Угольный бизнес как фундамент инновационного развития Кузбасса Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 338.2
Ю.А. Фридман, Г.Н. Речко, Е.Ю. Логинова
УГОЛЬНЫЙ БИЗНЕС КАК ФУНДАМЕНТ ИННОВАЦИОННОГО РАЗВИТИЯ КУЗБАССА
Большинство концепций инновационного развития сырьевых регионов в России исходят из необходимости создания новых отраслей и производств, не связанных с добычей природных ресурсов, и сокращения доли сырьевых отраслей в валовом региональном продукте (ВРП). Между тем, попытки реализации на практике вышеназванных концепций приводят к отвлечению ресурсов на малопродуктивные проекты (по принципу «лишь бы они не были связаны с сырьем») и актуализируют риски деградации потенциала системообразующих отраслей таких регионов. В России практически нет исследований, доказывающих, что сырьевые отрасли могут выступать в роли драйверов инновационного развития и являться крупнейшими потребителями инноваций. В настоящее время нет общепризнанных методов количественной оценки инновационной емкости сырьевых отраслей и их влияния на инновационное развитие территории в целом.
Отсутствие серьезных научных разработок в данной сфере приводит к тому, что программы инновационного развития сырьевых регионов РФ на 15-20 лет изначально содержат слабо обоснованные, спорные, а порой ошибочные рекомендации, реализация которых приведет к снижению конкурентоспособности регионов.
В 2007 году была разработана «Стратегия социально-экономического развития Кемеровской области до 2025 года»1 [1], которая провозгласила в качестве основного тренда развития региона снижение роли «базового» сектора экономики и рост новых высокотехнологичных отраслей. По оценкам авторов Стратегии, к 2025 году доля добывающих отраслей в структуре формируемого в Кемеровской области валового регионального продукта должна снизиться до 17 % (инерционный сценарий) против 23,7 % в 2007 г. Новыми драйверами роста были названы оптовая и розничная торговля, «городские» услуги и несырьевые отрасли промышленности.
Цель настоящей статьи: показать, как на самом деле за прошедший период изменилась роль
1 Стратегия утверждена в 2008 г.
, стратегический
анализ проведен в 2006-2007 гг.
ведущей отрасли базового сегмента региональной экономики — угольной промышленности — в Кемеровской области.
Для этого мы рассмотрели несколько индика-
2
торов развития региональной экономики .
По результатам расчетов получен вполне объяснимый и ожидаемый результат — за период с 2007 года практически по всем основным экономическим параметрам отмечается достаточно существенное усиление роли угольной промышленности в экономике Кемеровской области (рисунок).
Валовой региональный продукт — обобщающий показатель, характеризующий конечный результат производственной деятельности экономических единиц-резидентов на территории региона. Это один из признанных индикаторов регионального развития, хотя и не лишенный недостатков (например, в соответствии с применяемой статистическими органами методикой расчета величина ВРП отражает объем регистрируемых на территории доходов, а не реальную величину фактически созданной в регионе добавленной стоимости).
За период с 2007 года вклад угольной отрасли в «экономическое благосостояние» Кемеровской области вырос более чем на 10 процентных пунктов (п.п.) и уже превысил 35 %. Показатели, которые должны были бы быть достигнуты в результате реализации Стратегии развития региона на долгосрочную перспективу, предусматривали удельный вес угольной отрасли в производстве валовой добавленной стоимости Кемеровской области в 2012 г. на уровне 21,1-21,6 % (активный и инерционный сценарии соответственно) с последующим выходом на 16,6-18 % (2020 г.) и 13,9-17 % (2025 г.).
2 Состав показателей не является догмой и может уточняться в зависимости от целей исследования и предпочтений исследователя. В данном случае мы анализировали лишь некий базовый вариант показателей, который, с нашей точки зрения, в необходимой и достаточной степени отражает процессы, происходящие в экономическом пространстве региона.
Доходы бюджета. Угледобыча, наряду с металлургией, также обеспечивает основной объем поступлений в бюджетную систему на территории Кемеровской области.
Доля угольной отрасли на протяжении последних шести лет варьируется в пределах от одной четверти до одной пятой совокупных поступлений налогов и сборов в консолидированный бюджет региона. Тем самым де-факто экономические результаты в угольном бизнесе «конвертируются» в реальный рост уровня жизни людей. Благодаря этому в Кемеровской области создана и действует одна из самых мощных в России региональных систем социальной поддержки населения, реализация которой в значительной степени обеспечивается финансовыми средствами, аккумулируемыми в границах территории через действующие там бюджеты с главным налоговым донором — угольной промышленностью.
Основные фонды. Рисунок наглядно иллюстрирует место и роль угольной отрасли в формировании материально-технической базы кузбасской экономики (примерно 40 % основных фондов и почти половина их ввода). Уровень износа основных фондов в экономике региона уже перевалил за 43 % (износ более 50 % говорит о структурной деградации). Изношенность инженерной инфраструктуры в экономике региона — «за пределами критических значений» (от 53 до 70 % и выше).
При этом объемы инвестиций в «неугольные» виды экономической деятельности (менее половины от всех инвестиций в экономику региона) позволяют скептически оценивать масштабы «обновления» их фондов, равно как и масштабы роста в Кузбассе новых высокотехнологичных отраслей.
Одновременно стратегическими программами развития угольной отрасли предполагается снижение степени износа до 20 %. В частности, до 2025 года в Кузбассе подлежат ликвидации 25 угольных шахт и разрезов (12 закрываются из-за большой убыточности и нерентабельности, 13 -из-за полной отработки запасов). В то же время с 2014 по 2025 годы в регионе будут введены в эксплуатацию 20 новых угледобывающих предприятий и 13 обогатительных фабрик, что потенциально позволит увеличить добычу угля на территории Кемеровской области до более чем 260 млн тонн в год3. Таким образом, не только будут восполнены выбывающие мощности, но и создана база для наращивания объемов угледобычи. Следует особо отметить, что новые мощности создаются на принципиально новой инновационной базе.
Эти данные в конце октября нынешнего года на отраслевом совещании по проблемам обеспечения промышленной безопасности и охраны труда на предприятиях угольной отрасли сообщил зам. губернатора Кемеровской области по уголь-
3 http://kemoblast.rU/news/2013/10/31/za-poslednie-10-let-v-obespechenie-promyshlennoj.html
ной промышленности и энергетике. Подобное заявление служит лишним подтверждением того, что регион не намерен снижать объемы добычи угля, по крайней мере, в среднесрочной перспективе. Собственно, такой вектор развития отрасли задают и Долгосрочная программа развития угольной промышленности России на период до 2030 года, и Стратегия развития угольной промышленности Кемеровской области на период до 2025 года. Вопрос в том, на каком качественном уровне будет решаться задача поддержания повышательного вектора объемов добычи угля? И каким образом это отразится в целом на экономике Кемеровской области, которая декларирует планы по увеличению доли продукции высокотехнологичных и наукоемких отраслей в валовом региональном продукте?
Занятость.
Из когда-то пассивного показателя складывающейся в производственной сфере ситуации с трудовыми ресурсами в новейшей экономической истории критерий занятости фактически превратился в один из основных, формирующих управленческие решения в структурной политике регионов и в значительной степени определяющих уровень региональной конкурентоспособности.
На протяжении последних пяти лет уровень занятости в угольной отрасли практически не меняется, находясь в пределах 10 % (немногим более 100 тысяч человек). Именно показатель занятости населения в значительной степени отражает мощные инновационные процессы, происходящие в отрасли: рост единичной мощности применяемого оборудования в добыче и на транспорте, оптимизацию процессов добычи, использование новейших систем управления. За 15 лет: с 1997 по 2012 гг. — производительность труда в угольном бизнесе в Кемеровской области выросла в 2,8 раза — до 205 тонн в месяц на одного работающего.
Важнейшим фактором региональной конкурентоспособности, бесспорно, является привлекательность региона для бизнеса.
Участие отрасли в улучшении инвестиционного климата в регионе является важным индикатором ее «полезности» для инновационного развития территории. Для количественной оценки «участия» можно воспользоваться показателями, отражающими инвестиционную привлекательность региона — объем инвестиций в основной капитал, поступление иностранных инвестиций в экономику региона и оборот организаций с участием иностранного капитала, экспорт и его структура.
Центром притяжения инвестиций в основной капитал (больше половины инвестиций в экономику региона) и иностранного капитала (три четверти от общего объема поступления иностранных инвестиций в экономику региона и более 40 % оборота организаций с участием иностранного капитала) является угольный бизнес.
Достаточно сказать, что именно представите-
lOO
Рис. Место угольного бизнеса в экономике Кемеровской области (штриховкой выделен «вклад» угольной отрасли в соответствующий индикатор
экономики региона)
Источник: составлено авторами по данным Кемеровостата и УФНС по Кемеровской области.
Примечание. По показателям «ВРП» и «ввод основных фондов» использованы данные за 2011 г. (ввиду отсутствия на момент написания статьи утвержденных данных по этим показателям за 2012 г.).
ли топливно-энергетического комплекса Кемеровской области остаются первыми и единственными из компаний региона, кто успешно провел размещение своих акций на публичном рынке и обрел рыночную капитализацию. Это стало возможным в значительной степени благодаря тому, что, в частности, в крупных угольных компаниях региона активно внедряются международные корпоративные стандарты управления бизнесом, которые делают их понятыми мировому экономическому сообществу и открытыми для инвесторов.
Первой публичной компаний в угольной отрасли России стал производитель коксующего угля — ОАО «Распадская». Капитализация компании после успешно проведенного IPO (2006 г.) и размещения 18% акций (на тот момент «Распадская» стала одним из крупнейших эмитентов в Сибири) превысила 2 млрд. долл. США.. Первым среди производителей энергетического угля провела первичное размещение акций на российских
биржах ОАО «Кузбасская Топливная Компания» (КТК) в 2010 г.
Ее капитализацию в ходе IPO инвесторы оценили в 645 млн. долл. Причем в преддверии размещения руководство компании говорило, что, проводя эмиссию, будет ориентироваться, в первую очередь, на иностранных инвесторов. КТК, по информации на осень 2013 г., остается единственной российской угольной компанией, кому удалось разместиться после кризиса 2008-2009 гг.
Экспорт. Весь прирост объемов добычи угля в Кузбассе в настоящее время отправляется на экспорт. А ориентация на экспорт является мощным драйвером инновационного развития отрасли.
Главными инструментами борьбы за потребителя на глобальном рынке угольной продукции для российских и, конечно, прежде всего, кузбасских поставщиков служат качество и цена. Именно эти два фактора, на наш взгляд, обладают
достаточным потенциалом для стимулирования инновационной активности экономики Кемеровской области. Кузбассу надо повышать качество (здесь мы имеем в виду и увеличение доли обогащенного угля, и расширение спектра продукции из угля).
Напомним, при перевозке рядового угля около 30% общего веса груза составляет порода. Между тем, транспортные издержки в силу удаленности места добычи от потребителей в конечной стоимости реализации кузбасского угля на внешних рынках достигают 35-50%. Для производителей энергетического угля подобная арифметика в условиях падения ценовой конъюнктуры оборачивается серьезными убытками. Очевидный способ улучшения экономики компаний данного сегмента — развитие обогатительных мощностей. Заметим, даже на падающем рынке цена, в частности, энергетического обогащенного угля более чем в два раза превышает стоимость рядового угля. Такой путь избрали для себя крупные угольные компании, действующие в Кемеровской области: среди них СУЭК, «Кузбассразрезуголь», «Кузбасская Топливная Компания» и другие. Например, в середине октября 2013 г. СУЭК ввела в эксплуатацию второй технологический блок на шахте им. С.М. Кирова — и теперь «в Ленинск-Кузнецком кусте предприятий компании практически нет рядового угля, который бы не мог быть обогащен» [2].
В сентябре нынешнего года КТК ввела в строй вторую обогатительную фабрику «Каскад-2» на разрезе «Виноградовский». Показательна характеристика, которую дал этому объекту генеральный директор «Кузбасской Топливной Компании» И. Прокудин: «Фабрика является стратегически важным объектом для компании, с введением второй фабрики КТК сможет обогащать до 70% добываемого угля, что позволит предприятию стать более конкурентоспособным в сло-
„ „4
жившейся сложной экономической ситуации» .
В настоящее время обогащению подвергается порядка 25% энергетического угля, добываемого в Кемеровской области (примерно такая же доля энергетического угля перерабатывается в целом по стране). Всего в Кузбассе обогащается около 70% добываемого угля. Переработка угля и его обогащение остаются «одним из самых слабых мест в технологической цепочке отрасли»5. Таким образом, обогащение угля в краткосрочной и среднесрочной перспективе входит в число ключевых и наиболее перспективных направлений применения инноваций.
Следующим этапом инновационного развития
4 КТК ввела обогатительную фабрику «Каскад-2» … Интефакс (12.09.2013) // ifax.ru
5 Из выступления Президента России В. Путина на заседании Комиссии по вопросам стратегии развития ТЭК и экобезопасности 26 августа 2013 г. (Кемерово) [3].
угольной отрасли способна стать углехимия. Она позволяет получать из угля свыше 5 тысяч видов разнообразной продукции с высокой добавленной стоимостью (от дизельного топлива до углеродных сорбентов и прочее). Но, на наш взгляд, создание полномасштбаных углехимических производств непосредственно в Кемеровской области либо массовое включение кузбасского угля в производственную цепочку углехимических предприятий за пределами региона — вопрос долгосрочной перспективы. Власти Кузбасса совместно с бизнесом и научным сообществом предпринимают ряд шагов по стимулированию развития данного направления на территории области (например, создан технопарк, формируется концепция развития отраслевого технологического кластер и т.
п.), однако судить о том, насколько эффективными и продуктивными окажутся такие действия, пока рано. Недостаточный уровень развития российского и глобального рынков современной наукоемкой углехимической продукции, безусловно, препятствует активному участию отечественного угольного бизнеса в подобных капиталоемких проектах.
Не менее важным, по нашим оценкам, представляется необходимость внедрения технологических и технических инноваций непосредственно в сфере угледобычи. Например, по мнению специалистов, сегодня в Кемеровской области в большинстве случаев применяются такие технологии добычи угля, которые предопределяют экстенсивный путь освоения месторождений. На-гора выдается лишь тот уголь, добывать который рентабельно существующим оборудованием. «Нерентабельный», с технологической точки зрения, уголь просто оставляется «на потом». В результате, в среднем каждый год Кузбасс «теряет 500-600 миллионов тонн запасов» [4]. Использование в практике угольных компаний инновационных технологий добычи способно помочь отрасли пойти интенсивным путем освоения месторождений, тем самым, снизив «технологические» потери угля, и оказать положительное влияние на экономику угледобывающих предприятий.
Угольный бизнес реально заинтересован сегодня в использовании современной технических решений для осуществления добычи и обогащения угля. Об этом говорит хотя бы тот факт, что в течение последних лет главной причиной увеличения импорта в Кемеровскую область становится реализация в регионе крупных инвестиционных проектов, которая сопровождается ввозом большого количества дорогостоящего промышленного оборудования из-за границы. В товарной структуре регионального импорта доминируют машины и оборудование. Среди ведущих импортеров наряду с металлургическими предприятиями угольные компании. С одной стороны, это вполне естественно вызывает неудовольствие у российских, в том числе кузбасских, разработчиков и произво-
дителей горнодобывающей и иной техники, используемой в угольной отрасли. С другой стороны, способствует тому, что отечественные ученые и машиностроители стремятся привести свои предложения в соответствии с рыночным спросом и занимаются поиском современных методов продвижения и внедрения собственной инновационной продукции на предприятиях угольной отрасли.
Тем более, необходимый научный и производственный потенциал в РФ и Кемеровской области, в частности, присутствует.
Это лишь несколько наиболее показательных, на наш взгляд, примеров, которые иллюстрируют утверждение, что угольный бизнес способен служить фундаментом — и самое главное, драйвером -инновационного развития Кемеровской области, а также запустить синергию в процессе создания и внедрения инноваций в различных отраслях ре-
гиональной экономики.
* * *
В последние годы власти Кемеровской области прилагают серьезные усилия для того, чтобы вырваться из «объятий» жесткой структуры экономики, повысить конкурентоспособность региона за счет создания и развития новых секторов экономики. Безусловно, освоение новых направлений необходимо, однако нельзя отказываться от реальных возможностей использования и приумножения того многогранного потенциала, которым регион уже располагает в традиционных отраслях. На основании проведенного исследования мы утверждаем, что «угольная игла» и «экспортоориентированная модель развития» — это и есть самая, что ни на есть «золотая жила» для инновационного развития региона.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Стратегия социально-экономического развития Кемеровской области до 2025 года. [Эл. ресурс]. — иКЪ: http://www.ako.ru/PRESS/MESS/TEXT/prez.asp
2. Скребель О. «Антикризисная» фабрика // Деловой Кузбасс — Новый век. 2013. № 10.
3. Стенограмма заседания Комиссии по вопросам стратегии развития ТЭК и экобезопасности (26 августа 2013 г., Кемерово). [Эл. ресурс]. — URL: http://kremlin.ru/news/19083
4. Логинова Е. Разведка бизнесом // Деловой Кузбасс — Новый век. 2012. №5.
□ Авторы статьи:
Фридман Юрий Абрамович, докт. экон. наук, проф., главный научн. сотр. Института экономики и организации промышленного производства СО РАН, проф. каф. прикладных информационных технологий КузГТУ. Тел. 8-3842-75-75-38
Речко
Г алина Николаевна, канд. экон. наук, зав .лаб. ИЭОПП СО РАН, доц. каф. прикладных. информационных технологий КузГТУ E-mail: [email protected]
Логинова Екатерина Юрьевна, канд. полит. наук, науч. сотр.
ИЭОПП СО РАН E-mail: katrin.
[email protected]
УДК 332.14
И.В. Рощина, Н.А. Дятлова
ПРОГНОЗИРОВАНИЕ КЛЮЧЕВЫХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ СОЦИАЛЬНОТРУДОВЫХ ОТНОШЕНИЙ ГРАДООБРАЗУЮЩЕГО ПРЕДПРИЯТИЯ МОНОГОРОДА КАК НЕОТЪЕМЛЕМЫЙ ЭЛЕМЕНТ ОБЕСПЕЧЕНИЯ УСТОЙЧИВОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
Проблемы прогнозирования и эффективного стратегического управления особенно актуальны для монопрофильных муниципальных образований, так как они постоянно находятся в зоне риска.
Успех социально-экономического развития моногорода во многом определяется качеством стратегического управления, которое представляет собой систематический процесс. Для монопро-фильного муниципального образования важнейшим стратегическим документом, наряду с программой комплексного социально-экономического развития, является комплексный инвестиционный план развития монопрофильного муниципального образования. Главными задачами комплексного
инвестиционного плана модернизации моногорода (КИП) являются, во-первых, перевод моногорода в зону управляемого риска, во-вторых, обеспечение перспективы развития для бизнеса и населения, диверсификация его деятельности.
Все моно-профильные муниципальные образования, начиная с 2010 года, приступили к реализации мероприятий комплексных инвестиционных планов.
Необходимо отметить, что в соответствии с пунктом 2 Комплекса мер, направленных на содействие развитию экономики монопрофильных муниципальных образований [2], разработаны Рекомендации по формированию системы документов стратегического планирования развития монопрофильных муниципальных образований
Знание дела. Как подросток-шахтер превратился в богатого угольного магната
Мрачное будущее угольной промышленности? Расскажите о нем миллиардеру Крису Клайну, строящему горнодобывающую империю на основе самого «грязного» топлива, у которого, по его мнению, яркое будущее
Массажистка ощупала сломанные кости и шрамы и спросила у Криса Клайна, чем он зарабатывает на жизнь. Клайн ответил, что занимается энергетикой. «Какой энергетикой? — поинтересовалась она.
— Может быть, солнечными батареями или ветряными мельницами?» Нет, не этим, ответил он. Нефтедобыча? И не это. Тогда что же? «Я владелец угольных шахт», — ответил Клайн. Она молча остановилась и вышла из комнаты. Он подождал, но она не возвращалась. Клайн отказывается назвать курорт («Может быть, я захочу туда вернуться»). А шрамы? Остались после многих лет, проведенных в шахтах Аппалачей, где угольные пласты были такие тонкие, будто ты «ползаешь под столом весь день». Порезы на спине от потолка шахты «напоминали укусы насекомых».
59-летний Клайн — один из самых архаичных и непопулярных типов капиталиста: угольный магнат. Он не обращает внимания на то, что его недолюбливают. Он знает, что уголь удовлетворяет 40% мировой потребности в энергии. «Люди заслуживают самой дешевой энергии, какую можно получить, — говорит он. — Расскажите беднякам в Индии и Китае, что они не заслуживают надежного и доступного электричества».
Дела у угольной промышленности идут неплохо.
Глобальный спрос снизился из-за «сланцевого бума» в Америке и ужесточения регулирования в Китае, однако он, по данным Международного энергетического агентства, на 50% превышает уровень 2000 года и достигает 7,2 млрд тонн в год. Даже с учетом налога на добычу угля, который составляет $30 с тонны, цена на уголь сопоставима с ценами на природный газ и возобновляемые ресурсы. А Крис Клайн, полагаясь на операционную эффективность, отработанную за сорок лет управления собственными шахтами, планирует оставаться в отрасли до самого конца, поставляя дешевый уголь из Канады испытывающим дефицит энергии потребителям со всего мира.
Клайн считает, что крестовый поход на уголь — это безумие: «Я только за то, чтобы очистить воздух от серы, свинца и оксида азота — это разумно, — но, в конце концов, утверждает он, — глобальное похолодание представляет большую проблему». «Я верю, что еще наши дети увидят, что правительствам стоило доплачивать нам за каждую тонну, чтобы мы выпускали больше CO2 в атмосферу».
Легко забыть, что еще не так давно, в 1970-х страх перед приближающимся ледниковым периодом звучал в каждом разговоре о климате. Именно поэтому у него нет никаких угрызений совести из-за того, что он создал состояние в $2 млрд благодаря тому, что не раз шел ва-банк и добрался из Аппалачей до Иллинойса, а теперь и до Канады. Он создал одну из крупнейших в Америке публичных угледобывающих компаний, Foresight Energy, а два года назад продал большую часть своей доли почти за $1,4 млрд. С тех пор он вложил $150 млн в очередную шахту в Новой Шотландии, которая к середине столетия может произвести 500 млн тонн дорогостоящего металлургического угля. И он получил разрешение на производство еще 1,7 млрд тонн на шахте Виста в западной Канаде.
«Вы бы видели, с чего я начинал», — печально говорит Клайн. Подтянутый, высокий, хорошо сложенный, он говорит негромким гортанным голосом, как человек, который привык держать свои мысли при себе. Отец Клайна, Пол, работал шахтером по контракту в Беркли (Западная Виргиния).
Он руководил шахтами богатых людей за долю от того, что извлекала его команда. Когда Клайну было шесть лет, отец платил ему пенни за каждый мешочек, который он наполнял землей: их использовали, чтобы закладывать взрывчатку в угольные пласты. Когда переднее крыльцо обвалилось, стало ясно, что маленький Крис копал землю под домом. «Так я узнал, как важно укреплять кровлю», — говорит он. Он впервые отправился на работу под землей, когда ему было пятнадцать лет, и шахтеры прятали его от инспекторов. В детстве Клайн считал себя бедным? «Куда уж беднее?»
Первая потрепанная каска Клайна лежит над камином в его поместье в Беркли. Он устроил там озеро, соорудив плотину. Оно достаточно велико для катания на водных лыжах и располагает водной горкой длиной 400 футов. Там есть картинговая трасса и пастбище, где итальянские овчарки весом в 150 фунтов присматривают за скотом, включая Фабио, белого жеребца-производителя, который живет в роскошной конюшне. У Клайна есть четверо уже взрослых детей.
Его первая жена умерла от рака, со второй он развелся. В течение четырех лет он встречался с бывшей женой Тайгера Вудса, Элин Нордегрен.
В оружейном сейфе Клайна более пятидесяти ружей и пистолетов, включая Magnum .44 и Gatling. Бюро алкоголя, табака и огнестрельного оружия раз в месяц приходит с проверкой. Несколько лет назад Клайн стал жертвой вымогательства, где могли пострадать его дети. «Пусть приходят», — ухмыляется он.
Сейчас он вооружен стопкой бумаг. Это архитектурные изображения для его острова на Багамах и копии старых фотографий. На черно-белом снимке молодой Клайн стоит перед домиком, где он ради развлечения подкладывал пробки на рельсы поездов, перевозивших уголь, в нескольких шагах от парадной двери. «Я заскакивал на поезд, проезжал несколько миль, а потом залезал на обратный».
С тех пор Клайн начал путешествовать с большим комфортом. Он проводит 400 часов в году в воздухе — преимущественно на своем Embraer Lineage 1000 стоимостью $50 млн — летает между своими домами, осматривает шахты в Австралии и Колумбии или отправляет в сопровождении съемочной команды Forbes в Новую Шотландию, где он с апреля управляет шахтой Донкин.
К своим самолетам он применяет ту же философию, что и к основному оборудованию: «Мы покупаем лучшее и используем его по полной».
Под землей машины мощность в тысячу лошадиных сил взрывают залежи угля вращающимися клешнями; анкероустановщики вбивают стальные балки в потолок, чтобы зафиксировать камень. Клайн рано понял, насколько больше угля он мог бы произвести с надежным оборудованием. Производительность и прибыль связаны напрямую. Если ключевой аппарат ломается и нуждается в запчастях, Клайн без колебаний отправит один из своих самолетов за деталями в любую точку континента. Математика проста: каждая минута, когда его работники не вырывают уголь из-под земли, обходится в сотни долларов потерянной выручки. И да, это опасно. «Раньше было намного тяжелее, — говорит он. — Мы пытаемся максимально упростить работу».
В 1980 году, когда Клайну было 22 года, его отец перенес операцию по шунтированию сердца, и партнер предложил $50 000 за его долю в бизнесе.
«Отец собирался это сделать». Но Клайн не сомневался, что сможет работать усерднее и эффективнее, чем кто бы то ни было. «Я сказал: “Почему бы нам не купить его долю?”» Так они и поступили, заняв всю сумму. В первые две недели он работал по шестнадцать часов в день и не видел солнечного света: он был готов на все, чтобы выплатить долг. После каждого успеха он удваивал ставки. Он кладет на стол свои фотографии из 1980-х — улыбающийся, с усами, он стоит перед одной из первых шахт, названной в честь его дочери Кэндис. Его первым крупным успехом стала Pioneer Fuel, шахта, которую он купил за $1 млн и продал за $17 млн.
Он купил Lamborghini и двухсотфутовую яхту под названием Mine Games, но большая часть средств вернулась в землю Аппалачей. И он начал выдавать ежедневные бонусы в виде долларовых монет в зависимости от того, сколько футов угля команда добывала в тот день. «Человек может пойти домой и отдать деньги жене. Или купить пива», — говорит Клайн. В конце года он выдавал чеки, чтобы покрыть задолженность по налогам.
«Эти ребята пошли бы за него в огонь и в воду», — говорит Энди Фокс, независимый горный инженер, который впервые встретил Клайна, когда тот подъехал к его офису в красном Porsche 928 по пути на пляж и выложил пять мешков угля, чтобы Фокс их проанализировал.
Этого все еще недостаточно для инноваций. «Нужно немного удачи», — говорит Клайн. В конце 1990-х он скопил достаточно ресурсов, чтобы построить шесть новых шахт. Enron была крупным игроком рынка природного газа и хотела провести диверсификацию в угольную отрасль, особенно в угольный трейдинг. Клайн привлек от Enron $85 млн в виде займа и акционерного капитала на строительство трех шахт. После краха Enron в 2001 году он выкупил ее доли за $13 млн, а потом продал сопоставимую долю ArcLight Capital Partners за $151 млн. К 2003 году он полностью избавился от угольных активов в Аппалачах.
Угольная индустрия пристально наблюдала за тем, как в начале 2000-х Агентство по охране окружающей среды вело войну с выбросами компонентов кислотных дождей, как, например, диоксид серы.
Для многих энергетических компаний простейшим способ соблюдать требования был прекратить покупать высокосернистый уголь (например, из Иллинойса) и заменить его низкосернистыми видами (например, из Вайоминга). В панике арендаторы высокосернистых месторождений просто не продлевали договоры и уходили из бизнеса.
Через новую компанию, Foresight Energy, Клайн начал запасать в Иллинойсе 3 млрд тонн запасы высокосернистого сырья стоимостью менее 30 центов за тонну, часть — от компаний вроде Exxon Mobil. Что знал Клайн и чего не знали они? Он верил в технологии, и его воодушевляли изобретения вроде систем очистки воздуха, которые задерживают токсины, прежде чем они попадут в дымовую трубу, и позволяют дальше сжигать высокосернистый уголь. Кроме того, он привык зарабатывать на шахтах с пластами толщиной всего три фута. В Иллинойсе толщина пластов составляет шесть футов и более. «Если вам удается встать в полный рост, это гораздо приятнее».
«Я не воспринимал это как серьезный риск», — говорит Клайн.
Он привлек акционерный капитал с один условием: никаких сомнений. «Он не хотел, чтобы ему мешали», — говорит Бартоу Джонс, партнер Riverstone Holdings, который с 2007 по 2008 год инвестировал $600 млн. Они не просто согласились, Джонс говорит: «Мы настояли на этом». Клайн вложил $2 млрд в четыре комплекса шахт, которые скоро стали самым продуктивным подземным производством в стране, выдавая в среднем 13 тонн на человеко-час по стоимости $23 за тонну, всего — 20 млн тонн в год.
Клайн создал рынок высокосернистого угля из Иллинойса. «Уголь не обычное сырье, — говорит Джонс. — Его нельзя просто засунуть в трубу как природный газ». Клайн убедил электростанции перейти на его уголь, оплатив дополнительное оборудование, необходимое для фильтрации серы. Он приобрел причал на Миссисипи и построил рельсы, чтобы погружать уголь с поездов из сотни вагонов прямо на корабли, направляющиеся в Индию и Европу. Клайн нуждался в выходе для инвесторов. В начале 2014 года Foresight провела IPO и достигла рыночной капитализации в $2,5 млрд.
К началу 2015 года Riverstone вышла, почти удвоив первоначальные вложения в период, когда многие угольные гиганты, как Peabody Energy и Alpha Natural Resources, находились на грани банкротства. Относительная устойчивость Foresight сделала ее привлекательным объектом инвестиций для Роберта Мюррея, 77-летнего угольного магната, чья частная компания Murray Energy в 2015 году заплатила Клайну немногим менее $1,4 млрд за большую часть его доли в Foresight. Два угольных барона годами соперничали в Иллинойсе и блокировали друг друга через стратегические приобретения недвижимости. Клайн покинул совет директоров Foresight в марте прошлого года, хотя ему все еще принадлежит 2 млрд тонн запасов в Иллинойсе, часть облигаций Foresight и примерно 29% акций Foresight, цена которых снизилась на 75% после сделки с Мюрреем.
В 2010, когда дела у Foresight шли отлично, Клайн жаждал чего-то нового. Он создал компанию под названием Gogebic Taconite, которая попыталась получить разрешение на разработку железного рудника в Висконсине на берегу озера Верхнее.
Но в 2013 году проект пришлось свернуть из-за индейцев племени чиппева, которые проживают в резервации «Бэд Ривер» и выращивают дикий рис в той местности. who farm wild rice in the area. Клайн отменил планы, по его словам, из-за низких цен на железо. «Когда-нибудь его добудут».
Канада оказалась более гостеприимной. В день IPO Foresight в 2014 году Клайн позвонил в колокол на Нью-Йоркской фондовой бирже, затем запрыгнул в самолет и три часа спустя приземлился в Новой Шотландии, чтобы спуститься в законсервированный ствол шахты на восточном конце Кейп-Бретон, в городе Донкин. Его заинтересовал огромный пласт толщиной 12 футов и высокий энергетический потенциал угля, который составляет 14 000 британских термальных единиц и может быть с легкостью превращен в ценный кокс, необходимый для производства стали.
На него произвел впечатление и объем высокорисковых инвестиций. Проект «Донкин» был последней попыткой канадского правительства поддержать умирающую отрасль: в 1980-е оно затратило $50 млн, чтобы пробурить два одинаковых туннеля в две мили длинной под Атлантическим океаном и получить доступ к залежам угля объемом 500 млн тонн.
К моменту, когда в конце 1980-х стволы были построены, цены на уголь упали. Когда в 1992 году 26 шахтеров погибли из-за взрыва на шахте Уэстрэй в Новой Шотландии, казалось, это станет концом индустрии. Но время — и рост цен на сырье — лечат все раны. А Донкин была идеального размера для Клайна, который приобрел 75% в конце 2014 года примерно за $20 млн (годом позже он забрал и остающиеся 25%).
С тех пор десять прежних менеджеров Клайна из Foresight переместились в Донкин, где руководят инвестициями на $150 млн. Сюда входит конвейерная система мощностью 6000 лошадиных сил, предназначенная для того, чтобы вытаскивать необработанный уголь из шахты, пропускать его через очистительную установку и поднимать на высоту 100 футов, откуда пульверизированные куски падают на черные груды. Со временем конвейер удлинится на полмили и дойдет до причала для погрузки на баржи. Сейчас фронтальные погрузчики сгребают уголь в грузовики, которые отвозят его к судам класса «Панамакс» в близлежащем Сиднее. Легендарный угольный трейдер Эрни Трэшер – партнер Клайна по логистике. Он говорит, что расположение Донкин, посреди Атлантического побережья, позволяет сэкономить по меньшей мере 30% ($5 с тонны) на транспортировке в Роттердам по сравнению с доставкой из Центральных Аппалачей. Сегодня лучший коксующийся уголь приносит не менее $200 с тонны. По словам Трэшера, вся суть Клайна в одной фразе: «Он видит ценность активов, которые не замечают другие».
Оппозиция экологов в депрессивной Новой Шотландии не слишком активна. «Даже протестующие знают, что добыча угля благоприятна для общества, — говорит Пол Кэрриган из Port of Sydney Development Corp. — Это у нас в крови». Европейские поселенцы начали добывать здесь уголь триста лет назад. В 1970-х добыча угля и производство стали процветали, и в этих отраслях были задействованы 20 000 человек прежде чем появление таких конкурентов, как Китай, не положило этому конец. Поговаривают о том, чтобы использовать часть продукции Донкин как топливо для оставшихся угольных электростанций Новой Шотландии. Обилие ветряной и водной энергии позволяет Новой Шотландии оставаться в рамках канадских требований к выбросам в атмосферу.
Даже коренное население, как племя микмак, смягчилось, когда им предоставили рабочие места и отчисления с каждой тонны. Работа шахтера с зарплатой $100 000 в год — «спасение для экономики», говорит Джефф Маклеллан, депутат парламента Новой Шотландии. Но сколько рабочих мест появится? Поначалу Клайн говорил о двухстах. Но в начале ноября — через шесть недель после того, как журналисты Forbes осмотрели площадку вместе с Клайном — шахта уволила 49 из 130 работников. Мелкая помеха в начале долгого пути, говорит Клайн. После нескольких месяцев тестовых работ продуктивность была недостаточно высока, и им понадобилось время на установку нового оборудования. Клайн терпелив. У Донкин нет других акционеров или внешних источников финансирования. Как только шахта войдет в нормальный режим работы, в течение десяти лет она сможет приносить $500 млн выручки ежегодно и $100 млн прибыли для Клайна. Залежи достаточно обширны, чтобы их хватило на десятилетия.
Что-нибудь мешает Крису Клайну спать по ночам? «Саго», — говорит он, имея в виду шахту в Западной Виргинии, тогда принадлежавшую International Coal Group. В 2006 году там произошел взрыв метана, который привел к гибели дюжины шахтеров. В первоначальных сводках сообщалось о большом количестве выживших. Что только усугубило горе, когда тела были найдены. Затем в 2010 году случилась катастрофа на шахте Upper Big Branch, принадлежащей Massey Energy, также в Западной Виргинии, где погибли 29 человек. Клайн не имеет отношения ни к одному из происшествий, хотя за прошедшие годы в его шахтах погибли четверо работников, в том числе его лучший друг. Есть и другие риски. Генеральный прокурор Иллинойса подал иск и заключил с Foresight мировое соглашение всего лишь на $300 000 (плюс $6,9 млн в форме обязательств по выводу активов шахты) в отношении загрязнения подземных вод токсичной угольной пульпой. Лиза Салинас, критик Клайна, которой принадлежит ферма в ста ярдах от неизолированного отстойника пульпы в Карлинвилле, считает, что соглашение смехотворно, потому что «практически не предусматривает сокращения нынешнего уровня загрязнения и, в сущности, только поощряет дальнейший ущерб». В 2015 году шахта Foresight неподалеку от Хиллсборо, Иллинойс, была закрыта из-за тлеющего угольного пожара.
Клайна забавляет популярное заблуждение, будто уголь доживает последние дни. Да, заводы, где используется уголь, продолжают закрываться, и производство угля в США, которое сейчас составляет 700 млн тонн в год, на 30% меньше максимального уровня. Однако США все еще получает 30% электроэнергии из угля, по сравнению с with just 7% for wind and solar combined. Общемировой спрос на уголь продолжает расти и, возможно (но не обязательно), достигнет пика к середине 2020-х годов. Изменения политики и технологии непредсказуемы: Пол Макконнел из консалтинговой компании Wood Mackenzie, специализирующейся на вопросах энергетики, предполагает, что развитие солнечной и аккумуляторной технологий, а также введение налогов на уголь по всему миру, потенциально способны сокращать спрос на 8% в год.
Но смерть угля – если вообще придет – будет долгой и медленной. Клайн рассчитывает, что его следующий проект в Альберте окажется долговечным. В 2015 году он получил проект «Виста» через приобретение примерно за $75 млн компании Coalspur, зарегистрированной на бирже Торонто. На поверхности толщина пласта составляет 70 футов, поэтому Клайн построит Висту как карьер, а затем двинуться под землю, чтобы в конце концов добыть 1,7 млрд тонн. К 2022 году она могла бы приносить 10 млн тонн в год. Клайн хладнокровно мелких участников из бизнеса. Его шахты в Иллинойсе заменили собой Аппалачи. Проекты в Канаде заменят собой Иллинойс. «Думаю, [Виста] продолжит функционировать, когда добыча угля в мире прекратится окончательно», — говорит он.
Клайн надеется полностью насладиться повышением уровня моря. Недавно он приобрел Гранд-Ки, 280-акровый архипелаг на Багамах, который раньше принадлежал Бобу Абпланалпу, изобретателю аэрозольного баллона. На планшете Клайн прокручивает чертежи безмятежного курорта среди лазурных воды и массажистов, которые никого не осуждают. Даже для миллиардера слишком дорого привозить необходимое количество дизельного топлива для генераторов, поэтому он устанавливает солнечные панели, изучает батареи Tesla и уже заказал три турбины. «Там, где это разумно, — говорит Клайн. — Я только за».
Перевод Натальи Балабанцевой
Угольный бум, но горнодобывающая компания планирует его конец
Это должны быть лучшие времена для американских угольщиков.
Цены на природный газ выросли примерно вдвое за последний год. Энергетические компании выстраиваются в очередь, чтобы пополнить истощающиеся запасы угля. И международные цены стремительно растут, поскольку страны всего мира стремятся заменить поставки из России после того, как Кремль начал жестокое вторжение в Украину.
Обычно такой рынок поощряет инвестиции в новую добычу полезных ископаемых. Вместо этого одна из крупнейших угольных компаний Америки откладывает прибыль, полученную сегодня, на очистку своих шахт после их закрытия.
Реклама
«Мы просто не собираемся больше вкладывать в них деньги», — заявил Пол Лэнг, генеральный директор и президент Arch Resources Inc., во время телефонного разговора, посвященного доходам компании за первый квартал на этой неделе.
«Мы сделаем все, что должны, чтобы накормить их и поддерживать их работу, но любая мысль об увеличении производства сверх того, что мы можем сделать с имеющимся оборудованием, совершенно исключена», — добавил Ланг. . «Я просто, я не могу этого видеть. Это не то, чего хотят наши акционеры, и я не думаю, что это хорошая инвестиция для нас».
Комментарии подчеркивают упадок угольной промышленности США, доля которой упала с почти 40 процентов производства электроэнергии в Америке десять лет назад до немногим более 20 процентов в прошлом году. Замечания Ланга особенно поразительны в то время, когда спрос на уголь настолько высок, что европейская коммунальная служба интересуется покупкой угля у компании и доставкой его через побережье Мексиканского залива.
«Я думаю, это свидетельствует о том, что происходит», — сказал Лэнг финансовым аналитикам.
Сокращение выработки угля оттолкнуло многие горнодобывающие компании от энергетического угля, используемого для производства электроэнергии, в пользу металлургической разновидности, используемой для производства стали. Но немногие развернулись быстрее, чем Arch.
Компания из Сент-Луиса отказалась от угля в своем названии в 2020 г. ( Climatewire , 30 сентября 2020 г.). После провала совместного предприятия с давним конкурентом Peabody Energy Corp. Arch объявила, что переключает свое внимание на металлургические операции компании. Термальные шахты компании будут постепенно сворачиваться ( Climatewire , 23 октября 2020 г.).
«Вы можете посмотреть на их домашнюю страницу и почти не увидеть слова «уголь», — сказал Энди Блюменфельд, бывший сотрудник Arch, который теперь отслеживает отрасль в McCloskey Информационной службой цен на нефть. «Для компании, которая позиционирует себя как [металлургического] производителя, они производят много энергетического угля».
Действительно, и прибыль, и производство выросли. Три термальных рудника компании продали 18 млн тонн в первом квартале по сравнению с 12,3 млн тонн за тот же период прошлого года. Согласно федеральным данным, шахта Arch Black Thunder Mine в Вайоминге, которая регулярно занимает второе место по производительности в стране, в 2021 году продала почти 60 миллионов тонн — по сравнению с 50 миллионами годом ранее.
Прибыль компании также растет. Arch сообщила о чистой прибыли в размере 272 миллионов долларов за первые три месяца года, что резко отличается от убытка в 6 миллионов долларов в первом квартале прошлого года.
Но то, что Арч делает с этими деньгами, отличается от прошлых бычьих рынков.
Ожидается, что во время типичного подъема Арч потратит деньги на новое оборудование, аренду горных работ или покупку конкурирующей компании в попытке увеличить производство. Вместо этого компания с конца прошлого года выделила 100 миллионов долларов на покрытие своих обязательств по рекультивации на двух своих рудниках в бассейне реки Паудер в штате Вайоминг.
«Я отдаю им должное. Они хотят сделать это ответственно», — сказал Шеннон Андерсон, юрист Совета по ресурсам бассейна Паудер-Ривер, природоохранной группы, которая в течение многих лет призывала федеральных и государственных политиков обеспечить выделение угольными компаниями денег для покрытия своих расходов на рекультивацию. .
«Когда вы получаете прибыль, вам нужно инвестировать время в мелиорацию», — добавил Андерсон. «Вам не только нужно делать больше по мере продвижения вперед, и Arch наращивает это, но и откладывать эти деньги на операции по окончании срока службы».
Но отсутствие новых инвестиций в термальные шахты означает, что существует предел того, насколько Arch может увеличить производство для удовлетворения спроса. Руководители компании заявили, что рудники Arch уже близки к максимальной мощности, которую они могут производить, и что в ближайшие годы будет труднее соответствовать сегодняшнему объему производства.
«Мы не собираемся гнаться за рынком, но мы постараемся получить всю возможную ценность», — сказал Джон Дрекслер, главный операционный оператор Arch.
В будущем ключевой вопрос заключается в том, примут ли другие угольные компании аналогичную стратегию. Ведущие горнодобывающие компании, такие как Peabody, Alliance Resource Partners LP и Consol Energy Inc., в последние годы были консервативны, когда дело доходит до расходования денег, но не до такой степени, как Arch. Эти компании должны сообщить о доходах за первый квартал на следующей неделе.
Тем временем Arch пытается продать свои тепловые операции, но не находит покупателя, готового заплатить запрашиваемую цену. По словам Блюменфельда, сочетание высоких цен на уголь и меньших непогашенных обязательств по рекультивации может сделать термальные шахты Arch более привлекательными для потенциальных инвесторов.
Но реалии угольного рынка по-прежнему непросты. По данным Управления энергетической информации США, около четверти угольного флота США объявили о планах вывода из эксплуатации в этом десятилетии. Некоторые аналитики предсказывают, что к 2030 году может остаться всего 10% флота США (9).0023 Climatewire , 5 мая 2021 г.). Между тем, у
«Черный гром» осталось всего восемь лет запасов на уровне производства 2021 года. В конце концов, чтобы шахта продолжала работать, потребуются дополнительные инвестиции в новые договоры аренды. Тем не менее аппетит Уолл-стрит к углю ослаб, поскольку беспокойство инвесторов по поводу климата возросло.
«Долгосрочные перспективы энергетического угля довольно туманны. Вот почему было недостаточно инвестиций», — сказал Блюменфельд. «На самом деле не было никаких призывов к инвестициям или потребности в инвестициях в угольный мир».
Добыча угля для лучшего будущего
Контакт
Чем мы занимаемся
Добыча угля для лучшего будущего
Ваш давний партнер по интегрированным решениям для горнодобывающей промышленности
Уже более 100 лет мы сотрудничаем с компаниями, чтобы обеспечить природные ресурсы, необходимые для надежного энергоснабжения домов, предприятий и сообществ по всему миру. страна. Мы сотрудничаем с нашими клиентами, работая в качестве поставщиков услуг для создания интегрированных, эффективных и экономичных решений для майнинга. Мы добиваемся успеха только тогда, когда добиваются успеха наши клиенты. Независимо от того, нужен ли вам опыт от начала до конца в горнодобывающей промышленности, эксплуатации драглайна или восстановлении окружающей среды и рекультивации, наша команда может сотрудничать с вами для достижения эффективных результатов.
О нас
СКРОМНО СЛУЖИТЬ НАШИМ КЛИЕНТАМ И СООБЩЕСТВАМ
Возможности
Комплексные горнодобывающие услуги
Мы шахтеры. В своей основе мы работаем безопасно и ответственно относимся к защите окружающей среды — мы стремимся поступать правильно каждый раз. Бригады экспертов North American Coal предлагают комплексные услуги по добыче полезных ископаемых на контрактной основе для интеграции с вашими бизнес-целями и задачами. От выдачи разрешений и планирования горных работ до управления операциями и рекультивации мы предоставляем непревзойденный опыт, чтобы вы могли чувствовать себя уверенно с нами как с партнером.
Подробнее
Наш подход
Долгосрочные партнеры с выдающимся опытом
Мы являемся бесспорным лидером в предоставлении комплексных контрактных услуг по добыче угля для электростанций в шахтах. Мы эксплуатируем угольные шахты для наших клиентов, поддерживая партнерские отношения, которые длятся десятилетиями. Когда вы сотрудничаете с нами, вы получаете выгоду от нашей приверженности партнерству, нашего богатого экспертного списка и нашей отмеченной наградами культуры безопасности, основанной на сотрудниках. Мы знаем, как максимизировать производительность с помощью долгосрочных решений с минимальными затратами — и все это с глубоко укоренившимся уважением к земле и окружающей среде. Наша перспективная перспектива может обеспечить вам долгосрочный успех.
Узнать больше
Мы являемся бесспорным лидером в предоставлении комплексных контрактных услуг по добыче угля для электростанций в шахтах. Мы эксплуатируем угольные шахты для наших клиентов, поддерживая партнерские отношения, которые длятся десятилетиями. Когда вы сотрудничаете с нами, вы получаете выгоду от нашей приверженности партнерству, нашего богатого экспертного списка и нашей отмеченной наградами культуры безопасности, основанной на сотрудниках. Мы знаем, как максимизировать производительность с помощью долгосрочных решений с минимальными затратами — и все это с глубоко укоренившимся уважением к земле и окружающей среде. Наша перспективная перспектива может обеспечить вам долгосрочный успех.
Подробнее
Наше производство
Деятельность в США
Мы работаем на угольных шахтах, которые удовлетворяют уникальные потребности наших клиентов, уделяя особое внимание успеху. Компания North American Coal и ее дочерние предприятия эксплуатируют больше драглайнов, чем кто-либо другой в стране, что дает вам опыт для продвижения вашего проекта.
Узнать больше
Свяжитесь с нами
Свяжитесь с нами
Файлы cookie на веб-сайте North American Coal
Мы используем файлы cookie, чтобы обеспечить вам максимальное удобство на нашем веб-сайте.