Кризис экономической системы сша: США предрекли серьезный экономический кризис | Новости | Известия

США предрекли экономический кризис хуже Великой депрессии

https://ria.ru/20210930/krizis-1752463495.html

США предрекли экономический кризис хуже Великой депрессии

США предрекли экономический кризис хуже Великой депрессии — РИА Новости, 30.09.2021

США предрекли экономический кризис хуже Великой депрессии

На американском фондовом рынке образовался еще более безумный пузырь, чем перед началом Великой депрессии в XX веке, заявил в интервью CNBC британский… РИА Новости, 30.09.2021

2021-09-30T12:21

2021-09-30T12:21

2021-09-30T15:25

экономика

сша

великая депрессия (1929-1945)

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdnn21.img.ria.ru/images/151414/90/1514149020_0:289:3071:2016_1920x0_80_0_0_ee8ef45d6b9aa99f56fcc6886eb0edd9.jpg

МОСКВА, 30 сен — РИА Новости. На американском фондовом рынке образовался еще более безумный пузырь, чем перед началом Великой депрессии в XX веке, заявил в интервью CNBC британский инвестор-миллиардер Джереми Грэнтэм.Он напомнил, что в 1929 году рынок был на подъеме и игнорировал плохие прогнозы, а затем рухнул. Похожая тенденция наблюдается и сейчас.Он предположил, в ближайшие месяцы индекс S&P 500 может упасть на более чем десять процентов.По мнению инвестора, рост популярности так называемых мем-акций и криптовалюты говорит о чрезвычайной уверенности на финансовых рынках и предстоящем обвале.

https://radiosputnik.ria.ru/20210621/ssha-1737908875.html

сша

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2021

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

https://cdnn21.img.ria.ru/images/151414/90/1514149020_182:0:2913:2048_1920x0_80_0_0_1906787e79a61f180b76b60515aef490.jpg

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

РИА Новости

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

экономика, сша, великая депрессия (1929-1945)

12:21 30.09.2021 (обновлено: 15:25 30.09.2021)

США предрекли экономический кризис хуже Великой депрессии

США предсказали новую Великую депрессию: Инвестиции: Экономика: Lenta.ru

Британский инвестор Джереми Грэнтэм предсказал США новый экономический кризис, который превзойдет Великую депрессию. Свой прогноз миллиардер озвучил в интервью с CNBC, выдержки из материала приводит MarketWatch.

Грэнтэм рассказал, что на фондовом рынке США образовался «даже более безумный пузырь», чем в 1929 году, когда рынок ценных бумаг несколько лет стремительно рос, а затем рухнул, после чего в экономике начался спад, известный как Великая депрессия. Этот период характеризуется сокращением ВВП Соединенных Штатов с 103,9 миллиарда долларов в 1929 году до 56 миллиардов долларов в 1933 году и падением уровня промышленного производства на 40 процентов. Тогда уровень безработицы достигал 25 процентов. «Этот «пузырь» крупнее, чем когда-либо в США. Цены на недвижимость, облигации, акции и товары переоценены», — подытожил инвестор.

Материалы по теме

00:01 — 13 сентября

Вопреки всему.

Первая в мире страна перешла на биткоин. К чему это приведет?

00:01 — 21 сентября

Он заявил, что нынешний «пузырь» превосходит и размеры «пузыря доткомов», существовавшего на рынке примерно с 1995 года по 2001 год. Тогда невероятную популярность обрели акции интернет-компаний, домен которых, как правило, заканчивался на .com («дот-ком»). Бурному росту стоимости акций не мешали и сообщения об убыточности многих технологических компаний. Когда «пузырь» лопнул, инвесторы потеряли около пяти триллионов долларов.

Инвестор предупреждал о «надувшемся пузыре» еще в июне 2020 года. Сегодняшние участники рынка долгое время игнорировали любые плохие новости, однако «пузырь», как считает Грэнтэм, лопнет в ближайшие месяцы и это может произойти «в любой момент». По его словам, рынок какое-то время, подобно вампиру, будет держаться, однако обрушение неизбежно. Тогда индекс S&P 500 (он состоит из акций 500 крупнейших компаний, котирующихся на американских биржах) обрушится на 10 или более процентов. В 2021 году S&P 500 вырос более чем на 30 процентов по сравнению с прошлым годом.

«Рынок настолько оптимистичен, что даже если данные оборачиваются против него, как это происходит сегодня, рынок не обращает на это внимания», — посетовал Грэнтэм. Он отметил, что инвесторы игнорируют повышение процентных ставок, сокращение закупок облигаций Федеральной резервной системой и рост инфляции. Участников рынка не беспокоит и давление на прибыль корпораций.

Аналитик также обратил внимание на «пузырь» на американском рынке недвижимости. «Цены на жилье в США сегодня выше, чем на пике жилищного пузыря в 2006 году. Этот показатель еще выше в Австралии, Канаде, Англии, Гонконге, Шанхае и так далее. Это глобальный жилищный пузырь», — предупредил Грэнтэм.

Помимо прочего, он подчеркнул необходимость срочно принять эффективные меры по борьбе с изменением климата. «Если мы не решим экологические проблемы, наше общество в том виде, в каком мы его знаем, начнет рушиться. Погода катится к черту; все начинают осознавать опасность изменения климата. Озеленение экономики, декарбонизация всей промышленной системы — это самая большая проблема, с которой мы когда-либо сталкивались» — заключил миллиардер.

Джереми Грэнтэм — один из самых известных и уважаемых инвесторов в мире. Ранее он успешно выявлял «пузыри» на рынке. Однако некоторые аналитики считают Грэнтэма излишне пессимистичным в отношении рынка ценных бумаг.

Как кризисы распространяются по миру — ECONS.ONLINE

Пандемия коронавируса особенно ярко демонстрирует, насколько взаимосвязан мир, – болезнь распространилась по странам и континентам мгновенно. Такая глобальная взаимосвязанность – вопрос не только общественного здравоохранения: она имеет последствия и в случае острых экономических «заболеваний».

Экономическая взаимосвязанность, как через международную торговлю, так и через трансграничные финансовые потоки, стала быстро возрастать после Второй мировой войны. Глобальная торговля товарами и услугами за последние несколько десятилетий достигла 25% совокупного глобального ВВП. Рост торговли отражает как технологические достижения, так и политику правительств. Например, развитие контейнерных перевозок позволило удешевить морскую и сухопутную логистику, а интернет предоставил возможность многократно расширить торговлю не только товарами, но и услугами. А подписание в 1947 г. Генерального соглашения по тарифам и торговле (GATT) и последующие раунды торговых переговоров в рамках пришедшей ему на смену Всемирной торговой организации (ВТО) привели к сокращению торговых ограничений. Масштаб финансовых потоков измерить сложнее, чем торговых, но имеющиеся данные свидетельствуют также о росте иностранных заимствований и кредитования в этот период. Трансграничное банковское кредитование Банк международных расчетов (BIS) оценивает в около 40% глобального ВВП.

Более тесные торговые связи и финансовая взаимосвязанность стран дают им преимущества. Расширение торговли увеличивает эффективность производства, делая возможной его специализацию и облегчая странам доступ к более крупным рынкам. Оно также увеличивает разнообразие и выбор товаров, доступных потребителям. Например, расположение и размер США делают страну относительно «закрытой» по отношению к остальному миру в сравнении с другими развитыми экономиками. Тем не менее порядка 20% всех потребительских расходов на товары в США – это расходы на товары иностранных производителей, а американские компании-производители отправляют на экспорт около половины всей своей продукции. Американские банки и финансовые институты имеют глобальное представительство, а заемщики в США, в особенности правительство (через продажу казначейских векселей и облигаций), выигрывают от доступа к мировому рынку капитала, который кредитует страну по ставкам более низким, чем те, которые преобладали бы, если бы заемщики вынуждены были опираться только на внутренние сбережения. Аналогичные преимущества даже ярче проявляются в странах, которые сталкиваются с еще более высоким иностранным присутствием в торговле и финансовой сфере.

Тем не менее рост международной торговли и финансовых потоков делает страны уязвимыми для экономических потрясений, происходящих за рубежом.

Например, скачок цен на нефть в 1973 г. означал, что США и другие страны – импортеры нефти, по сути, платили «налог» странам ОПЕК, что привело к рецессии и внесло вклад в высокую инфляцию 1970-х гг. Второй пример – финансовый кризис, который начался в Таиланде в июле 1997 г. и распространился на другие страны: проблемы внутреннего банковского сектора страны привели к уходу иностранных инвесторов, что запустило спираль обесценивания национальной валюты, рецессии и еще более сильного ослабления банковского сектора.

«Заразность» кризиса выражалась в том, что иностранные кредиторы начали изымать средства и из других экономик региона, которые, по их мнению, имели аналогичную уязвимость. Кризис сначала распространился на Восточную Азию, а затем на Россию, Бразилию и другие страны. В США изначальный эффект этих событий имел как отрицательные, так и положительные проявления. Отрицательный эффект проявился в прямых сбоях в торговле из-за снижения экспорта, так как страны, пораженные кризисом, сокращали закупки американских товаров. Но США выиграли от снижения инфляционного давления за счет более дешевого импорта, снижения цен на сырье и стоимости заимствований на фоне роста спроса на американские гособлигации. Тем не менее негативное влияние азиатского финансового кризиса на Россию и Бразилию в конечном счете привело к коллапсу в 1998 г. хедж-фонда Long Term Capital Management (LTCM), что было достаточно значимым событием, чтобы привлечь внимание Казначейства США и потребовать усилий Федерального резервного банка Нью-Йорка по сдерживанию потенциальной «финансовой инфекции».

Великая рецессия 2008 г. – третий пример – отличается от двух этих эпизодов тем, что она началась в США с краха американских финансовых рынков. Кризис распространился на другие страны и по торговому, и по финансовому каналу. Активы на балансах европейских и азиатских банков обесценились фактически в одночасье, поставив под угрозу платежеспособность банков и ограничив их возможность кредитовать свои экономики. Падение спроса на импорт со стороны американских потребителей и компаний из-за резкого падения их доходов, а также ограниченный доступ к торговому финансированию спровоцировали глобальный «великий торговый коллапс».

Рецессия, связанная с пандемией коронавируса, – глобальный кризис – ударила особенно сильно по развивающимся странам из-за сокращения финансовых потоков и временного снижения стоимости экспортируемых ими сырьевых товаров, получаемых извне денежных переводов и доходов от туризма. Все это в дополнение к прямым потерям из-за кризиса здравоохранения и связанных с ним локдаунов.

Экономические события в США оказывают непропорционально высокое влияние на остальной мир из-за доминирующей позиции страны в глобальной торговле и на финансовых рынках, а также из-за использования доллара США в качестве глобальной валюты. Примером может служить дефляционная политика США конца 1970-х гг. Тогда ФРС подняла ставки почти до 20%, уровень безработицы в стране превысил 7,5%, а инфляция почти достигла 15%. Политика повышения ставок в итоге оказалась эффективной, поскольку привела к новой эре низкой инфляции. Но она также способствовала рецессии в США и глобальной рецессии – поскольку последствия жесткой денежно-кредитной политики США распространились через торговлю и финансовые рынки на другие страны. С одной стороны, компании, которые экспортировали в США, выигрывали от удорожания доллара, но выигрыш был нивелирован сокращением спроса на импорт: реальная стоимость американского импорта в 1980, 1981 и 1982 гг. оказалась ниже, чем в 1979 г. С финансовой стороны удорожание доллара создало проблемы для всех, чей долг был номинирован в долларах, в том числе для правительств многих развивающихся стран. Высокие ставки в США также спровоцировали отток капитала из развивающихся стран с высокой долговой нагрузкой. Последние два фактора внесли свой вклад в долговой кризис в Латинской Америке в 1982 г.

Но США находятся в уникальном положении с точки зрения предоставления помощи в период кризисов. Долговой кризис 1980-х гг. в Латинской Америке в конечном итоге был решен с введением «плана Брейди» (по имени предложившего его министра финансов США Николаса Брейди. – Прим. «Эконс»), в соответствии с которым дефолтный долг был конвертирован в облигации, гарантированные США. Это восстановило способность стран брать займы за рубежом и подстегнуло активную глобальную торговлю суверенными облигациями. Аналогично действия председателя ФРС Алана Гринспена, министра финансов США Роберта Рубина и его заместителя по международным делам Лоуренса Саммерса, направленные на предотвращение международного экономического коллапса на фоне мексиканского кризиса 1994 г. и азиатского кризиса 1997 г., побудили журнал Time в 1999 г. поместить на обложку портреты Гринспена, Рубина и Саммерса с подписью «Комитет по спасению мира».

Во время глобального финансового кризиса 2008–2009 гг. ФРС предоставила иностранным центральным банкам своп-линии – долларовые кредиты, которые центробанки могли использовать для кредитования коммерческих банков в своих странах, чтобы смягчить дефицит долларовой ликвидности. Это было важно, потому что повсеместные потери по номинированным в долларах активам означали, что иностранные финансовые институты вынуждены были скупать доллары в момент, когда на рынке наблюдался дефицит валюты США, а многие центробанки не имели достаточных долларовых резервов, чтобы помочь национальным банкам. В начале 2009 г. ФРС предоставила зарубежным центробанкам почти $600 млрд. Аналогично, когда стало ясно, что коронавирус – это пандемия, которая потребует глобальных локдаунов, и на финансовых рынках началась паника, ФРС предоставила центробанкам других стран более $400 млрд в течение марта, апреля и мая 2020 г.

Термин «заражение» используется экономистами, чтобы описать, как в экономически взаимосвязанном мире экономическое положение стран оказывается под влиянием негативных событий, происходящих в одной крупной стране или регионе. Экономические события за пределами США также влияют на условия внутри США, в то время как размер американской экономики и центральная роль доллара в международных транзакциях означают, что экономические кризисы в США имеют огромные последствия для всего мира. Но США также могут помочь другим странам во время кризисов, как за счет прямых действий, так и участвуя в скоординированных действиях.

В конечном счете лучший способ для любой страны, включая США, справляться с экономическими потрясениями, произошедшими за ее пределами, – это иметь сильную экономику: то есть стабильную инфляцию, управляемый государственный долг, устойчивый экономический рост, надежные банки и финансовые институты. Страны, которые изначально находятся в более устойчивом экономическом положении, лучше справляются с кризисами, «пришедшими» из-за рубежа, – точно так же как человек с хорошим здоровьем лучше подготовлен к тому, чтобы пережить болезнь, чем имеющий хронические заболевания.

Оригинал статьи опубликован на портале Econofact. Перевод выполнен редакцией Econs.online.

Issue 3 :: 2020 Crisis in the USA: Test for Economic Model

1	Введение   2020 год стал годом серьёзнейшего испытания для американской экономической модели как с точки зрения функционирования хозяйственного механизма, так и с точки зрения реакции государственных институтов на возникшие вызовы. Речь идёт о «двойном» кризисе, начавшемся в стране в конце I квартала 2020 г. С одной стороны, это был давно ожидавшийся циклический кризис, с другой – экономический кризис, вызванный короновирусной пандемией. Пожалуй, впервые в новейшей экономической истории США циклический кризис, обусловленный накопленными диспропорциями в экономике, был резко усугублён сознательными действиями государства, направленными на ограничение эпидемии и приведшими к закрытию многих предприятий в различных отраслях экономики.	<h4><strong>Введение</strong></h4> <p>&nbsp;</p> <p>2020 год стал годом серьёзнейшего испытания для американской экономической модели как с точки зрения функционирования хозяйственного механизма, так и с точки зрения реакции государственных институтов на возникшие вызовы. Речь идёт о &laquo;двойном&raquo; кризисе, начавшемся в стране в конце I квартала 2020 г. С одной стороны, это был давно ожидавшийся циклический кризис, с другой – экономический кризис, вызванный короновирусной пандемией. Пожалуй, впервые в новейшей экономической истории США циклический кризис, обусловленный накопленными диспропорциями в экономике, был резко усугублён сознательными действиями государства, направленными на ограничение эпидемии и приведшими к закрытию многих предприятий в различных отраслях экономики.</p> <h4><strong>Введение</strong></h4> <p>&nbsp;</p> <p>2020 год стал годом серьёзнейшего испытания для американской экономической модели как с точки зрения функционирования хозяйственного механизма, так и с точки зрения реакции государственных институтов на возникшие вызовы. Речь идёт о &laquo;двойном&raquo; кризисе, начавшемся в стране в конце I квартала 2020 г. С одной стороны, это был давно ожидавшийся циклический кризис, с другой – экономический кризис, вызванный короновирусной пандемией. Пожалуй, впервые в новейшей экономической истории США циклический кризис, обусловленный накопленными диспропорциями в экономике, был резко усугублён сознательными действиями государства, направленными на ограничение эпидемии и приведшими к закрытию многих предприятий в различных отраслях экономики.</p>
2	Причины и масштабы кризиса   Предпосылки кризиса явственно проявились уже в 2019 г. Кризису предшествовал самый длительный с 1854 г. период экономического подъёма – 128 месяцев подряд, то есть почти 11 лет. Заметим, что в среднем обычный или так называемый нормальный цикл, включая все его фазы – падения, оживления и подъёма, длится 8–10 лет. Весь 2019 г. наблюдалось замедление темпов экономического роста – с 2,9% в 2018 г. до 2,3% в 2019 г. Темпы прироста инвестиций в основной капитал сократились за год с 6,4% до 2,1%, упали темпы прироста личных потребительских расходов – с 3,0% до 2,6%.	<h4><strong>Причины и масштабы кризиса</strong></h4> <p>&nbsp;</p> <p>Предпосылки кризиса явственно проявились уже в 2019 г. Кризису предшествовал самый длительный с 1854 г. период экономического подъёма – 128 месяцев подряд, то есть почти 11 лет. Заметим, что в среднем обычный или так называемый нормальный цикл, включая все его фазы – падения, оживления и подъёма, длится 8–10 лет. Весь 2019 г. наблюдалось замедление темпов экономического роста – с 2,9% в 2018 г. до 2,3% в 2019 г. Темпы прироста инвестиций в основной капитал сократились за год с 6,4% до 2,1%, упали темпы прироста личных потребительских расходов – с 3,0% до 2,6%.</p> <h4><strong>Причины и масштабы кризиса</strong></h4> <p>&nbsp;</p> <p>Предпосылки кризиса явственно проявились уже в 2019 г. Кризису предшествовал самый длительный с 1854 г. период экономического подъёма – 128 месяцев подряд, то есть почти 11 лет. Заметим, что в среднем обычный или так называемый нормальный цикл, включая все его фазы – падения, оживления и подъёма, длится 8–10 лет. Весь 2019 г. наблюдалось замедление темпов экономического роста – с 2,9% в 2018 г. до 2,3% в 2019 г. Темпы прироста инвестиций в основной капитал сократились за год с 6,4% до 2,1%, упали темпы прироста личных потребительских расходов – с 3,0% до 2,6%.</p>
3	Вместе с тем эти и другие показатели демонстрировали рост, хотя и снижающийся. Ухудшились показатели экономической динамики в материальном производстве, особенно в промышленности и жилищном строительстве. Предполагалось, что назревший кризис можно было «спустить на тормозах», используя разнообразные методы государственного экономического регулирования, не допустив заметного и резкого спада.	Вместе с тем эти и другие показатели демонстрировали рост, хотя и снижающийся. Ухудшились показатели экономической динамики в материальном производстве, особенно в промышленности и жилищном строительстве. Предполагалось, что назревший кризис можно было «спустить на тормозах», используя разнообразные методы государственного экономического регулирования, не допустив заметного и резкого спада. Вместе с тем эти и другие показатели демонстрировали рост, хотя и снижающийся. Ухудшились показатели экономической динамики в материальном производстве, особенно в промышленности и жилищном строительстве. Предполагалось, что назревший кризис можно было «спустить на тормозах», используя разнообразные методы государственного экономического регулирования, не допустив заметного и резкого спада.
4	Однако ситуацию кардинально изменила начавшаяся в марте-апреле 2020 г. пандемия короновируса, охватившая всю территорию страны. США с большим отрывом от других государств занимают первое место по масштабам пандемии – более 5,9 млн случаев заражений, с уровнем смертности более 182 тыс. человек, по данным на июль 2020 г.1 Государство, пытаясь снизить распространение пандемии не сразу, но в итоге достаточно последовательно начало фактически ограничивать экономическую деятельность в стране, проводя политику социального дистанцирования, самоизоляции и принудительного закрытия предприятий во многих отраслях экономики. Произошло резкое сокращение спроса и снижение производства вследствие приостановки деятельности предприятий, снижение потребления населения. В результате в I квартале 2020 г. ВВП в реальном выражении сократился на 5,0% по сравнению с ростом в 2,1% в IV квартале 2019 года2.	<p>Однако ситуацию кардинально изменила начавшаяся в марте-апреле 2020 г. пандемия короновируса, охватившая всю территорию страны. США с большим отрывом от других государств занимают первое место по масштабам пандемии – более 5,9 млн случаев заражений, с уровнем смертности более 182 тыс. человек, по данным на июль 2020 г.<sup>1</sup> Государство, пытаясь снизить распространение пандемии не сразу, но в итоге достаточно последовательно начало фактически ограничивать экономическую деятельность в стране, проводя политику социального дистанцирования, самоизоляции и принудительного закрытия предприятий во многих отраслях экономики. Произошло резкое сокращение спроса и снижение производства вследствие приостановки деятельности предприятий, снижение потребления населения. В результате в I квартале 2020 г. ВВП в реальном выражении сократился на 5,0% по сравнению с ростом в 2,1% в IV квартале 2019 года<sup>2</sup>.</p> <p>Однако ситуацию кардинально изменила начавшаяся в марте-апреле 2020 г. пандемия короновируса, охватившая всю территорию страны. США с большим отрывом от других государств занимают первое место по масштабам пандемии – более 5,9 млн случаев заражений, с уровнем смертности более 182 тыс. человек, по данным на июль 2020 г.<sup>1</sup> Государство, пытаясь снизить распространение пандемии не сразу, но в итоге достаточно последовательно начало фактически ограничивать экономическую деятельность в стране, проводя политику социального дистанцирования, самоизоляции и принудительного закрытия предприятий во многих отраслях экономики. Произошло резкое сокращение спроса и снижение производства вследствие приостановки деятельности предприятий, снижение потребления населения. В результате в I квартале 2020 г. ВВП в реальном выражении сократился на 5,0% по сравнению с ростом в 2,1% в IV квартале 2019 года<sup>2</sup>.</p>
	1. World Health Organization. Data and Statistics <a href=»https://www.who.int»>&gt;&gt;&gt;</a><br /><br />2. News Release. Gross Domestic Product 1st Quarter 2020 (Third Estimate), Corporate Profits. 1st Quarter 2020 (Revised Estimate) ( <a href=»http://bea.gov/news/2020/gross-domestic-product-1st» target=»_blank»>&gt;&gt;&gt;</a>&nbsp;-quarter-2020-third-estimate-corporate-profits-1st-quarter-2020)
5	При этом валовые внутренние инвестиции сократились в I квартале на 5,9%. Только за первые два месяца кризиса – март и апрель – потребительские расходы населения в сфере общественного питания сократились на 50%, на одежду – на 89%, на мебель – на 66%. Во II квартале 2020 г. реальный ВВП сократился на 31,7% в годовом выражении.3	<p>При этом валовые внутренние инвестиции сократились в I квартале на 5,9%. Только за первые два месяца кризиса – март и апрель – потребительские расходы населения в сфере общественного питания сократились на 50%, на одежду – на 89%, на мебель – на 66%. Во II квартале 2020 г. реальный ВВП сократился на 31,7% в годовом выражении.<sup>3</sup></p> <p>При этом валовые внутренние инвестиции сократились в I квартале на 5,9%. Только за первые два месяца кризиса – март и апрель – потребительские расходы населения в сфере общественного питания сократились на 50%, на одежду – на 89%, на мебель – на 66%. Во II квартале 2020 г. реальный ВВП сократился на 31,7% в годовом выражении.<sup>3</sup></p>
	3. BEA. Bureau of Economic Analyses. News Release. Gross Domestic Product, Second Quarter 2020 (Second Estimate), Corporate Profits, Second Quarter-2020 (Preliminary Estimate) <a href=»http://bea/gov/news»>&gt;&gt;&gt;</a>&nbsp;
6	Кризис затронул практически все сферы и отрасли экономики. Среди лидеров по падению производства и занятости – общественное питание. Особое место в экономике США занимает именно общественное питание, где занято более 15 млн человек (около 10% всей рабочей силы США). С учётом обеспечивающих отраслей к этой цифре надо прибавить ещё около 2 млн человек. Ясно, что в условиях неопределённости в плане распространения пандемии, быстро потребительский спрос в этой сфере восстановиться не сумеет.	Кризис затронул практически все сферы и отрасли экономики. Среди лидеров по падению производства и занятости – общественное питание. Особое место в экономике США занимает именно общественное питание, где занято более 15 млн человек (около 10% всей рабочей силы США). С учётом обеспечивающих отраслей к этой цифре надо прибавить ещё около 2 млн человек. Ясно, что в условиях неопределённости в плане распространения пандемии, быстро потребительский спрос в этой сфере восстановиться не сумеет. Кризис затронул практически все сферы и отрасли экономики. Среди лидеров по падению производства и занятости – общественное питание. Особое место в экономике США занимает именно общественное питание, где занято более 15 млн человек (около 10% всей рабочей силы США). С учётом обеспечивающих отраслей к этой цифре надо прибавить ещё около 2 млн человек. Ясно, что в условиях неопределённости в плане распространения пандемии, быстро потребительский спрос в этой сфере восстановиться не сумеет.
7	Также масштабные потери в доходах и занятости понесли такие отрасли, как туризм, рекреационные услуги и транспорт, здесь в среднем потери в доходах превысили 40%. Достаточно серьёзное положение и в реальном секторе экономики. Некоторые крупные корпорации, например «Эппл» (Apple), «Майкрософт» (Microsoft), были вынуждены частично приостановить производство из-за разрыва производственных цепочек, прежде всего с Китаем, а также из-за падения спроса. Собственно, падение спроса, в том числе на товары длительного пользования, ударило по всем отраслям экономики, так, в жилищном строительстве количество новостроек упало только с февраля по апрель на 43%. Объём продаж жилых домов в апреле 2020 г. составил 75% к уровню февраля. Инвестиции в жилищное строительство начали сокращаться ещё до кризиса – на 1,5% в 2018 г. и на 1,5% в 2019 г., но подлинный обвал случился в 2020 г., когда объём инвестиций в жилищное строительство сократился на 29,7%.	<p>Также масштабные потери в доходах и занятости понесли такие отрасли, как туризм, рекреационные услуги и транспорт, здесь в среднем потери в доходах превысили 40%. Достаточно серьёзное положение и в реальном секторе экономики. Некоторые крупные корпорации, например &laquo;Эппл&raquo; (Apple), &laquo;Майкрософт&raquo; (Microsoft), были вынуждены частично приостановить производство из-за разрыва производственных цепочек, прежде всего с Китаем, а также из-за падения спроса. Собственно, падение спроса, в том числе на товары длительного пользования, ударило по всем отраслям экономики, так, в жилищном строительстве количество новостроек упало только с февраля по апрель на 43%. Объём продаж жилых домов в апреле 2020 г. составил 75% к уровню февраля. Инвестиции в жилищное строительство начали сокращаться ещё до кризиса – на 1,5% в 2018 г. и на 1,5% в 2019 г., но подлинный обвал случился в 2020 г., когда объём инвестиций в жилищное строительство сократился на 29,7%.</p> <p>Также масштабные потери в доходах и занятости понесли такие отрасли, как туризм, рекреационные услуги и транспорт, здесь в среднем потери в доходах превысили 40%. Достаточно серьёзное положение и в реальном секторе экономики. Некоторые крупные корпорации, например &laquo;Эппл&raquo; (Apple), &laquo;Майкрософт&raquo; (Microsoft), были вынуждены частично приостановить производство из-за разрыва производственных цепочек, прежде всего с Китаем, а также из-за падения спроса. Собственно, падение спроса, в том числе на товары длительного пользования, ударило по всем отраслям экономики, так, в жилищном строительстве количество новостроек упало только с февраля по апрель на 43%. Объём продаж жилых домов в апреле 2020 г. составил 75% к уровню февраля. Инвестиции в жилищное строительство начали сокращаться ещё до кризиса – на 1,5% в 2018 г. и на 1,5% в 2019 г., но подлинный обвал случился в 2020 г., когда объём инвестиций в жилищное строительство сократился на 29,7%.</p>
8	В целом частные прямые инвестиции в 2020 г. упали почти на 25%. Низкий спрос в 2020 г. и, вероятно, в 2021 г. не позволит им восстановить предкризисный уровень.	В целом частные прямые инвестиции в 2020 г. упали почти на 25%. Низкий спрос в 2020 г. и, вероятно, в 2021 г. не позволит им восстановить предкризисный уровень. В целом частные прямые инвестиции в 2020 г. упали почти на 25%. Низкий спрос в 2020 г. и, вероятно, в 2021 г. не позволит им восстановить предкризисный уровень.
9	Катастрофические масштабы приняло сокращение занятости. Только за первые два месяца кризиса занятость упала на 20 млн человек. Почти 50% тех, кто трудился в общественном питании, рекреационных услугах и на транспорте, потеряли работу. В среднем в материальном производстве занятость сократилась на 10%.	Катастрофические масштабы приняло сокращение занятости. Только за первые два месяца кризиса занятость упала на 20 млн человек. Почти 50% тех, кто трудился в общественном питании, рекреационных услугах и на транспорте, потеряли работу. В среднем в материальном производстве занятость сократилась на 10%. Катастрофические масштабы приняло сокращение занятости. Только за первые два месяца кризиса занятость упала на 20 млн человек. Почти 50% тех, кто трудился в общественном питании, рекреационных услугах и на транспорте, потеряли работу. В среднем в материальном производстве занятость сократилась на 10%.
10	В преддверии кризиса темпы роста занятости уже начали сокращаться. Так, в 2019 г. число новых рабочих мест увеличилось на 170 тыс. по сравнению со 192 тыс. годом раньше. В среднем в 2020 г. сокращение числа рабочих мест превысило 1,5 млн. Уровень безработицы достиг в среднем 14%. В сфере гостиничных и рекреационных услуг занятость в марте-апреле 2020 г. сократилась с 17 млн до 9 млн человек, то есть почти в 2 раза. Как обычно в кризисные периоды, наиболее высокие показатели безработицы фиксировались у афроамериканцев (15,4%), испаноязычных американцев (14,5%) и среди молодёжи в возрасте 16–19 лет (23,2%). Ещё 8 млн человек покинули рабочую силу, то есть не предпринимали попыток поиска работы.	В преддверии кризиса темпы роста занятости уже начали сокращаться. Так, в 2019 г. число новых рабочих мест увеличилось на 170 тыс. по сравнению со 192 тыс. годом раньше. В среднем в 2020 г. сокращение числа рабочих мест превысило 1,5 млн. Уровень безработицы достиг в среднем 14%. В сфере гостиничных и рекреационных услуг занятость в марте-апреле 2020 г. сократилась с 17 млн до 9 млн человек, то есть почти в 2 раза. Как обычно в кризисные периоды, наиболее высокие показатели безработицы фиксировались у афроамериканцев (15,4%), испаноязычных американцев (14,5%) и среди молодёжи в возрасте 16–19 лет (23,2%). Ещё 8 млн человек покинули рабочую силу, то есть не предпринимали попыток поиска работы. В преддверии кризиса темпы роста занятости уже начали сокращаться. Так, в 2019 г. число новых рабочих мест увеличилось на 170 тыс. по сравнению со 192 тыс. годом раньше. В среднем в 2020 г. сокращение числа рабочих мест превысило 1,5 млн. Уровень безработицы достиг в среднем 14%. В сфере гостиничных и рекреационных услуг занятость в марте-апреле 2020 г. сократилась с 17 млн до 9 млн человек, то есть почти в 2 раза. Как обычно в кризисные периоды, наиболее высокие показатели безработицы фиксировались у афроамериканцев (15,4%), испаноязычных американцев (14,5%) и среди молодёжи в возрасте 16–19 лет (23,2%). Ещё 8 млн человек покинули рабочую силу, то есть не предпринимали попыток поиска работы.
11	Как и вся экономика под ударом оказалась и внешняя торговля. Экспорт перестал расти уже в 2019 г., в 2020 г. он сократился почти на 15%. Ещё больше пострадал импорт – падение составило более 17%.	Как и вся экономика под ударом оказалась и внешняя торговля. Экспорт перестал расти уже в 2019 г., в 2020 г. он сократился почти на 15%. Ещё больше пострадал импорт – падение составило более 17%. Как и вся экономика под ударом оказалась и внешняя торговля. Экспорт перестал расти уже в 2019 г., в 2020 г. он сократился почти на 15%. Ещё больше пострадал импорт – падение составило более 17%.
12	Мощнейшее давление испытывает бюджетная система США. Если в 2019 фин. г. бюджетный дефицит составлял около 1 трлн долл., то только за первые 10 месяцев 2020 фин. г. он превысил 2,8 трлн долл. По итогам финансового года бюджетный дефицит ожидается в размере 3,7 трлн долл., то есть достигнет 18% ВВП.	Мощнейшее давление испытывает бюджетная система США. Если в 2019 фин. г. бюджетный дефицит составлял около 1 трлн долл., то только за первые 10 месяцев 2020 фин. г. он превысил 2,8 трлн долл. По итогам финансового года бюджетный дефицит ожидается в размере 3,7 трлн долл., то есть достигнет 18% ВВП. Мощнейшее давление испытывает бюджетная система США. Если в 2019 фин. г. бюджетный дефицит составлял около 1 трлн долл., то только за первые 10 месяцев 2020 фин. г. он превысил 2,8 трлн долл. По итогам финансового года бюджетный дефицит ожидается в размере 3,7 трлн долл., то есть достигнет 18% ВВП.
13	Рост дефицита бюджета обусловлен как катастрофическим падением производства и соответственно резким падением поступлений налогов в бюджет, так и теми мерами поддержки экономики и населения, которые было вынуждено предпринять государство. Федеральное правительство и Конгресс США в качестве мер борьбы с распространением пандемии использовали несколько основных мер. Первое, что заметно повлияло на углубление экономической рецессии – это режим социального дистанцирования и самоизоляции, то есть режим пребывания дома, приведший к закрытию многих предприятий, прежде всего в сфере услуг. Собственно право не принятия такого рода решений было передано штатам. При этом федеральное правительство пошло на беспрецедентные меры финансовой поддержки населения. Было выделено 2,2 трлн долл., которые использованы по трём основным направлениям. Первое направление предполагает финансирование сферы здравоохранения, в частности, расширение производства и использования аппаратов искусственной вентиляции лёгких, дезинфицирующих средств и масок, разработку лекарств и вакцины, развёртывание временных госпиталей. На эти цели выделено 400 млрд долл., включая 150 млрд в качестве помощи больницам штатов. Второе направление предполагает оказание индивидуальной финансовой помощи потерявшим работу, а также всем гражданам. На эти цели ассигновано 500 млрд долл., которые пошли на пособия по безработице и прямые выплаты американцам. В соответствие с данным направлением поддержки семья из двух человек получает 2400 долл. и 500 долл. дополнительно на каждого ребенка. Третье направление включает экономическую помощь, в том числе субсидирование и кредиты для малого бизнеса в размере 350 млрд долл. и 500 млрд – на поддержку крупных корпораций. По мнению многих экспертов, этих мер будет явно недостаточно. Потребуются дополнительные стабилизационные меры, стоимость которых оценивают в 6,3 трлн долл., что приближается к 30% ВВП. Это, в свою очередь, приведёт к росту масштабов финансовых заимствований и к росту государственного долга. В нынешней ситуации, вероятно, государство пойдёт по традиционному пути, противоположному тому, который проводился после кризиса 2008–2009 гг. (политика так называемого количественного смягчения, то есть выкуп облигаций и вбрасывание денег в экономику через банковскую систему). В нынешней борьбе с кризисом будет скорее проводиться политика продажи облигаций Казначейства и получения таким образом средств в бюджет для финансирования программ поддержки населения и бизнеса.	Рост дефицита бюджета обусловлен как катастрофическим падением производства и соответственно резким падением поступлений налогов в бюджет, так и теми мерами поддержки экономики и населения, которые было вынуждено предпринять государство. Федеральное правительство и Конгресс США в качестве мер борьбы с распространением пандемии использовали несколько основных мер. Первое, что заметно повлияло на углубление экономической рецессии – это режим социального дистанцирования и самоизоляции, то есть режим пребывания дома, приведший к закрытию многих предприятий, прежде всего в сфере услуг. Собственно право не принятия такого рода решений было передано штатам. При этом федеральное правительство пошло на беспрецедентные меры финансовой поддержки населения. Было выделено 2,2 трлн долл., которые использованы по трём основным направлениям. Первое направление предполагает финансирование сферы здравоохранения, в частности, расширение производства и использования аппаратов искусственной вентиляции лёгких, дезинфицирующих средств и масок, разработку лекарств и вакцины, развёртывание временных госпиталей. На эти цели выделено 400 млрд долл., включая 150 млрд в качестве помощи больницам штатов. Второе направление предполагает оказание индивидуальной финансовой помощи потерявшим работу, а также всем гражданам. На эти цели ассигновано 500 млрд долл., которые пошли на пособия по безработице и прямые выплаты американцам. В соответствие с данным направлением поддержки семья из двух человек получает 2400 долл. и 500 долл. дополнительно на каждого ребенка. Третье направление включает экономическую помощь, в том числе субсидирование и кредиты для малого бизнеса в размере 350 млрд долл. и 500 млрд – на поддержку крупных корпораций. По мнению многих экспертов, этих мер будет явно недостаточно. Потребуются дополнительные стабилизационные меры, стоимость которых оценивают в 6,3 трлн долл., что приближается к 30% ВВП. Это, в свою очередь, приведёт к росту масштабов финансовых заимствований и к росту государственного долга. В нынешней ситуации, вероятно, государство пойдёт по традиционному пути, противоположному тому, который проводился после кризиса 2008–2009 гг. (политика так называемого количественного смягчения, то есть выкуп облигаций и вбрасывание денег в экономику через банковскую систему). В нынешней борьбе с кризисом будет скорее проводиться политика продажи облигаций Казначейства и получения таким образом средств в бюджет для финансирования программ поддержки населения и бизнеса. Рост дефицита бюджета обусловлен как катастрофическим падением производства и соответственно резким падением поступлений налогов в бюджет, так и теми мерами поддержки экономики и населения, которые было вынуждено предпринять государство. Федеральное правительство и Конгресс США в качестве мер борьбы с распространением пандемии использовали несколько основных мер. Первое, что заметно повлияло на углубление экономической рецессии – это режим социального дистанцирования и самоизоляции, то есть режим пребывания дома, приведший к закрытию многих предприятий, прежде всего в сфере услуг. Собственно право не принятия такого рода решений было передано штатам. При этом федеральное правительство пошло на беспрецедентные меры финансовой поддержки населения. Было выделено 2,2 трлн долл., которые использованы по трём основным направлениям. Первое направление предполагает финансирование сферы здравоохранения, в частности, расширение производства и использования аппаратов искусственной вентиляции лёгких, дезинфицирующих средств и масок, разработку лекарств и вакцины, развёртывание временных госпиталей. На эти цели выделено 400 млрд долл., включая 150 млрд в качестве помощи больницам штатов. Второе направление предполагает оказание индивидуальной финансовой помощи потерявшим работу, а также всем гражданам. На эти цели ассигновано 500 млрд долл., которые пошли на пособия по безработице и прямые выплаты американцам. В соответствие с данным направлением поддержки семья из двух человек получает 2400 долл. и 500 долл. дополнительно на каждого ребенка. Третье направление включает экономическую помощь, в том числе субсидирование и кредиты для малого бизнеса в размере 350 млрд долл. и 500 млрд – на поддержку крупных корпораций. По мнению многих экспертов, этих мер будет явно недостаточно. Потребуются дополнительные стабилизационные меры, стоимость которых оценивают в 6,3 трлн долл., что приближается к 30% ВВП. Это, в свою очередь, приведёт к росту масштабов финансовых заимствований и к росту государственного долга. В нынешней ситуации, вероятно, государство пойдёт по традиционному пути, противоположному тому, который проводился после кризиса 2008–2009 гг. (политика так называемого количественного смягчения, то есть выкуп облигаций и вбрасывание денег в экономику через банковскую систему). В нынешней борьбе с кризисом будет скорее проводиться политика продажи облигаций Казначейства и получения таким образом средств в бюджет для финансирования программ поддержки населения и бизнеса.
14	Всё это может привести к усилению роли государства в экономике, по крайней мере, на обозримый среднесрочный период, что, безусловно, противоречит концептуальным постулатам Д. Трампа. Эксперты полагают, что в нынешней ситуации возможно возвращение к идее принятия программы развития транспортной инфраструктуры стоимостью 2 трлн долларов. Эта инициатива, выдвинутая Д. Трампом ещё на этапе первой президентской предвыборной компании в 2016 г., была затем заблокирована демократами. С целью выхода из кризиса 2020 г. эта идея, являющаяся по сути чисто кейнсианским проектом и похожая на программу общественных работ, реализованную президентом Ф. Рузвельтом, вполне может быть реанимирована в качестве средства стимулирования экономики и средства борьбы с безработицей.	Всё это может привести к усилению роли государства в экономике, по крайней мере, на обозримый среднесрочный период, что, безусловно, противоречит концептуальным постулатам Д. Трампа. Эксперты полагают, что в нынешней ситуации возможно возвращение к идее принятия программы развития транспортной инфраструктуры стоимостью 2 трлн долларов. Эта инициатива, выдвинутая Д. Трампом ещё на этапе первой президентской предвыборной компании в 2016 г., была затем заблокирована демократами. С целью выхода из кризиса 2020 г. эта идея, являющаяся по сути чисто кейнсианским проектом и похожая на программу общественных работ, реализованную президентом Ф. Рузвельтом, вполне может быть реанимирована в качестве средства стимулирования экономики и средства борьбы с безработицей. Всё это может привести к усилению роли государства в экономике, по крайней мере, на обозримый среднесрочный период, что, безусловно, противоречит концептуальным постулатам Д. Трампа. Эксперты полагают, что в нынешней ситуации возможно возвращение к идее принятия программы развития транспортной инфраструктуры стоимостью 2 трлн долларов. Эта инициатива, выдвинутая Д. Трампом ещё на этапе первой президентской предвыборной компании в 2016 г., была затем заблокирована демократами. С целью выхода из кризиса 2020 г. эта идея, являющаяся по сути чисто кейнсианским проектом и похожая на программу общественных работ, реализованную президентом Ф. Рузвельтом, вполне может быть реанимирована в качестве средства стимулирования экономики и средства борьбы с безработицей.
15	Перспективы и прогнозы   Существующие прогнозы на течение кризиса и выход из него, во-первых, весьма неутешительны, а во-вторых, достаточно неопределённы. Об этом, в частности, говорит профессор Филлип Швейгел, директор Бюджетного управления Конгресса США. Он связывает неопределённость экономических прогнозов со всё ещё большой неясностью перспектив окончания пандемии, а также с влиянием политики социального дистанцирования и в целом политики и возможностями влияния государства на по сути «двойной кризис» – очередной циклический и пандемический4.	<h4><strong>Перспективы и прогнозы</strong></h4> <p>&nbsp;</p> <p>Существующие прогнозы на течение кризиса и выход из него, во-первых, весьма неутешительны, а во-вторых, достаточно неопределённы. Об этом, в частности, говорит профессор Филлип Швейгел, директор Бюджетного управления Конгресса США. Он связывает неопределённость экономических прогнозов со всё ещё большой неясностью перспектив окончания пандемии, а также с влиянием политики социального дистанцирования и в целом политики и возможностями влияния государства на по сути &laquo;двойной кризис&raquo; – очередной циклический и пандемический<sup>4</sup>.</p> <h4><strong>Перспективы и прогнозы</strong></h4> <p>&nbsp;</p> <p>Существующие прогнозы на течение кризиса и выход из него, во-первых, весьма неутешительны, а во-вторых, достаточно неопределённы. Об этом, в частности, говорит профессор Филлип Швейгел, директор Бюджетного управления Конгресса США. Он связывает неопределённость экономических прогнозов со всё ещё большой неясностью перспектив окончания пандемии, а также с влиянием политики социального дистанцирования и в целом политики и возможностями влияния государства на по сути &laquo;двойной кризис&raquo; – очередной циклический и пандемический<sup>4</sup>.</p>
	4. US Economy Faces Long-Term Recovery. CBO Says. New York Times. July 1, 2020 <a href=»nytimes.com»>&gt;&gt;&gt;</a>
16	Бюджетное управление Конгресса США прогнозирует, что нынешний кризис будет стоить американской экономике 16 трлн долл. в течение ближайших 10 лет. С поправкой на инфляцию в реальном выражении «цена» кризиса составит 7,9 трлн долл., или 3% ВВП за период 2020–2030 годы.	Бюджетное управление Конгресса США прогнозирует, что нынешний кризис будет стоить американской экономике 16 трлн долл. в течение ближайших 10 лет. С поправкой на инфляцию в реальном выражении «цена» кризиса составит 7,9 трлн долл., или 3% ВВП за период 2020–2030 годы. Бюджетное управление Конгресса США прогнозирует, что нынешний кризис будет стоить американской экономике 16 трлн долл. в течение ближайших 10 лет. С поправкой на инфляцию в реальном выражении «цена» кризиса составит 7,9 трлн долл., или 3% ВВП за период 2020–2030 годы.
17	По прогнозу консалтинговой компании Делойт энд Туш в 2020 г. ВВП сократится на 7%. Примерно такие же оценки приводит и Бюджетное управление Конгресса – 5,6%.Согласно другим прогнозам в ближайшие годы предполагается экономический рост в 3–5%, что вполне ожидаемо после столь глубокого падения5. Заметим, что даже в 2021 г. потребительские расходы населения продолжат сокращаться – до 3% согласно прогнозам. Не будут расти и частные прямые инвестиции – по итогам 2020 г. они сократятся на 24,6%, в 2021 г. – ещё на 5,1%. Лишь последующие годы продемонстрируют устойчивый рост этого важнейшего показателя – увеличение на 12,8% в 2020 фин. г. и на 11,6% – в 2023 фин. году.	<p>По прогнозу консалтинговой компании Делойт энд Туш в 2020 г. ВВП сократится на 7%. Примерно такие же оценки приводит и Бюджетное управление Конгресса – 5,6%.Согласно другим прогнозам в ближайшие годы предполагается экономический рост в 3–5%, что вполне ожидаемо после столь глубокого падения<sup>5</sup>. Заметим, что даже в 2021 г. потребительские расходы населения продолжат сокращаться – до 3% согласно прогнозам. Не будут расти и частные прямые инвестиции – по итогам 2020 г. они сократятся на 24,6%, в 2021 г. – ещё на 5,1%. Лишь последующие годы продемонстрируют устойчивый рост этого важнейшего показателя – увеличение на 12,8% в 2020 фин. г. и на 11,6% – в 2023 фин. году.</p> <p>По прогнозу консалтинговой компании Делойт энд Туш в 2020 г. ВВП сократится на 7%. Примерно такие же оценки приводит и Бюджетное управление Конгресса – 5,6%.Согласно другим прогнозам в ближайшие годы предполагается экономический рост в 3–5%, что вполне ожидаемо после столь глубокого падения<sup>5</sup>. Заметим, что даже в 2021 г. потребительские расходы населения продолжат сокращаться – до 3% согласно прогнозам. Не будут расти и частные прямые инвестиции – по итогам 2020 г. они сократятся на 24,6%, в 2021 г. – ещё на 5,1%. Лишь последующие годы продемонстрируют устойчивый рост этого важнейшего показателя – увеличение на 12,8% в 2020 фин. г. и на 11,6% – в 2023 фин. году.</p>
	5. US Economic Outlook for 2020 and Beyond. The Balance <a href=»https://www.%20thebalance.com»>&gt;&gt;&gt;</a>&nbsp;
18	Негативные тренды на ближайшие два года сохранятся и в других сферах экономики. Так, в жилищном строительстве отрицательные темпы прироста прогнозируются как на 2020, так и на 2021 фин. г. (соответственно -29,7% и -25%), во внешней торговле сохранится падение как экспорта (на 4,7% в 2020 г. и на 3% – в 2021 г.), так и импорта (на 17,3% в 2020 г., на 1% – в 2021 фин. г.). Прогнозируется высокий уровень безработицы – 9–11% в 2020 фин. г. и 6–9% в 2021 фин. году6.	<p>Негативные тренды на ближайшие два года сохранятся и в других сферах экономики. Так, в жилищном строительстве отрицательные темпы прироста прогнозируются как на 2020, так и на 2021 фин. г. (соответственно -29,7% и -25%), во внешней торговле сохранится падение как экспорта (на 4,7% в 2020 г. и на 3% – в 2021 г.), так и импорта (на 17,3% в 2020 г., на 1% – в 2021 фин. г.). Прогнозируется высокий уровень безработицы – 9–11% в 2020 фин. г. и 6–9% в 2021 фин. году<sup>6</sup>.</p> <p>Негативные тренды на ближайшие два года сохранятся и в других сферах экономики. Так, в жилищном строительстве отрицательные темпы прироста прогнозируются как на 2020, так и на 2021 фин. г. (соответственно -29,7% и -25%), во внешней торговле сохранится падение как экспорта (на 4,7% в 2020 г. и на 3% – в 2021 г.), так и импорта (на 17,3% в 2020 г., на 1% – в 2021 фин. г.). Прогнозируется высокий уровень безработицы – 9–11% в 2020 фин. г. и 6–9% в 2021 фин. году<sup>6</sup>.</p>
	6. Jeremy Weltman ECK Survey Results Q2 2020. Covid Crisis increases the economic and Political Risks for US, Europe and EM. <a href=»Euromoney.com»>&gt;&gt;&gt;</a>; Congressional Budget Office. Interim Economic Projections for 2020 and 2021 <a href=»Cbo.gov»>&gt;&gt;&gt;</a>
19	В своих экономических предвыборных программах 2020 г. оба претендента на пост президента США – Д. Трамп и Дж. Байден выдвигают амбициозные цели. В их подходах к преодолению кризиса и к экономическому развитию есть немало схожего, но есть и существенные различия.	В своих экономических предвыборных программах 2020 г. оба претендента на пост президента США – Д. Трамп и Дж. Байден выдвигают амбициозные цели. В их подходах к преодолению кризиса и к экономическому развитию есть немало схожего, но есть и существенные различия. В своих экономических предвыборных программах 2020 г. оба претендента на пост президента США – Д. Трамп и Дж. Байден выдвигают амбициозные цели. В их подходах к преодолению кризиса и к экономическому развитию есть немало схожего, но есть и существенные различия.
20	Так, президент Д. Трамп выступает с проектом перестройки инфраструктуры США (дороги, мосты, аэропорты и пр.). На эти цели он намерен потратить 2 трлн долл. Схожая позиция по перестройке инфраструктуры страны есть и у кандидата демократов Д. Байдена, на что он готов потратить 1,2 трлн долл. Его цели в инфраструктурном проекте имеют отличия от целей Трампа – Байден делает упор на расходы на научные исследования и инновации (400 млрд долл.), модернизацию школ (100 млрд долл.), ремонт дорог и мостов (50 млрд) и развитие сельских районов (10 млрд долл.). Реализация таких целей, конечно, будет способствовать преодолению кризиса.	Так, президент Д. Трамп выступает с проектом перестройки инфраструктуры США (дороги, мосты, аэропорты и пр.). На эти цели он намерен потратить 2 трлн долл. Схожая позиция по перестройке инфраструктуры страны есть и у кандидата демократов Д. Байдена, на что он готов потратить 1,2 трлн долл. Его цели в инфраструктурном проекте имеют отличия от целей Трампа – Байден делает упор на расходы на научные исследования и инновации (400 млрд долл.), модернизацию школ (100 млрд долл.), ремонт дорог и мостов (50 млрд) и развитие сельских районов (10 млрд долл.). Реализация таких целей, конечно, будет способствовать преодолению кризиса. Так, президент Д. Трамп выступает с проектом перестройки инфраструктуры США (дороги, мосты, аэропорты и пр.). На эти цели он намерен потратить 2 трлн долл. Схожая позиция по перестройке инфраструктуры страны есть и у кандидата демократов Д. Байдена, на что он готов потратить 1,2 трлн долл. Его цели в инфраструктурном проекте имеют отличия от целей Трампа – Байден делает упор на расходы на научные исследования и инновации (400 млрд долл.), модернизацию школ (100 млрд долл.), ремонт дорог и мостов (50 млрд) и развитие сельских районов (10 млрд долл.). Реализация таких целей, конечно, будет способствовать преодолению кризиса.
21	Заметны различия в подходах кандидатов к федеральному бюджету. Подходы Трампа зиждутся на принятом в 2017 г. законодательстве о снижении налогов, призванном стимулировать деловую активность. Байден намерен увеличить максимальную ставку подоходного налога на богатых с нынешних 37% до 39,6%, а максимальную ставку налогообложения корпораций увеличить с 21% до 28%. Байден также планирует распространить налоги по линии социального страхования на доходы свыше 400 тыс. долл. в год, ввести налоги на прирост капитала и дивиденды.	Заметны различия в подходах кандидатов к федеральному бюджету. Подходы Трампа зиждутся на принятом в 2017 г. законодательстве о снижении налогов, призванном стимулировать деловую активность. Байден намерен увеличить максимальную ставку подоходного налога на богатых с нынешних 37% до 39,6%, а максимальную ставку налогообложения корпораций увеличить с 21% до 28%. Байден также планирует распространить налоги по линии социального страхования на доходы свыше 400 тыс. долл. в год, ввести налоги на прирост капитала и дивиденды. Заметны различия в подходах кандидатов к федеральному бюджету. Подходы Трампа зиждутся на принятом в 2017 г. законодательстве о снижении налогов, призванном стимулировать деловую активность. Байден намерен увеличить максимальную ставку подоходного налога на богатых с нынешних 37% до 39,6%, а максимальную ставку налогообложения корпораций увеличить с 21% до 28%. Байден также планирует распространить налоги по линии социального страхования на доходы свыше 400 тыс. долл. в год, ввести налоги на прирост капитала и дивиденды.
22	В сфере здравоохранения Трамп, как известно, пытается отменить принятый при президенте Обаме закон «О доступном здравоохранении», он предполагает сократить в 2021 г. расходы на медицинскую программу лиц с низкими доходами «Медикейд» (Medicaid) на 900 млрд долл., на медицинскую программу помощи пенсионерам «Медикэр» (Medicare) – на 450 млрд долл. Байден, напротив, привержен этому закону и намерен ввести систему государственного медицинского страхования, в качестве одного из вариантов медицинского обслуживания.	<p>В сфере здравоохранения Трамп, как известно, пытается отменить принятый при президенте Обаме закон &laquo;О доступном здравоохранении&raquo;, он предполагает сократить в 2021 г. расходы на медицинскую программу лиц с низкими доходами &laquo;Медикейд&raquo; (Medicaid) на 900 млрд долл., на медицинскую программу помощи пенсионерам &laquo;Медикэр&raquo; (Medicare) – на 450 млрд долл. Байден, напротив, привержен этому закону и намерен ввести систему государственного медицинского страхования, в качестве одного из вариантов медицинского обслуживания.</p> <p>В сфере здравоохранения Трамп, как известно, пытается отменить принятый при президенте Обаме закон &laquo;О доступном здравоохранении&raquo;, он предполагает сократить в 2021 г. расходы на медицинскую программу лиц с низкими доходами &laquo;Медикейд&raquo; (Medicaid) на 900 млрд долл., на медицинскую программу помощи пенсионерам &laquo;Медикэр&raquo; (Medicare) – на 450 млрд долл. Байден, напротив, привержен этому закону и намерен ввести систему государственного медицинского страхования, в качестве одного из вариантов медицинского обслуживания.</p>
23	В области занятости Трамп ориентируется на создание рабочих мест частным сектором, Байден – в том числе, с помощью своих инфраструктурных проектов. Он также намерен поднять минимальный уровень заработной платы с 7,25 долл. до 15 долл. в час. В области внешнеэкономических связей усилия Трампа будут направлены на сокращение торгового дефицита и возвращение рабочих мест в США, на экономическое сдерживание Китая. Байден имеет схожие цели, считая, что конфронтация с Китаем на двустороннем уровне не достигает своих целей. Необходимо, он полагает, создавать альянсы с союзниками, чтобы не допустить превосходства Китая в интеллектуальной сфере и в мировой экономике.	В области занятости Трамп ориентируется на создание рабочих мест частным сектором, Байден – в том числе, с помощью своих инфраструктурных проектов. Он также намерен поднять минимальный уровень заработной платы с 7,25 долл. до 15 долл. в час. В области внешнеэкономических связей усилия Трампа будут направлены на сокращение торгового дефицита и возвращение рабочих мест в США, на экономическое сдерживание Китая. Байден имеет схожие цели, считая, что конфронтация с Китаем на двустороннем уровне не достигает своих целей. Необходимо, он полагает, создавать альянсы с союзниками, чтобы не допустить превосходства Китая в интеллектуальной сфере и в мировой экономике. В области занятости Трамп ориентируется на создание рабочих мест частным сектором, Байден – в том числе, с помощью своих инфраструктурных проектов. Он также намерен поднять минимальный уровень заработной платы с 7,25 долл. до 15 долл. в час. В области внешнеэкономических связей усилия Трампа будут направлены на сокращение торгового дефицита и возвращение рабочих мест в США, на экономическое сдерживание Китая. Байден имеет схожие цели, считая, что конфронтация с Китаем на двустороннем уровне не достигает своих целей. Необходимо, он полагает, создавать альянсы с союзниками, чтобы не допустить превосходства Китая в интеллектуальной сфере и в мировой экономике.
24	В вопросе об изменении климата Трамп не разделяет экологически ориентированные теории и всячески поддерживает добычу традиционного минерального топлива. Байден, напротив, уделяет большое внимание альтернативным источникам энергии и защите окружающей среды. Он планирует построить 500 тыс. станций по всей стране для зарядки электромобилей.	В вопросе об изменении климата Трамп не разделяет экологически ориентированные теории и всячески поддерживает добычу традиционного минерального топлива. Байден, напротив, уделяет большое внимание альтернативным источникам энергии и защите окружающей среды. Он планирует построить 500 тыс. станций по всей стране для зарядки электромобилей. В вопросе об изменении климата Трамп не разделяет экологически ориентированные теории и всячески поддерживает добычу традиционного минерального топлива. Байден, напротив, уделяет большое внимание альтернативным источникам энергии и защите окружающей среды. Он планирует построить 500 тыс. станций по всей стране для зарядки электромобилей.
25	В области образования Трамп планирует сократить бюджетные расходы на Министерство образования на 66 млрд долл. в 2021 фин. г., то есть на 7,6% по сравнению с 2020 г. В планах Байдена – аннулировать часть студенческих долгов в размере 10 тыс. долл. на одного студента, а также погасить студенческие долги для молодёжи из низкодоходных семей (с доходом до 125 тыс. долл. в год).	В области образования Трамп планирует сократить бюджетные расходы на Министерство образования на 66 млрд долл. в 2021 фин. г., то есть на 7,6% по сравнению с 2020 г. В планах Байдена – аннулировать часть студенческих долгов в размере 10 тыс. долл. на одного студента, а также погасить студенческие долги для молодёжи из низкодоходных семей (с доходом до 125 тыс. долл. в год). В области образования Трамп планирует сократить бюджетные расходы на Министерство образования на 66 млрд долл. в 2021 фин. г., то есть на 7,6% по сравнению с 2020 г. В планах Байдена – аннулировать часть студенческих долгов в размере 10 тыс. долл. на одного студента, а также погасить студенческие долги для молодёжи из низкодоходных семей (с доходом до 125 тыс. долл. в год).
26	Нынешний «двойной» кризис может иметь более долгосрочные последствия структурного характера. Они могут иметь как позитивный, так и негативный вектор. В частности, будет нарастать перевод многих офисных работников на дистанционный режим работы. Собственно, процесс этот не новый, он происходит уже многие годы под влиянием научно-технического прогресса. Кризис 2020 г. стал мощным триггером ускорения этого процесса. С одной стороны, это приведёт к экономии издержек во многих компаниях, с другой – к росту безработицы административно-вспомогательного персонала. Связанное с этим негативное последствие – сокращение спроса на коммерческую недвижимость, возможное перепрофилирование коммерческих площадей.	Нынешний «двойной» кризис может иметь более долгосрочные последствия структурного характера. Они могут иметь как позитивный, так и негативный вектор. В частности, будет нарастать перевод многих офисных работников на дистанционный режим работы. Собственно, процесс этот не новый, он происходит уже многие годы под влиянием научно-технического прогресса. Кризис 2020 г. стал мощным триггером ускорения этого процесса. С одной стороны, это приведёт к экономии издержек во многих компаниях, с другой – к росту безработицы административно-вспомогательного персонала. Связанное с этим негативное последствие – сокращение спроса на коммерческую недвижимость, возможное перепрофилирование коммерческих площадей. Нынешний «двойной» кризис может иметь более долгосрочные последствия структурного характера. Они могут иметь как позитивный, так и негативный вектор. В частности, будет нарастать перевод многих офисных работников на дистанционный режим работы. Собственно, процесс этот не новый, он происходит уже многие годы под влиянием научно-технического прогресса. Кризис 2020 г. стал мощным триггером ускорения этого процесса. С одной стороны, это приведёт к экономии издержек во многих компаниях, с другой – к росту безработицы административно-вспомогательного персонала. Связанное с этим негативное последствие – сокращение спроса на коммерческую недвижимость, возможное перепрофилирование коммерческих площадей.
27	Ещё одно прогнозируемое последствие – переход значительной части розничной торговли на режим онлайн. Соответственно и в этом случае ожидаем рост безработицы в торговле и избыток коммерческих площадей.	Ещё одно прогнозируемое последствие – переход значительной части розничной торговли на режим онлайн. Соответственно и в этом случае ожидаем рост безработицы в торговле и избыток коммерческих площадей. Ещё одно прогнозируемое последствие – переход значительной части розничной торговли на режим онлайн. Соответственно и в этом случае ожидаем рост безработицы в торговле и избыток коммерческих площадей.
28	Третье долгосрочное последствие – сфера образования. Здесь тоже давно обозначилась тенденция перехода на онлайн-формат, кризис лишь ускорил наметившиеся ранее тенденции. В то же время в этой сфере всё не так однозначно. Конечно, дистанционное образование даёт возможность довести до студентов мнения лучших профессоров и экспертов. Однако фактор личного общения студентов с преподавателями и друг с другом вряд ли изменит кардинально нынешний облик системы образования. Университетские кампусы сохранят свою роль как центры образования и науки.	Третье долгосрочное последствие – сфера образования. Здесь тоже давно обозначилась тенденция перехода на онлайн-формат, кризис лишь ускорил наметившиеся ранее тенденции. В то же время в этой сфере всё не так однозначно. Конечно, дистанционное образование даёт возможность довести до студентов мнения лучших профессоров и экспертов. Однако фактор личного общения студентов с преподавателями и друг с другом вряд ли изменит кардинально нынешний облик системы образования. Университетские кампусы сохранят свою роль как центры образования и науки. Третье долгосрочное последствие – сфера образования. Здесь тоже давно обозначилась тенденция перехода на онлайн-формат, кризис лишь ускорил наметившиеся ранее тенденции. В то же время в этой сфере всё не так однозначно. Конечно, дистанционное образование даёт возможность довести до студентов мнения лучших профессоров и экспертов. Однако фактор личного общения студентов с преподавателями и друг с другом вряд ли изменит кардинально нынешний облик системы образования. Университетские кампусы сохранят свою роль как центры образования и науки.
29	Можно предположить, что в сфере здравоохранения произойдёт усиление роли государства. Пандемия 2020 г. выявила очевидные слабости американской системы здравоохранения – она оказалась явно не готова противостоять массовой эпидемии на национальном уровне. В США действует только три программы государственной медицинской помощи – для ветеранов-военнослужащих, для людей с низкими доходами и для пенсионеров. Ими охвачено только 35–36% населения, остальные имеют частную страховку, а 9% не застрахованы вообще. Можно предположить, что будут предприняты определённые шаги, чтобы скорректировать рыночную модель здравоохранения либо на федеральном уровне, либо на уровне штатов.	Можно предположить, что в сфере здравоохранения произойдёт усиление роли государства. Пандемия 2020 г. выявила очевидные слабости американской системы здравоохранения – она оказалась явно не готова противостоять массовой эпидемии на национальном уровне. В США действует только три программы государственной медицинской помощи – для ветеранов-военнослужащих, для людей с низкими доходами и для пенсионеров. Ими охвачено только 35–36% населения, остальные имеют частную страховку, а 9% не застрахованы вообще. Можно предположить, что будут предприняты определённые шаги, чтобы скорректировать рыночную модель здравоохранения либо на федеральном уровне, либо на уровне штатов. Можно предположить, что в сфере здравоохранения произойдёт усиление роли государства. Пандемия 2020 г. выявила очевидные слабости американской системы здравоохранения – она оказалась явно не готова противостоять массовой эпидемии на национальном уровне. В США действует только три программы государственной медицинской помощи – для ветеранов-военнослужащих, для людей с низкими доходами и для пенсионеров. Ими охвачено только 35–36% населения, остальные имеют частную страховку, а 9% не застрахованы вообще. Можно предположить, что будут предприняты определённые шаги, чтобы скорректировать рыночную модель здравоохранения либо на федеральном уровне, либо на уровне штатов.
30	Заключение   Неопределённость сроков окончания пандемии не позволит делать однозначные прогнозы относительно сроков преодоления экономического кризиса. Понимая, что экономике некуда отступать, американские власти постепенно снимают ограничения на ведение бизнеса. Ясно одно – этот кризис весьма необычен и его преодоление зиждется не только на традиционных рыночных механизмах выхода из спада и на используемых государством стимулах, но зависит и от факторов, пока не очень подвластных науке и человеку.	<h4><strong>Заключение</strong></h4> <p>&nbsp;</p> <p>Неопределённость сроков окончания пандемии не позволит делать однозначные прогнозы относительно сроков преодоления экономического кризиса. Понимая, что экономике некуда отступать, американские власти постепенно снимают ограничения на ведение бизнеса. Ясно одно – этот кризис весьма необычен и его преодоление зиждется не только на традиционных рыночных механизмах выхода из спада и на используемых государством стимулах, но зависит и от факторов, пока не очень подвластных науке и человеку.</p> <h4><strong>Заключение</strong></h4> <p>&nbsp;</p> <p>Неопределённость сроков окончания пандемии не позволит делать однозначные прогнозы относительно сроков преодоления экономического кризиса. Понимая, что экономике некуда отступать, американские власти постепенно снимают ограничения на ведение бизнеса. Ясно одно – этот кризис весьма необычен и его преодоление зиждется не только на традиционных рыночных механизмах выхода из спада и на используемых государством стимулах, но зависит и от факторов, пока не очень подвластных науке и человеку.</p>

ВЗГЛЯД / Экономический кризис в США напоминает Великую депрессию :: Экономика

Самый сильный спад крупнейшей в мире экономики в самих США официально признали рецессией. Началась она за океаном еще в феврале. До этого американская экономика росла на протяжении 11 лет. Теперь цикл роста завершен. Этот кризис во многом напоминает Великую депрессию, с которой США столкнулись почти столетие назад. Однако на этот раз есть принципиальные отличия, важные для всей мировой экономики.

Мировую экономику в этом году ждет худший спад со времен Второй мировой войны. Такой вывод делает Всемирный банк в своем свежем докладе. Мировая экономика в целом сократится на 5,2%. При этом развитые страны упадут сильнее развивающихся – на 7% против 2,5%. Наиболее сильное падение ожидает экономику США – на 9,1%, настолько же сократится ВВП еврозоны. Японию ждет спад экономики на 6,1%, прогнозируют в ВБ. И это еще оптимистичный прогноз. Негативный сценарий предполагает падение мировой экономики на 8% в этом году и небольшой рост – не более 1% в 2021 году.

Развитые страны, те же США и Европа, страдают сильнее, потому что доля сферы услуг в их экономике намного выше, чем в развивающихся странах. В Штатах, например, показатель превышает 80%, объясняет ведущий эксперт по международным рынкам «БКС Брокер» Оксана Холоденко. А специфика текущего кризиса в том, что пандемия ударила в первую очередь по сфере услуг, полностью остановив работу некоторых отраслей типа туристической сферы. Кроме того, США стали лидером по числу заболевших.

При этом благополучие развивающихся стран во многом зависит от торговли с Западом. «США являются крупным рынком сбыта для экспортно ориентированных европейских и азиатских стран, из-за чего в отсутствие восстановительных процессов в Штатах невозможен и рост ВВП в других странах», – говорит Арсений Дадашев, директор Академии управления финансами и инвестициями.

А в США наконец-то официально признали, что экономика страны вступила в рецессию с февраля этого года. Такое заключение сделало Национальное бюро экономических исследований (NBER), которое традиционно констатирует смену экономических циклов в США.

Для экономистов это не новость. Другое дело, что обычно бюро ждет, пока рецессия в стране будет идти полным ходом, прежде чем провозглашать ее начало, пишет The Wall Street Journal. На этот раз кризис, вызванный пандемией коронавируса, заставил экспертов признать очевидное раньше. Бюро фиксирует конец 128-месячного цикла роста американской экономики, который начался в июне 2009 года. Это был самый продолжительный период непрерывного роста экономики США с тех пор, как Бюро стало вести наблюдения в 1854 году.

Обычно рецессией считают снижение ВВП в течение двух кварталов подряд. Однако в NBER смотрят на более широкий набор факторов. «Беспрецедентные масштабы сокращения занятости и производства, а также его широкий охват во всей экономике оправдывают обозначение этого эпизода как рецессии, даже если он окажется короче, чем предыдущие спады», – отмечается в сообщении NBER.

Падение ВВП и резкий рост безработицы в США в марте и апреле заставляет экономистов говорить о сходстве рецессии из-за пандемии и Великой депрессии.

«По показателям кризис 2020 года похож на времена Великой депрессии: наблюдается такое же масштабное сокращение ВВП США и высокий уровень безработных, число которых превышает 27 млн человек. Ежедневные потери экономики США составляют около 1,4 млрд долларов»,

– отмечает руководитель аналитического департамента AMarkets Артем Деев.

Уже в первом квартале ВВП США упал на 4,8%, что произошло впервые за шесть лет. А во втором квартале экономисты ждут падение американской экономики на 20–30%, а некоторые даже больше.

В Бюро трудовой статистики США говорят о безработице на уровне 14,7% в апреле и о ее неожиданном снижении до 13,3% в мае. Хотя все специалисты были уверены, что безработица будет только расти. Даже в министерстве труда США прогнозировали, что к началу лета уровень безработицы составит 19%. Опросы Bloomberg также указывают, что в мае уровень безработицы в США будет 19,5%. В любом случае это худший показатель безработицы с 1930-х годов, когда и случилась Великая депрессия. По подсчетам экономистов из Гарвардского университета, ежемесячный уровень безработицы превышал 20% в 1932 и 1933 годах и достиг пика в 25,6% в мае 1933 года. Даже 13,3% – это очень много. В США почти три десятка миллионов человек не имеют работы и зачастую средств к существованию. «Существует показатель U6-безработицы, который включает лиц, отказавшихся от поиска работы или работающих неполный день по экономическим причинам. В мае U6-безработица в США составила 21,2%», – отмечает Холоденко.

Как и во время депрессии, американцы столкнулись со снижением зарплат. По данным ФРС за апрель, большинство из 12 региональных банков системы зафиксировали общее снижение заработной платы и окладов. Исключением стали лишь избранные сектора экономики, так, в продуктовых магазинах наблюдался высокий спрос и сотрудникам даже доплачивали за возникшие трудности. Во времена Великой депрессии зарплаты упали более чем на треть в обрабатывающей промышленности и на 17% на железных дорогах. При этом тогда из-за слабого спроса резко упали цены на продукты питания. В этот раз цены тоже падают, хотя, возможно, не так сильно.

Еще одна проблема, с которой американцы столкнулись и в 30-е годы прошлого века, и сейчас, – это неполноценное питание, прежде всего детей. Исследование, проведенное в Нью-Йорке в 1932 году, показало, что 20,5% обследованных детей не получали нормального питания. При этом в городе еще выдавали продовольственную помощь, эквивалентную 60 долларам на семью в неделю. А в других регионах США ситуация могла быть еще хуже.

Как оказалось, американские дети недоедают и сегодня. Согласно опросу домохозяйств 14–19 мая, Бюро переписи населения обнаружило, что 14% семей с детьми до 18 лет иногда или часто не могли купить достаточное количество еды.

По числу банкротств нынешняя рецессия может стать даже хуже, чем депрессия. В то время банкротства в США наносили серьезный удар по компании и означали ликвидацию активов. Однако закон Чандлера 1938 года изменил подход к банкротству. Теперь эта процедура чаще всего помогает компании сохранить свою деятельность путем разработки плана реструктуризации. Иными словами, благодаря банкротству компания избавляется от своих долгов (некоторые удается списать, другие переносятся на годы вперед) и чуть ли не с чистого листа продолжает свой подсокращенный бизнес. Например, концерн General Motors после процедуры банкротства вполне себе здравствует, разве что избавился от ряда своих бизнесов за рубежом, в том числе и в России.

В последние месяцы число объявленных банкротств в США только растет. Так, в мае оно выросло на 48% относительно аналогичного показателя прошлого года и составило 722, что стало рекордным показателем с 2011 года, сообщает Американский институт банкротства. По сравнению с апрелем количество банкротств выросло на 28%. Помимо малых и средних компаний, в мае подали на банкротство такие гранды ретейла, как J.C. Penney, Neiman Marcus и J.Crew, а также американское подразделение Le Pain Quotidien и производитель лекарств Akorn.

В мае на банкротство подали 27 крупных компаний с обязательствами свыше 50 млн долларов, что стало рекордным значением с 2009 года – тогда в мае обанкротились 29 подобных компаний, отмечает Bloomberg. В стране даже стало не хватать судей, которые занимаются делами о банкротстве компаний. Ведь к ним идут отовсюду – энергетика, авиация, недвижимость, поставщики автозапчастей, отели, ретейл.

Однако стоит признать, что имеются и существенные отличия от Великой депрессии. Тогда никакой поддержки от государства в первые годы не было. Систему социальной поддержки только разрабатывали, да и денег в дефицитном бюджете не было. Но с тех пор многое изменилось.

«Со времен Великой депрессии мировая экономика серьезно поменялась и стала более устойчива к угрозам. Многие крупные компании, которые дают работу тысячам человек, оперативно перевели большую часть сотрудников на удаленную работу, чего нельзя было сделать столетие назад. Кроме того, у американской экономики есть запас прочности благодаря циклу роста с 2009 года», – говорит Деев.

Доллар является резервной валютой и все еще главной торговой единицей. США имеют возможность печатать столько долларов, сколько им нужно. Поэтому на этот раз Конгресс был довольно щедр и быстр.

«Для борьбы с кризисом в США в течение месяца были запущены масштабные программы фискального и монетарного стимулирования. Это выгодно отличает нынешнюю рецессию от Великой депрессии, когда политика долгое время была ограничительной. Пакет программ бюджетно-налогового стимулирования уже превышает 3 трлн долларов», – говорит Холоденко.

В итоге дефицит бюджета в апреле удвоился и составил 9% ВВП. Госпособия составили треть личного дохода по сравнению с 19% до начала пандемии, сообщило Бюро экономического анализа.

В 1929 году ФРС США повысила процентную ставку, чтобы остановить спекуляции акциями, в 1932 году снова ее подняла. Кредиты дорожали, цены росли. Сейчас же ФРС и центробанки развитых стран идут в обратном направлении. Ключевая ставка ФРС в марте была снижена с 1,5–1,75% до 0–0,25%. По сути, была запущена программа безлимитного количественного смягчения, указывает Холоденко. Это означает дешевые деньги для банков и доступные кредиты для населения и бизнеса.

Колумнист The Economist и создатель сайта «теневой» экономической статистики Shadowstats Джон Уильямс считает, что финансовая система США, по сути, обанкротилась, поэтому ФРС печатает деньги, чтобы избежать ее немедленного обрушения. По его прогнозу, это приведет к гиперинфляции и обесцениванию мировых валют по всему миру, а также к росту цен на золото и серебро.

«С бесконечными деньгами можно много чего сделать. Но это приводит к гиперинфляции, и ФРС красную линию уже перешла. Вот почему следует владеть драгоценными металлами»,

– говорит экономист.

«В наши дни, после отказа от золотого стандарта, правительство США может напечатать столько денег, сколько ему потребуется. Именно благодаря этому США имеют возможность внедрять программы помощи на триллионы долларов. В апреле налоговые поступление рухнули на 55%, но расходы были увеличены сразу на 161%, до рекордных 980 млрд долларов. Минфин США выпускает огромные объемы долга, тогда как спрос на него исходит главным образом со стороны ФРС. Разумеется, подобная стратегия, как и раньше, должна привести к падению стоимости доллара и росту золота. С 2008 года унция золота подорожала почти в два раза, до 1730 долларов», – отмечает Дадашев.

Еще одно отличие текущей рецессии в том, что выход из нее ожидается все-таки куда более быстрым, чем столетие назад.

«В ходе Великой депрессии процесс выхода из кризиса затянулся на несколько лет, а восстановление носило W-образный характер со вторым дном. Тогда как масштабное стимулирование и сама природа нынешнего кризиса позволяют рассчитывать на плавное U-образное восстановление экономики США», – считает Оксана Холоденко. Главное, чтобы Дональд Трамп не решил разорвать торговую сделку с Китаем, которая была заключена в начале года, иначе это сведет на нет все усилия стран ОПЕК+ по стабилизации нефтяных котировок, добавляет Деев. 

Смотрите ещё больше видео на YouTube-канале ВЗГЛЯД

США на грани дефолта, последствия которого превзойдут пандемию

На этой неделе американские законодатели должны решить вопрос с суверенным долгом. Иначе федеральное правительство не сможет оплачивать свои счета. И наступит дефолт.

Теоретически все это возможно. Поскольку госдолг США снова достиг потолка. И имеет сейчас рекордные размеры — почти 29 триллионов долларов. Кстати, этот потолок Конгресс США повышал или приостанавливал его действие несколько десятков раз.

И снова наступил момент, когда правительство должно «попросить взаймы» у Федеральной резервной системы, поскольку именно она эмитирует (выпускает в обращение) доллары. Но ФРС может это сделать только под залог федеральных облигаций. А вот здесь уже слово за Конгрессом США — он дает разрешение на выпуск облигаций, то есть на новые займы. И тут круг замыкается — все упирается в потолок госдолга.

Эту экономически взрывоопасную ситуацию корреспондент «РГ» обсудил с Георгием Ващенко, начальником управления торговых операций на российском фондовом рынке «Фридом Финанс».

Георгий, представим, что вопрос не решен. Чем это грозит США и остальному миру?

Ващенко: Я думаю, сценарий дефолта невозможен даже в принципе. Фактически, тогда будет подорвана система оценки кредитоспособности. Если страна с наивысшим кредитным рейтингом (за исключением рейтинга от S&P) объявляет дефолт, то чего стоит такой рейтинг?

И если дефолт объявляют США, то почему бы не последовать примеру другим странам, у которых долговая нагрузка выше — Италии, Франции, Канады? Каскадный дефолт вызовет последствия хуже торговой войны. И сильно подорвет позиции доллара. Юань, к доллару привязанный, тоже пострадает.

А главными пострадавшими окажутся американские банки и их клиенты. Полтора года назад экономический кризис вызвал негативные социальные явления и всплеск насилия на улицах. В конце концов, это стало одним из факторов, определивших исход выборов в Конгресс и на пост президента.

Последствия дефолта превзошли бы пандемию. Все это понимают, поэтому постараются сделать все, чтобы дефолта не допустить. Не исключено, что в результате торга в эшелонах власти будут приняты какие-то непопулярные меры, например, сокращение расходов, повышение налогов.

Надейся на лучшее, но готовься к худшему. У экономики России есть чем защитить себя от американского дефолта?

Ващенко: В принципе, главное уже сделано. Госбумаги США исключены из международных резервов. Ведь первое, что могли бы в этом случае сделать в США — это прикрыть финансовые проблемы геополитическими обстоятельствами.

Но полной защиты, безусловно, ни у кого не может быть. Пока доллар — главная мировая валюта. И неспроста. Американская экономика с ВВП 22 триллиона долларов — крупнейшая в мире. И исключать доллар из резервов нецелесообразно.

Наиболее реальный вариант (об этом говорят почти все эксперты) — действие лимита и на этот раз приостановят. Вы согласны?

Ващенко: Да, потому что фактически нет другого выбора. Последствия объявления дефолта — катастрофические. И в нем нет смысла, если можно его избежать. Причем для этого даже делать ничего специально не надо.

Американская экономика уверенно восстанавливается, рост ВВП составил 6,8 процента. Объем прямых иностранных инвестиций на историческом максимуме. Дефолт перечеркнет все достижения. К тому же, страна еще не победила коронавирус. Более 200 тысяч новых случаев регистрируется ежедневно, несмотря на высокую долю вакцинированных.

Кстати, чем различаются в плане последствий для США приостановка действия лимита госдолга и его снижение?

Ващенко: Уже выпущенные обязательства нельзя списать — инвесторы пойдут в суды. Ограничение потолка госдолга — по сути, психологический барьер. Сигнал, что пора остановиться. Нарушение грозит негативными последствиями для экономики.

Как долго США могут манипулировать своим госдолгом? Какой запас прочности у страны?

Ващенко: За последние десять лет долговая нагрузка США увеличилась незначительно, с 95 до 107 процентов от ВВП. И потом, доля государственных расходов к ВВП увеличивается в период острого кризиса.

Такое было и в 2008-2009 годах, как на фоне роста самих расходов, так и за счет сокращения ВВП. Но когда острая фаза будет преодолена, уровень госрасходов сократится, ориентировочно до 35 процентов от ВВП. Это может произойти в 2022-2023 годах.

Надо понимать, что основная масса госдолга (2/3) образовалась в период после «Великой рецессии». Но ставки в этот период, за исключением трех лет, были низкими. Фактически, 20 триллионов Америка заняла по околонулевым ставкам. Вы бы тоже не отказались взять 20 триллионов под 0 процентов годовых (и даже ниже с учетом инфляции), если бы было где.

Будет расти инфляция — будет и обесцениваться долг. Экономика войдет в фазу инфляционного роста, и это может продолжаться долго. Несколько лет, я думаю.

Когда откладывать вопрос о госдолге будет уже поздно?

Ващенко: Вообще, это надо решить сейчас, средства закончатся в октябре. Технически, возможно принять временное решение и обсуждать вопрос еще несколько месяцев. Но бюджет должен быть подписан до начала следующего года. Иначе будет остановлена работа госучреждений (shutdown).

Как очередная проблема с госдолгом США отразится на курсах рубля к доллару и евро. Или не отразится?

Ващенко: Если до дефолта не доведут, то доллар не обрушится. Напротив, четкие сигналы от ФРС к концу года о повышении ставки приведут к притоку капитала.

Макроэкономическая стабильность рубля сейчас вне сомнений. Долговая нагрузка России менее 18 процентов от ВВП (одна из самых низких в мире). Проблем с финансированием бюджета нет. Государство и экспортеры адаптировались к уровню цен на нефть. Чистый экспорт стал рекордным. И до конца года может составлять более 15 миллиардов долларов в месяц.

Приложения: Последние новости России и мира – Коммерсантъ Деньги (131805)

Председатель Банка России Эльвира Набиуллина накануне выборов в Госдуму заявила, что вероятность глобального кризиса очень низкая, а все сценарии абсолютно условны и нужны лишь для того, чтобы показать на трехлетнем прогнозном периоде, какие могут быть последствия в случае их реализации. Но как отмечалось в афоризме Козьмы Пруткова, «лучше перебдеть, чем недобдеть». Моделирование экономических явлений на основе теоретических концепций бывает полезно, но вероятность кризисов реально снижается, только если к теории добавляются практические действия по их предотвращению.

— Вы могли предупредить жертву,— не унималась Памела.

— Иногда,— сказал Эркюль Пуаро,— предупреждать бесполезно.

Агата Кристи, «Родосский треугольник»

Сценарии мировой экономики: от киберпанка к хоррору

1 сентября 2021 года Банк России на своем сайте опубликовал доклад «Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2022 год и период 2023 и 2024 годов». Там он представил как «базовый» сценарий, предполагающий дальнейший рост мировой и российской экономики и продолжение тенденций цифровизации, так и сценарии альтернативные: «усиление пандемии», «глобальная инфляция» и «финансовый кризис».

Гендиректор УК «Спутник — Управление капиталом» Александр Лосев

И если драматургией сценариев «усиление пандемии» и «глобальная инфляция» вряд ли уже кого-то можно удивить — мы живем по ним второй год подряд,— то о мировом финансовом кризисе, который может перерасти в глобальный экономический уже в 2023 году, Банк России пишет впервые. Впрочем, не наш ЦБ является «первым ангелом» из восьмой главы книги «Апокалипсис». О риске нового полномасштабного кризиса уже два года предупреждают МВФ, Всемирный банк и «группа тридцати» (главы ведущих центробанков мира, нобелевские лауреаты и экс-министры).

Банк России приводит данные Института международных финансов, согласно которым объем глобального долга в 2020 году вырос на $24 трлн, а отношение глобального долга к мировому ВВП составило 355% ВВП, что гораздо выше, чем в 2008 году. Глобальный государственный долг вырос до 105% мирового ВВП, а корпоративный долг в 2020 году достиг 100% ВВП. Это уже закритический уровень. Любое ужесточение денежно-кредитной политики, указывает в своем докладе Банк России, может привести к росту обеспокоенности инвесторов относительно перспектив возврата вложенных средств. Судя по сценарию ЦБ, 2023 год может начаться с массовых продаж рисковых активов на финансовом рынке и обострения долговых проблем. А наиболее закредитованные страны столкнутся с проблемами в обслуживании задолженности, и в первом квартале 2023 года в мировой экономике начнется масштабный финансовый кризис, сопоставимый с кризисом 2008–2009 годов, с длительным периодом неопределенности и затяжным восстановлением.

Поддержание уровня глобального долга выше отметки 300% мирового ВВП возможно лишь при продолжении сверхмягкой монетарной политики центральных банков, прежде всего ФРС США, но тогда сначала реализуется сценарий «глобальной инфляции», а затем с фатальной неизбежностью и сценарий «финансового кризиса». Как справедливо отмечает Банк России, «повышенное инфляционное давление и дальнейший рост инфляционных ожиданий приведут к более ранней нормализации денежно-кредитной политики центральными банками ряда развитых стран, чем это ожидается в базовом сценарии, в частности, ФРС США может перейти к повышению ставки по федеральным фондам уже во втором квартале 2022 года, что будет означать переход от нормализации в область ужесточения денежно-кредитной политики».

«Нормализация ДКП» в переводе с финансового языка на человеческий в текущих условиях, когда ставки рефинансирования ниже инфляции, означает заметное повышение процентных ставок, что существенно затруднит обслуживание и рефинансирование долгов во всех частях земного шара. А дальше — см. сценарий «кризис».

В декабре 2019 года, то есть за пару месяцев до объявления пандемии COVID-19, Всемирный банк выпустил книгу «Глобальные волны долга. Причины и последствия» (Global Waves of Debt: Causes and Consequences). Там был представлен глубокий анализ особенностей основных эпизодов накопления глобального и национального долга, проанализированы связи между увеличением долга и финансовыми кризисами. Вывод в публикации неутешителен — за эйфорией приходит беда. За последние 50 лет мировая экономика пережила четыре волны накопления долга. Первые три закончились финансовыми кризисами во многих странах с формирующимся рынком и в развитых странах. Во время нынешней волны, начавшейся в 2010 году, рост долга в большинстве стран оказался более значительным, быстрым и обширным, чем в предыдущие три волны. Текущие низкие процентные ставки, которые рынки ожидают сохранить в среднесрочной перспективе, по-видимому, смягчают некоторые риски, связанные с высокой задолженностью. Однако и страны с формирующимся рынком, и развитые страны сталкиваются со слабыми перспективами роста, растущей уязвимостью и повышенными глобальными рисками.

Делай что должен, и будь что будет

Можно ли подготовиться к кризису?

Историческая практика показывает, что нет. Ни правительства, ни регуляторы, ни банки, ни корпорации, ни обычные граждане к затяжным кризисам оказываются не готовы.

Пандемия и деглобализация, хрупкость цепочек поставок и растущий протекционизм, увлечение санкциями и экономическим давлением, формирование новых блоков противостояния в начинающейся холодной войне США и Китая, дефицит ресурсов и дисбалансы мировой экономики — все это настолько меняет парадигмы и реалии, что старые рецепты и простая экстраполяция прошлых тенденций окажутся большой ошибкой, и это может обернуться целой серией катастроф.

Не случайно третье десятилетие XXI века, которое началось в разгар пандемии коронавируса, уже окрестили эпохой беспорядка и новой эрой для экономики, политики и образа жизни большинства населения планеты.

Закономерен вопрос: мировой кризис пророчат много лет, почему же он не наступает? Ответ столь же очевиден: этот кризис отодвигают много лет с помощью триллионных денежных эмиссий центральных банков и колоссальных фискальных мер правительств развитых стран и Китая.

В последние несколько лет при первых признаках дестабилизации фондовых рынков на помощь со своей ликвидностью приходит ФРС США, а затем подтягиваются другие центробанки. Формирующиеся на рынках активов дисбалансы не устраняются, но на них перестают обращать внимание. Лишь дисбалансы распределения ликвидности исправляются потоками новых денег (мировая денежная масса в 2020 году выросла на четверть), и это поддерживает глобальную экономику на плаву, а классический кризис перепроизводства товаров не наступает из-за «перепроизводства» кредитов и неограниченного предложения денег.

Проблема текущего момента в том, что большинство инструментов для противодействия возможному кризису уже было использовано для борьбы с рецессией, возникшей из-за пандемии коронавируса. Кроме того, некоторые центральные банки имеют ограниченную способность быстро и эффективно реагировать на финансовый кризис системного характера из-за бюрократических и политических ограничений.

Финансовые кризисы возможны во многих формах. История показывает, что каждый последующий кризис рождается непредсказуемым образом из неожиданных источников системного риска. Опыт также показывает, что в чрезвычайных ситуациях люди испытывают сильный стресс и ведут себя отнюдь не оптимально рациональным образом — делают лишь то, что умеют хорошо делать, то, чему их научил предыдущий опыт.

Семь шагов антикризисной стратегии

Прежде чем принимать какие-то меры для предотвращения кризиса или смягчения его возможных последствий, необходимо выстроить определенную стратегию реагирования. Это касается всех без исключения: как правительств и центральных банков, так и деятельности компаний и обычных граждан, осознающих ответственность перед своими семьями.

Чтобы стратегия реагирования была эффективной, необходимо, во-первых, выявить основные факторы риска. Для государств эти риски одни, для корпораций другие, для граждан — третьи. Но все эти риски, если речь идет о мировом экономическом кризисе, взаимосвязаны и масштабируемы. Долги, обязательства, дисбалансы, цепочки поставок, спрос на сырье и энергию, состояние рынка, компетенции, проблемы занятости — анализ этих и многих других факторов позволяет сформировать более или менее адекватную картину и помогает обдумать способы возможных действий.

Во-вторых, сформировать компетенции. То есть научиться реагировать на возможные риски если не на уровне условных рефлексов, то хотя бы на уровне надежных алгоритмов действий. Для регуляторов это и проведение стресс-тестов, и усиление пруденциального надзора, и оздоровление банковской системы, и повышение финансовой грамотности населения. Для компаний — снижение долговой нагрузки, диверсификация бизнеса, повышение квалификации персонала, поиск дополнительных источников финансирования деятельности и пр.

В-третьих, определиться с целеполаганием в отношении основных факторов риска. Что мы хотим — предотвратить или снизить ущерб или проигнорировать один из факторов, чтобы направить больше усилий на решение других проблем.

В-четвертых, выработать концепцию реагирования на кризис с учетом целеполагания по каждому из факторов риска. Учитывая, что, по мнению Центрального банка, нам до возможного мирового кризиса осталось чуть больше года, это необходимо делать и на макроэкономическом уровне, и на уровне отдельных компаний, предприятий и банков уже срочно и сейчас.

В-пятых, необходимо определиться со структурами и ответственными исполнителями, на плечи которых ляжет непосредственное реагирование на кризис. Например, создать и докапитализировать банки развития для помощи экономике, расширить полномочия Центрального банка как кредитора последней инстанции, предусмотреть меры поддержки граждан, как это было в пандемию, предусмотреть государственные программы, реализация которых загрузит промышленные мощности и поддержит занятость, перевести активы в надежные и ликвидные инструменты и пр.

В-шестых, выстроить контроль за деятельностью антикризисных структур и менеджеров, чтобы средства не тратились неэффективно или впустую. Этот пункт подготовки к отражению кризиса может быть самым сложным, учитывая коррупционные реалии и традиции.

И, наконец, создание системы мониторинга рисков, их веса, влияния и значимости, а также системы обратных связей, необходимых как для корректировки стратегии и деятельности антикризисных структур, так и для совершенствования текущей экономической политики. Например, создание мощностей для переработки сырья внутри страны, если внешний спрос упадет, или импортозамещение в критичных сферах, таких как производство продуктов питания, или формирование внутренних инвестиционных ресурсов в случае бегства иностранных инвесторов и массового оттока капитала из страны.

Международные институты рекомендуют

Мировой финансовый, а затем и глобальный экономический кризис — это ситуация, требующая быстрого реагирования, синхронизации действий регуляторов и властей всех крупных экономик. Для этого должны всегда быть в запасе инструменты экстренной помощи: кредитование, гарантии и дополнительный капитал.

Международные организации и национальные координационные группы должны быть готовы. В теории. На деле пандемия коронавируса показала, что никто не готов, да и координация на международном уровне не получается. Коронавирусная рецессия была репетицией грядущего кризиса. Остается время сделать выводы.

Пока же есть рекомендации МВФ, Всемирного банка и «группы тридцати». Поскольку влияние этих международных институтов значительно, можно надеяться, что большая часть этих рекомендаций будет реализована на практике.

Необходимо прогнозное моделирование экономических явлений, для того чтобы с высокой вероятностью определить, как влияют различные факторы на будущие значения макроэкономических параметров. Это позволит оценить потребность в капитале на макроуровне, достаточном, чтобы поглотить значительную часть потерь, которые могут возникнуть в кризис. Проблема в том, что никто и никогда не может быть уверенным в том, что финансовая система отдельной страны или мировая финансовая система в целом будет иметь достаточно капитала, чтобы поглотить все мыслимые потери. Поэтому рекомендуется выработать режимы реструктуризации и определиться, нужно ли будет вмешиваться, чтобы спасти все несостоятельные компании и банки, или необходимо ограничиться системно значимыми.

Государственные гарантии — это меры нефинансовой поддержки, которые в кризис также могут оказаться весьма эффективными. Практика показывает, что гарантии могут быть использованы в качестве инструмента для реагирования на панику, если поддержка финансовой системы со стороны Центрального банк как кредитора последней инстанции оказывается недостаточной для восстановления доверия. В Европе, например, нет существенных законодательных ограничений на гарантийные программы, которые могут быть введены в действие в момент кризиса.

Недостаточная капитализация банков также вызывает обеспокоенность регуляторов, поскольку низкий уровень капитала может негативно сказаться на реальной экономике из-за слишком медленного роста кредитования и неправильного распределения кредитных ресурсов из-за постоянной поддержки зомби-компаний.

В ожидании кризиса должны быть расширены полномочия центральных банков и правительств, чтобы была обеспечена политическая легитимность их действий. Это требование более актуально для западных демократий, где во время финансовых кризисов часто обвиняют банкиров и центральные банки, а усилия по борьбе с финансовыми кризисами воспринимаются как государственная помощь тем, кто в этих кризисах виноват. Так возникло понятие «разрыв в справедливости», что привело к пересмотру полномочий регуляторов и к значительным ограничениям в использовании средств налогоплательщиков. А политическая реакция на кризисные интервенции зачастую препятствовала принятию экстренных кризисных мер.

В области урегулирования и реструктуризации долгов национальными регуляторами должны быть разработаны особые режимы, обеспечивающие эффективную стратегию управления массовыми дефолтами, с которыми неминуемо столкнется банковская система.

Макропруденциальная политика потребует особого инструментария, поскольку она реагирует в том числе и на разрушительные экстремумы внутренних финансовых циклов. Правильная макропруденциальная политика может защитить от быстрого роста кредитования как индикатора предупреждения о надвигающемся спаде в следующей стадии экономического цикла. Более высокие коэффициенты внутреннего банковского капитала снижают чувствительность притока капитала к изменениям глобальной волатильности, что также актуально в преддверии кризиса.

Резюмируя, можно сказать, что предлагаемые меры вполне очевидны: укрепление финансового сектора, то есть расчистка балансов банков, ужесточение требований к управлению кредитными, операционными и рыночными рисками, также гарантированная поддержка финансового сектора со стороны центральных банков; ревизия состояния экономики для того, чтобы определить системно значимые компании, которые не должны упасть в кризис; необходимость согласиться с тем, что зомби-компании должны прекратить свою деятельность и исчезнуть, а также главное — оценить необходимость в капитале. Учитывая, что главной причиной будущего кризиса является гигантский накопленный долг, который стал очень чувствительным к повышению процентных ставок и изменению условий рефинансирования, сейчас от правительств требуется улучшение состояния госбюджетов, снижение дефицитов и сокращение объемов госдолга при одновременном увеличении его дюрации, чтобы погашение значительных объемов обязательств пришлось не на ближайшие пару лет.

На «родине слонов»

У нас с подготовкой к кризису пока не все так хорошо, как в развитых странах. Это США, ЕС, Китай и Япония — эмиссионные центры резервных и расчетных валют. Страны Запада, Япония и Китай вышли из коронавирусной рецессии 2020 года с помощью масштабных денежных эмиссий и правительственных программ. В мировую экономику было вброшено в общей сложности до $27 трлн, что составляет треть глобального ВВП.

Возможность печатать деньги и использовать их для решения проблем выгодно отличает развитые страны от большинства развивающихся экономик. Государствам, обладающим контролем над мировыми финансами, проще выходить из кризиса, в том числе и за счет других стран. Развивающимся странам, и России в частности, на выход из возможного будущего кризиса может потребоваться больше времени и усилий. Евангельская мудрость «всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет» (Мф.25:29) актуальна и для ситуаций мировых экономических кризисов.

Вброс в мировую экономику триллионов долларов, евро, юаней и иен означает, что резервы Банка России уже обесценились на треть за последние полтора года именно из-за необеспеченных эмиссий тех самых резервных валют. И как показала динамика внутреннего валютного рынка, в тот же период золото-валютные резервы Банка России не обеспечивают стабильность рубля и российской финансовой системы. Пока эти $620 млрд резервов Банка России выглядят как балласт и изъятые из экономики ресурсы, часть из которых во время кризиса просто «сгорит».

К тому же в России сформировались две отдельные сферы экономики: внешняя, связанная с экспортерами, офшорами и международной финансовой системой, где накапливается львиная доля доходов от экспорта, и экономика внутренняя, выстроенная по латиноамериканской модели, где в целом низкие темпы роста, высокая налоговая нагрузка, дефицит инвестиций, коррупция и рейдерство. Основная проблема в том, что эти две российские экономические сферы практически не пересекаются, за исключением области доходов и расходов бюджета. Для того чтобы уверенно ответить на вызовы мирового экономического кризиса, необходимо объединить две российские сферы экономики — «внешнюю» и «внутреннюю» — в единую сферу, чтобы национальный доход, формирующийся в основном в экспортных отраслях, не накапливался в долларах в западных банках, часть из которых может не пережить грядущий кризис (Lehman Brothers не первый и не последний), а возвращался в страну в виде инвестиций.

К чести Банка России следует отметить, что уже им достаточного много сделано для укрепления финансовой системы и повышения надежности ее работы. Российская финансовая система способна выдержать очень сильный удар. Спасибо и нашим западным «партнерам», которые с 2014 года тренировали нас своими санкциями, чем поспособствовали импортозамещению.

По остальным направлениям, к сожалению, сделано пока мало. Единственное здравое антикризисное предложение в области экономики прозвучало от министра обороны Сергея Кожугетовича Шойгу, и, скорее всего, его проект по созданию новых городов и научно-производственных кластеров в Сибири в ближайшее время начнет реализовываться. Почему это можно отнести к антикризисным мерам? Вспомним, что в 1930-е годы СССР, начавший индустриализацию первых пятилеток, оказался в противофазе со всем миром, где была Великая депрессия и экономический кризис. В СССР был подъем экономики темпами до 15% в год, правда и издержки, в том числе человеческие, оказались колоссальными. Предвоенная модернизация экономики стала залогом победы в Великой Отечественной войне. Если сейчас начать возвращать капиталы в страну, запустить строительство новых городов и производств для переработки сырьевых ресурсов Сибири и создавать внутри страны продукцию с высокой добавленной стоимостью, это смягчит для российской экономики последствия надвигающего кризиса.

Правда, времени осталось немного. Поэтому каждый должен прямо сейчас думать над стратегий реагирования на кризис, постараться обрести новые навыки и компетенции, к тому же не делать новых долгов.

Александр Лосев, гендиректор УК «Спутник — Управление капиталом»

американцев разделились по безопасности экономической системы

Спустя десятилетие после финансового кризиса 2008 года общественность примерно поровну разделяет мнение о том, является ли экономическая система США более безопасной сегодня, чем была тогда. Около половины американцев (48%) считают, что сегодня система более безопасна, чем была до кризиса 2008 года, в то время как примерно столько же (46%) считают, что она не более безопасна.

Мнения изменились с 2015 по 2013 год, когда большинство заявило, что экономическая система не более безопасна, чем она была до кризиса (63% за оба года), согласно новому опросу, проведенному в сентябре.18-24 года из 1754 взрослых.

республиканцы теперь с гораздо большей вероятностью будут рассматривать систему как более безопасную, чем они были во время президентства Барака Обамы. Три года назад всего 22% республиканцев и независимых республиканцев заявили, что экономическая система более безопасна, чем до кризиса. Сегодня эта доля выросла на 48 процентных пунктов до 70%.

Взгляды демократов и независимых демократов изменились в противоположном направлении. Сегодня демократы менее уверены в том, что экономика более безопасна, чем была до финансового кризиса 2008 года: только треть говорят, что экономика более безопасна — на 13 процентных пунктов меньше, чем в 2015 году (46%).

Между тем, взгляды общественности на текущие экономические условия — и траекторию развития экономики США в следующем году — мало изменились с марта.

Около половины американцев (51%) в настоящее время оценивают состояние национальной экономики как отличное или хорошее, что является одним из самых позитивных показателей за почти два десятилетия.

Как и в случае с тех пор, как Дональд Трамп вступил в должность, республиканцы гораздо более позитивно, чем демократы, относятся к экономическим условиям: 73% республиканцев и независимых республиканцев говорят, что экономические условия отличные или хорошие, в то время как только 35% демократов и сторонников демократов с этим согласны.

Партизаны тоже разделились в своих ожиданиях по поводу экономики. Республиканцы (57%) гораздо чаще, чем демократы (12%), говорят, что они ожидают улучшения национальной экономики в следующем году. Партизанские расхождения во мнениях об экономике — настоящем и будущем — примерно такие же широкие, как и в марте.

Точно так же в последнее время мало что изменилось во взглядах американцев на собственное финансовое положение. Около половины (49%) заявили, что их финансы в отличном или хорошем состоянии.

Партизанские разногласия в оценках людей своих личных финансов, которые были скромными на протяжении большей части президентства Обамы, с тех пор усилились.

Большинство республиканцев (61%) говорят, что их личное финансовое положение отличное или хорошее, по сравнению с примерно четырьмя из десяти демократов и сторонников демократов (41%).

Большинство американцев по-прежнему с оптимизмом смотрят на свое личное финансовое будущее. Почти семь из десяти взрослых (68%) ожидают, что их финансовое положение несколько или сильно улучшится в течение следующего года.Республиканцы (79%) больше, чем демократы (59%), с оптимизмом смотрят на улучшение своего финансового положения в следующем году.

Примечание. См. Полные результаты и методологию здесь (PDF).

Амина Данн — аналитик-исследователь, специализирующийся на политике и политике США в Pew Research Center.

«Мы не должны допустить, чтобы хороший кризис пропал даром»

Американский экономист Джозеф Стиглиц считает, что сейчас хорошее время для того, чтобы перестроить систему U.С. экономики, утверждая, что «нельзя допустить, чтобы кризис пропал даром».

Бывший старший вице-президент и главный экономист Всемирного банка заявил в четверг, что пандемия коронавируса высветила, как экономическая система не работает, сославшись на неравенство, климатический кризис и отсутствие устойчивости рыночной экономики.

Стиглиц выразил оптимизм в отношении того, что многие существующие проблемы можно решать одновременно, поскольку они взаимосвязаны.

«Вы можете получить два по цене одного», — сказал он Стиву Седжвику CNBC на ежегодном форуме Амброзетти на берегу озера Комо в Италии.

США должны, например, инвестировать в создание «зеленой» инфраструктуры, которая создает рабочие места и помогает снизить неравенство, сказал Стиглиц. «Как только вы задумаетесь над этим, вы поймете, что мы можем решить две или три из этих проблем одновременно», — сказал 78-летний мужчина, добавив, что у США есть рабочая сила и капитал.

Стиглиц сказал, что для экономики США было бы «полезно» «немного» поднять налоги для финансирования «некоторых вещей, которые нам нужны для общего блага».

В июле 130 стран поддержали глобальную минимальную ставку корпоративного налога в размере 15%, и Стиглиц сказал, что этот шаг положил конец гонке на снижение налогов, подчеркнув, что U.С. рассматривает ставку 25%.

По словам Стиглица, успешная экономика определяется не только налоговыми ставками, но и другими факторами, такими как инфраструктура, исследования и разработки.

Выбор акций и тенденции инвестирования от CNBC Pro:

Он сказал, что растет консенсус в отношении того, что США необходимо изменить устаревшие законы, которые действуют уже 125 лет, и устранить чрезмерное влияние на рынке по всей Америке. «Концентрация рыночной власти чрезвычайно возросла за последние 35 лет», — сказал он.

По словам Стиглица, чрезмерное регулирование и чрезмерное налогообложение не приведет к потере Западом своего конкурентного преимущества перед развивающимися державами и Китаем. «На самом деле я вполне уверен, что эта новая повестка дня действительно укрепит нас», — сказал он.

Конкуренция делает рыночную экономику более инновационной, а монополии сокращают инновации, сказал Стиглиц. «Мы видели, как крупные гиганты на самом деле подавляют инновации», — сказал он.

Неудача по замыслу: история разорванной экономики Америки

Предисловие Лоуренса Мишеля

Автор видео | Содержание | Пресс-релиз

Купить: Книжный магазин EPI | Amazon

В серии «Неудача по замыслу » Джош Бивенс из Института экономической политики делает шаг назад от широко известной серии State of Working America , опираясь на богатство данных, чтобы связать убедительное повествование о U.С. Экономика пытается выйти из Великой рецессии 2008 года. Бивенс объясняет причины и влияние на работающих американцев самого катастрофического провала экономической политики с 1920-х годов.

Как здесь четко указано, экономический рост с конца 1970-х годов был медленным и неравномерно распределенным, в основном из-за неправильного выбора политики. Этот выбор только ухудшился в 2000-х годах, что привело к анемичному экономическому росту. Рост экономики, который мы наблюдали, был вызван ошеломляющим увеличением долга частного сектора и пузырем на рынке недвижимости, который искусственно раздул богатство на триллионы долларов.Лопнувший пузырь на рынке жилья имел катастрофические последствия для экономики в целом, спровоцировав финансовый кризис и рост безработицы, который значительно превзошел последствия любой рецессии со времен Великой депрессии. Последствия Великой рецессии почти наверняка означают, что будет еще одно потерянное десятилетие роста доходов многих семей, доходы которых не выросли из-за вялого и локализованного экономического роста в предыдущем десятилетии.

В своем широком повествовании о том, как экономика не приносила результатов большинству американцев на протяжении большей части последних трех десятилетий, Failure by Design также предлагает убедительные графические данные о рабочих местах, доходах, заработной плате и других показателях экономического благосостояния. актуально для работников с низким и средним доходом.Бивенс внимательно отслеживает эти тенденции, преподнося урок экономической истории, который можно прочесть, но при этом провести тщательный анализ. Предназначенный и как отдельный том, и как дополнение к новому веб-сайту State of Working America, на котором представлены все данные, лежащие в основе этого убедительного анализа, Failure by Design станет обязательным к прочтению в качестве дорожной карты для решения экономических проблем, которые противостоят работающим американцам.

Содержание

Список рисунков

Предисловие

Великая рецессия: нанесенный ущерб и выявление гнили

Триггер Великой рецессии: пузырь на рынке жилья приводит к кризису рабочих мест
Fallout: рынок труда
Fallout: более широкие меры экономической безопасности, бедности, медицинского страхования и чистого богатства

Политический ответ на Великую рецессию: что было сделано и сработало ли это?
Динамика Великой рецессии
Споры относительно Закона о восстановлении: что в нем было? Споры по поводу Закона о восстановлении
: сработало ли оно вообще? Споры по поводу Закона о восстановлении
: почему восстановление вызвано потребительскими, а не государственными расходами?

Великая рецессия закончилась более года назад Итак, «Миссия выполнена»?
Апатия, не зацикливаться
Политика обменного курса
Денежно-кредитная политика
Фискальная политика
Четкая экономика, нечеткая политика

The Cracked Foundation, выявленный Великой рецессией
Падение минимальной заработной платы
Нарушение права рабочих на организацию
Глобальная интеграция американских рабочих и изоляция элиты
Рост финансов
Отказ от полной занятости в качестве цели
Вы получаете экономику вы выбираете
Доходы за 30 лет до Великой рецессии: растут медленнее и менее равномерно
Все становятся богаче, а богатые — только быстрее?
Почему доходы типичных семей и общий экономический рост не связаны?
Арифметика из растущего неравенства: падение роста заработной платы для большинства американских рабочих
Экономика из растущее неравенство
Более низкий рост заработной платы не обеспечил большей экономической безопасности или устойчивого прогресса в устранении расовых разрывов
Как американские семьи справиться с более низким ростом заработной платы и ростом незащищенности?

Куда отсюда?

Библиография

---

Купить: Книжный магазин EPI | Amazon

Кризис с коронавирусом

подчеркивает слабые места в США.S. Economic System

«Мы перешли от 0 до 60 за пять секунд», — сказал Ким Гуаданьо, исполнительный директор и президент Fulfill. По ее словам, ураган «Сэнди» в 2012 году был разрушительным, но это еще хуже, потому что «потребность широко распространена, и конца ей не видно».

В прошлом году, перед пандемией, «Feeding America», крупнейшая в стране сеть продовольственных банков, накормила 40 миллионов человек, многие из которых были детьми, — заявила исполнительный директор Клэр Бабино-Фонтено. «Это подчеркивает тот факт, что так много людей в нашей стране живут на пропасти», — сказала она.

Жилье также кажется менее безопасным. Недавний опрос, проведенный SurveyMonkey и Apartment List, онлайн-площадкой для аренды жилья в Сан-Франциско, показал, что четверть арендаторов заплатили только часть арендной платы или совсем ее не заплатили в этом месяце.

«Эти цифры вызывают крайнюю тревогу», — сказал Игорь Попов, главный экономист «Квартирного списка». «Во время типичного экономического спада, когда доходы падают, многие семьи могут сокращать численность или переезжать вместе, чтобы минимизировать свои арендные платежи. В то время, когда мы укрываемся на месте, даже переход на более низкий уровень жилья затруднен.”

Те, кто был зажат больше всего, могут ожидать, что их будут выжимать еще больше.

До вспышки коронавируса Destination: Home, некоммерческая организация Кремниевой долины, работающая над предотвращением бездомности, была на пути к предоставлению финансовой помощи в размере 7 миллионов долларов примерно 1000 семьям. В марте организация собрала дополнительно 11 миллионов долларов на борьбу с коронавирусом, но была перегружена спросом — 4500 запросов за три дня — и перестала принимать заявки. В листе ожидания около 10 000 человек, и он растет с каждым днем.

«Я думала, что когда дело доходит до бездомности, я не принимала участия в этом, — сказала Дженнифер Ловинг, исполнительный директор Destination: Home, — но это непостижимо катастрофично».

В отчете об экономических последствиях коронавируса Федеральный резервный банк Ричмонда предупреждает, что наибольшее бремя ляжет на людей, которые и без того являются наиболее уязвимыми — людей с низкооплачиваемой и небезопасной работой.

Переосмысление будущего капитализма в Америке

Капитализм способствовал значительному достижению экономического роста и процветания на протяжении всей своей истории.Но во время растущего общественного недовольства растущим неравенством, усилением конкуренции со стороны экономик с различными моделями и экзистенциальными угрозами, в том числе со стороны изменения климата, капитализм в его нынешней форме — и американский капитализм в частности — может столкнуться с самым серьезным испытанием.

Об изменениях заговорили еще до пандемии COVID-19. В то время, когда многие чувствуют себя брошенными глобализацией, влиянием технологий и других тенденций, а неравенство усиливается, критика капитализма в его нынешней форме становится все громче.Призывы к реформе — от корректировок до массовых изменений — исходят не только от экономистов, но и от руководителей предприятий; Например, на Круглом столе деловых кругов США, на котором представлены руководители крупнейших корпораций Америки, в 2019 году цель корпораций была пересмотрена: она выходит за рамки обслуживания акционеров и выполняет обязательства перед всеми заинтересованными сторонами, продвигая «экономику, которая служит всем американцам». Пандемия привлекла внимание к старым и новым вызовам, с которыми сталкивается американская модель капитализма.Политики из всех политических кругов и бизнес-лидеры, а также руководители многосторонних организаций призвали к шагам в направлении большей открытости, устойчивости и справедливости.

Эволюция американского капитализма не нова. Действительно, капитализм эволюционировал в соответствии с изменяющимся характером самой экономики, включая роль капитала и труда, торговую и денежно-кредитную политику, а также меняющиеся представления о политической экономии. Неолиберальная модель капитализма, существующая сегодня в Соединенных Штатах и ​​в той или иной степени в других западных странах, сформировалась в 1960-х и 1970-х годах.В качестве определяющего момента для этого сдвига часто упоминается статья Милтона Фридмана 1970 года в газете New York Times , в которой он утверждал, что «социальная ответственность бизнеса заключается в увеличении своей прибыли». Это само по себе было отходом от кейнсианской экономики, которая стала стандартной моделью в странах с развитой экономикой после Великой депрессии 1930-х годов.

Сегодня мы можем быть готовы к еще одному такому сдвигу. Перед американским капитализмом стоит вопрос о природе и степени изменений, необходимых для обеспечения роста и процветания для всех в 21 веке.

Далее следует краткое изложение сильных сторон и проблем. Хотя это никоим образом не является исчерпывающим, он служит для постановки некоторых ключевых вопросов на будущее.

ВВП на душу населения увеличился более чем вдвое за последние 50 лет, в то время как расходы на личное потребление выросли почти втрое, и произошли значительные улучшения в отношении продолжительности жизни и досуга.

Американский капитализм обеспечил беспрецедентный рост и процветание

Американский бренд капитализма — вариант, который существовал последние полвека или около того — обеспечил беспрецедентный экономический рост и процветание.ВВП на душу населения увеличился более чем вдвое за последние 50 лет, в то время как расходы на личное потребление на душу населения увеличились почти в три раза, а также значительно улучшились показатели долголетия и досуга. Частный сектор — крупный и малый бизнес и предпринимательство — находится в центре американской модели капитализма. В следующем документе мы перечисляем вклад частного сектора в американский экономический рост и процветание. Они включают четырехкратное увеличение вклада отечественного бизнеса в ВВП США на душу населения, даже несмотря на то, что внутренний бизнес сократился примерно с 85 до 75 процентов чистого национального дохода.Несельскохозяйственная деятельность составляет 71 процент добавленной стоимости экономики США (без учета недвижимости) и 64 процента доходов от наемной рабочей силы. В качестве двигателей экономики на предприятия приходится 83 процента инвестиций в технологии США, 76 процентов инвестиций в НИОКР и 81 процент роста производительности труда в 21 веке.

Американский капитализм процветает, создавая стимулы для инноваций и смелых рискованных действий предпринимателей и инвесторов. Он стимулировал развитие конкурентных рынков, на которых появляются и преуспевают инновации, наиболее подходящие для рынка, и создал механизмы для накопления капитала и инвестиций, чтобы гарантировать, коммерциализировать и масштабировать лучшие идеи и стимулировать рост наиболее успешных компаний.Помимо финансирования инноваций в частном секторе, крупные рынки капитала были эффективными партнерами правительства в моменты кризиса и кризиса компании, что продемонстрировала пандемия COVID-19. Уменьшая или устраняя неудачные идеи и компании, американский капитализм также позволил процесс созидательного разрушения и динамизма бизнеса, не имеющий аналогов в других крупных экономиках, в том числе с капиталистическими моделями.

Хотя в первые 20 лет XXI века рост замедлился, американская модель капитализма по-прежнему занимает лидирующие позиции в мировой экономике.Хотя рост реального ВВП США в среднем составлял чуть более 2 процентов, он превзошел шесть других стран с развитой экономикой из Большой семерки. Страна продолжает лидировать в мире по инвестициям в исследования и разработки. Многие прорывы, способствующие росту 21-го века, от оцифровки и искусственного интеллекта до инноваций в науках о жизни, явились результатом его экосистемы. А американские фирмы входят в число наиболее широко известных и прибыльных в мире: по экономической прибыли они составляют 38 процентов из 10 процентов лучших фирм и две трети из 1 процента самых прибыльных фирм в мире.

Преимущества американской модели не только принесли пользу американской экономике и людям, но и распространились по всему миру благодаря конкуренции, торговле, инвестициям и распространению глобально значимых инноваций в таких областях, как технологии, медицина, а также финансовые рынки и рынки капитала. а также в инновациях в области управления и бизнес-моделей. Быстрый экономический рост в странах с развивающейся экономикой за последние 30 лет вывел миллиард человек из нищеты. Этот рост благосостояния во многом объясняется влиянием торговли и участия в глобальной экономике, в которой американская модель и связанные с ней институты и экосистемы играли центральную роль.

Для участников американской модели результаты за последние 20 лет были положительными для новаторов, предпринимателей и инвесторов; самые инновационные, быстрорастущие, а зачастую и крупные компании; высококвалифицированные и высокооплачиваемые рабочие; а также города и динамичные центры, где проводилась большая часть этой деятельности. Возврат инвестиций, накопление богатства и рост доходов, а также общий уровень жизни этих людей продолжали расти и даже ускоряться. Однако для остальной части общества — примерно трех нижних квинтилей по доходу, которые включают около 150 миллионов взрослых в Соединенных Штатах — результаты за последние 20 лет были неоднозначными, как мы описываем в следующем разделе, и эффекты пандемия COVID-19 ухудшила эти результаты для многих.

Для примерно 150 миллионов взрослых в Соединенных Штатах результаты были неоднозначными, и последствия COVID-19 ухудшили эти результаты для многих.

Сейчас более чем когда-либо американская модель сталкивается с растущими проблемами, особенно с ухудшением результатов и перспектив для многих людей

Некоторые проблемы, стоящие перед капитализмом, становятся все более очевидными в последние десятилетия. Некоторые исходят из самой системы; другие — от внешних проблем, с которыми он должен бороться.Большинство из них почувствовали резкое облегчение во время пандемии COVID-19. Многие из проблем, которые мы выделяем, обычно встречаются в большинстве стран с развитой экономикой, но особенно в Соединенных Штатах.

Неравные и все более несопоставимые результаты для людей и мест

В то время как неравенство между странами уменьшилось, неравенство внутри стран увеличилось, особенно остро в Соединенных Штатах. Экономическая мобильность замедлилась, и особенно сильно пострадал средний класс, который считался критически важным для американской экономики, снизившись за последние полвека с 61 процента американских домохозяйств до 52 процентов.Первичным источником этого неравенства является фундаментальное изменение экономики США, от экономики, управляемой производством, к экономике, управляемой услугами и потреблением, что привело к сокращению доходов, доступных рабочим, и этот неумолимый сдвиг вряд ли обратится вспять. Неравные результаты для отдельных лиц и домохозяйств за последние 20 лет становятся более очевидными, если рассматривать их через призму отдельных лиц как работников, потребителей и вкладчиков, как мы отмечали в ранее проведенном в этом году исследовании развивающегося общественного договора.

В период с 2000 по 2019 год средняя заработная плата рабочих в США росла всего на 0,9 процента в год. Поляризация рынка труда в сторону высоко- и низкооплачиваемой занятости привела к сокращению одного миллиона рабочих мест со средней заработной платой в Америке. Средняя заработная плата на рабочих местах со средней заработной платой выросла всего на 1,1 процента за это время, в то время как средняя заработная плата высококвалифицированных и низкоквалифицированных рабочих росла быстрее, на 7,3 процента и 5,3 процента соответственно. Доля рабочей силы в национальном доходе продолжала снижаться, а заработная плата отставала от роста производительности.И, несмотря на общий рост занятости и расширение возможностей получения дохода до пандемии, большинство созданных рабочих мест приходилось на низкооплачиваемые профессии, часто в сфере услуг. Кроме того, большая часть прироста занятости была обеспечена за счет альтернативных форм работы и неполного рабочего дня, что увеличивало нестабильность рабочих мест и доходов.

Потребители извлекли выгоду из улучшенного доступа и более низких цен на произвольные товары, особенно продаваемые товары, такие как электроника, бытовая техника и мебель.Но рост цен на основные товары, такие как жилье, здравоохранение и образование, которые составляют значительную долю потребления домохозяйств с низкими доходами, опередил инфляцию, поглотив в среднем 54 процента любого прироста дохода за последние 20 лет. Домашнее хозяйство в США. Нормы сбережений домохозяйств упали в то время, когда людям приходится откладывать на более длительную пенсию и брать на себя большую ответственность за сбережения. Почти половина людей в Соединенных Штатах старше 15 лет не копили на старость в прошлом году.

Многие из этих результатов больше всего сказались на определенных группах людей. Молодым людям труднее найти работу на полную ставку, они тратят большую часть дохода на основные товары и услуги и меньше сберегают, чем другие группы. Хотя доступ к занятости значительно улучшился, женщинам по-прежнему платят всего 82 цента за доллар, заработанный мужчинами. И разрыв в расовом богатстве особенно заметен в Соединенных Штатах. В 2016 году благосостояние средней белой семьи было в десять раз выше, чем медианное благосостояние черной семьи, и в 7 раз.В 5 раз выше, чем у средней латиноамериканской семьи. Такие различия сохраняются даже среди людей с высшим образованием.

География тоже имеет значение: более двух третей роста рабочих мест в США с 2007 года было сосредоточено в 25 городах и динамично развивающихся центрах, в то время как в низкорослых и сельских округах, где проживает 77 миллионов человек, рост занятости оставался неизменным или падающим даже во время восстановления экономики. последний финансовый кризис. Исследования выявили широкие географические различия в мобильности между поколениями.

Работники, получающие менее 40 000 долларов в год, составляют более 80 процентов лиц, уязвимых к увольнениям, увольнениям и сокращению рабочего времени или дохода в результате COVID-19; непропорционально большую долю составляли женщины и цветные люди.

Медицинские и экономические последствия пандемии COVID-19 усугубляют это неравенство между людьми и между местами, при этом многие люди с низкими доходами либо занимают основные рабочие места с повышенным риском для здоровья, либо сталкиваются с временной или постоянной безработицей.Низкооплачиваемые работники, зарабатывающие менее 40 000 долларов в год, составляли более 80 процентов работников, уязвимых к увольнениям, увольнениям и сокращению рабочего времени или дохода во время пандемии; непропорционально большую долю составляли женщины и цветные люди. Чернокожие, латиноамериканцы и латиноамериканцы перепредставлены в девяти из десяти самых низкооплачиваемых и часто используемых услуг первой необходимости, что подвергает их большему риску для здоровья.

Решение проблемы неравенства — это одновременно социальная и экономическая проблема. Рост неравенства в среднесрочной перспективе может способствовать снижению совокупного спроса, поскольку семьи с высоким доходом обычно тратят меньшую долю своего дохода, чем другие группы.Экономисты и социологи также утверждают, что неравенство в богатстве, доходах и потреблении может нанести ущерб экономическому росту в долгосрочной перспективе, ограничивая возможности получения образования, формирование человеческого капитала и мобильность между поколениями. Это решающие факторы успеха для инноваций и возможностей, которые капиталистическое развитие стремится продвигать.

Повышение эффекта суперзвезды

Эффективность капитализма в направлении накопления капитала на наиболее многообещающие инвестиции влияет на структуру рынка и концентрацию экономической власти.Прибыль за последние 20 лет была сосредоточена в небольшом подмножестве секторов, включая финансы, недвижимость, технологии, фармацевтику и некоторые бизнес-услуги. Эта концентрация привела к сильному эффекту богатства за счет более высокой доходности владельцев физических и нематериальных активов и капитала. Согласно нашему исследованию, секторы «суперзвезд» последних 20 лет менее капиталоемки и трудоемки, чем секторы предыдущих десятилетий, и они были более географически сконцентрированы, что еще больше усилило неравенство в доходах и богатстве.В Соединенных Штатах всего на 6 процентов округов приходится две трети ВВП. Концентрация талантов, интеллектуальной собственности и других нематериальных активов усиливает эти географически сконцентрированные выгоды в городах-суперзвездах, от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса и Атланты, у которых ВВП на душу населения на 40 процентов выше, чем у городов-аналогов, но также значительно выше уровень неравенства.

Эффект суперзвезд стал наиболее очевидным с ростом фирм-суперзвезд. В глобальном масштабе среди фирм с доходом более 1 миллиарда долларов 10 процентов компаний получают 80 процентов всей экономической прибыли.Многие из суперзвездных компаний характеризуются крупными инвестициями в нематериальные активы, высококвалифицированной рабочей силой и бизнес-моделями, основанными на цифровых возможностях, и часто более высокой долей международных продаж. Они часто получают доступ к ресурсам по всему миру и предлагают продукты и услуги, актуальные для многих рынков. Чтобы внести ясность, оставаться суперзвездой сложно: почти половина из них выпадает из рейтинга суперзвезд в каждом бизнес-цикле, а из тех, что падают, 40 процентов попадают в нижний дециль.Следует также отметить, что 10 процентов наименее успешных фирм разрушают почти столько же экономической стоимости, сколько создается 10 процентами лучших, и не оборачиваются так часто, как те, которые находятся на вершине — что, как утверждают некоторые, должно произойти в хорошо функционирующей капиталистической модели.

Пандемия COVID-19 еще больше усилила эти эффекты суперзвезд. У наиболее эффективных компаний больше возможностей для того, чтобы выдержать экономический кризис, благодаря большему доступу к ликвидности и более диверсифицированным рынкам.Более того, многие компании-суперзвезды обладают более сильными цифровыми возможностями, которые помогли им преуспеть во время пандемии. Некоторые из них занимают лидирующие позиции в сфере инноваций и услуг, таких как здравоохранение и науки о жизни, которые так необходимы, поскольку экономика переживает COVID-19. Неудивительно, что корзина крупных прибыльных фирм опережала рынок за последние десять месяцев, в то время как остальная часть экономики испытывала трудности.

Снижение инвестиций в общественные блага и уменьшение роли институтов

Инвестиции в общественные блага, от образования, обучения и навыков для развития человеческого капитала до фундаментальных НИОКР и инфраструктуры, снизились как по сравнению с тем, что необходимо для того, чтобы люди имели равные возможности и в полной мере участвовать в экономике, так и с тем, что требуется для производительности, роста и конкурентоспособности.Федеральные расходы на образование, инфраструктуру и научные исследования упали примерно с 2,5 процента ВВП в 1980 году до менее 1,5 процента ВВП сегодня. В то время, когда технологии и другие факторы увеличивают потребность в переподготовке кадров, доля работников, получающих обучение при поддержке работодателей, упала, в то время как государственное финансирование обучения рабочих и других мероприятий на рынке труда также сократилось. Инвестиции частного сектора в государственную инфраструктуру, в том числе в форме государственно-частных партнерств, также упали за последние 35 лет и сокращались еще более быстрыми темпами после рецессии 2008 года.Инвестиции в общественные блага, включая инфраструктуру, здравоохранение и навыки рабочей силы, являются критическими факторами, которые способствуют конкурентоспособности и производительности экономики. Пандемия COVID-19 во многих отношениях высветила существующие пробелы в общественных благах страны в результате сокращения государственных и частных инвестиций, от систем здравоохранения и сетей социальной защиты до доступа к необходимой цифровой инфраструктуре и инвестиций в фундаментальные научные исследования. Многие из этих недостатков общественных благ оказали неодинаковое воздействие на демографические группы и населенные пункты в экономике США и часто являются функцией экономического динамизма и активности в разных местах.

Кроме того, изменения в индивидуальных результатах отчасти были вызваны уменьшением роли институтов, как государственных, так и частных, которые в меньшей степени защищают людей от воздействия сил, действующих в экономике. Например, защита занятости сейчас ниже, более высокая доля расходов на здравоохранение и образование приходится на частные, а гарантированный уровень пенсий снизился. Эта модель большей «индивидуализации» общественного договора преобладала в большинстве исследованных нами развитых стран, несмотря на различные рыночные системы и уровни государственных расходов.

Изменение климата и другие глобальные внешние эффекты

Пандемия COVID-19 продемонстрировала необходимость целенаправленных усилий государственного и частного секторов для реагирования как на гуманитарный, так и на экономический кризис, например, путем скоординированных инвестиций в производство средств индивидуальной защиты (СИЗ) или поддержки наиболее уязвимые работники и малые предприятия, пострадавшие от карантина. Таким образом, кризис позволил увидеть проблему, с которой либеральные рыночные системы, подобные американским, могут столкнуться при принятии решений о широкомасштабных и скоординированных вмешательствах в ответ на внешние потрясения.

Изменение климата также представляет собой вызов капитализму, потенциально являясь крупнейшим нарушением рыночной экономики. Решение этой проблемы также потребует скоординированных коллективных действий фирм, правительств и отдельных лиц не только внутри, но и между экономиками, и, вероятно, на уровнях, превышающих те, которые сам рынок будет продвигать за время, необходимое для решения этой проблемы. Американский капитализм до сих пор не смог установить цену на углерод и регулировать ее с помощью рыночных интервенций, таких как программа ограничения и торговли квотами.Последние пять лет были самыми теплыми за всю историю наблюдений, и во всем мире участились наводнения, экстремальные погодные условия и лесные пожары. В ближайшие годы мы, вероятно, увидим глобальные социально-экономические последствия, которые затронут людей, физический и природный капитал, а также экономические системы. Эти воздействия будут нелинейными, поскольку пороговые значения системы будут нарушены, и будут иметь последствия. Более того, воздействие на общество, вероятно, будет регрессивным и затронет наиболее экономически уязвимые слои общества.

Конкуренция (и сотрудничество) с разными экономическими системами

Тенденции последних 50 лет в значительной степени отразились в глобальной экономике, сосредоточенной на западных демократиях, с США на переднем крае. Но страны с развивающейся экономикой, которые когда-то рассматривались в первую очередь как источники доступной рабочей силы или ресурсов, сами по себе становятся крупными и конкурентоспособными странами и в некоторых отношениях оказываются более динамичными, чем Соединенные Штаты. Это ведет к все более многополярной глобальной экономике.Этот вызов лучше всего иллюстрируется быстрым ростом и глобальным масштабом Китая.

В список крупнейших публичных компаний мира Fortune Global 500 впервые в 2020 году вошел больше компаний, базирующихся в материковом Китае и Гонконге (124), чем в Соединенных Штатах (121).

Китай превратился в мировую экономическую державу. В 2014 году она стала крупнейшей экономикой мира по паритету покупательной способности, а ее номинальный ВВП достиг двух третей от ВВП Соединенных Штатов.Это уже ведущий производитель в мире, производящий 20 процентов мировой промышленной продукции. Более того, Китай сам стал крупным рынком потребления с населением 1,4 миллиарда человек и растущим благосостоянием, что привело к росту внутреннего потребления, которое в настоящее время вносит больший вклад в экономический рост Китая, чем экспорт. К 2030 году на китайское население трудоспособного возраста будет приходиться 12 центов на каждый доллар городского потребления во всем мире. Этот большой внутренний рынок также привлекает компании со всего мира, включая Соединенные Штаты.

Экономика Китая связана с экономикой США и в других отношениях. Сегодня Китаю принадлежит около 4 процентов государственного долга США из-за его большого торгового баланса и необходимости поддерживать валютные резервы. Его система государственного капитализма начала создавать компании, которые конкурентоспособны на мировой арене и ищут возможности во всем мире. В список крупнейших публичных компаний мира Fortune Global 500 впервые в 2020 году вошел больше компаний, базирующихся в материковом Китае и Гонконге (124), чем в Соединенных Штатах (121).

Посредством обширной промышленной политики Китай вкладывает большие средства в НИОКР и инновации и начинает сокращать разрыв в своей цели стать технологической сверхдержавой, в том числе в таких областях, как передовые коммуникации и 5G, искусственный интеллект и биотехнологии. Исторически Соединенные Штаты были мировыми лидерами в области технологических исследований, разработок и коммерциализации со времен Второй мировой войны и остаются ими до сих пор. Однако доля федерального финансирования НИОКР в ВВП США превысила 2 процента в 1970-х годах и с тех пор снизилась, упав до нуля.7 процентов в 2018 году. Американские компании продолжают расширять инвестиции частного сектора в НИОКР, но их способность конкурировать в областях инноваций, а также инвестиций в инфраструктуру, требующих долгосрочных инвестиционных решений, при одновременном удовлетворении краткосрочных рыночных ожиданий, уже проявляется. проверено.

Вызовы, стоящие перед американской моделью капитализма в 21 веке в многополярной глобальной экономике, выходят за рамки Соединенных Штатов. Они будут вовлекать другие крупные экономики (и экономические регионы) и их компании с точки зрения того, где они конкурируют и сотрудничают, и в областях торговли, технологий, экономических союзов, а также характера многосторонних институтов, которые содействуют, управляют, проводят арбитраж и регулируют как функционирует мировая экономика.Эта развивающаяся глобальная экономика представляет собой новый и сложный выбор для эволюции американской модели и для других крупных экономик и их корпораций.

Американский капитализм эволюционировал снова и снова, и мы, кажется, готовы к еще одному подобному сдвигу. Вопрос в том, насколько велико изменение?

Следующая эпоха американского капитализма

21 век предоставляет замечательные возможности для бизнеса и экономического роста внутри страны и за рубежом.Наши собственные исследования и исследования других указывают на множество различных возможностей для инноваций и роста в ближайшие десятилетия. Сильные стороны американского капитализма могут позволить Соединенным Штатам воспользоваться этими возможностями. Но для того, чтобы отдельные лица, фирмы и экономика в целом могли в полной мере участвовать в этих возможностях и извлекать из них выгоду, американской модели капитализма может потребоваться эволюция, чтобы она оставалась непревзойденным механизмом обеспечения процветания при всем том, чем она была раньше.

Однако в любой такой эволюции важно сохранить сильные стороны текущей модели, особенно те, которые будут иметь решающее значение для реализации возможностей в предстоящие десятилетия, и сосредоточиться на устранении слабых сторон, таких как те, которые мы выделили в эта статья.

В предыдущие эпохи появлялись новые идеи, и институциональные акторы вводили в действие ряд рыночных механизмов, которые пытались решить проблемы, с которыми сталкивался капитализм. Могут потребоваться современные формы вмешательства, учитывая растущую и повсеместную роль технологий, появление новых бизнес-моделей, растущее значение нематериальных активов и меняющиеся способы участия людей в экономике в качестве рабочих, потребителей и вкладчиков.

Масштабы экономического шока, вызванного пандемией COVID-19, создают возможность пересмотреть, насколько хорошо работает текущая модель и насколько она соответствует вызовам и возможностям настоящего и будущего.К ним относятся, как обеспечить инклюзивный капитализм, как развивать рыночные механизмы, где их применять, роль правительства и промышленной политики, а также роль корпораций в 21 веке в решении социальных проблем. Еще предстоит определить, потребуется ли и в какой степени американской модели капитализма приспосабливаться к растущим вызовам и новым экономическим и технологическим возможностям. Однако ответы на некоторые ключевые вопросы могут помочь указать направление:

1. Где и как можно укрепить и расширить сильные стороны американского капитализма, чтобы в полной мере принести пользу росту и процветанию всех в Соединенных Штатах и ​​других странах, чтобы полностью реализовать обещания и развивающиеся возможности и возможности 21-го века?
2. Какие типы и сочетание рыночных и нерыночных вмешательств могут изменить капитализм, чтобы предоставить возможности и улучшить результаты для всех его участников, сохраняя при этом инновации и конкуренцию, которые обеспечивают рост и большее процветание? Какие аспекты рыночного дизайна и редизайна необходимы для создания хорошо функционирующих и инклюзивных рынков, пригодных для экономики 21 века и ее участников?
3. Поскольку технологии, растущее значение капитала и нематериальных активов и глобализация — все это влияет на рынки труда, как может капитализм развиваться, чтобы обеспечить процветание людей — большинство из которых участвует в экономике за счет своего труда — за счет доступа к качественным рабочим местам, доходам и т.д. и достоинство? Поскольку COVID-19 еще больше выявил уязвимости для многих людей, какие системы социальной защиты и поддержки переходного периода потребуются в будущем и как их лучше всего обеспечить?
4. Как капитализм может гарантировать, что все люди и места в Соединенных Штатах имеют возможность в полной мере участвовать в экономике, особенно те, которые наиболее сильно пострадали на сегодняшний день и рискуют остаться в стороне в будущем? Какие необходимы инвестиции и как их сделать?
5. Как следует бороться с концентрацией экономической отдачи и появлением суперзвездных фирм, секторов и городов? Как можно использовать преимущества этих суперзвезд — например, возможность делать более крупные, более неопределенные долгосрочные инвестиции в прорывные инновации и выгоды для потребителей от масштабных и сетевых эффектов — для получения более широкой выгоды, в то время как недостатки, включая влияние на инновации , конкуренция, потребители и региональные экономики смягчаются?
6. В какой мере капитализм способен справиться с такой проблемой, как изменение климата, с необходимой скоростью и масштабом? Где могут применяться рыночные меры вмешательства и какую роль могут играть правительства и другие учреждения в создании стимулов и обеспечении координации для решения проблемы изменения климата?
7. Какие действия обеспечат сохранение конкурентоспособности и устойчивости американского капитализма в мировой экономике? Чему можно научиться у других систем капитализма и какие аспекты, которые делают американскую систему уникальной, следует использовать для непрерывного роста и процветания? Какова роль промышленной политики, если таковая существует?
8. Как капитализм может обеспечить достаточные инвестиции в общественные блага, такие как образование и другие вложения в человеческий капитал, в общественную инфраструктуру, включая инфраструктуру здравоохранения, или в фундаментальные исследования и разработки? Как сделать эти инвестиции справедливыми для различных социально-экономических и демографических групп и частей страны? Как следует финансировать эти вложения?

Есть и другие вопросы, на которые необходимо ответить, некоторые из которых мы намерены внести в наши исследования в Глобальном институте McKinsey в ближайшие месяцы.

Принцип работы американской модели капитализма не высечен на камне и может развиваться, как всегда, чтобы соответствовать новым возможностям и вызовам. Лидеры бизнеса, политики, социальные институты и отдельные лица будут играть роль в формировании американской модели капитализма в 21 веке.

То, как работает американская модель капитализма, не высечено на камне и может развиваться, как всегда, чтобы соответствовать новым возможностям и вызовам.

Эволюция американского капитализма Уильям Х. Джейнвей

КЕМБРИДЖ — Джонатан Леви, историк из Чикагского университета, является лидером растущего движения за то, чтобы поставить капитализм в основу американского опыта. Его новая основная работа представляет собой основу для чтения американской истории за более чем 400 лет и набор тем для объяснения ее конфликтов и кризисов. Эпохи американского капитализма — выдающееся произведение науки и повествования.

«Новая история капитализма» в значительной степени мотивирована мировым финансовым кризисом 2008 года. Кризис продемонстрировал влияние, которое финансовые события могут оказать на реальную экономику, взорвав тем самым преобладающую макроэкономическую доктрину, которая рассматривала такие события как буквально немыслимые. Леви — один из многих, как правило, более молодых историков, чьи работы могут обогатить продолжающееся построение макроэкономики, объединяющей поведение финансовых рынков и институтов.

Новая история, которую он представляет, по сути отличается от всего, что было раньше. Он укореняет «карты и главы» традиционных исторических повествований в грязи экономической жизни и фантастических видениях финансистов. Это история, которая постоянно зависит от того, что происходит на рынках товаров, услуг, рабочей силы и, особенно, финансовых активов, но при этом структура и движения рынков всегда считаются определяемыми политическими силами.

Книга Леви демонстрирует силу великой синтетической истории в лучшем виде.История такого рода всегда подвергается критике за то, что она не учитывает, особенно в случаях, которые могут проиллюстрировать или поставить под сомнение аргументы историка. Но в то время как большая часть энергии американской истории в последние годы пришла из рассказов, в которых рассказывается об опыте и взглядах эксплуатируемых или просто игнорируемых — история снизу вверх — это не двигатель этого повествования.

Леви опирается на работу создателя макроэкономики Джона Мейнарда Кейнса, от которого он берет свою центральную тему «ликвидности», определяющего свойства денег, которое позволяет их владельцу совершать операции с товарами и услугами («транзакционная ликвидность» ), накапливают ресурсы из опасения неопределенного будущего («предупредительная ликвидность») и спекулируют на повышении цен на активы («спекулятивная ликвидность»).Это поток и отток ликвидности на финансовых рынках и между этими рынками и государственными агентами и организациями, которые определяют веков американского капитализма и сформировали то, как американцы работали, зарабатывали, потребляли и инвестировали — и протестовали и голосовали — за 400 лет.

Эпоха коммерции

Леви строит свою книгу вокруг четырех «эпох». Первый, торговый капитализм, возник в колониальном семнадцатом веке и просуществовал до гражданской войны.Британский меркантилизм первоначально стимулировал рост торговли, которая постепенно уводила колонистов от натурального хозяйства к растущей зависимости от рыночных обменов. Политическая экономия собственности — земли и людей — развивалась по оси север-юг, опосредованной реками системы Миссисипи.

1. Подстегивание призрака инфляции в Америке Аль-Сейб Los Angeles Times через Getty Images
2. Мудрость информаторов PS OnPoint Дрю АнгерерGetty Images

   Эксклюзив для подписчика

3. Правильные институты для изменения климата Томас КрычSOPA ImagesLightRocket через Getty Images

Исследуя многообразие взаимодействий между рынками и политическими процессами, Леви опирается на одно из главных достижений новой истории капитализма: его глубокое исследование «рабского капитализма» и его взаимозависимости с северным торговым и зарождающимся промышленным капитализмом.Даже когда промышленность, во главе с текстилем, появилась в Новой Англии и распространилась на старый северо-запад, внутренний рынок и владение рабами позволили хлопковому королевству расшириться на юг и запад.

В 1860 году, отмечает Леви, стоимость собственности рабов в три раза превышала стоимость всего промышленного капитала США. Таким образом, экспансия рабского капитализма двигала политику эпохи коммерции. Это было очевидно не только в череде национальных компромиссов — Компромисс Миссури 1820 года, Компромисс 1850 года и Закон Канзас-Небраска 1854 года; это также привело к отказу от попытки Генри Клея реанимировать видение Александра Гамильтона финансируемой из федерального бюджета «американской системы» инвестиций в инфраструктуру.Леви точно передает предупреждение конгрессмена из Северной Каролины: «Если Конгресс сможет построить каналы, они смогут более прилично освободить» порабощенных.

От революции до гражданской войны защита рабства означала, что финансирование «внутренних улучшений» в подавляющем большинстве случаев оставалось за штатами. Каналы и магистрали расширили рынок и, как предсказывал Адам Смит, вызвали повышение производительности за счет усиления разделения труда. Растущие потребности внутреннего рынка, в свою очередь, стимулировали увеличение инвестиций в северное производство, поддерживаемое одним элементом программы Гамильтона-Клея, которая пережила сопротивление юга: защитными тарифами.А экспорт хлопка, произведенного в рабстве, вместе с волнами спекулятивного капитала из Лондона финансировал импорт, который отечественные производители еще не могли обеспечить.

Переломный момент в эпоху коммерции наступил в 1832 году, когда Эндрю Джексон мобилизовал «демократию» против капиталистов Восточного побережья и наложил вето на расширение Второго банка Соединенных Штатов. Последовала эра «безудержного банковского дела», когда возникли зарегистрированные государством банки, не находившиеся под эффективным надзором и лишенные возможности обращения к кредиторам последней инстанции.

Финансовая хрупкость, сопровождавшая экономический рост в новой стране, подчеркивает роль уверенности как того, что Леви описывает как «эмоциональную и психологическую движущую силу экономической активности». Леви блестяще освещает эту тему, обращаясь к П.Т. Эксплуатация лохов Барнумом и роман Германа Мелвилла 1857 года « Человек уверенности». К тому времени американский капитализм подошел к точке, которая заставила Мелвилла задаться вопросом: «Что бы произошло, если бы экономическая жизнь — нет, сама жизнь — была не чем иным, как непрерывной серией коммерческих сделок с целью получения материальной выгоды?»

Подпишитесь на Project Syndicate

Подписаться на Project Syndicate

Наслаждайтесь неограниченным доступом к идеям и мнениям ведущих мыслителей мира, включая еженедельные длинные чтения, обзоры книг, тематические коллекции и интервью; Год вперед годовой печатный журнал; полный архив PS ; и больше — за меньше 5 долларов в месяц .

Подпишитесь сейчас

Леви использует Мелвилла, чтобы обозначить противоречивую динамику «капиталистических циклов подъемов и спадов, которые только начинались в его дни». В то время как «спекуляция может привести к подлинному капиталистическому инвестиционному буму» — то, что я назвал «производственными пузырями», «люди также могут поддаться искушению одних лишь краткосрочных спекуляций». И в центральном образе Мелвилла скупца, который копит «твердую валюту золота из предосторожных… соображений», Леви находит последнее противоречие, которое предлагает ликвидность: чрезмерное «предпочтение ликвидности», которое Кейнс определил как источник длительного экономического спада.

4c581b4f5cd06c»> Эпоха коммерции закончилась, когда конфликт между расширяющейся рабовладельческой экономикой и расширяющейся индустриальной экономикой больше не разрешался путем компромиссов. Растущие инвестиции Севера в материальные активы стимулировали развитие железнодорожной сети от восточного побережья до Великих озер и за их пределами. Когда наконец разразилась война, инфраструктура Севера для перевозки людей и боеприпасов радикально превзошла инфраструктуру Юга.

Победа Союза в Гражданской войне положила конец 250-летнему рабству движимого имущества на территории того, что стало США.Здесь Леви цитирует наблюдение экономистов Мэри и Чарльза Бирда о том, что эмансипация представляет собой «самый грандиозный акт секвестрации в истории англосаксонской юриспруденции». Если человеческие существа больше не могут быть капитализированы в экономическое богатство, куда бы капитализм повернулся дальше?

Эпоха капитала

За этим последовала индустриализация в невиданных ранее масштабах. Железные дороги коренным образом изменили экономическую географию страны, переместив ось север-юг на ось восток-запад, в то время как сокращение транспортных расходов позволило получить новую экономию за счет масштаба, поскольку специализированное производство вышло на рынки, которые теперь стали общенациональными.

Одним из недостатков обсуждения Леви индустриальной экономики после Гражданской войны является то, что он упускает возможность заменить их прежний экономический анализ. Почти 60 лет назад лауреат Нобелевской премии экономист Роберт Фогель решил вывести американскую железнодорожную сеть из статистической экономики 1890 года. Исходя из критического предположения, что ресурсы, вложенные в строительство железных дорог, в противном случае были бы полностью использованы для расширения каналов и улучшения дорог, Фогель пришел к выводу, что «социальная экономия», или постепенное снижение транспортных расходов, обеспечиваемое железными дорогами, было тривиальным — порядка 2% или меньше национального дохода.

С тех пор экономисты показали, что железные дороги оказали экономическое влияние на порядки выше того, что показал «клиометрический» анализ Фогеля. Например, Дэйв Дональдсон и Ричард Хорнбек отмечают, что «Удаление всех железных дорог в 1890 году, по оценкам, снизит общую стоимость сельскохозяйственных земель в США на 60%, с ограниченным потенциалом смягчения этих потерь за счет возможного расширения сети каналов или улучшения территории страны. дороги ». Хорнбек вернулся к этой теме с Мартином Ротембергом, на этот раз чтобы изучить рост производительности труда в результате получения доступа к рынку через железные дороги: «По нашим оценкам, совокупная производительность в США была бы на 25% ниже в 1890 году, если бы не было железных дорог, с связанные с этим ежегодные убытки в размере 3 миллиардов долларов или 25% ВВП.

Я останавливаюсь на железных дорогах и их центральной роли во Второй промышленной революции по трем причинам. Во-первых, важно подчеркнуть, какую количественную экономическую историю проводят Дональдсон и его соавторы, когда данные подвергаются причинно-следственному исследованию. «Эмпирический поворот» в экономической дисциплине не только освобождает экономистов от неоклассической фиксации на эффективности как единственном критерии оценки рыночных результатов. Он также предлагает историкам строгие рамки, в которых они могут закрепить свои повествования.

Вторая причина сосредоточить внимание на появлении железных дорог заключается в том, что, как объясняет Леви, «новый мультипликатор промышленных инвестиций» теперь дополняет «коммерческий мультипликатор» Адама Смита в стимулировании экономического роста. Значение уже было не только в увеличении размера рынка. Железным дорогам была нужна сталь, а производство стали зависело от угля. Но с расширением производства появились дополнительные материалы для промышленного и коммерческого строительства. Поэтому Леви мог пойти еще дальше и признать розничную торговлю по почте, изобретенную и доставленную Монтгомери Уордом и Сирсом Робаком, как «приложение-убийцу» эпохи железных дорог, которое создало поистине национальный рынок для всевозможных потребительских товаров.

Третья причина состоит в том, чтобы выделить гораздо более богатый контекст, в котором Леви помещает свое обсуждение, по сравнению с Фогелем. Используя контрастирующие жизненные истории финансиста Джея Гулда и Эндрю Карнеги, реформировавшегося инвестора, ставшего промышленником, Леви показывает, как Вторая промышленная революция была прекрасно сбалансирована между спекуляциями и производственными инвестициями, а коррупция углубила взаимозависимость между рынками и политикой. И эта динамика разыгрывалась одновременно с предательством эмансипации — развитие происходило «за кулисами», но определенно не выходило за рамки досягаемости Леви.

Позолоченная жадность

На сцене после эмансипации политическая экономия собственности трансформировалась в политическую экономию доходов. Промышленные рабочие и организованные фермеры начали бороться за более крупные и более последовательные доли растущей добавленной стоимости, создаваемой промышленным капиталом и востребованной его владельцами. Защитным ответом Карнеги на это была благотворительность — история, хорошо задокументированная Леви. Но пока Карнеги финансировал публичные библиотеки, его подчиненный Генри Клей Фрик мобилизовал ополчение Пенсильвании, чтобы уничтожить забастовщиков на металлургическом заводе Карнеги.

Попытка создать альянс фермеров и рабочих против капитала была сосредоточена на золотом стандарте как на символе и двигателе международной финансовой дисциплины. Выборы 1896 года стали триумфом первой великой волны глобализации, возникшей в результате слияния новых транспортных (железные дороги, пароходы) и технологий связи (телеграфия) над популистской внутренней политикой. Тем не менее, даже когда неравенство доходов и богатства достигло своего пика, были признаки того, что необузданный капитализм может вызвать политические реакции, которые отражают некоторые аспекты как регулирования, так и страхования извне.

Например, Межгосударственная торговая комиссия 1887 года (ICC) была создана в ответ на возмущение аграрной политики железных дорог и их коррумпированность местных, государственных и федеральных законодательных органов в погоне за земельными грантами. По иронии судьбы, как мы вскоре увидим, он также служил для защиты железных дорог от самих себя. Затем Закон о Федеральной резервной системе 1913 года с опозданием подтвердил, что Закон о Национальном банке президента Авраама Линкольна был совершенно неадекватным средством защиты от постоянных циклов подъема-спада, накопления спекуляций, которые продолжали стимулировать промышленный капитализм.

Эпоха капитала пришлась на период между 1895 и 1904 годами и выразилась в Великом движении за слияния, беспрецедентном объединении около 1800 промышленных фирм в 157 корпораций, организованных как трасты, чтобы избежать запрета на создание картелей общим правом. Леви правильно задокументировал революцию в способах оценки бизнеса, которая сопровождала (и рационализировала) движение доверия. Ранее предприятия оценивались на основе их исторического опыта выплаты дивидендов своим акционерам.Но теперь их нужно было оценивать исходя из их предполагаемой доходности — и, следовательно, выплаты дивидендов — способности.

Первая волна этого явления, как отмечает Леви, началась, когда банкиры Дж. П. Моргана взяли под свой контроль железные дороги, которым грозил дефолт по долгам, которые банк продал своим клиентам. Но, как ни странно, Леви не обращается к основной логике, объясняющей, почему железные дороги, за которыми следуют огромные участки средней обрабатывающей промышленности, нуждались в рекапитализации и консолидации.

Железные дороги служат примером сетевой экономики: огромные инвестиции, финансируемые за счет долга, необходимы для предоставления услуги, предельная стоимость которой приближается к нулю для доставки дополнительных сидячих миль или тонно-миль.Та же логика применима к телеграфии и телефонии, производству и распределению электроэнергии, кабельному телевидению и подключению к Интернету. В условиях конкуренции в этих отраслях цены будут стремиться к предельным издержкам, которые обязательно меньше средних издержек с учетом обслуживания долга. Все конкуренты теряют деньги.

Помимо сфер услуг, основанных на технологиях, инновации в области связи и транспорта, которые сделали возможной первую великую глобализацию, радикально обострили конкуренцию на значительно расширившихся рынках практически во всех производственных секторах.Следовательно, у железных дорог и многих других отраслей была жизненная необходимость ограничить конкуренцию и накопить достаточную рыночную власть, чтобы поднять цены выше предельных издержек.

В то время как ICC представляла политическую легитимацию этого решения для железных дорог, движение доверия вызвало антимонопольное вмешательство со стороны государства. Но регулируемые или нет, монополии, построенные во время позолоченного века, не могли заморозить технологические инновации или остановить процесс шумпетерианского созидательного разрушения. Сила железных дорог в конечном итоге будет подорвана автомобильной и грузовой отраслью, работающей на наиболее экономически важной инфраструктуре, финансируемой исключительно государством: дорогами и автомагистралями, и, следовательно, субсидируемыми ею.

Леви объясняет переменную инноваций, когда он переходит от движения трастов к детальному анализу «фордизма», движущейся производственной линии, которая стала индустриальной религией в годы до, во время и после Первой мировой войны. с защитной, финансово обусловленной реструктуризацией железных дорог и устоявшимся производством, Генри Форд, человек, и Форд, компания отказались от зависимости от внешних источников капитала, представив агрессивную модель самофинансируемой индустриализации, которую лишь изредка можно было подражать.

Леви быстро проходит через большой бычий рынок на Уолл-стрит и, таким образом, в значительной степени упускает из виду производственный пузырь в рамках бума, который ускорил электрификацию, второе крупное развертывание трансформационной, технологически инновационной сетевой инфраструктуры после железных дорог. На международном уровне он вспоминает о невежестве и безразличии, с которыми США вышли из Первой мировой войны, неспособные принять на себя ответственность, связанную с их статусом доминирующей экономической и финансовой державы в мире.

Вскоре последовала Немезида в форме Великой депрессии. Призыв Леви к Кейнсу на его первых страницах теперь находит отклик, когда он определяет ловушку ликвидности, в которую погрузилась экономика. «Как это ни парадоксально, — отмечает он, — Великой депрессии не могло быть столетием раньше». Только в экономике, в которой такая значительная часть богатства выражена в деньгах — что противоречивым образом является как потенциальным средством инвестирования в производство, так и потенциальным средством сбережения, которое подрывает производство, — крах может иметь такие разрушительные экономические последствия.

Эпоха контроля

Поскольку системная потеря доверия угрожала ликвидации самого капитализма, Эпоха капитала уступила место Эпохе контроля. Не прошло и недели после вступления в должность, в своей первой беседе у камина президент США Франклин Д. Рузвельт запретил частный экспорт золота и объявил национальный банковский выходной день. Только «здоровым» банкам будет разрешено открыться снова, и, как они это сделали, бегство из национальных банков было обращено вспять: денежные средства текли обратно на депозиты. Неустойчивая динамика ликвидности, являющаяся центральным элементом фундаментального аргумента Леви, была сдержана внешним источником уверенности, исходящим из Белого дома.

«Ранним поворотом» экономического восстановления, по словам Леви, стало решение Рузвельта отказаться от золотого стандарта, освободив США от «золотых оков». Но Леви не упоминает, что Рузвельт пошел дальше, формально отвергнув международное сотрудничество, к которому стремилась Лондонская конференция в июне 1933 года, которая поставила бы внутреннюю политику США перед дефляционными международными ограничениями. Вместо этого Рузвельт дал явную и очевидную приверженность инфляции, и этого оказалось достаточно, чтобы сломать «дефляционные ожидания» и [привести] к восстановлению всех видов расходов.

Леви анализирует реакцию администрации Рузвельта на Великую депрессию по двум измерениям: регулятивному и развивающему. Регулирующие инициативы Нового курса как ограничили поведение бизнеса, так и, официально наложив санкции на профсоюзы и установив национальную минимальную заработную плату и систему социального обеспечения, изменили условия политической экономии доходов. Инициативы в области развития также осуществлялись по двум каналам: финансируемые государством государственные корпорации поддерживали компании частного сектора, в то время как новые федеральные агентства инвестировали финансовые ресурсы непосредственно в строительство государственных активов.

Леви мог бы обратить больше внимания на то, что в то время казалось центральным элементом Нового курса: Национальное управление восстановления. NRA предложило навести порядок в американской промышленности, в то время как сопутствующее учреждение, Управление по регулированию сельского хозяйства, должно было сделать то же самое для фермерской экономики. Но оба института отражали глубокую путаницу в традиционной докейнсианской экономической теории. Их архитекторы смотрели на массовую безработицу и падающие цены и искали спасения на стороне предложения экономики.Идея заключалась в том, что путем ограничения производства государственное вмешательство в рыночную экономику могло поднять цены, восстановить прибыль и вызвать восстановление.

Кейнс сам стремился вмешаться в эти политические дебаты. И хотя он уже осознал, что недостаток совокупного спроса является источником экономического коллапса, его политическое суждение было несовершенным. В открытом письме в конце 1933 года Кейнс увидел, что перед правительствами стоит двойная задача: «Восстановление и реформа». Он призвал Рузвельта отложить реформы и «не расстраивать доверие делового мира», полагая, что успешное восстановление создаст «движущую силу для проведения долгосрочных реформ».К счастью, хотя понимание экономики Рузвельтом было примитивным, его политические инстинкты были здоровыми. Он видел, что только в условиях кризиса можно провести радикальные реформы.

В 1935 году Верховный суд объявил NRA и другие меры Нового курса неконституционными. Отрицая, что федеральное правительство имело полномочия реагировать на кризис, Суд превратил политическое фиаско в популярный политический призыв к сплочению. Когда начавшееся восстановление, казалось, остановилось, Рузвельт ответил на вызов Суда, начав существенно более радикальный «Второй новый курс» 1935 года, охватывающий Закон о социальном обеспечении, Закон о национальных трудовых отношениях («Закон Вагнера»), Закон о банковской деятельности 1935 года. , Управление электрификации сельских районов и Закон о холдинговых компаниях коммунального обслуживания.В отличие от Кейнса, восстановление и реформы шли рука об руку с радикальной риторикой Рузвельта против «экономических роялистов».

В этом случае восстановление возобновилось к моменту убедительной победы Рузвельта в 1936 году. Леви прокладывает себе путь через сложную, разочаровывающую динамику политики и экономики во время второго срока Рузвельта. Хотя экономика восстановилась до уровня 1929 года, она оставалась явно хрупкой. Когда Рузвельт уступил министру финансов Генри Моргентау и другим, которые призывали к возвращению к ортодоксальности сбалансированного бюджета, результатом стала «Рузвельтовская рецессия» 1937–1938 годов.

Но Рузвельт затем последовал протокейнсианскому совету, выработанному председателем Федеральной резервной системы США Марринером Эклзом. Приняв Закон о общественных работах 1938 года, он руководил первым преднамеренным актом дефицита расходов в американской истории мирного времени. К тому времени, когда Гитлер начал Вторую мировую войну, возобновившаяся экономическая экспансия США уже началась.

От войны к золотому веку

Падение Франции в июне 1940 года, за 18 месяцев до нападения японцев на Перл-Харбор, вызвало массовые обязательства по перевооружению, которые окончательно положили конец депрессии.Администрация Рузвельта ввела гораздо более обширный контроль над бизнесом и запустила новый мощный тип государственно-частного партнерства: оборонные предприятия, финансируемые из федерального бюджета, «принадлежащие государству / управляемым подрядчиком». Даже когда вооруженные силы спорили о приоритетах — самолеты против десантных кораблей против танков — война была выиграна благодаря темпам производства.

В отличие от Первой мировой войны, на этот раз инфляция была существенно ограничена. Поскольку вклад бизнеса в победу восстановил свое политическое положение, в политике в первые послевоенные годы доминировали первые попытки положить конец Эпохе контроля.Контролируемый республиканцами Конгресс, избранный в 1946 году, разжег костер остаточного контроля военного времени. В более стратегическом плане он принял Закон Тафта-Хартли в 1947 году, существенно ослабив про-профсоюзные положения Закона Вагнера. Хотя на это потребовалось поколение, разрешение отдельным штатам принять законы о «праве на труд» позволило ликвидировать профсоюзы частного сектора.

Леви точно описывает продолжение эпохи контроля в сфере международных финансов. В Бреттон-Вудсе старший представитель нового гегемона Гарри Декстер Уайт был полностью согласен с Кейнсом, его коллегой, представлявшим предыдущего гегемона.Они пришли к выводу, что международная финансовая стабильность требует ограничений на краткосрочное движение капитала и что возврат к свободной торговле товарами между рынками, связанными «фиксированными, но регулируемыми» обменными курсами, потребует контроля над капиталом.

После войны американский капитализм пережил золотой век внутри страны. Устойчивый бум промышленных инвестиций сопровождался ростом массового потребительства и поддерживался расширением Большого правительства от зарождающегося государства всеобщего благосостояния Нового курса до полномасштабного военного государства времен холодной войны.Но золотой век растворился в том, что Леви правильно называет «суровым испытанием» 1960-х годов.

Миссия президента США Линдона Б. Джонсона по возобновлению Нового курса и, особенно, по решению проблемы исключения афроамериканцев, оказалась на мели в результате самовольно инициированной трагедии Вьетнама. Законодательство Второй Реконструкции действительно установило основу для продвижения гражданских и избирательных прав; но, как ясно предвидел Джонсон, он также превратил Юг из полностью демократического в республиканский. Раса останется центральным полюсом американской политики.

Оглядываясь назад, трудно понять претензии политиков того времени. Я окончил Школу международных и общественных отношений Принстонского университета в 1965 году. Меня учили, что все общественные проблемы — это проблемы управления, и что теперь у нас есть все необходимые инструменты для их решения. Но во второй половине 1960-х годов я, как и весь остальной мир, наблюдал, как это предположение превратилось в прах. Эпоха контроля начала переходить в то, что Леви называет эпохой хаоса, хотя экономическая теория и ее влияние на политику претерпели радикальные изменения.

Послевоенный золотой век был дополнен «неоклассическим синтезом», сформулированным в Массачусетском технологическом институте Полом Самуэльсоном и Робертом Солоу. При этом утверждалось, что на макроуровне кейнсианская политика управления спросом обеспечит полное использование всех ресурсов; и что на микроуровне конкурентные рынки будут эффективно распределять эти ресурсы между конкурирующими потребностями, справедливо распределяя результирующий доход между факторами производства пропорционально их (предельному) вкладу.

Но новая, номинально либеральная экономика абстрагировалась от реальных властных отношений на рынках, особенно на рынке труда, и, таким образом, во многом противоречила первоначальному обоснованию регуляторных инициатив Нового курса. Это также оставило брешь в основах теории — той, которую использовала школа экономистов Чикагского университета, интеллектуально руководил Роберт Лукас и мастерски разрекламировал Милтон Фридман. Они утверждали, что кейнсианская макроэкономическая теория не имеет «микрооснований», чтобы связать ее с максимизацией полезности деятельностью отдельных, предположительно рациональных участников рынка.

Связь событий начала 1970-х породила хаотическое десятилетие. Нехватка долларов в послевоенный период превратилась в их перенасыщение, подпитываемое растущим дефицитом платежного баланса, поскольку доминирующее положение в обрабатывающей промышленности США было подорвано восстановлением конкурентоспособности Западной Германии и Японии, а также необеспеченными расходами на войну во Вьетнаме. . В 1971 году США зарегистрировали свой первый фактический торговый дефицит, и Бреттон-Вудская система рухнула. Возвратился межвоенный хаос неограниченных потоков капитала.Два года спустя ОПЕК повысила цены на нефть в четыре раза. Поскольку компании боролись за поддержание нормы прибыли, а профсоюзы боролись за поддержание реального уровня заработной платы, инфляция росла вместе с безработицей. Эта «стагфляция» дискредитировала как кейнсианский неоклассический синтез, так и либеральное государство.

Еще до того, как Чикагская школа экономики была принята в Белый дом, президент-демократ Джимми Картер инициировал многолетний процесс ликвидации регулирующих институтов, изначально задуманных для ограничения силы концентрированного капитала.Одним из главных достижений Нового курса было приведение реальной заработной платы в соответствие с ростом производительности. Но с 1970-х годов этот расклад закончился. Несмотря на то, что производительность продолжала расти, компенсация ниже верхних 10% начала стагнировать. Когда президент Рональд Рейган в своей первой инаугурационной речи заявил, что «правительство не является решением нашей проблемы, правительство — проблема», Эпоха контроля окончательно закончилась.

Эпоха Хаоса

Леви вполне мог бы назвать свою четвертую Эпоху капитализма Эпохой финансов.С 1980 года доминирующим феноменом американского капитализма, присущим Соединенному Королевству, но в гораздо меньшей степени другим развитым странам, было построение пирамиды финансовых активов на основных денежных потоках, генерируемых в реальной экономике. Леви фиксирует последствия для политической экономии доходов: «Финансовое повышение стоимости актива… генерирует денежный доход. Таким образом, рост доходов перешел от рабочей силы к владельцам… дорожающего актива ».

Инфляция 1970-х годов была сдержана последним председателем ФРС Картера Полом Волкером, который поднял процентные ставки до исторически беспрецедентных уровней как в номинальном, так и в реальном выражении.Леви проницательно прослеживает реальные последствия шока Волкера как дома, так и за рубежом. Процентные ставки Волкера привлекли ликвидный капитал в США, повысив стоимость ныне плавающего доллара, увеличив торговый дефицит США и ускорив опустошение обрабатывающей промышленности Америки. Острая рецессия быстро прекратилась, но структурные изменения в экономике США и в их международном положении продолжались по крайней мере в течение одного поколения.

США с тех пор стали «потребителем последней инстанции», в то время как доминирующее положение в обрабатывающей промышленности переместилось сначала в Германию и Японию, а затем во все большей степени в Китай.Занятость в США в сфере неторгуемых услуг резко возросла, равно как и неравенство доходов и, даже больше, неравенство в благосостоянии. То, что Джордж Сорос позже назвал «суперпузырьком», взлетело. Ликвидность, предоставленная ФРС, полностью остановила однодневный крах 1987 года и защитила финансовые рынки от двойных потрясений — краха хедж-фонда Long-Term Capital Management и финансового кризиса «Азиатский грипп» — в конце века. . Уверенность в сохранении бычьего рынка стала неофициально институционализированной в «пут» председателя ФРС Алана Гринспена: ожидании того, что ФРС будет защищать стоимость активов и реальную экономику всякий раз, когда им угрожает опасность.

Внутри суперпузырька постоянно растущего долга во второй половине 1990-х образовался настоящий производственный пузырь. Пузырь доткомов отражал созревание цифровых технологий, взращенных Министерством обороны США со времен Второй мировой войны. Начавшаяся коммерциализация Интернета усилила ожидания инвесторов и привела к неустойчивой капитализации следующей «новой экономики» (мало чем отличающейся от новой экономики автомобилей и электричества, временно прославившейся в 1920-х годах).Когда пузырь лопнул в 2000 году, ФРС снова вмешалась.

Повествовательные навыки Леви хорошо раскрываются при пересказе крайностей финансовой деятельности, от бума выкупа акций с использованием заемных средств (LBO), спровоцированного Майком Милкеном в 1980-х годах, до «правдивой гиперболы» реинкарнации доверчивого человека Мелвилла в лице Дональда Трампа. . В отличие от Трампа и непризнанного Леви, Милкен оставил после себя некоторые производственные активы. Его метод продажи высокодоходных (или «мусорных») облигаций был признан уголовным преступлением в федеральном суде, но Милкен финансировал не только корпоративных рейдеров и финансистов LBO; он также профинансировал развертывание кабельного телевидения и сотовых сетей по всей стране.

В течение более чем 25 лет после шока Волкера страхование ФРС все более финансируемой экономики маскировало лежащие в основе структурные изменения. В 2004 году, всего за три года до начала худшего финансового кризиса со времен Великой депрессии, преемник Гринспена Бен Бернанке все еще мог уверенно говорить о «великой умеренности» в экономической нестабильности.

Несколько фрагментарно Леви определяет ключевые факторы, которые способствовали глобальному финансовому кризису и последующей Великой рецессии.Те же технологии, которые привели к возникновению технологического пузыря в конце 1990-х годов, также применили современную финансовую теорию. Очевидная способность количественно оценивать, а, следовательно, упорядочивать риск и управлять им, была применена для создания неограниченного количества производных ценных бумаг. Финансовые модели (а не сами ликвидные финансовые рынки) «оценивали» эти ценные бумаги в вакууме.

В то же время «миссия» корпоративных менеджеров была упрощена и заключалась в максимальном увеличении акционерной стоимости, представленной текущей ценой акций, что мотивировало максимизацию левериджа на денежные потоки.Наконец, преобладающие макроэкономические модели изначально исключали финансовую систему, создавая огромное слепое пятно.

Интеллектуальный провал был двухпартийным. К сожалению, Леви не упоминает в своем повествовании ключевое имя: Хайман Мински (мой наставник). Ренегат неоклассической экономики, Мински провел целое поколение, описывая динамику, с помощью которой разумно хеджируемая финансовая система эндогенно переходит за счет увеличения спекулятивных рисков к неустойчивому режиму финансов «Понци».На этом этапе кредиторы должны авансировать процентные платежи должникам просто для того, чтобы поддерживать фиктивную стоимость непогашенного кредита. «Момент Мински», когда Lehman Brothers обанкротился в сентябре 2008 года, превратил имя моего забытого учителя в нарицательное.

Леви подчеркивает, что кризис был связан с ликвидностью, и демонстрирует, что важнейшим признаком ликвидности во время стресса является то, что чем больше она вам нужна, тем ее меньше. И снова в беспрецедентном масштабе на помощь пришла ФРС как крайний поставщик ликвидности не только для США, но и для всего мира.Столкнувшись с финансовым хаосом и экономическим коллапсом, администрация Обамы «умело сколотила финансовую систему». Тем не менее, как сообщает Леви, «вера конца тысячелетия в финансовое видение глобализации… сохранилась, что невероятно, после паники 2008 года и в годы правления Обамы…».

Эпоха хаоса Леви обрамлена отходом политической власти после Волкеровского шока от ответственности за рыночное поведение и экономические и социальные последствия такого поведения.Неолиберальные администрации от Рейгана до Джорджа Буша не видели законных причин для того, чтобы правительство смягчило внутренние последствия спонсорства США полного вхождения Китая в мировую торговую систему или обратилось к возвращению неравенства позолоченного века. Только в течение первых двух лет своего правления президент Барак Обама изменил условия торговли в американской политической экономии посредством своего «Закона о доступном медицинском обслуживании» (Obamacare).

Этот закон, а также Закон о восстановлении и реинвестировании Америки от 2009 года вызвали негативную реакцию «Чаепития», которая привела к потере демократами Палаты представителей на промежуточных выборах 2010 года.Но даже в то время как демократы контролировали обе палаты Конгресса, Обама использовал свое послание о положении дел в январе 2010 года, чтобы отстаивать то же саморазрушительное экономическое невежество, которое привело Рузвельта в 1937 году к компрометации как экономического восстановления, которое он спроектировал, так и своей свободы политических действий. действие. «Семьи по всей стране затягивают пояса и принимают жесткие решения», — сказал Обама. «Федеральное правительство должно сделать то же самое».

Последовавшая за этим жесткая бюджетная политика имела два основных последствия: она замедлила восстановление до минимума и усилила впечатление, что правительство США не способно защитить своих избирателей от потрясений экономической жизни.Затем «Чаепитие» превратилось в блок «МАГА», который принес Трампу победу в 2016 году, что привело к созданию администрации, единственной внутренней законодательной инициативой которой было еще больше склонить налоговую систему к неравенству.

Жесткая бюджетная политика также превратила ФРС из успешного борца с кризисами в то, что Мохамед Эль-Эриан назвал «единственной игрой в городе». ФРС присоединилась к другим крупным центральным банкам в доведении реальных, безрисковых процентных ставок до отрицательных уровней и удержании их на этом уровне уже почти 15 лет.

Будущее после хаоса

Глобальный кризис чрезмерной финансиализации, таким образом, вызвал дальнейшее повышение цен на финансовые активы до невиданных ранее высот — ни в 1929, ни в 1999 году — создав пузырь, который пережил хаотические четыре года Трампа. и первая глобальная пандемия с 1918 года. Неравенство в богатстве достигло ранее невообразимых уровней. Независимо от того, сдувается ли этот пузырь размеренным, управляемым образом или катастрофически лопнет, в конце концов он должен закончиться.

Мы еще не знаем, что произойдет в последние дни Эры Хаоса. Но мы знаем, что на протяжении всей американской истории действия государства всегда приводили к возникновению каждой новой эры капитализма.

Теперь изменение климата возникло как вынуждающая функция извне капиталистической системы. Он запоздало начинает стимулировать действия государства и должен «преобразовать структуру инвестиций», что является ключом к изменениям в форме и содержании капитализма. Это может даже оказаться совместимым с «демократической политикой капитала», которую защищает Леви.Такая политика воплощена в прогрессивной повестке дня, которую преследует президент Джо Байден, к всеобщему удивлению с разным энтузиазмом и гневом.

Я с нетерпением жду второго издания этого шедевра, чтобы увидеть, как он будет относиться к пятой эпохе американского капитализма: зеленой.

Капитализм после кризиса | Национальные дела

Луиджи Зингалес

Осень 2009 г.

Экономический кризис прошлого года, центром которого был финансовый сектор, лежащий в основе американского капитализма, обязательно оставит некоторые долговременные следы.Финансовое регулирование, роль крупных банков и отношения между государством и ключевыми игроками рынка никогда не будут прежними.

Однако более важным является то, каким образом может измениться отношение общества к нашей системе. Природа кризиса и реакция правительства теперь угрожают подорвать общественное мнение о справедливости, справедливости и легитимности демократического капитализма. Допуская условия, которые сделали кризис возможным (в частности, концентрация власти в нескольких крупных организациях), и реагируя на кризис, как мы это делаем (особенно с массивной государственной финансовой помощью банков и крупных корпораций), Соединенные Штаты сегодня рискуют сдвинуться с мертвой точки. в сторону европейского корпоративизма и кланового капитализма более государственнических режимов.Это, в свою очередь, ставит под угрозу уникальный вид американского капитализма, который до сих пор избегал ассоциироваться в общественном сознании с укоренившейся коррупцией и, следовательно, удерживал эту страну относительно свободной от популистских антикапиталистических настроений.

Сейчас начинаются такие изменения? И если так, будут ли они отмечены лишь временной реакцией на экстремальный экономический спад или более глубоким и разрушительным сдвигом в мировоззрении американцев? Некоторые ранние признаки не обнадеживают.

ЗАМАЧИТЬ БОГАТЫХ

Мой друг работал консультантом в печально известном страховом гиганте American International Group.Чтобы помешать ему создать собственный хедж-фонд, AIG предложила ему соглашение об отказе от конкуренции: денежная сумма, предназначенная для компенсации ему за упущенную возможность. Это совершенно стандартная и хорошо зарекомендовавшая себя практика — но, к сожалению для моего друга, его платеж по этому соглашению должен был быть произведен в конце 2008 года. Поэтому первые месяцы 2009 года он провел в страхе: его контракт был классифицирован как таковой. пресловутых бонусов удержания AIG. На пике гнева против этих бонусов он получил несколько угроз убийства.Хотя у него не было юридических обязательств сделать это, он вернул деньги компании, надеясь, что этот жест не позволит опубликовать его имя в газетах. На случай, если это не защитит его, он подготовил план эвакуации своей жены и детей. Это был ответственный поступок; в конце концов, разгневанные протестующие застали дома нескольких руководителей AIG, чьи имена были напечатаны, — и только удача спасла кого-то от травм.

Хотя такие экстремальные эпизоды, к счастью, случаются довольно редко, они являются симптомами широкого недовольства.В одном из недавних опросов 65% американцев заявили, что правительство должно ограничить размер вознаграждения руководителей крупных корпораций, в то время как 60% хотели, чтобы правительство вмешалось и улучшило управление корпорациями. И эти взгляды вряд ли отражают доверие к правительству: только 5% американцев в том же опросе заявили, что они сильно доверяют правительству, а 30% заявили, что не доверяют ему вообще. Просто сейчас американцы еще меньше доверяют крупным корпорациям: менее одного из 30 американцев говорят, что они им сильно доверяют, в то время как каждый третий американец заявляет, что вообще не доверяет крупным корпорациям.

Эти взгляды знакомы изучающим общественное мнение во многих странах мира. Но они довольно необычны для США. До недавнего времени американцы выделялись своим принятием основных рыночных принципов и даже своей терпимостью к некоторым негативным побочным эффектам, которые производят рынки, таким как заметное неравенство доходов.

Капитализм уже давно пользуется исключительно сильной общественной поддержкой в ​​Соединенных Штатах, потому что американская форма капитализма давно отличается от капитализма в других странах мира — особенно из-за ее уникальной открытой и свободной рыночной системы.Капитализм требует не только свободы предпринимательства, но и правил и политики, допускающих свободу входа, облегчающих доступ к финансовым ресурсам для новичков и поддерживающих равные условия игры среди конкурентов. Соединенные Штаты в целом подошли ближе всего к этой идеальной комбинации, что является немалым подвигом, поскольку экономическое давление и стимулы, естественно, не указывают на такой баланс политики. В то время как каждый получает выгоду от свободного и конкурентного рынка, никто, в частности, не получает огромных прибылей от поддержания конкурентоспособности системы и равных условий игры.Настоящему капитализму не хватает сильного лобби.

Это утверждение может показаться странным в свете миллиардов долларов, которые фирмы тратят на лоббирование Конгресса в Америке, но это именно то, что нужно. Большинство лоббистов стремится склонить игровое поле в ту или иную сторону, а не уравнять его. В основном лоббирование направлено на поддержку бизнеса , в том смысле, что оно продвигает интересы существующих предприятий, а не на сторону рынка в смысле поощрения действительно свободной и открытой конкуренции. Открытая конкуренция заставляет устоявшиеся фирмы снова и снова доказывать свою компетентность; Поэтому сильные успешные участники рынка часто используют свои силы, чтобы ограничить такую ​​конкуренцию и укрепить свои позиции.В результате возникает серьезная напряженность между прорыночными и ориентированными на бизнес повестками, хотя американский капитализм всегда справлялся с этим противоречием гораздо лучше, чем большинство других.

АМЕРИКАНСКОЕ ИСКЛЮЧЕНИЕ

В недавнем исследовании Рафаэль Ди Телла и Роберт Маккалок показали, что общественная поддержка капитализма в любой отдельно взятой стране положительно связана с восприятием того, что упорный труд, а не удача, определяет успех и отрицательно коррелирует с восприятием коррупции.Эти корреляции имеют большое значение для объяснения общественной поддержки капиталистической системы Америки. Согласно одному недавнему исследованию, только 40% американцев считают, что в разнице в доходах большую роль играет удача, а не тяжелая работа. Сравните это с 75% бразильцев, которые думают, что неравенство доходов в основном связано с удачей, или с 66% датчан и 54% немцев, которые так считают, и вы начнете понимать, почему американцы относятся к свободному рынку. система выделяется.

Некоторые ученые утверждают, что такое восприятие легитимности капитализма — всего лишь результат успешной пропагандистской кампании американской мечты — мифа, встроенного в американскую культуру, но не обязательно связанного с реальностью.И это правда, что данные не дают достаточных доказательств того, что социальная мобильность в Соединенных Штатах выше по всем направлениям, чем в других развитых странах. Но хотя эта разница не проявляется в совокупной статистике, она сильно присутствует в верхней части распределения, которая часто привлекает наибольшее внимание и больше всего формирует отношение людей. Еще до того, как интернет-бум привел к появлению множества молодых миллиардеров, в 1996 году каждый четвертый миллиардер в Соединенных Штатах можно было охарактеризовать как «сделавший себя сам» — по сравнению с одним из десяти в Германии.А самые богатые американские миллиардеры, заработавшие самостоятельно, — от Билла Гейтса и Майкла Делла до Уоррена Баффета и Марка Цукерберга — сколотили свои состояния на конкурентоспособных предприятиях при минимальном вмешательстве или помощи со стороны государства.

Этого нельзя сказать о большинстве других стран, где самые богатые люди склонны накапливать свои состояния в регулируемых предприятиях, в которых связи с государством имеют решающее значение для успеха. Вспомните олигархов в России, Сильвио Берлускони в Италии, Карлоса Слима в Мексике и даже самых крупных магнатов в Гонконге.Они сделали свое состояние на предприятиях, которые сильно зависят от государственных уступок: в энергетике, недвижимости, телекоммуникациях, горнодобывающей промышленности. Успех в таких компаниях часто больше зависит от наличия правильных связей, чем от инициативы и предприимчивости.

В большинстве стран мира лучший способ заработать деньги — это не придумывать блестящие идеи и усердно работать над их реализацией, а налаживать связи с правительством. Такое кумовство неизбежно формирует отношение общества к экономической системе страны.Когда в недавнем исследовании попросили назвать наиболее важные факторы финансового успеха, итальянские менеджеры поставили на первое место «знания влиятельных людей» (80% сочли это «важным» или «очень важным»). «Компетентность и опыт» заняли пятое место после таких характеристик, как «верность и послушание».

Эти расходящиеся пути к процветанию открывают больше, чем разницу во взглядах. Американский капитализм действительно сильно отличается от своих европейских собратьев по причинам, уходящим глубоко в историю.

КОРНИ АМЕРИКАНСКОГО КАПИТАЛИЗМА

В Америке, в отличие от большей части остального Запада, демократия предшествует индустриализации. Ко времени Второй промышленной революции во второй половине ^{–9057 века в Соединенных Штатах уже было несколько десятилетий всеобщего (мужского) избирательного права и несколько десятилетий повсеместного образования. Это породило у публики завышенные ожидания, которые вряд ли потерпят очевидную несправедливость в экономической политике. Неслучайно сама концепция антимонопольного законодательства — прорыночная, а иногда и антибизнес-идея — была разработана в Соединенных Штатах в конце 19 -го века и начале 20-го -го годов. .Также не случайно, что в начале -х годов -го века, подогреваемые любознательной прессой и популистским (но не антирыночным) политическим движением, Соединенные Штаты пережили усиление регулирования, направленного на ослабление власти государства. большой бизнес. В отличие от Европы, где наиболее активную оппозицию эксцессам бизнеса исходили от социалистических антирыночных движений, в Соединенных Штатах эта оппозиция была прямо прорыночной. Когда Луи Брандейс атаковал денежный трест, он принципиально не пытался вмешиваться в работу рынков, а только пытался заставить их работать лучше.В результате американцы давно поняли, что интересы рынка и интересы бизнеса не всегда могут совпадать.}

Американский капитализм также развивался в то время, когда участие государства в экономике было довольно слабым. В начале ^{-х годов} века, когда формировался современный американский капитализм, государственные расходы США составляли лишь 6,8% валового внутреннего продукта. После Второй мировой войны, когда современный капитализм действительно сформировался в странах Западной Европы, государственные расходы в этих странах составляли в среднем 30% ВВП.До Первой мировой войны в Соединенных Штатах было крошечное федеральное правительство по сравнению с национальными правительствами других стран. Частично это было связано с тем, что США не столкнулись с серьезной военной угрозой своему существованию, что позволило правительству тратить относительно небольшую часть своего бюджета на вооруженные силы. Федералистский характер американского режима также внес свой вклад в ограничение размера национального правительства.

Когда правительство небольшое и относительно слабое, способ заработать деньги — начать успешный бизнес в частном секторе.Но чем больше размер и объем государственных расходов, тем легче зарабатывать деньги, отвлекая государственные ресурсы. Начать бизнес сложно и сопряжено с большим риском, но получить услугу или контракт со стороны правительства проще и гораздо безопаснее. И поэтому в странах с большими и могущественными правительствами государство имеет тенденцию оказаться в центре экономической системы, даже если эта система относительно капиталистическая. Это имеет тенденцию смешивать политику и экономику как на практике, так и в общественном восприятии: чем больше доля капиталистов, которые приобретают свое богатство благодаря своим политическим связям, тем сильнее воспринимается капитализм как несправедливый и коррумпированный.

Еще одна отличительная черта американского капитализма состоит в том, что он развивался относительно не тронутым иностранным влиянием. Хотя европейский (и особенно британский) капитал сыграл значительную роль в экономическом развитии Америки в 19 ^-х — и в начале 20-х ^-х -х годов, экономика Европы не была более развитой, чем американская, — и поэтому, хотя европейские капиталисты могли инвестировать в нее или конкурировать с ней. Американские компании не могли доминировать в системе. В результате американский капитализм развивался более или менее органично и до сих пор показывает следы своего происхождения.Американский кодекс о банкротстве, например, демонстрирует значительные предубеждения в пользу должников, потому что Соединенные Штаты родились и развивались как нация должников.

Ситуация совсем иная в странах, развивших капиталистическую экономику после Второй мировой войны. Эти страны (континентальная Европа, не входившая в советский блок, часть Азии и большая часть Латинской Америки) индустриализировались под гигантской тенью американского могущества. В этом процессе развития местные элиты чувствовали угрозу экономической колонизации американскими компаниями, которые были намного более эффективными и более капитализированными.Чтобы защитить себя, они специально построили непрозрачную систему, в которой локальные соединения были важны, потому что это давало им неотъемлемое преимущество. Эти структуры доказали свою устойчивость за прошедшие с тех пор десятилетия: как только экономические и политические системы построены так, чтобы вознаграждали отношения, а не эффективность, их очень трудно реформировать, поскольку люди, находящиеся у власти, — это те, кто больше всего потеряет от изменений.

Наконец, Соединенные Штаты смогли разработать прорыночную повестку дня, отличную от ориентированной на бизнес, потому что она в значительной степени избежала прямого влияния марксизма.Возможно, что тип капитализма, развитого в Соединенных Штатах, является причиной, а также следствием отсутствия сильных марксистских движений в этой стране. Но в любом случае это отличие от других западных режимов было значительным в развитии американского отношения к экономике. В странах с видными и влиятельными марксистскими партиями прорыночные и поддерживающие бизнес силы были вынуждены объединиться для борьбы с общим врагом. Если перед лицом перспективы национализации (т.е.(контроль ресурсов со стороны небольшой политической элиты ()), даже капитализм взаимоотношений (который включает в себя контроль над этими ресурсами со стороны небольшой бизнес-элиты ) становится привлекательной альтернативой.

В результате многие из этих стран не смогли развить более конкурентоспособную и открытую форму капитализма, потому что они не могли позволить себе разделить оппозицию марксизму. Хуже того, знамя свободного рынка было полностью присвоено сторонниками бизнеса, которые были лучше оснащены и лучше кормились.Парадоксально, но по мере того, как привлекательность марксистских идей ослабла, эта проблема во многих из этих стран усугубилась, а не улучшилась. После десятилетий непрерывности и захвата рыночные силы не могли отделиться от лагеря сторонников бизнеса. Потеряв идеологическую оппозицию марксизма и не имея какой-либо оппозиции прорыночной идеологии, силы, поддерживающие бизнес, взяли на себя беспрепятственный контроль. Ни в одной стране это не является более очевидным, чем в Италии, где прорыночное движение сегодня почти буквально принадлежит бизнесмену, премьер-министру Сильвио Берлускони, который, кажется, часто управляет страной в интересах своей медиаимперии.

По всем этим причинам Соединенные Штаты разработали систему капитализма, которая ближе, чем какая-либо другая, к идеальному сочетанию экономической свободы и открытой конкуренции. Таким образом, образ капитализма у многих американцев похож на рассказы Горацио Алджера о превращении из грязи в богатство благодаря упорному труду, которые стали определять американскую мечту. В отличие от этого, в большей части остального мира Горацио Алджер неизвестен — и в образе социальной мобильности преобладают истории о Золушке или Эвите: фантазии больше, чем правдоподобные мечты.Такое понимание возможностей помогло сделать капитализм популярным и безопасным в Соединенных Штатах.

Но поскольку система свободного рынка полагается на эту общественную поддержку, и эта поддержка в определенной степени зависит от общественного впечатления о том, что система справедлива, любое разрушение этого впечатления угрожает самой системе. Такая эрозия происходит, когда связи с правительством или власть закрепившихся на рынке игроков, кажется, обгоняют подлинную свободную и честную конкуренцию как пути к богатству и успеху.И у правительства, и у крупного бизнеса есть сильные стимулы для продвижения системы в этом направлении, и поэтому оба, если их не остановить, представляют угрозу для отличительной формы капитализма Америки.

Хотя Соединенные Штаты имеют огромное преимущество в том, что они начали с превосходной модели капитализма и разработали идеологию для ее поддержки, наша система все еще уязвима для этого давления — и не только в условиях кризиса. Даже самая убедительная и стойкая идеология не может долго пережить условия и рассуждения, которые ее породили.Американскому капитализму нужны активные защитники, которые понимают угрозы, с которыми он сталкивается, и которые могут довести свои доводы до сведения общественности. Но за последние 30 лет, когда угроза глобального коммунизма ослабла и исчезла, защитников капитализма стало меньше, а соблазны корпоративизма усилились. Это помогло подготовить почву для кризиса, с которым мы сейчас сталкиваемся, и лишило нас возможности понять, как мы можем оправиться от него.

ПРЕКРАЩЕНИЕ АМЕРИКАНСКОГО ИСКЛЮЧИТЕЛЬСТВА

Здоровая финансовая система имеет решающее значение для любой работающей рыночной экономики.Широкий доступ к финансам необходим для использования лучших талантов и обеспечения их процветания и роста. Это очень важно для привлечения новых участников в систему и для стимулирования конкуренции. Система распределения финансов распределяет мощность и арендную плату; если эта система несправедлива, мало надежды на то, что остальная часть экономики сможет справиться с этой задачей. И всегда велика вероятность несправедливости или злоупотреблений в финансовой системе.

американцев уже давно восприимчивы к подобным злоупотреблениям. Хотя мы исторически избегали общих антикапиталистических предубеждений, американцы, тем не менее, питали некую популистскую антифинансовую предвзятость.Эта предвзятость привела ко многим политическим решениям на протяжении всей американской истории, которые были неэффективными с экономической точки зрения, но помогли сохранить долгосрочное здоровье демократического капитализма Америки. В конце 1830-х годов президент Эндрю Джексон выступил против продления срока действия устава Второго банка Соединенных Штатов — шаг, который способствовал панике 1837 года, — поскольку он видел в банке инструмент политической коррупции и угрозу американским свободам. Проведенное им расследование установило, «вне всяких сомнений, что это великое и могущественное учреждение активно пыталось повлиять на выборы государственных служащих с помощью своих денег.«

На протяжении большей части американской истории регулирование государственных банков определялось опасениями по поводу власти банков Нью-Йорка над остальной частью страны и опасениями, что крупные банки истощают депозиты из сельской местности, чтобы перенаправить их в города. Чтобы развеять эти опасения, штаты ввели различные ограничения: от единичного банковского обслуживания (у банков мог быть только один офис) до ограничений на разветвление внутри штата (банки из северного Иллинойса не могли открывать филиалы в южном Иллинойсе), до ограничений на разветвление между штатами (Новый Йоркские банки не могли открывать отделения в других штатах).С чисто экономической точки зрения все эти ограничения были сумасшедшими. Они вынудили реинвестировать вклады в те же районы, где они были собраны, что сильно исказило распределение средств. И, не позволяя банкам расширяться, эти правила сделали банки менее диверсифицированными и, следовательно, более склонными к банкротству. Тем не менее, эта политика имела положительный побочный эффект: они раскололи банковский сектор, уменьшив его политическую власть и тем самым создав предпосылки для активного рынка ценных бумаг.

Даже разделение инвестиционного банкинга и коммерческого банкинга, введенное Законом Гласса-Стигалла Нового курса, было продуктом этой давней американской традиции. В отличие от многих других банковских правил, у Гласса-Стигалла, по крайней мере, было экономическое обоснование: предотвратить коммерческие банки от эксплуатации своих вкладчиков путем сброса на них облигаций фирм, которым банки ссужали деньги, но которые не могли выплатить ссуды. Однако самым большим последствием закона Гласса-Стиголла стала вызванная им фрагментация, которая помогла снизить концентрацию банковской отрасли и, создав противоречивые интересы в различных частях финансового сектора, помогла снизить ее политическую власть.

За последние три десятилетия эти договоренности были полностью отменены, начиная с постепенного дерегулирования банковского сектора. Ограничения, налагаемые государственным регулированием, изначально были крайне неэффективными, но с годами технический и финансовый прогресс сделал их абсолютно несостоятельными. Какая польза от ограничения филиалов, если банки могут устанавливать банкоматы по всей стране? Насколько эффективно запрет на внутригосударственное разветвление может блокировать перераспределение депозитов, если неинтегрированные банки могут перераспределять их через межбанковский рынок?

Таким образом, начиная с конца 1970-х годов, правила государственных банков были смягчены или отменены, что повысило эффективность банковского сектора и способствовало экономическому росту.Но этот ход также повысил концентрацию. В 1980 году в Соединенных Штатах было 14 434 банка, примерно столько же, сколько в 1934 году. К 1990 году это число упало до 12 347; к 2000 г. — до 8 315 человек. В 2009 году их число составляет менее 7 100 человек. Самое главное, значительно выросла концентрация депозитов и кредитования. В 1984 году пять крупнейших банков США контролировали только 9% всех депозитов в банковском секторе. К 2001 году этот процент увеличился до 21%, а к концу 2008 года — почти до 40%.

Вершиной этого процесса стало принятие в 1999 г. Закона Грэмма-Лича-Блили, который отменил ограничения, наложенные Глассом-Стигаллом.Грэм-Лич-Блайли ошибочно обвиняли в том, что он сыграл важную роль в нынешнем финансовом кризисе; на самом деле, это не имело никакого отношения к этому. Основными учреждениями, которые обанкротились или которым была оказана помощь за последние два года, были чисто инвестиционные банки, такие как Lehman Brothers, Bear Stearns и Merrill Lynch, которые не воспользовались отменой закона Гласса-Стиголла; или они были чисто коммерческими банками, такими как Wachovia и Washington Mutual. Единственным исключением является Citigroup, которая объединила свои коммерческие и инвестиционные операции еще до принятия закона Грэмма-Лича-Блайли благодаря особому исключению.

Реальный эффект Грэмма-Лича-Блайли был политическим, а не непосредственно экономическим. При старом режиме коммерческие банки, инвестиционные банки и страховые компании преследовали разные цели, и поэтому их лоббистские усилия имели тенденцию компенсировать друг друга. Но после снятия ограничений интересы всех основных игроков финансовой индустрии совпали, что дало отрасли непропорционально большую власть в формировании политической повестки дня. Концентрация банковского сектора только усилила эту силу.

Последним и наиболее важным источником растущей мощи финансовой индустрии была ее прибыльность, по крайней мере, на бумаге. В 60-е годы доля ВВП, производимого финансовым сектором, составляла немногим более 3%. К середине 2000-х годов он составлял более 8%. Это расширение было вызвано быстрым увеличением не только прибыли, но и заработной платы. В 1980 году относительная заработная плата работника финансового сектора была примерно сопоставима с заработной платой других работников той же квалификации в других секторах.К 2007 году человек в финансовом секторе зарабатывал на 70% больше. Каждая попытка объяснить этот пробел различиями в способностях или внутренними требованиями работы терпит неудачу. Люди, работающие в сфере финансов, просто зарабатывали значительно больше, чем все остальные.

Эта огромная прибыльность позволила отрасли тратить непропорционально большие суммы денег на лоббирование политической системы. За последние 20 лет финансовая индустрия внесла $ 2,2 миллиарда на политические цели, больше, чем любая другая отрасль, по данным Центра отзывчивой политики.А за последние десять лет финансовая индустрия возглавляла список расходов на лоббирование, потратив 3,5 миллиарда долларов.

Взрыв заработной платы и прибылей в финансовой сфере, естественно, привлек лучшие таланты, что повлекло за собой не только финансовый сектор, но и правительство. Тридцать лет назад самые блестящие студенты изучали науку, технологии, юриспруденцию и бизнес; последние 20 лет они пошли на финансирование. Посвятив себя этому сектору, эти талантливые люди неизбежно в конечном итоге будут работать на продвижение его интересов: человек, специализирующийся на торговле деривативами, вероятно, будет ужасно впечатлен важностью и ценностью деривативов, точно так же, как инженер-ядерщик может думать о ядерной энергетике. может решить все мировые проблемы.И если бы большинство политической элиты было выбрано из числа инженеров-атомщиков, было бы естественно, что страна вскоре заполнилась бы атомными станциями. Фактически, у нас есть пример именно такого сценария во Франции, где по сложным культурным причинам необычно большая часть политической элиты обучается инженерному делу в Политехнической школе, а Франция получает больше энергии от ядерной энергетики, чем любая другая страна. .

Похожий эффект очевиден и с финансами в Америке.Доля людей, имеющих образование и опыт работы в сфере финансов, работающих на высших уровнях в каждой недавней президентской администрации, невероятна. Четыре из шести последних секретарей казначейства подходят под это описание. Фактически все четверо были прямо или косвенно связаны с одной фирмой: Goldman Sachs. Вряд ли это историческая норма; из шести предыдущих секретарей казначейства только один имел финансовое образование. И руководители, прошедшие подготовку в области финансов, работают не только в Казначействе, но и на многих руководящих должностях в Белом доме и ключевых должностях во многих других департаментах.Глава администрации президента Барака Обамы Рам Эмануэль когда-то работал в инвестиционном банке, как и его предшественник при президенте Джордже Буше Джошуа Болтене.

В этих разработках нет ничего плохого. На самом деле вполне естественно, что правительство, ищущее самых умных людей, в конечном итоге перестанет заниматься браконьерством из финансового мира, куда стекаются самые лучшие и самые умные. Проблема в том, что люди, всю жизнь посвятившие финансам, имеют понятную склонность думать, что интересы их отрасли и интересы страны всегда совпадают.Когда прошлой осенью министр финансов Генри Полсон отправился в Конгресс, утверждая, что мир, который мы знали, погибнет, если Конгресс не одобрит выделение помощи в размере 700 миллиардов долларов, он был серьезен и говорил добросовестно. И в какой-то мере он был прав: Его мир — мир, в котором он жил и работал — закончился бы, если бы не было спасения. Goldman Sachs обанкротился бы, и последствия для всех, кого он знал, были бы огромными. Но мир Генри Полсона — это не мир, в котором живет большинство американцев, и даже не мир, в котором существует наша экономика в целом.Гораздо более спорным было вопрос о том, закончился бы этот мир без помощи Конгресса; к сожалению, эти дебаты так и не состоялись.

Проблема усугубляется тем фактом, что люди в правительстве склонны полагаться на свои сети надежных друзей для сбора информации «извне». Если все в этих сетях будут происходить из одной среды, информация и идеи, поступающие к политикам, будут сильно ограничены. Разоблачающий анекдот исходит от чиновника министерства финансов Буша, который отметил, что в разгар финансового кризиса каждый раз, когда звонили с кода города Манхэттена 212, сообщение было одно и то же: «Покупайте токсичные активы.»Такое единообразие рекомендаций затрудняет принятие правильных решений даже самым умным и доброжелательным политикам.

ВРЕДНЫЙ ЦИКЛ

Растущая концентрация финансового сектора и растущая политическая мощь подорвали традиционное американское понимание разницы между свободными рынками и большим бизнесом. Это означает не только то, что интересы финансов теперь доминируют в экономическом понимании политиков, но также — что, возможно, более важно — что общественное восприятие легитимности экономической системы находится под угрозой.

Если система свободного рынка политически хрупка, то ее наиболее хрупким компонентом является именно финансовая индустрия. Он настолько хрупок, потому что полностью полагается на неприкосновенность контрактов и верховенство закона, и эта святость не может быть сохранена без широкой народной поддержки. Когда люди разгневаны до такой степени, что угрожают жизни банкиров; когда большинство американцев требуют государственного вмешательства не только для регулирования финансовой индустрии, но и для контроля за управлением компаниями; когда избиратели теряют доверие к экономической системе, потому что они воспринимают ее как коррумпированную в корне, — тогда неприкосновенность частной собственности также оказывается под угрозой.А когда права собственности не защищены, выживание эффективного финансового сектора, а вместе с ним и процветающей экономики, находится под вопросом.

Участие правительства в финансовом секторе после кризиса — и особенно оказание финансовой помощи крупным банкам и другим учреждениям — усугубило эту проблему. Общественное недоверие к правительству сочетается с недоверием к банкирам, а опасения по поводу растраты долларов налогоплательщиков добавляются к опасениям по поводу вознаграждения тех, кто устроил беспорядок на Уолл-стрит.В ответ политики пытались спастись, решительно выступив против финансового сектора. Тот факт, что Палата представителей одобрила предложение о ретроактивном налогообложении 90% всех бонусов, выплачиваемых финансовыми учреждениями, получающими деньги TARP, показывает, насколько опасной может быть такая комбинация негативной реакции и демагогии.

К счастью, это конкретное предложение так и не стало законом. Но антифинансовая атмосфера, которая ее породила, в значительной степени способствовала, например, экспроприации обеспеченных кредиторов Chrysler этой весной.Выделив и публично осудив кредиторов Chrysler, которые требовали соблюдения их договорных прав, президент Обама эффективно использовал общественное недовольство, чтобы сократить расходы правительства на спасение Chrysler. Но сокращение расходов произошло за счет нынешних инвесторов и стало сигналом для всех потенциальных будущих инвесторов. Хотя подход Обамы был удобен в краткосрочной перспективе, со временем он может оказаться разрушительным для рыночной системы: защита, предоставляемая обеспеченным кредиторам, имеет решающее значение для предоставления кредита фирмам, находящимся в затруднительном финансовом положении, и даже в главе 11.Прецедент Chrysler поставит под угрозу доступ к такому финансированию в будущем, особенно для наиболее нуждающихся фирм, и, таким образом, усилит давление в пользу еще большего участия государства.

Таким образом, сложившаяся после финансового кризиса модель угрожает запустить порочный круг. Чтобы не быть связанным в общественном сознании с компаниями, которым они работают, политики принимают участие и поощряют наступление на финансы; это отпугивает законных инвесторов, которые больше не уверены, что могут рассчитывать на контракты и верховенство закона.А это, в свою очередь, оставляет проблемным предприятиям мало возможностей, кроме как обратиться за государственной помощью.

Неслучайно вскоре после того, как руководство Уолл-стрит раскритиковало их жадность, администрация ввела самую щедрую форму субсидии, когда-либо изобретенную для Уолл-стрит. Программа государственно-частных инвестиций, объявленная в марте министром финансов Тимоти Гейтнером, предусматривает предоставление субсидируемых государством ссуд на сумму 84 доллара и 7 долларов государственного капитала на каждые 7 долларов частного капитала, вложенных в покупку токсичных активов.Условия настолько щедры, что частные инвесторы, по сути, получают субсидию в размере 2 долларов за каждый вложенный доллар.

Если эти условия «оправданы» неопределенностью, проистекающей из ответной реакции популистов, они также усугубляют условия, которые в первую очередь вызвали отрицательную реакцию, подтверждая ощущение, что правительство и крупные участники рынка сотрудничают за счет налогоплательщика и мелкий инвестор. Если программа государственно-частных инвестиций сработает, те самые люди, которые создали проблему, могут баснословно разбогатеть с помощью правительства, что, безусловно, не пойдет на пользу общественному мнению об американском капитализме.

Это просто нездоровый цикл, в котором капитализм оказался в ловушке в большинстве стран мира. С одной стороны, предприниматели и финансисты чувствуют угрозу враждебности общества и, таким образом, оправдывают стремление к особым привилегиям со стороны правительства. С другой стороны, рядовые граждане возмущены привилегиями, которые получают предприниматели и финансисты, разжигая эту самую враждебность. Для любого, кто знаком с характером капитализма во всем мире, этот момент в Америке кажется жутко знакомым.

БУДУЩЕЕ АМЕРИКАНСКОГО КАПИТАЛИЗМА

Таким образом, мы стоим на распутье американского капитализма. Один из путей мог бы направить гнев населения в политическую поддержку некоторых действительно прорыночных реформ, даже если они не служат интересам крупных финансовых компаний. Обращаясь к лучшим из популистских традиций, мы можем ограничить власть финансовой индустрии — или любого другого бизнеса, если на то пошло — и восстановить те фундаментальные принципы, которые придают капитализму этическое измерение: свобода, меритократия, прямая связь между наградой и усилием, и чувство ответственности, которое гарантирует, что те, кто пожинает прибыль, также несут убытки.Это означало бы отказаться от представления о том, что любая фирма слишком велика, чтобы обанкротиться, и ввести правила, которые не позволяют крупным финансовым компаниям манипулировать связями с государством в ущерб рынкам. Это будет означать принятие прорыночного, а не ориентированного на бизнес подхода к экономике.

Альтернативный путь — успокоить народный гнев с помощью таких мер, как ограничение бонусов руководителей, одновременно укрепляя позиции крупнейших финансовых игроков, делая их зависимыми от правительства и делая большую экономику зависимой от них.Такие меры играют на руку толпе в данный момент, но угрожают финансовой системе и общественному положению американского капитализма в долгосрочной перспективе. Они также усиливают те самые методы, которые вызвали кризис. Это путь к капитализму большого бизнеса: путь, который стирает различие между прорыночной и ориентированной на бизнес политикой и тем самым ставит под угрозу уникальную веру американского народа в легитимность демократического капитализма.

К сожалению, пока похоже, что администрация Обамы выбрала последний путь.Это выбор, который грозит запустить нас в порочную спираль большего общественного недовольства и более корпоративного кланового капитализма, столь распространенного за границей, попирая при этом экономическую исключительность, которая так критически важна для процветания Америки. Когда пыль рассеялась и паника утихла, это вполне может оказаться самым серьезным и разрушительным последствием финансового кризиса для американского капитализма.

Луиджи Зингалес — Роберт К.Маккормак, профессор предпринимательства и финансов Школы бизнеса Бута Чикагского университета и соавтор книги «Спасая капитализм от капиталистов».

.