашем приюте недавно мы создали музей. Музей этот необычный — музей удивительных вещей. Идея его создания появилась, когда у нас в руках оказался настоящий метеорит. То, что неземной предмет, прилетевший неизвестно откуда из космоса, может быть так близко — в прямом смысле в руках, — поразило воображение. От одного из наших помощников узнали о том, что и другие удивительные вещи можно приобрести прямо в Москве. Так постепенно появились первые экспонаты — яйцо динозавра, зуб мамонта… Обычно их появление приурочивается к какому-то событию или празднику в приюте.
Очень важный вопрос о взаимодействии церковных приютов с органами опеки и другими государственными структурами. Конечно же, такое взаимодействие должно быть очень плотным и глубоким. В таком взаимодействия есть крайняя необходимость и видна большая польза, но есть и немало проблем. В этом вопросе еще нужно очень многое переосмысливать.
Нелепо, на мой взгляд, выглядят действия государственных институтов, которые должны контролировать работу таких приютов. Каждая вторая проверка сопряжена со штрафами. Абсолютно непонятно, почему определенные государственные институты вместо реальной помощи детям в виде конкретных консультаций, что и как правильно сделать, и помощи в том, чтобы это реализовать, прибегают при проверках к системе штрафов. Обычно, когда говоришь о таких вещах, то слышишь в ответ, что ведь необходимо соблюдать все правила пожарной, санитарной и эпидемиологической и других видов безопасности, так как это очень важно для детей. С этим, конечно, никто не спорит. Но то, за что конкретно штрафуют, то есть берут со счета приюта деньги, пожертвованные благотворителями, в прямом смысле — отбирают их у детей, чаще всего совершенно не связано ни с жизнью, ни со здоровьем детей. Сложность заключается во взаимном недоверии. Здесь еще предстоит много и долго работать с обеих сторон.
Несколько лет назад мы задумались: звонят колокола, каждый день совершается Божественная литургия, стоит трехуровневое здание приюта, где есть все необходимое, не стоит ли весь этот потенциал использовать в большей мере, чем мы используем? Так родилась идея приглашать к нам в гости на несколько недель детей из государственных детских домов.
Зародилась дружба с мордовским домом-интернатом для детей-инвалидов. Мы заключили совместный договор, и теперь у нас в гостях практически всегда находятся 2–3 ребенка из этого детского дома. Мне очень нравится, как развивается это сотрудничество. С одной стороны, это очень полезно для детей, которые к нам приезжают: они оказываются в обстановке, которая их развивает, вливаются в наш общий коллектив, участвуют в богослужениях, исповедуются и причащаются, вместе с детьми нашего приюта ездят в Москву на выставки, спектакли, участвуют в различных мероприятиях. С другой стороны, такое общение так же полезно и для наших детей, которые принимают у себя гостей. Трогательно видеть, как наши воспитанники общаются с детьми-инвалидами, помогают им в различных ситуациях. Все это очень и очень важно.
Нам удалось наладить еще один важный процесс, когда сотрудники и прихожане храма участвуют в жизни детей приюта. Некоторые наши сотрудники стали крестными родителями детей приюта. Мы привлекаем многих к проведению мастер-классов для детей по различным видам рукоделия, кулинарии. Одним словом, взрослые люди делятся своими умениями и знаниями с детьми. Иногда сотрудники прихода берут одного, двух детей и совершают с ними индивидуальные поездки, паломнические путешествия, просто гуляют.
Часто гости, которые приезжают к нам, волонтеры и благотворители, которые нам помогают, задают одни и те же вопросы: «Что будет с детьми дальше? Когда выпуск детей? Как будет складываться их жизнь?» Пока мы можем отвечать на эти вопросы только теоретически. Самая старшая воспитанница закончила 9 класс нашей Православной гимназии, поступила в сельскохозяйственный колледж и теперь осваивает специальность ландшафтного дизайнера.
Редко, но бывают случаи, когда наши воспитанники возвращаются к своим родителям. Мы всегда рады, когда в семье наших подопечных разрешается проблемная ситуация, или когда мама, вернувшись из заключения, налаживает свою жизнь и забирает ребенка. К сожалению, это единичные случаи и больше — исключение из правила.
У нас нет никакого выпуска, потому что приют — это большая дружная семья. И как в обычной семье нет выпуска ребенка из семейной жизни — все складывается естественным образом, постепенно — так будет и в нашем приюте. Уверен, что у наших детей все будет хорошо, во всяком случае, у них есть для этого все.
Конечно, у нас большие планы. Мы анализируем свою работу и видим большое количество недоработок, и хотелось бы многие процессы организовать лучше. Мне нравится, как идет духовное развитие каждого из наших детей: участие в Божественной литургии, исповедь и причастие, слушание проповедей и индивидуальные занятия со священниками — все это благотворно сказывается на развитии их души. Но в деле спасения души невозможно достичь идеала, всегда есть куда развиваться, в каких вопросах двигаться вперед. Здесь нам предстоит еще большой, тяжелый, упорный, но радостный труд.
В работе нашего приюта одним из главных вопросов является индивидуальное развитие ребенка. Необходимо усилить работу в этом направлении, чтобы индивидуальные способности и желания каждого ребенка максимально развивались, как в любой семье. Также важно дать детям конкретные рабочие навыки: чтение, знание ряда компьютерных программ, понимание вопросов тайм-менеджмента, умение управлять проектами, умение добиваться поставленных целей и далее большой список самых конкретных навыков, необходимых им для жизни. Нам очень важно, чтобы у наших воспитанников сформировалась и воспиталась проактивная жизненная позиция. Именно при такой позиции дети, став взрослыми, смогут быть важными членами общества и их собственная жизнь будет богатой и наполненной. У нас большие планы по числу детей, которых мы окормляем. За прошедшие несколько месяцев оно у нас увеличилось в два раза. В приюте сейчас 33 ребенка. И я думаю, что нам не стоит далее разрастаться, но можно открыть второй, третий, пятый, десятый… приют. Нам бы очень хотелось помогать множеству детей. Каждый раз, когда к нам обращаются за помощью, мы находим возможность разместить ребенка, но с тревогой ждем момента, когда просто не будет места. А как отказать ребенку, которому реально нужна помощь, который никому не нужен на данный момент и мы его единственная надежда или надежда взрослых, которые его привели? Важно, чтобы ни один ребенок в нашем обществе не остался без любви взрослых, без внимания и заботы. И очень важно, чтобы это было не только замечательным лозунгом для общества, а побуждало к конкретным поступкам, конкретным действиям.
Нам нужно постоянно повышать наш собственный уровень, уровень работы, которую мы делаем, и подтягивать к этому всех наших детей. Очень важно, чтобы соблюдались все традиции, которые складываются в нашем доме. Нужно, и это входит в наши планы, углублять внутреннюю работу с педагогами, их знания в духовной области, в православии, ведь это то самое поле, которое даст урожай в десять раз более, нежели посеешь.
Статья взята с сайту mepar.ru
Город помогает: как открыть семейный детский сад у себя дома
Центр «Моя карьера» оказывает комплексную поддержку женщинам с детьми. Сегодня в рамках программы «Мама работает» центр помогает женщинам снять барьеры, препятствующие трудоустройству и рассказывает, какие возможности для работы и развития дает город.
Юлия Терещенко — мама четверых детей. В начале года она организовала у себя дома семейный детский сад, благодаря чему теперь может заниматься воспитанием детей и получать за это деньги. Такая услуга доступна московским семьям, в которых есть трое и более детей в возрасте от двух месяцев до семи лет.
«В конце прошлого года мне позвонили из центра „Моя карьера“ и рассказали о городской программе „Семейный детский сад“. Сначала я недоверчиво отнеслась к информации, но специалист рассказал мне о семинаре, который проходил в центре, и я решила попробовать. Трое моих детей дошкольного возраста, так что по всем критериям мы подходили. Семинар оказался очень полезным, все было просто, и я занялась оформлением документов», − рассказывает Юлия.
Также консультанты центра «Моя карьера» рассказали, какие есть возможности обучения для мам с детьми. Подсказали, где можно пройти образовательный курс на помощника воспитателя, чтобы понимать все организационные моменты. По окончании она получила сертификат. Затем со всеми необходимыми документами Юлия обратилась в ближайшее к дому образовательное учреждение, где уже работали с домашними садами.
«Меня оформили и прикрепили к муниципальному детскому саду как помощника воспитателя, выдали инструкции и с середины января мой семейный детский сад открылся! Вот уже почти полгода я получаю официальную зарплату, а также деньги на питание каждого ребенка», − делится впечатлениями Юлия.
Сейчас многодетная мама занимается только со своими детьми, но в перспективе она может принимать в свою группу других детей из московских семей. Программа на день насыщенная, как и в обычном садике: игры, занятия, сон и обед по расписанию. Воспитатели из детского сада по видеосвязи могут узнавать, как проходит день у мамы и детей, но важно, чтобы дети находились дома и под присмотром мамы.
Юлия признается, что деньги, которые она получает как помощник воспитателя, являются хорошей поддержкой для семьи.
«Благодаря тому, что специалисты центра „Моя карьера“ рассказали мне о существовании такой возможности, благодаря обучению и курсам, которые я смогла пройти, − сегодня у нас есть этот доход. Моя работа была связана с массовыми мероприятиями и сейчас все они, естественно, отменились. Поэтому семейный детский сад оказался для меня фактически единственным источником дохода. Не знаю, как бы мы выкручивались без этой поддержки», − говорит Юлия.
Во время оформления документов для открытия семейного детского сада Юлия также приняла участие в программах и марафонах для мам по программе «Мама работает».
«Я рада, что отважилась и пришла в центр. Меня приятно удивило, как меня встретили и какую помощь оказали. Я сходила на несколько занятий и консультаций для мам, пообщалась с психологом, и мне это очень сильно помогло! Помогло взглянуть на все свежим взглядом, вдохновило меня, придало сил − за это я очень благодарна центру. Я видела других мам, то, с каким настроением они выходили, как общались, обменивались впечатлениями − это огромный заряд энергии! И кроме того, это очень полезно − вытаскивать мам, особенно многодетных из их рутины, напоминать, что они не просто мамы, а женщины, у которых есть другие желания и таланты. Это очень здорово!», − заключила Юлия.
С начала апреля все услуги центра «Моя карьера» переведены в онлайн-режим. Эксперты центра всегда на связи. В рамках программы «Мама работает», женщины с детьми могут дистанционно проконсультироваться у специалистов по трудоустройству, пообщаться с психологом, а также воспользоваться обучающими программами и тренингами по наиболее перспективным направлениям.
Пресс-служба Департамента труда и социальной защиты населения города Москвы
Как открыть частный детский сад
В настоящее время в Республике Алтай предпринимается максимум усилий для обеспечения местами в дошкольной организации детей от 3-х до 7–ми лет. Однако по-прежнему остается актуальной проблема переуплотнения групп в детских садах.
Один из самых простых и доступных способов разрядить ситуацию — это организовать мини-садик прямо на квартире или в частном доме. Часто мамы кооперируются и «сидят» с детишками по очереди. Но при желании можно открыть и «официальный» домашний детсад.
Кроме того, новые вариативные организационные формы дошкольного образования (негосударственные, семейные детские сады, дошкольные группы полного и кратковременного пребывания при образовательных учреждениях и учреждениях дополнительного образования), создают условия для ранней социализации, разностороннего развития, и подготовки к школе детей, не посещающих детские сады.
Для спокойствия родителей и простоты ведения малого бизнеса в санитарных правилах предусмотрены с одной стороны все основные правила, выполнение которых обеспечит санитарную и эпидемиологическую безопасность для детей в таких детских садах, с другой — для их исполнения не требуется значительных материальных затрат.
Согласно СанПиН 2.4.1.3147-13 «Санитарно-эпидемиологические требования к дошкольным группам, размещенным в жилых помещениях жилищного фонда» упрощены требования к организации данных видов дошкольных организаций. Норматив по площади в игровой комнате, которая приходится на одного ребенка, не менее двух квадратных метров. При этом разрешено принимать в одной группе детей разного возраста, предусмотрена возможность гибкого графика работы мини-сада. Группы могут работать в режиме кратковременного пребывания (до 5 часов в день), сокращенного дня (8-10 часов), полного (10,5-12 часов) и продленного дня (13-14 часов), для групп кратковременного пребывания можно не устраивать спальных мест и не оборудовать кухню, при организации питания детей допускается доставка готовых блюд из комбинатов питания, пищеблоков дошкольных образовательных организаций, общеобразовательных организаций и организаций общественного питания.
Перед открытием детского садика необходимо подать уведомление в Управление Роспотребнадзора по Республике Алтай о начале деятельности.
Самое сложное – это решиться психологически, но «дорогу осилит идущий».
За дополнительной консультацией Вы можете обратиться в Управление Роспотребнадзора по Республике Алтай по телефону: 8 (38822) 64378, 64384.
Как итальянский священник помог открыть в Казахстане частный детский дом и что из этого получилось? Репортаж Informburo.kz
Последняя смена в пионерском лагере «Ленинец» закончилась летом 1988 года. Территория долго пустовала, пока в конце 90-х её не приобрёл итальянский священник Гвидо Треццани. К тому моменту всё лагерное имущество разворовали, здания корпусов обветшали, а на лужайках и детских площадках местные жители пасли домашний скот.Часть 1. Советское наследие и первые воспитанники
В 2000 году отец Гвидо вместе с Мариной Сугаковой и группой единомышленников открыли в Талгаре частный детский дом. Почти двадцать лет спустя о советском прошлом в «Ковчеге» напоминают только старые синие ворота на въезде и просторные беседки с шиферной крышей недалеко от КПП.
Если присмотреться к верхушке забора над воротами, можно заметить два маленьких металлических флажка. Один покрашен в цвета казахстанского флага, а другой – итальянского. Их разукрасили первые воспитанники «Ковчега».
Отец Гвидо и Марина Сугакова / Фото Романа Лукьянчикова
Двух самых главных взрослых в «Ковчеге» дети называют просто – «папа Гвидо» и «мама Марина». Взявшись за восстановление лагеря, они решили сохранить прежнюю структуру корпусов. По мере средств за несколько лет новые хозяева отремонтировали здания и облагородили территорию.
В 2014 году «Ковчег» и общественное движение «Ребёнок должен жить в семье» запустили проект «Наставники». Благодаря ему воспитанники детских домов, включая подростков, обретают наставников и нередко семьи. Для ребят постарше – это обычно редкость. Позже куратором «Наставников» стал благотворительный фонд «Дара», а программа наставничества проводится в Алматы, Астане, Караганде, Павлодаре и Уральске.
Также при «Ковчеге» работает школа приёмных родителей. В детском доме стараются найти подходящую семью для каждого ребёнка, и школа – одна из таких возможностей. Ближайшие занятия начнутся там 20 апреля.
«Ещё на старте мы понимали, что создавать копию того, что есть, не стоит. Мы стараемся создавать условия, приближённые к семейным, насколько это возможно, хотя абсолютно не планировали открывать детский дом. Я никогда не работал в этой области. Всё началось с волонтёрства в детских домах», – вспоминает отец Гвидо.
В 1997-1998 годы объединение местных волонтёров Arkinstitute с участием Гвидо Треццани и Марины Сугаковой оформило опеку над небольшой группой детей и купила маленький дом в Алматы, где они сначала могли гостить, а потом постоянно жить.
Для развития проекта требовалось расширение жилплощади. Подходящее место активисты нашли в Талгаре, и в 2000 году заведение было официально зарегистрировано как «Учреждение Ковчег» – негосударственная некоммерческая организация для детей-сирот, детей из семей в трудной жизненной ситуации и людей с ограниченными возможностями. Многие годы «Ковчегу» помогает итальянская некоммерческая и неполитическая организация AssociazioneArcaItaliaOnlus, созданная в Милане в 2004 году для финансовой поддержки детского дома в Талгаре.
Воспитанники «Ковчега» охотно нам позируют / Фото Романа Лукьянчикова
…Не прошло и 10 минут с начала экскурсии, как Гвидо окружили малыши, и голос нашего собеседника стал мягче и веселее. Две девочки трёх-четырёх лет тут же принялись играть с Гвидо. Скоро к нам присоединились ребята постарше. Впереди в рубашке и галстуке на костылях шёл парень по имени Анвар. Он сдавал экзамены в алматинском колледже, чтобы бесплатно учиться на автоэлектрика. Вместе с ним на бюджетные места претендовали 36 человек. Между Гвидо и Анваром завязался разговор:
– Ну, рассказывай.
– Поступил, пап. В первую десятку вошёл.
– Ничего себе. Даже в таком галстуке?
– Ну да. Шестое место взял.
– Поздравляю!
– Когда сдавал, очень переживал, ещё телефоны у всех забрали. А у меня простой, без интернета.
– Правильно. В жизни так и будет, головой надо думать, не соткой. Где серьёзно, везде забирают.
– Пойду маму Марину обрадую.
Отец Гвидо и Анвар / Фото Романа Лукьянчикова
Анвар попал в «Ковчег» в девять лет. В марте ему исполнилось 28. Парень профессионально занимается армреслингом, выиграл серебряную медаль на чемпионате Азии. Цель – попасть на Чемпионат мира, но перед этим Анвар должен победить на региональных соревнованиях.
Воспитанники разошлись по своим делам и последним, кто с нами остался, был улыбчивый мальчик Коля.
Но и он скоро встал на скейт и поехал по главной аллее мимо корпусов. В пять лет с Колей произошёл несчастный случай, из-за которого он получил многочисленные ожоги, охватившие почти 50 процентов тела. Они стягивали кожу, причиняя боль, и оставили после себя страшные шрамы на пальцах и груди. Коле помог Фонд «ДОМ» Аружан Саин, оплативший две сложные операции в Сеуле, включающие трансплантацию кожи. Теперь Коле легче пережёвывать пищу, и у него формируется подбородок, но скоро ему предстоит ещё одна операция в Корее.
Коля / Фото Романа Лукьянчикова
Ещё до открытия детского дома отец Гвидо задумывался о создании реабилитационного центра для детей с особенными потребностями. В «Ковчеге» эта идея отчасти воплотилась в создании инклюзивной группы, живущей со здоровыми детьми абсолютно на равных условиях. Всего в детском доме 55-65 детей. Самому младшему воспитаннику не больше двух лет.
«Когда человек готов к самостоятельной жизни, хочет работать или создать свою семью, его никто не держит, – говорит Гвидо. – У нас были ребята, которые ушли в 18 лет, и те, кто покинул детский дом в 25. Воспитанники с ограниченными возможностями находятся здесь дольше, потому что после совершеннолетия им некуда идти. В «Ковчеге» живет мужчина сорока лет, он передвигается на коляске».
Это художник с ДЦП Владимир Репетиев. Он рисует удивительные картины, и в 2015 году в Алматы состоялась его персональная выставка из 25 работ, часть из них потом приобрели. За то время, пока готовился этот материал, Владимира взяли под опеку, и он находится в семье.
Часть 2. Зелёные технологии и личная ответственность
Спокойная и размеренная жизнь «Ковчега» напоминает будни детского лагеря, только смены здесь не ограничиваются летним сезоном. В общении детей и взрослых чувствуется непринужденность, и стены не «давят» на гостя. Все корпуса обустроены домашней мебелью, в каждом здании есть общий зал и игровые комнаты с игрушками и библиотекой.
Там в свободное время воспитанники вместе смотрят фильмы, играют и общаются. Всё это лишь часть видимых результатов, за которыми скрывается многолетний труд коллектива «Ковчега», ежедневно решающего текущие задачи.
Воспитанники детского дома «Ковчег» / Фото Романа Лукьянчикова
«Прежде всего, нам было сложно достичь признания. В первые годы на нас смотрели, как на инопланетян. Конечно, это уже не советский менталитет, но, тем не менее, частный детский дом вызывал противоречия, – вспоминает отец Гвидо. – До сих пор приезжают люди, которые удивляются, что мы не государственное учреждение. Ещё и иностранец, каким-то образом связанный с религией. Сразу возникают подозрения, что здесь что-то нечисто. Постепенно начали появляться местные друзья, и нам стало легче, да и детям тоже».
Гвидо Треццани 63 года. Долгое время он был католическим священником в Италии, а в начале девяностых работал в католическом приходе в Новосибирске, где по просьбам родителей открыл школу с элементами инклюзивного образования. Проект назывался «Преображение» и получил государственную лицензию как общеобразовательное учебное учреждение, хотя начинался с трёхкомнатной квартиры, где проходили занятия для нулевых классов. На выбор Гвидо работать в России повлиял интерес к русской культуре и подпольные поездки в СССР с посещением диссидентов в молодости.
Отец Гвидо / Фото Романа Лукьянчикова
«В 1995 году я узнал, что в Алматы начали проектировать храм. К тому моменту в Новосибирске я уже построил школу и приходской дом. Я не инженер-строитель, у меня другая специализация, но кое-что пригодилось. Также нужен был человек для прихода в Алматы. Искали-искали, не могли найти и обратились ко мне. В конечном итоге, использовали аргумент, что это временно, нужно решить кое-какие вопросы, и потом я смогу вернуться в Новосибирск. И вот я здесь уже двадцать третий год. Построил церковь, и когда начал заниматься детским домом, сказал, что не успеваю, и мне разрешили уйти из прихода».
Несмотря на то, что отец Гвидо – официальный представитель католической церкви, он не священник в привычном понимании. При Ватикане действуют различные подразделения, сотрудники которых работают по всему миру в области образования, здравоохранения, науки и не только.
Отец Гвидо занимается социальными проектами, возглавляя алматинский офис благотворительной католической организации Каритас. Также в 2017 году он отвечал за павильон Ватикана на EXPO в Астане. Казалось бы, какое отношение центр католического мира имеет к возобновляемой энергетике? На самом деле – прямое. Официальную резиденцию Папы Римского отапливает биогазовая установка, а крыши зала приёмов понтифика оснащены тысячами солнечных панелей. Нечто подобное есть и в «Ковчеге».
Солнечные панели на крыше «Ковчега» / Фото Романа Лукьянчикова
Крыша одного из корпусов оборудована солнечной панелью для выработки энергии, и на нескольких зданиях установлены панели для обогрева воды. В преддверии ЭКСПО отец Гвидо искал организации, которые занимаются зеленой энергетикой, и нашёл немецкую компанию, бесплатно предоставившую оборудование детскому дому.
Читайте также: Как живут свидетели Иеговы в Казахстане? Репортаж Informburo.kz из Вефиля
«Зимой без солнечных панелей наши расходы за электроэнергию доходили до 200 тысяч тенге в месяц. Сейчас они практически покрывают потребность в электроснабжении. В тёплое время года панели обеспечивают нас электричеством фактически бесплатно», – говорит Гвидо.
Солнечные панели / Фото Романа Лукьнчикова
Следующий шаг – выращивание овощей в недавно построенной теплице. В «Ковчеге» один гектар земли занимает огород, где за каждым домом закреплён свой участок. Дети выращивают там что хотят, например, кабачки, огурцы или зелень, а собранный урожай отдают на кухню. Альтернатива огородным занятиям – работы на ферме с кроликами и домашними птицами.
Огород / Фото Романа Лукьянчикова
«С самого раннего возраста мы даём понять детям, что они находятся не в учреждении, а в своём родном доме. Поэтому, если они хотят жить, как в семье, каждый должен принимать участие по мере возможностей. Банально накрывать на стол, а те, кто постарше, могут помогать на кухне или работать на территории, ухаживать за животными», – считает отец Гвидо.
Как и в любом воспитательном учреждении в «Ковчеге» есть правила, но нет жёстких ограничений. Воспитанники выбирают занятие себе по интересам, самостоятельно ездят в город на занятия и тренировки. При распределении обязанностей по хозяйству взрослые учитывают их пожелания. Три года при детском доме работает мастерская по пошиву одежды, где подростки могут трудиться за зарплату. На постоянной основе там работают 5-6 человек, но иногда к ним присоединяются младшие ребята, если хотят помочь быстрее сделать большой заказ.
Игрушки, сделанные воспитанниками «Ковчега» / Фото Романа Лукьянчикова
Постельным бельём детский дом обеспечивает себя сам, также здесь реставрируют ткань для мебели и подшивают школьную форму. Часть вещей цех шьёт на продажу, в том числе мягкие игрушки. Ещё здесь шьют детскую одежду и платья по дизайну, разработанному гостьей из Италии.
Часть 3. Финансирование и выпускники
«Нас поддерживает не католическая церковь, а скорее отдельные люди или организации, которые узнали, чем мы занимаемся. Слава богу, за последние 10 лет у детского дома здесь появилось много друзей. В самом начале финансовая помощь приходила исключительно от моих друзей из Италии. Тогда я не знал, к кому ещё обратиться, и на что жить детскому дому. Приезжая к нам, люди спрашивают, чем помочь. Кто-то выручает продуктами, кто-то деньгами. Мы не государственное учреждение и фактически каждый месяц начинаем с нуля. То есть, у нас даже ста тенге стабильных нет. Наша постоянная работа – поиск финансирования либо для отдельных проектов, либо на текущие расходы», – говорит отец Гвидо.
С началом кризиса финансовая помощь из Италии сильно сократилась. По словам Гвидо, если бы «Ковчег» жил только на эти деньги, средства закончились бы через три дня. Но при этом финансовой помощи от государства детский дом не просит, предпочитая справляться своими силами и сохранять независимость в принятии решений.
“Среди тех, кто нам помогает, конечно, бывают и бизнесмены, а бывают и пенсионеры, которые жертвуют нам каждый месяц по 5-10 евро. Поэтому для меня важно, чтобы наши дети понимали, что это не просто какой-то богатый дяденька, для которого и тысяча евро не деньги. Основная масса тех, кто нас поддерживает, это люди которым трудно дожить до конца месяца. И, тем не менее, они настолько вовлечены” – говорит, отец Гвидо.
Об актуальных нуждах «Ковчега» и необходимых вещах для детей на страницах Facebook регулярно пишет директор Марина Сугакова.
Так как время шло к обеду, наша беседа продолжилась в столовой. Там же проходят мероприятия и установлен проектор с экраном. Над черным пианино в углу помещения висят фотографии гостей, каждая с небольшой историей. В 2003 году детский дом посетили знакомые Гвидо – семейная пара из Милана. Супруги решили провести отпуск в Казахстане и остановились в гостевом корпусе «Ковчега». Они общались с детьми и научили старших ребят печь пиццу по-итальянски. Вернувшись домой, пара задумалась об усыновлении. На встрече с соцработниками супруги рассказали о своём казахстанском опыте, и когда им предложили вместо одного ребёнка усыновить четверых детей из одной семьи, они сомневались. Пять минут. А потом решились.
Та самая итальянская пара с детьми / Фото Романа Лукьянчикова
К обеду в столовой собрался весь лагерь. Дети снова обступили Гвидо и долго от него не отходили, пока их внимание не переключилось на старшую воспитанницу Олю.
В «Ковчег» Оля попала совсем маленькой, а повзрослев, увлеклась спортом.
Бывшая воспитанница работает учителем физкультуры, играет в женской футбольной команде и получила мастера спорта по карате. В 2017 году футбольная команда “Ковчега” под её руководством победила в турнире среди детских домов.
Оля / Фото Романа Лукьянчикова
«Я двенадцать лет болею за Реал Мадрид. Мне там футболист нравится Серхио Рамос. Он капитан команды и сборной Испании. И хоть он защитник, а я нападающая, но он мне всё равно нравится. У него характер настоящего футболиста,– говорит Оля, – В будущем я хочу работать тренером, а ещё хочу стать спортивным директором, чтобы у нас в Казахстане еще больше развивался спорт”.
– Хочешь стать министром спорта? – переспрашиваю я Олю.
– Можно и так сказать. Это так, планы. Но я думаю, что у меня получится, потому что всё, что я задумываю, сбывается.
За столом кто-то из ребят рассказал, что по праздникам отец Гвидо иногда готовит лазанью, и это всегда событие. Когда обед закончился и дети разошлись по корпусам, Гвидо продолжил отвечать на вопросы.
Воспитанники «Ковчега» на обеде / Фото Романа Лукьянчикова
Стать священнослужителем он решил во взрослом возрасте. У него было образование, работа, друзья, планы создавать семью, но, по его словам, чего-то не хватало. Решив однажды посвятить жизнь богослужению, Гвидо принял обет безбрачия, и этот статус остаётся с ним до конца жизни даже после ухода с должности священника.
«Нам не интересна статистика, цифры. Даже если от нашей работы удаётся «в кавычках» спасать одного ребёнка, оно того стоит. Был писатель, который говорил, что бог умеет считать только до одного. То, к чему мы стремимся здесь, это индивидуальное воспитание каждого отдельно, – говорит отец Гвидо. – Каждый ребёнок – отдельный мир со своей историей, проблемами и мечтами, а не цифры или часть какой-то группы. Относиться к нему надо как к личности. Эта жизнь – больше, чем работа.
Она заставляет постоянно чему-то учиться, не играть взрослого или преподавателя, а быть человеком, который находится в процессе роста и воспитания, как и дети. Раз это «Ковчег», значит все мы в одной лодке».
Маленькие воспитанники «Ковчега» / Фото Романа Лукьянчикова
Главное достижение «Ковчега», считает отец Гвидо – выпускники, нашедшие место в жизни, и таких за годы работы приюта не мало. Иногда они приезжают в гости уже со своими детьми.
Детский дом и дом престарелых под одной крышей: эксперты оценивают социальный эксперимент
Два поколения американцев под одной крышей
Соответствующие обращения о создании площадки для общения поколений член СПЧ Яна Лантратова направила в Министерство образования и науки и Министерство труда и социальной защиты. В качестве примера такой площадки она приводит Providence Mount St. Vincent в США, который вмещает 400 пожилых жителей, а также несколько десятков детей, которые стали частью программы Международного Обучающего Центра (ILC).
С 1991 года компания ILC старается дать возможности детям и взрослым взаимодействовать друг с другом. Пять дней в неделю малыши приходят в гости к старшему поколению, чтобы вместе заниматься музыкой, танцами, искусством, рассказывать друг другу истории, готовить обед и делать еще много других увлекательных вещей. У детей таким образом оказывается много любящих бабушек и дедушек, они лучше понимают процесс взросления и старения, а пожилые жители центра вновь чувствуют свою нужность, востребованность, они рады поделиться своим опытом и любовью, рассказывает о деятельности центра Культурология.Ру.
Объединение двух поколений — опыт СШАЭто заведение стало центральной темой документального фильма «Present Perfect» режиссера Эвана Бриггса, рассказывающего о взрослении и старении в Америке.
«Перед тем как дети входят в комнату, старики выглядят полуживыми, пребывают в полудреме.
Совершенно депрессивное зрелище. И вот заходят дети для урока искусства или музыки, или для того, чтобы сделать бутерброды для бездомных, ну или какой еще там проект у них в этот день — и пожилые люди вдруг оживают, и энергия бьет из них ключом!» – делится впечатлениями режиссер фильма.
Такое общение детей и пожилых дает очень многое обоим поколениям. Пожилые не чувствуют себя одинокими, дети – получают внимание со стороны взрослых.
«Подобное взаимодействие позволит людям пожилого возраста не только почувствовать себя нужными и востребованными, но и поможет им передать свой опыт подрастающему поколению. Благодаря таким встречам дети могут воспринять мудрость, знания и добродетели из рук людей, прошедших долгий, насыщенный профессиональный и жизненный путь», — цитируют «Известия» Яну Лантратову.
В России есть свой опыт
Совмещение дома престарелых и детского дома – инициатива, которая реализована не только в зарубежных странах, но и в России.
По словам Яны Лантратовой, Союз добровольцев России уже организовывал встречи выпускников детдомов с постояльцами домов престарелых, накоплен исключительно положительный опыт, в связи с чем и появилась инициатива реализовать проект на государственном уровне.
Уже есть ряд волонтерских организаций, которые пробуют делать такие проекты, поэтому прежде чем подступаться к такой инициативе, необходимо изучить их опыт, подчеркивают представители некоммерческих организаций.
«Ряд волонтерских структур неоднократно предлагали такие проекты, и я не слышала, чтобы из этого что-то увенчалось колоссальным успехом. Силой детей общаться не заставишь, как и пенсионеров. Кстати, в Москве на 16-й Парковой улице есть Дом ветеранов труда, а в 200 метрах – детский дом. В качестве пилотного эксперимента я бы предложила взаимодействовать им и посмотреть, что получится. Я думаю, что они уже каким-то образом общаются. Нужно узнать, как, отработать на двух-трех пилотных проектах, а потом уже предлагать на всю страну», — считает член Общественной палаты РФ, куратор проекта «Ванечка» Юлия Зимова.
Как отмечает председатель Регионального общественного фонда помощи престарелым «Доброе дело» Эдуард Карюхин, сама по себе идея встречи разных поколений – очень продуктивная.
«Эту идею мы неоднократно обсуждали в нашей коалиции «Право пожилых». А несколько лет назад мы поддерживали подобный проект в Дагестане, где как раз коллеги организовали приезд школьников и детей из детского дома в дом престарелых. Так что технология известная, ничего нового в ней не содержится. Конечно, как геронтолог я двумя руками «за» эту идею. Надо смело вводить эти технологии, можно делать на местах, в регионах», — считает Эдуард Карюхин.
Бабушки без плюшек и шоколадок
Однако не все эксперты согласны с тем, что идея хороша настолько, что можно ее внедрять. По словам специалистов, и дети в детских домах, и пожилые люди в домах престарелых – это очень специфические аудитории, у каждой из которых есть сложные проблемы — и психологические, и физические.
«Как дети из детдомов в реальности очень далеки от образов диккенсовских «бедных сироток», так и бабушки и дедушки из домов престарелых – не сказочные добрые и мягкие волшебники. А ведь у каждой из сторон будут именно такие – нереалистичные – ожидания от предстоящего общения: дети будут ждать бабушек с плюшками и шоколадками, а бабушки – заботливых и внимательных «внучков». Соответственно, для качественного и, главное, полезного контакта здесь нужна специальная подготовка», — говорит президент благотворительного фонда «Найди семью» Елена Цеплик.
По ее мнению, прежде чем «пересекать» пожилых людей и детей-сирот, и ту, и другую сторону надо обучить, как общаться друг с другом, как строить отношения, как помогать друг другу. Во-вторых, встают вопросы физического здоровья.
«Дети в детских домах, как правило, имеют массу достаточно серьезных диагнозов, как и старики в домах престарелых. Как осуществлять «совмещение» таким образом, чтобы ни одна из сторон не страдала физически? Чтобы их совместный досуг не превращался в уход для одной или другой стороны? – тоже совершенно не понятно, какая методология здесь предусмотрена», — обращает внимание эксперт.
В-третьих, еще одна серьезная проблема, о которой необходимо думать, — формирование привязанности ребенка к взрослому, нужда в постоянном общении со взрослым. Допустимо ли стимулировать привязанность ребенка к старому человеку, если есть высокая вероятность, что ребенку придется в скором времени переживать его смерть? Это очень сложный вопрос. И скорее всего, этого делать не нужно: травм у ребенка-сироты и так достаточно, считает Елена Цеплик.
Никого ни с кем не объединят
Обеим сторонам – и детям, и бабушкам — нужно тепло и внимание. На постоянной основе совместить два учреждения – пока очень непросто, особенно в нынешних условиях, которые есть в российских домах престарелых, подчеркивают эксперты. Бабушкам нужен медицинский уход, в домах престарелых есть лежачие больные, кроме того, пожилые вряд ли будут рады постоянному шуму, гаму, беготне детей. Перестраивать систему, делать отдельный корпус для колясочников, для лежачих и тяжелобольных — маловероятно, что это произойдет, считают представители НКО.
«То, что это может поменять систему по поддержке пожилых, — звучит заманчиво. Но я слабо верю в реализацию этой инициативы. Было бы лучше, если один-два раза в неделю организовывать для домов престарелых и детей совместные чаепития. Бабушки могли бы сами что-то испечь или дети с собой что-то принести. С другой стороны, дети могут помогать в саду, потому что во всех домах престарелых, особенно сельских, есть большая территория вокруг, там было бы здорово сделать клумбы, посадить цветы. Бабушки во время прогулок могли бы рассказывать что-то интересное детям. Это трудно организовать, но возможно», — говорит директор Благотворительного фонда «Старость в радость» Елизавета Олескина.
Фото из архива фонда «Старость в радость»Реального объединения домов престарелых с детдомами не будет хотя бы потому, потому что с 1 сентября вступает в силу ряд нормативных актов, согласно которым все детдома «переформатируются».
«Детдома становятся квартирного типа, это будут разнополые группы на 8 человек с «социальной мамой» — воспитателем, которая живет вместе с ними, объясняет член Общественной палаты РФ, куратор проекта «Ванечка» Юлия Зимова. — При каждом детском доме будут стараться делать школу приемных родителей. В общем, грядет серьезная реформа, ввиду которой никто ничего присоединять не будет».
Председатель правления РОО «Право ребенка» Борис Альтшулер считает идею вообще бессмысленной.
«Существуют детские дома, где дети находятся в состоянии социальной исключенности, они изолированы от общества. Существуют дома престарелых, где престарелые находятся в изоляции от общества. Что тогда изменится, если совмещать эти две изолированные институции?» — сказал Альтшулер ИА REGNUM. По мнению правозащитника, прежде всего нужно открывать дома престарелых и детские дома для общественности. «Та изоляция от внешнего мира, которая с ними происходит, является источником чудовищных нарушений», — пояснил он.
Не навреди
Прежде чем проводить эксперимент с объединением детских домов и домов престарелых, необходимо все тщательно продумать, обращают внимание эксперты.
«Воплотить можно любую идею, и эту, конечно, тоже. Но все-таки надо более четко понимать цели и, главное, необходимые для воплощения ресурсы – тогда шанс на то, что воплощение пойдет кому-то на пользу, будет гораздо выше. Ведь речь идет о живых людях, о их чувствах, и играть этим недопустимо», — отмечает президент благотворительного фонда «Найди семью» Елена Цеплик.
На взгляд председателя Регионального общественного фонда помощи престарелым «Доброе дело» Эдуарда Карюхина, СПЧ апеллирует к слишком частным вещам.
«Как мне кажется, они могли бы заниматься более системными вопросами. Например, обсуждением Национальной стратегии по старению, нарушением прав пожилых – в СМИ довольно часто появляются новости о злоупотреблениях в отношении пожилых людей. Ведь это и есть разрыв поколений», — считает Эдуард Карюхин.
«Эта идея – совместить дома престарелых и детские дома — не нова. Да, она кажется свежей и интересной. Но мы считаем, что в проекте заложено огромное количество рисков, часть которых невозможно просчитать на данном и этапе, и они могут проявиться только через несколько лет, — отмечает Вадим Самородов, руководитель программы «Старшее поколение» Благотворительного фонда Елены и Геннадия Тимченко. — Например, сложно сказать, как отразится жизнь в подобном «доме брошенных» на детях, которым надо выходить во взрослую жизнь и узнавать её в более естественном виде. В целом, это проявление «комплекса демиурга» — вершить судьбы людей по своему разумению. Мы же в наших программах стараемся делать всё, чтобы люди и в молодом и в пожилом возрастах оставались в семье и видели вокруг себя нормальную жизнь. Таким образом, мы точно не стали бы рекомендовать этот проект в качестве системного решения для сферы социальной защиты РФ, потому что мы придерживаемся в нашей деятельности ключевого принципа – «не навреди».
Вечер «Москва в стихах и прозе» в парке «Красная Пресня»«Это лучшая идея за последние десятилетия!» — говорят жители Сиэттла про свой «удивительный дом», объединивший малышей и пожилых. В России большинство экспертов пока не видят перспектив для воплощения инициативы Яны Лантратовой. Возможно, потому, что эта инициатива изначально переворачивает идею совмещения двух поколений, как она реализована в США. Там рядом с пожилыми, вынужденными проживать в социальном учреждении, находятся дети не изолированные и не одинокие — они проживают в семьях, просто посещают детский сад. А изоляция помноженная на изоляцию — совмещение дома для сирот с домом для престарелых — не разорвет замкнутого круга.
Однако ничто не мешает воплощать в жизнь социальные проекты, в принципе объединяющие пожилых и детей, дающие возможность одним и другим реализовать себя. Как показывает опыт благотворительных фондов, НКО и волонтеров, эффект от этого только положительный.
Фото: videochart.net, flickr.com/ The Bridge Family, facebook.com/starikam, Александра Кириллина
Больше новостей некоммерческого сектора в телеграм-канале АСИ. Подписывайтесь.Роспотребнадзор утвердил правила организации детского сада на дому — Российская газета
Впервые утвержден документ, определивший правила организации детского сада в квартире или частном доме. В такую мини-группу можно принимать ребятишек в возрасте до 8 лет, главное, чтобы в игровой комнате на каждого приходилось не менее 2 квадратных метров. Кроватки для сна и столики для еды должны соответствовать возрасту и росту ребятишек. Предусмотрены ежедневная влажная уборка, личное постельное белье и даже персональный горшок для каждого ребенка. Это лишь некоторые из условий, определенных новыми санитарными правилами и нормами для организации дошкольных групп в жилых помещениях. Документ утвержден Роспотребнадзором.
Детских садов у нас по-прежнему не хватает, чтобы получить место, иногда приходится вставать в очередь прямо с момента рождения ребенка. Один из самых простых и доступных вариантов разрядить ситуацию — это организовать мини-садик прямо на квартире или в частном доме. Часто мамы кооперируются и «сидят» с детишками по очереди. Но теперь при желании можно открыть и «официальный» домашний детсад — для этого и предназначен новый СанПиН.
Понятно, что главная проблема для предпринимателей, которые хотели бы открыть дошкольную группу — это аренда помещения. Если квартира просторная и может принять нескольких детей, то проблема с помещением решается сама собой.
Но какими должны быть «правила игры», чтобы организатор садика знал, что ему можно, а что — нельзя, а родители, определяющие своих детей в такие группы, были за них спокойны? Принятый документ как раз и решает эту задачу, поскольку формулирует санитарно-эпидемиологические требования к «домашним» дошкольным группам.
«Минобрнауки со всеми регионами ведет работу, чтобы обеспечить доступность дошкольного образования, — пояснила «РГ» заместитель директора профильного департамента минобрнауки Юлия Смирнова. — Мы рассчитываем, что после вступления в силу нового СанПиНа по жилым помещениям частные мини-садики станут развиваться более активно. Они могут создать условия для уменьшения очереди в детские сады. Кроме того, создаются дополнительные рабочие места, что тоже немаловажно. Мы надеемся, что регионы активно воспользуются такой возможностью. Тем более, что с 1 января 2014 года улучшены финансовые условия для создания таких дошкольных групп — они могут получать такую же денежную поддержку из региональных источников, что и муниципальные детские сады. Главное условие для этого — наличие лицензии на ведение образовательной деятельности, а новый СанПиН делает возможным ее получение».
По факту, как подсчитали в Роспотребнадзоре, сегодня в жилом фонде работает уже более 4 тысяч таких мини-садиков, посещает их более 16 тысяч детей. Понятно, что правила, которые действуют для стационарных детсадов, для частных мини-садиков не подходят. Разрабатывая документ, в Роспотребнадзоре, с одной стороны, упростили многие требования, идя навстречу пожеланиям малого бизнеса и «подогнав» их под особенности нашего жилья. А с другой — прописали все основные правила, выполнение которых обеспечит санитарную и эпидемиологическую безопасность для детей.
Компетентно
Анна Попова, врио руководителя Роспотребнадзора
При подготовке документа мы постарались предусмотреть все детали, все необходимые требования, чтобы дети чувствовали себя в таких группах комфортно, а родители были за них спокойны.
В документе прописано, как оборудовать и содержать помещения, в которых устраивается мини-сад. Каким может быть возраст и количество детей в группе. Как организовать их питание и режим дня. Наконец, четко сформулированы требования к персоналу.
Мы обсуждали с общественными организациями, в частности, с Агентством стратегических инициатив, и представителями бизнеса многие детали при подготовке документа, получили к первоначальному проекту более 400 предложений, и во многом пошли предпринимателям навстречу.
Например, определили довольно лояльный норматив по площади в игровой комнате, которая приходится на одного ребенка — не менее двух квадратных метров. Разрешили принимать в одной группе детей разного возраста. Предусмотрели возможность гибкого графика работы мини-сада: группы могут работать в режиме кратковременного пребывания (до 5 часов в день), сокращенного дня (8-10 часов), полного (10,5-12 часов) и продленного дня (13-14 часов).
Но были и вещи, которые мы принципиально отстаивали и на уступки не пошли. В частности, сохранили общее для всех детских учреждений правило о том, что все работники обязаны регулярно проходить медосмотр. Понятно, что это жизненно необходимо, чтобы не рисковать здоровьем детей.
Разработанный нами документ, таким образом, призван выстроить систему, которая предусматривает ответственность каждого: и предпринимателя, и проверяющего специалиста Роспотребнадзора. Правила защищают интересы потребителей: их выполнение минимизирует риск предоставления некачественной услуги.
Основные требования к домашнему детсаду
— Температура в помещении 21-24 градуса, обязательны проветривание и ежедневная влажная уборка;
— Для групп кратковременного пребывания можно не устраивать спальных мест и не оборудовать кухню, но все это необходимо, если ребенок приходит в группу на 5 часов и больше;
— Кроватки, столики и стулья должны соответствовать возрасту и росту детей; допускается спать на раскладных кроватях;
— Аквариумы, клетки с животными и птицами в группах не разрешены;
— Индивидуальное постельное белье и «личный» горшок либо сиденье для большого унитаза; белье меняется не реже раза в неделю;
— Пищу можно готовить самим, но можно доставлять готовые обеды по договоренности с ближайшим детсадом;
— Меню соответствует возрасту и потребностям детей, документ прописывает требования к еде очень подробно, вплоть до размеров порций;
— Дети должны гулять не менее 3-4 часов в день, для групп длительного пребывания обязателен дневной сон.
— Больные дети в группу, конечно же, не принимаются, а персонал регулярно должен подтверждать, что здоров.
Как открыть приют
По оценкам ЮНИСЕФ, в мире 140 миллионов детей нуждаются в усыновлении, и в ответ на этот кризис многие сострадательные люди хотят написать предложение о создании приюта. В Соединенных Штатах детские дома ушли на второй план в пользу усыновления через систему патронатного воспитания. Другие службы, такие как групповые дома и школы-интернаты, также предоставляют услуги интернатного типа для детей в особых обстоятельствах. В некоторых зарубежных странах детские дома остаются в использовании, но открыть их для иностранца может быть почти невозможно.
Рассмотрите возможность патронатного воспитания
В Соединенных Штатах детских домов были заменены приемной системой , поэтому рассмотрите возможность стать лицензированной приемной семьей. Для того, чтобы соответствовать требованиям, вы должны иметь возможность круглосуточно обеспечивать уход за приемными детьми, быть финансово стабильным, иметь дом, свободный от опасностей, быть эмоционально способным заботиться о детях и иметь возможность пройти проверку биографических данных. Процесс получения сертификата длительный и включает в себя много шагов:
- Первоначальный контакт с учреждением вашего штата
- Классы приемных родителей
- Оценка возможностей
- Оценка семьи
- Рекомендации и проверка биографических данных
- Оценка безопасности дома
- Информация о травмах обучение по уходу
- Ориентация, обучение агентств и лицензирование
После получения официального сертификата вы будете ждать передачи детей под вашу опеку.Агентство вашего штата предоставит некоторую финансовую стипендию, чтобы помочь компенсировать расходы на воспитание детей, но эта сумма часто не покрывает все расходы ребенка.
Групповые дома и школы-интернаты
Многие районы США предлагают групповые дома и школы-интернаты как вариант для детей в особых обстоятельствах.
Групповые дома обеспечивают уход за многократными приемными детьми или детьми с особыми потребностями , но дети ходят в школу за пределами группового дома.Школы-интернаты включают очного обучения в дополнение к услугам по уходу за детьми.
Процесс открытия группового дома или школы-интерната варьируется от штата к штату. Вам нужно будет решить, будет ли ваше учреждение некоммерческой организацией, и пройти процесс подачи заявки, необходимый для получения этого статуса. Затем вы должны работать с агентствами социального обслуживания вашего штата, чтобы обеспечить соблюдение требований в отношении безопасности, жилья, местоположения и укомплектования персоналом.
Процесс открытия школы-интерната также включает в себя следующее:
- Определение ниши: возраст, население, особые потребности
- Формирование совета и регистрация в государственных органах
- Бюджетное и бизнес-планирование
- Подготовка дома и школы
- Инспекции
- Укомплектование персоналом и прием на работу
- Сбор средств
- Маркетинг и координация с агентствами
Открытие детских домов за рубежом
Несмотря на то, что U.У С. нет приютов, во многих странах мира до сих пор существуют приюты для ухода за детьми. Может возникнуть соблазн составить предложение о создании приюта в месте, где сироты отчаянно нуждаются в заботе, но это легче сказать, чем сделать. Многие страны не позволяют иностранцам управлять приютом, поэтому вам, вероятно, потребуется искать вид на жительство или гражданство , чтобы начать процесс и создать приют.
Вместо того, чтобы открывать приют в Африке, Азии или другой части мира, более целесообразно сотрудничать с уже созданным приютом в том районе, где вы хотите оказать влияние.Попробуйте провести месяц или два волонтерства в приюте, прежде чем переехать на постоянное место жительства, чтобы убедиться, что он вам подходит.
В качестве альтернативы, уже созданная организация может создать предложение о создании для вас приюта, а затем предоставить вам средства для проживания на территории и ухода за детьми.
Финансовые соображения
Хотя работа детского дома, группового дома или школы-интерната или работа в приемных родителях пользуется спросом, это скорее труд любви, чем прибыль.Независимо от того, каким путем вы пойдете, ожидайте, что сделаете значительный финансовый вклад детям, которым вы служите.
Приемные родители часто сокращают разрыв между государственными средствами и фактическими затратами на воспитание детей. Групповым домам и школам-интернатам необходимо искать финансирование в виде грантов, корпоративных и индивидуальных доноров. Люди, которые служат в детских домах за границей, часто находят финансовую поддержку в своих религиозных учреждениях, в то время как организации, которые их открывают, должны на постоянной основе собирать пожертвования для покрытия операционных расходов.
Американское усыновление — приюты в Америке
Когда некоторые люди впервые задумываются об усыновлении ребенка, они задаются вопросом: «Существуют ли еще детские дома? Можно ли усыновить сирот в Америке? Если да, то как? »
Детские дома — обычное дело в историях об усыновлении поп-культуры, но правда о современных детских домах в США сильно отличается. Хотя по-прежнему много детей нуждаются в постоянных приемных семьях, современные домашние усыновления больше не связаны с традиционными приютами.Вместо этого детские дома в США были заменены улучшенной системой патронатного воспитания и частными агентствами по усыновлению, такими как American Adoptions.
Заинтересованы? Узнайте больше о современных «детских домах» ниже.
История детских домов в Америке
До создания организованных детских домов в 1800-х годах дети, чьи семьи не могли заботиться о них, часто помещались к родственникам или соседям неофициально и без участия суда.
Но с ростом числа иммигрантов, прибывающих в Соединенные Штаты, также резко выросло количество детей, которым требовалось место для проживания.Многие дети потеряли родителей из-за эпидемий, в то время как другие были брошены семьями, живущими в бедности или борющимися с наркотической или алкогольной зависимостью. Для удовлетворения этой потребности начали возникать детские дома и другие подобные учреждения.
Хотя детские дома часто были лучшим вариантом для детей, которым некуда было пойти, иногда им не хватало необходимого персонала, структуры и ресурсов для надлежащего ухода за всеми нуждающимися детьми. В результате некоторые детские дома были переполнены, а дети жили в плохих условиях.
В середине 1800-х годов реформатор по имени Чарльз Брейс основал Общество помощи детям для решения проблемы этих переполненных учреждений. Общество было основано на убеждении, что детям будет лучше жить в семьях, чем жить на улице или в переполненных американских приютах.
Брейс решил создать «Поезд для сирот», программу, которая отправляла бездомных детей на железные дороги и отправляла их на запад, где они могли быть выбраны семьями, предварительно одобренными местными комитетами, что позволяло усыновлять детей непосредственно из детского дома. в сельской местности проще.Эта система буквально «отправляет сирот на усыновление» на железнодорожные платформы, где приемные семьи могут выбрать желаемого ребенка-сироту из очереди. Эта ранняя форма «размещения» теперь считается началом современной системы патронатного воспитания.
На рубеже веков реформаторы, находящиеся под влиянием Прогрессивного движения, начали подвергать сомнению систему детских домов и закладывать основу для более современной системы защиты детей. Поезда для сирот остановились в 1930 году из-за снижения потребности в сельскохозяйственной рабочей силе на Среднем Западе и реформированного мнения о том, что правительство должно помочь сохранить нуждающиеся семьи.Традиционные приюты в Соединенных Штатах начали закрываться после Второй мировой войны, так как государственные социальные услуги росли.
Политика и процедуры усыновления в США, а также законы о защите детей начали формироваться, что привело к упадку традиционных детских домов в Америке, которые были заменены индивидуальными и небольшими групповыми приемными семьями. Реформаторы, настаивающие на этом изменении, утверждали, что детям было бы лучше жить в домах, где они могли бы получить индивидуальный уход и индивидуальное внимание, чем в детских учреждениях.К 1950-м годам в приемных семьях проживало больше детей, чем в детских домах в Соединенных Штатах, а к 1960-м годам приемная семья стала программой, финансируемой государством.
С тех пор детские дома в США полностью исчезли. Их место занимает несколько современных школ-интернатов, лечебных центров-интернатов и групповых домов, хотя приемная семья остается наиболее распространенной формой поддержки для детей, ожидающих усыновления или воссоединения со своими семьями. Агентства по уходу за детьми — современная форма «агентств по усыновлению сирот» — работают, чтобы сохранить семьи, где это возможно, и найти лучшие дома, когда нет.
Кроме того, агентства по внутреннему усыновлению, такие как American Adoptions, могут помочь беременным матерям найти дом для своих новорожденных и младенцев, не попадая в систему приемных семей.
Эти современные варианты опеки и усыновления предназначены для всех типов семей и детей, нуждающихся в поддержке, а не только для «сирот» или детей, потерявших родителей. Фактически, дети, потерявшие обоих родителей, часто после смерти родителей оказываются непосредственно под попечительством родственников, а не в приемные семьи и не передаются на усыновление.
У большинства детей, находящихся в приемных семьях, есть по крайней мере один живой биологический родитель, и они помещены в них по совершенно не связанным с ними причинам, чем наличие только одного родителя. Точно так же усыновленные в младенчестве не являются «сиротами»; их биологические родители сделали трудный выбор, поместив их в новую семью, но часто остаются частью жизни своего ребенка через открытое усыновление.
Итак, есть ли в США детские дома?
По сути, нет. Процесс усыновления в Соединенных Штатах больше не включает традиционные детские дома.Сегодня существует три основных формы домашнего усыновления: ребенок может быть усыновлен из системы патроната, как младенец при частном усыновлении или как родственник или пасынок приемных родителей. Относительное усыновление или усыновление (удочерение) является сегодня наиболее распространенной формой домашнего усыновления. В этих условиях отчим или родственник становится законным родителем для ребенка своего супруга или родственника.
Усыновление из системы патроната — это самое близкое современное домашнее усыновление к усыновлению из детского дома в США.S. Когда ребенок помещен в приемную семью и права его или ее родителей были прекращены по закону, этот ребенок может быть усыновлен. Однако эти дети, как правило, не являются «сиротами», и не каждый ребенок, находящийся в приемной семье, может быть усыновлен по закону. Многие ждут воссоединения со своими родителями, чьи родительские права не были лишены. Около 100 000 из 400 000 детей, находящихся в настоящее время в системе, ожидают усыновления либо их приемными родителями, либо приемными семьями, которые ранее не принимали детей.
Третий тип усыновления в США — это внутреннее усыновление младенцев. American Adoptions — это полностью лицензированное некоммерческое национальное агентство по внутреннему усыновлению, которое осуществляет домашнее усыновление младенцев по всей стране. При этом типе усыновления надеющихся приемных родителей сопоставляют с будущей матерью во время ее беременности, а затем усыновляют ребенка, когда он или она рождается.
Есть ли детские дома в других странах?
Помимо трех форм внутреннего усыновления, существует международное усыновление.В то время как усыновление из приюта для детей осталось в прошлом, полные надежды родители, которые задаются вопросом, как усыновить ребенка из приюта, должны рассмотреть возможность международного усыновления.
Во всем мире около 18 миллионов сирот в настоящее время живут в детских домах или на улицах. Семьи, усыновляющие детей из таких стран, как Китай и Гаити, обычно усыновляют детей из этих детских домов. Однако важно помнить, что не все дети в детских домах могут быть усыновлены, и не все будут считаться сиротами в соответствии с U.S. иммиграционное право. Согласно Закону об иммиграции и гражданстве, сирота определяется как ребенок, который пережил «смерть или исчезновение, оставление или оставление, разлучение или потерю обоими родителями». Если ребенок не подходит под определение сироты, это может ограничить его или ее возможность иммигрировать в Соединенные Штаты.
Во многих странах, где отсутствует система патронатного воспитания, детские дома иногда используются как временные дома для детей, родители которых стремятся к воссоединению.Например, родители, испытывающие финансовые затруднения, могут поместить своих детей в приют до тех пор, пока они не смогут заботиться о них. Международные приемные родители должны провести тщательное исследование и работать с авторитетными организациями, обладающими обширным опытом в области международного усыновления, чтобы гарантировать, что ребенок, которого они усыновляют, действительно является сиротой, нуждающимся в приемном доме.
Хотя сегодня в Соединенных Штатах нельзя «усыновить ребенка-сироту», существует множество способов обеспечить ребенку любящий и стабильный дом.Усыновившись из системы патронатного воспитания США, международного детского дома или такого агентства, как American Adoptions, приемные родители все равно могут изменить жизнь ребенка.
Заявление об ограничении ответственности
Информация, доступная по этим ссылкам, является исключительной собственностью перечисленных в них компаний и организаций. America Adoptions, Inc. предоставляет эту информацию в порядке любезности и никоим образом не несет ответственности за ее содержание или точность.
Узнайте, что нужно, чтобы открыть детский дом
Примечание.
Это онлайн-курс.Студентам не нужно переезжать в Остин, чтобы сдать экзамен. Все наши курсы теперь доступны онлайн!
Это онлайн-курс.Студентам не нужно переезжать в Остин, чтобы сдать экзамен. Все наши курсы теперь доступны онлайн! Об инструкторе
Д-р Кеннет Ача имеет десятилетний опыт работы с сиротами и ухода за ними. Его опыт работы с сиротами как личный, так и профессиональный. Он вырос с отцом, который, будучи полным сиротой с рождения, страдал от жестокого обращения и имел шрамы от воспитания. После смерти отца, когда доктору Ача было всего девять лет, он сам рос как ребенок из малообеспеченных семей в Камеруне, Африка, без доступа к основным потребностям, таким как медицинское обслуживание, образование и адекватное питание.
После переезда в США в декабре 2000 года доктор Ача основал детский дом в Камеруне и министерство по уходу за сиротами под названием Shaping Destiny, которое обслуживает более тысячи детей в Африке. Он также основал несколько других некоммерческих и коммерческих предприятий в дополнение к тому, что является основателем Servants University. Одно из его увлечений — снаряжать людей служить бедным и подготавливать учеников. Он получил степень доктора медицины в Техасском медицинском колледже A&M. До этого он изучал биохимию в Университете Райса в Хьюстоне, штат Техас.
Доктор Ача живет в Остине, штат Техас, со своей женой Эллен, медсестрой из медсестры и медсестры, и двумя детьми.
Как думать об уходе за сиротами
Когда многие люди думают о помощи сиротам, они думают об открытии приюта, потому что это то, что они знают. Детский дом — это один из инструментов в арсенале. Цель обучения по эффективному уходу за сиротами — предложить студентам не только один инструмент в наборе инструментов, но и познакомить студентов со всеми инструментами в наборе инструментов и научить их, как выбрать правильный инструмент для правильной ситуации по уходу за сиротами.Бывают случаи, когда создание приюта — хорошая идея. Но есть и много других случаев, когда создание приюта — плохая идея. Ключевым моментом является умение выбирать правильный инструмент для решения проблемы ухода за сиротами, с которой сталкивается конкретное сообщество.
Это немного похоже на то, чтобы быть врачом. Не может быть одного лекарства на каждого больного. Хороший врач знает все лекарства в своей аптечке и знает, каким конкретным пациентам одно лекарство принесет пользу, а другое — нет. Такова большая забота о сиротах.
О курсе
МИН 204 Начало приюта, 3 кредита.
Этот вводный курс разработан как первый шаг в обучении студентов, которые чувствуют себя призванными служить сиротам, начать организацию по уходу за сиротами или детский дом. Их учат определять и записывать свою цель, миссию и заявления о видении, устанавливать основные ценности, разрабатывать стратегии, ставить первоначальные цели, писать бизнес-план, выбирать первоначальных членов совета директоров, выбирать имя для организации и регистрироваться или регистрироваться в своем штате. правительство.Курс будет охватывать все, что нужно студенту на пути от его мечты до создания новой организации. В дополнение к этому, он познакомит студентов с другими рекомендованными курсами в Servants University, которые они могут пройти для дальнейшей подготовки к своей цели: эффективно управлять организацией по уходу за сиротами. С помощью толкования библейских отрывков учащимся предлагается лично изучить мотивы и подтвердить свой призыв служить сиротам. Основное внимание в этом курсе будет уделяться , начиная с как министерство по уходу за сиротами, а не с , ведущего из него.Студенты будут направлены на других курса в Servants University, которые подготовят их к эффективному управлению организацией, в которой этот курс учит их, как начать.
Другие названия этого курса: «Начало служения сиротам»; Создание некоммерческой организации; Начало христианского служения
Курс обучения
Этот курс доставляется онлайн . Студентам не нужно переезжать в Остин, чтобы пройти его. Университет слуг теперь предлагает все свои курсы онлайн, чтобы студенты со всего мира могли их пройти.
Рекомендуемый фон
Никакого специального фона не требуется. Приглашаются все желающие.
Почему? Иисус не требовал приглашения своих учеников (Матф. 4: 18-22; Марка 10: 17-21) прийти и научиться у него. Этот курс приглашает людей приходить и учиться. У меня нет требований к людям приходить и учиться.
Примечание. Существует процедура подачи заявления, согласно которой SU должны пройти все новые студенты независимо от их программы обучения.
Стоимость курса
Этот курс рассчитан на 3 кредитных часа, и его стоимость соответствует обычному графику оплаты неполного рабочего дня в Servants University, который можно найти на нашей странице с оплатой за обучение.
Формат курса
Этот онлайн-курс разделен на восемь модулей по восемь недель. Модули обычно состоят из видео, лекций в PowerPoint, статей и заданий, которые поддерживают материал, пройденный за неделю.
Что говорят студенты
Студенты Servants University много говорят о наших курсах, читайте здесь.
Требования и применение
Этот курс является частью наших сертификатов министерства по уходу за сиротами и ученых степеней в SU.Чтобы пройти курс, подайте заявку на участие в одной из наших программ.
Начать приют на Филиппинах в 80 лет? Конечно!
Это было последнее место, куда дети Лоис Пратер ожидали, чтобы она побывала за границей, чтобы стать миссионером.
В возрасте 80 лет г-жа Пратер, которая всю свою супружескую жизнь была домохозяйкой-домохозяйкой, продала свой дом в Сиэтле, свою машину и другие вещи, чтобы построить приют на Филиппинах.За эти годы она стала неожиданной рукой помощи для сотен детей-сирот, многие из которых подверглись жестокому обращению или были брошены.
«Она продала все», — говорит Бонни Суинни, одна из трех дочерей Пратера. «Единственное, что она оставила, это то, что она могла использовать в приюте».
В 1991 году Пратер на свои деньги купила 12 акров земли, покрытой манго и кокосовыми пальмами, недалеко от Ориона, небольшого городка на Филиппинах. Три года спустя двери открылись в Детский дом King’s Garden, белое оштукатуренное здание площадью 2000 квадратных футов, дающее детям-сиротам от младенцев до подростков новую надежду.
«В моем возрасте я не могу себе представить, чтобы поехать туда сейчас, — говорит г-жа Суинни, которой 73 года. — То, что она сделала, было потрясающим».
В течение 13 лет Пратер жил на Филиппинах, испытывая как физические, так и финансовые трудности. По пути ей пришлось преодолеть ряд серьезных физических недугов. И была непростая задача — жить в чужой стране, вдали от своей семьи. Тем не менее, она отказалась вернуться домой.
Наконец, с новым менеджером, Пратер вышла на пенсию и вернулась домой, чтобы жить со своей дочерью недалеко от Сиэтла незадолго до своего 90-летия.Она умерла в январе в возрасте 100 лет.
«Я ничего не знала о бизнесе, о строительстве приюта», — сказала Пратер несколько лет назад, говоря о своем решении открыть Королевский сад. «Все это время я просто доверял Богу, и Он ответил на мои молитвы. Я сделал то, что мог, а остальное Бог сделал ».
Всего через несколько лет после открытия детского дома King’s Garden компания Prater инвестировала в расширение. Королевский сад увеличился втрое и открыл школу. За прошедшие годы в приюте одновременно проживало в среднем около 60 детей.
Маловероятный путь Пратер начался через шесть месяцев после того, как ее муж, Галон Пратер, умер в 1988 году. Пока Лоис Пратер смотрела христианскую телепрограмму, Лора Лам, миссионер программы, попросила людей присоединиться к ней во время трехнедельной проповеди. поездка в Китай. Пратер, которая ходила в библейскую школу в подростковом возрасте и получила лицензию на служение, с детства почувствовала желание снова стать миссионером.
«Я сказал:« Господи, я слишком стар, чтобы ехать », — сказал Пратер.
Но она поехала, совершив три поездки, одну в Китай и две на Филиппины, принимая участие в открытых палаточных собраниях.Вдохновленная поездкой с г-жой Лам в Китай, Пратер вернулась во вторую поездку через несколько недель с 11 другими женщинами, которые провели там месяц на Филиппинах. Позже она совершила третий визит на Филиппины одна и выступала в церкви, когда после службы к ней подошел плохо одетый мужчина и предложил продать ей своего ребенка за 1000 песо, или около 40 долларов в то время.
«Это так сильно повлияло на мою душу, что я знал, что должен что-то делать», — сказал Пратер.
Итак, в 1990 году она вернулась в США и продала свой дом за 65 000 долларов.Она продала все, что у нее было, решив построить приют.
«Было странно видеть, как она продает все: диваны, стулья, кухонный бокс, стиральную машину и сушилку — все, — говорит Суинни, которая за эти годы несколько раз навещала приют своей мамы. «Но я всю жизнь слышал ее рассказы о том, что она хотела построить приют. Это то, чем она всегда хотела заниматься ».
Пратер призналась, что продать свой дом было непросто.
«Я боролся, но я знал, что то, что я пытаюсь сделать, было чем-то гораздо более важным, чем висеть на моем выцветшем диване», — сказал Пратер.
В 89 лет у Пратера была физическая проблема, и он был вынужден уйти с поста директора приюта. Она вернулась домой, на этот раз навсегда. Но в течение следующих нескольких лет она несколько раз навещала свой приют.
Детский дом и школа сегодня продолжают жить хорошо. Моника Джарвис стала директором Детского дома King’s Garden в 2005 году и остается на этой должности при поддержке Мировых миссий Ассамблеи Бога.
«Меня просто потрясает мысль о том, что моя мама открыла приют в 80 лет и работала там до 89», — говорит Суинни, которая усыновила нескольких детей из детского дома King’s Garden.«У моей мамы самое большое сердце».
У каждого из детей, приведенных в детский дом King’s Garden, есть душераздирающая история. Один из первых детей, у которого не было имени, был доставлен в Пратер, когда ему было всего девять дней. Пратер назвал его Альбертом. Его отец-алкоголик сидел в тюрьме, а мать переехала в тюрьму вместе с ним, потому что ей негде было остановиться.
Один за другим, Пратер забирал каждого из четырех детей этой матери, спасая их от тюрьмы.
Другой ребенок, которого Пратер назвал Томми, был доставлен полицией в детский дом King’s Garden, когда ему был всего год.Ухо Томми было отрезано его отцом. Хайди, еще одна девочка, доставленная в Пратер полицией, пришла в Королевский сад с желудочными червями и головными вшами. Многие дети, которые приходят в King’s Garden, нуждаются в лечении.
Мать и отец девочки по имени Дженнифер умерли, и она переехала в Королевский сад, когда ей было 10 лет. Ее сводный брат привел ее в приют, потому что ей негде было жить.
«Я чувствую, что недостаточно талантлив, чтобы делать что-либо из этого», — сказала Пратер, когда она все еще наблюдала за Королевским садом.«Но Бог позволяет мне. Моя обязанность — делать все, что в моих силах. Все остальное он сделает за вас. Я сожалею только о том, что я не начал, когда был моложе ».
Получайте сообщения Monitor Stories, которые вам интересны, на свой почтовый ящик.
ИсторияПратер вдохновляла других, в том числе ее дочь, показывая, что никогда не поздно жить жизнью служения другим.
«Моя мама была таким замечательным человеком, — говорит Суинни. «У нее была огромная вера в Бога».
Использование сирот для получения прибыли — World Identity Network
Естественно предположить, что детские дома существуют для защиты и воспитания уязвимых детей, находящихся на их попечении.К сожалению, это часто далеко от истины. Эта «услуга» часто осуществляется как бизнес, а основным продуктом является эксплуатируемые дети.По оценкам, около 8 миллионов детей во всем мире живут в детских домах. 80% этих детей не сироты — у них есть хотя бы один живой родитель.
Как показывает слишком много примеров, детей забирают из семей, чтобы их «опекуны» могли получать прибыль — содержание приюта может быть прибыльным предприятием.
Зафина Йонджан была одной из этих детей.Полагая, что она едет в Катманду получать образование, ее родители заплатили рекрутеру крупную сумму денег, чтобы он заботился о ней. Вместо этого ее отправили в детский дом в Непале, где она подверглась жестокому обращению и эксплуатации. Только годы спустя, после того, как она перебралась из первого приюта в лучшее учреждение, она смогла найти свою семью и воссоединиться с ними.
Детские дома зарабатывают не только на суммах, выплачиваемых отчаявшимися семьями, но и на растущем явлении волонтерства.Благонамеренные западные туристы платят деньги, чтобы остаться в приюте и помочь, и часто делают значительные пожертвования.
Рост индустрии добровольного туризма стимулирует спрос на бедных, но очаровательных детей и привел к взрывному росту количества приютов по всему миру. Впервые международное сообщество начинает осознавать, что это форма торговли детьми.
Важность идентичности в этой торговле была разъяснена в недавнем исследовательском отчете The Guardian:
Владелец детского дома может затем сфальсифицировать личность ребенка, разместив объявление в газете, заявив, что ребенок был найден потерянным.Если никто не опознает ребенка, правительство признает его сиротой.
Ребенок с поддельной идентичностью или вообще без идентичности быстро теряется в огромной системе. Результат ужасен для многих родителей, которые пытались вернуть своих «осиротевших» детей: бюрократические преграды, дети переезжают с места на место, и нет возможности доказать, что ребенок принадлежит им.
Устойчивая неизменяемая личность может помочь решить некоторые из этих проблем.Рекрутерам будет намного сложнее производить на свет «невидимых» детей. Прочтите наш последний отчет о том, как глобальное сообщество может помочь превратить детей-невидимок в непобедимых.
Работая вместе, мы можем помочь перевернуть истории потерянного детства. На самом деле, этот лучший мир может быть очень похож на историю Кати. Бездомная и уязвимая, Катя оказалась в ловушке из-за операции по принуждению к попрошайничеству, а ее маленькая дочь взяла в заложники. Она сбежала, но без дочери Маши. Она нашла помощь в благотворительном фонде «Надежда и дома для детей», который разрабатывает инновационные программы, помогающие семьям оставаться вместе и не допускать детей в детские дома, в том числе посредством их поддержки в регистрации детей.Вместе они смогли найти Машу и вернуть ее матери.
Соучредитель и генеральный директор WIN доктор Мариана Дахан недавно была назначена послом Hope and Homes for Children .
Правила и Кодекс поведения — Организация службы поддержки приютов (OSSO)
Соглашение о конфиденциальности
Дети, которых обслуживает OSSO в приютах, происходят из самых разных слоев общества. Многие испытали пренебрежение, жестокое обращение, и все испытали травму, когда их выгнали из дома.
В каждом приюте есть профессиональные сотрудники, такие как психологи, социальные работники, терапевты и директора. Эти сотрудники несут ответственность за индивидуальную работу с каждым ребенком и его семьей. Каждый ребенок в приюте не «брошен» и не доступен для усыновления. Социальный работник приюта работает со многими родителями, чтобы установить цели, которые позволят их ребенку «повторно интегрироваться» в семью после одобрения суда.
OSSO требует, чтобы все добровольцы с уважением оставили эту роль профессионалам в детских домах.
Волонтеры OSSO не должны обсуждать возвращение ребенка в семью или усыновление без специальных инструкций персонала приюта и подтверждения директорами OSSO. Когда ребенок приближается к усыновлению, сотрудники приюта могут опубликовать фотографию новой семьи ребенка и попросить волонтеров укрепить эту идею, чтобы подготовить ребенка.
OSSO требует, чтобы все добровольцы относились к личным историям и информации каждого ребенка с высочайшим уважением и конфиденциальностью.Часто биография ребенка неизвестна, так как она постоянно исследуется. Директора OSSO проинформируют волонтеров, если им нужно знать конкретную проблему из прошлого ребенка, чтобы лучше служить ребенку. Когда эта информация будет передана, это будет сделано в частном порядке в доме волонтеров. Волонтерам OSSO не разрешается обсуждать прошлое ребенка в приюте; независимо от возраста, умственного понимания ребенка или языка, на котором он разговаривает.
Если у волонтеров есть опасения или вопросы по поводу ребенка, их следует решать с директорами OSSO в частном порядке в доме волонтеров OSSO.Раньше волонтеры произносили комментарии на английском языке о территории детского дома только для того, чтобы их услышал ребенок, что приводило к очевидному эмоциональному ущербу. Говорят, что комментарии не причиняют боль ребенку, но часто вызывают болезненные воспоминания. Волонтеров OSSO просят создать самые любящие и безопасные условия для детей, которым мы служим. По этой причине мы требуем высочайшего уровня уважения и конфиденциальности в отношении подробностей о происхождении детей.
Козы и газированные напитки: NPR
Общежитие в детском доме во Вьетнаме. Годонг / Universal Images Group через Гетти скрыть подпись
переключить подпись Годонг / Universal Images Group через ГеттиОбщежитие детского дома во Вьетнаме.
Годонг / Universal Images Group через ГеттиРастет глобальная кампания, которая может показаться суровой и бессердечной.Сообщение: не ходите в детские дома.
В прошлом году британское правительство обновило свои рекомендации по путешествиям, чтобы отговорить туристов от посещения или волонтерства в детских домах, заявив, что это может иметь «серьезные непредвиденные последствия». В апреле парламент Нидерландов провел дебаты о практике и ее связи с торговлей людьми.
И на октябрьской конференции для мировых лидеров, спонсируемой группой One Young World, автор Дж. Роулинг высказалась по этому поводу: «Несмотря на самые лучшие намерения, грустная правда заключается в том, что посещение детских домов и волонтерство в них создают индустрию, которая отделяет детей от их семей и подвергает их риску пренебрежения и злоупотреблений.»
По крайней мере, 2,7 миллиона детей находятся в детских домах и специализированных учреждениях по всему миру, согласно последней оценке ЮНИСЕФ за 2017 год. Фактическое число, вероятно, намного выше, поскольку во многих странах дети, живущие в частных домах, не живут.
В течение десятилетий проведение времени в детских домах было популярным волонтерским видом деятельности. Критики называют это «сиротским туризмом». Иногда это заранее запланированная поездка с полной неделей в учреждении, организованная организацией, церковью или туристическое агенство.В других случаях отдыхающий может выделить пару часов, чтобы посетить детский дом и поиграть с детьми.
Хотя нерегулируемый характер детского туризма означает, что нет достоверных данных о том, сколько добровольцев ежегодно принимает участие, эта практика достаточно широко распространена, что Великобритания и Австралия, а также США заняли публичную позицию.
Эти поездки могут принести много денег детским домам в виде сборов и пожертвований на местах. Кроме того, посетители часто убеждают своих близких и друзей сделать значительные пожертвования.Например, Организация поддержки детских домов (OSSO) имеет возможности волонтерства в Эквадоре и Таиланде с регистрационным взносом в 190 долларов, запрашиваемым пожертвованием в размере 100 долларов и сбором в 695 долларов за неделю для покрытия расходов на проживание, транспортировку в детский дом и других расходов.
По словам их основателя Рекса Хэда, большая часть этих сборов покрывает расходы на пребывание волонтера, а также расходы на проживание и дополнительные расходы для местного директора-волонтера. Любые остатки взносов отправляются в детский дом.Хед, который является врачом, говорит, что персонал его медицинской практики берет на себя другие административные обязанности OSSO, и что организация ежегодно жертвует детским домам дополнительно от 300 000 до 400 000 долларов в виде товаров и денежных средств из других источников финансирования.
Критики говорят, что у такого рода общественных работ и щедрости есть проблема. Все эти деньги привели к тому, что недобросовестные учреждения обещали еду, образование или лучшую жизнь, чтобы вербовать детей из семей в приюты, по словам У.Отчет Государственного департамента о торговле людьми за 2018 год. «Службы поиска детей», как в отчете называются рекрутеры, извлекают выгоду из обеспокоенности родителей бедностью, конфликтами, стихийными бедствиями и нехваткой ресурсов для ребенка с ограниченными возможностями, чтобы убедить родителей отдать своих детей, которые затем используются для привлечения прибыльных международных пожертвований и волонтеров.
Согласно отчету «Спасем детей», опубликованному в 2009 году, во всем мире по крайней мере четыре из пяти детей, находящихся в учреждениях, имеют по крайней мере одного живого родителя.(Оценка основана на опросах и исследованиях, проведенных государственными учреждениями и неправительственными организациями в семи странах, а также в Центральной и Восточной Европе и бывшем Советском Союзе, чтобы определить, есть ли у детей в детских учреждениях живы один или оба родителя.)
Торговля людьми В сообщении людей говорится, что некоторые учреждения заставляют детей исполнять традиционные танцы или общаться с посетителями, чтобы побудить их делать дополнительные пожертвования. Кроме того, в отчете отмечается, что они иногда недоедают или не получают достаточной медицинской помощи, чтобы вызвать большее сочувствие — и деньги от посетителей и жертвователей.Между вербовкой и принудительным трудом критики называют эту практику современным рабством. В 2018 году Австралия стала первой страной, которая ввела уголовную ответственность за вербовку детей в детские дома как форму рабства.
Более того, некоторые исследователи, изучающие благополучие детей, ставят под сомнение роль всех детских домов.
Конвенция Организации Объединенных Наций о правах ребенка провозглашает, что каждый ребенок имеет право расти в семейной среде, а в ее Рекомендациях по альтернативному уходу за детьми говорится, что институциональный уход должен быть временным «последним средством» для «кратчайшая возможная продолжительность.
Андреа Фрейдус, доцент кафедры антропологии Университета Северной Каролины в Шарлотте, говорит, что в своем обширном исследовании сирот и детских домов на юге Африки она обнаружила, что расширенные семьи и социальные сети «очень устойчивы» в качестве альтернативы.
«[Сирот] просто не бросают, как думают люди на Западе, — говорит Фрейдус. — Если есть семейные сети, в которые эти дети готовы пойти, то зачем их помещать в учреждения? Мы не делаем этого в U.S. больше, и большинство [западных] европейских стран больше не делают этого, потому что мы знаем, что это вредно для детей ».
Многие исследования, проведенные за десятилетия, показывают, что дети, которые растут в специализированных учреждениях, имеют худшие результаты. Например, , в отчете ЮНИСЕФ за 2006 год цитируется исследование, проведенное в России, которое показало, что «каждый третий молодой человек, покидающий интернатные учреждения, становится бездомным, каждый пятый получает судимость и каждый десятый совершает самоубийство». Другие исследования указывают на рост показателей. психических заболеваний, физического и интеллектуального недоразвития, а также повышенного риска стать жертвой торговли людьми.
«Если вы действительно хотите помочь им, помогите их расширенным семьям позаботиться о них», — говорит Джеймс Кассага Аринаитве, генеральный директор и соучредитель Teach for Uganda и научный сотрудник Aspen Institute New Voices. Аринаитве воспитывала его бабушка после того, как его мать умерла от рака, а отец — от СПИДа.
Даже если у детей в учреждении есть положительный опыт работы с краткосрочным волонтером, есть потенциальная обратная сторона. Когда волонтер уходит, у ребенка может усилиться чувство покинутости и эмоционального стресса.В отчете Госдепартамента США о торговле людьми содержится предупреждение.
Но некоторые исследователи по-прежнему считают, что правильная групповая обстановка может быть полезной. Кэтрин Веттен, профессор общественной политики герцога и директор Центра исследований политики в области здравоохранения и неравенства, является одной из них. С 2005 года она изучает группу из 3000 осиротевших и разлученных детей в Камбодже, Индии, Эфиопии, Кении и Танзании.
«Мы видим такой же континуум плохого и хорошего ухода в групповых домах, как и в семейных условиях», Веттен сказал NPR в прошлом году.«Кажется, что детям действительно нужна домашняя обстановка».
Бад Филбрук, генеральный директор и соучредитель Global Volunteers, организации, которая направляет волонтеров на краткосрочные контракты в различные проекты развития за рубежом, включая детский дом в Перу, считает «безответственным» осуждать все детские дома.
«С помощью широкой кисти сказать, что все детские дома каким-то образом негативно влияют на детей, проблематично», — говорит Филбрук. «В идеале мы хотим, чтобы дети были со своими родителями дома, но для этого необходимо, чтобы родители имели возможность [кормить] своих детей и обеспечивать их здоровье и образование.»
Основатель OSSO, Head, говорит, что за 24 года, которые он проработал с детскими домами, он определенно сталкивался с недобросовестными учреждениями, но он обеспокоен тем, что негативная реакция на детские дома приведет к тому, что дети попадут в семьи, подвергающиеся жестокому обращению, в их собственные или в приемные семьи без достаточного количества
«Хорошая патронатная семья лучше хорошего детского дома, а плохая — нет, — говорит Хед. — Самое главное для детей — это то, что их любят, а это может происходить в самых разных условиях.
Тем не менее, все больше групп предпочитают прекратить посещения детских домов. В сентябре Ассоциация британских туристических агентств в партнерстве с британской благотворительной организацией Hope and Homes for Children создала целевую группу, цель которой — отговорить туристов, правительства и туристических агентств от поддержки детского туризма. VSO, которая в 2016 году взяла на себя обязательство больше не отправлять волонтеров в детские дома, также помогла запустить в октябре «Глобальный стандарт волонтерской деятельности в целях развития». Организации могут использовать эти руководящие принципы для разработки возможностей ответственного волонтерства. возглавляемые местными сообществами, способствуют культурному обмену и привлекают людей с навыками, недоступными на местном уровне.
VSO надеется, что по мере того, как все больше организаций будут придерживаться «Глобального стандарта», сиротский туризм может быть искоренен.
«То, что это происходило десятилетиями, не означает, что это правильно», — говорит Хлоя Сеттер, старший советник по вопросам торговли людьми, современного рабства и волонтерства в Lumos, организации по защите прав детей, основанной Роулинг в 2005 году. позор добровольцев из приюта, говорит она, но чтобы начать «ставить под сомнение и бросать вызов нашим собственным убеждениям».
Джоан Лу — внештатный журналист, освещающий глобальную бедность и неравенство.Ее работы появлялись в Humanosphere , The Guardian , Global Washington и War is Boring . Следуйте за ней в Twitter: @joannelu
.