Первая в россии аптека: Как на Руси появились аптеки?: историческая правда России от РВИО

Из всех групп в России суд имел наибольшую возможность использовать иностранные источники для приобретения лекарств. Однако записи показывают, что суд потратил много времени и денег на то, чтобы собрать хотя бы часть своих медицинских препаратов со всей империи. Эти усилия координировались Аптекарской канцелярией, но требовали участия правительственных курьеров, губернаторов, региональных администраторов и крестьян как в регионах, близких к Москве, так и далеко за ее пределами.Более того, этот процесс продолжался с 1630-х годов вплоть до восемнадцатого века.

Пожалуй, наиболее часто собираемыми предметами со всей Российской империи были ягоды можжевельника, которые требовалось в больших количествах превращать в спирты, в которых обычно приостанавливались лекарства раннего Нового времени для удобства потребления. Рэйчел Королофф утверждала, что сбор ягод можжевельника был особенно сосредоточен в окрестностях Яролславля, исторически важного города, расположенного в 250 км к северо-востоку от Москвы. ⁴⁰ Ярославль имеет примечательное положение: город находится в пределах границ исторической Руси, поэтому коллекции здесь во многом являются делом самой России, а не империи. Королов показал, как ягоды можжевельника собирались местными крестьянами в качестве обязательной услуги царю [ повинность ], а затем передавались в аптекарскую канцелярию. Таким образом, сбор ягод можжевельника был делом центральных российских губерний, и он был организован как одна из форм традиционных служебных обязанностей.

По крайней мере, с середины семнадцатого века Российское государство также использовало ботанические возможности своей обширной империи, прежде всего Сибири. Использование природных богатств Сибири не было чем-то новым: на протяжении веков сибирские меха ценились по всей Европе и на Ближнем Востоке. ⁴¹ Королофф утверждал, что Сибирь, особенно территория вокруг главного административного центра Тобольска, использовалась для поставок зверобоя. ⁴² При необходимости этого предмета аптекарская канцелярия писала губернатору Сибири в Тобольск и приказывала ему послать хорошо осведомленных людей в поля и леса на поиски этого предмета.Как и в случае с ягодами можжевельника, зверобой затем отправят обратно в Москву для использования в аптекарской канцелярии. Не было обязательного сбора зверобоя, родственного ягоде можжевельника повинность. Несмотря на различия в организации, сбор корня святого Иоанна в Тобольске был заметно похож на сбор ягод можжевельника в Ярославской области, включая центральную роль обычного государственного аппарата в проведении этого процесса.

Только в одном случае российское государство XVII века предприняло собственно ботаническую экспедицию: поиски сибирского источника ревеня.Ревень продавался по сухопутным путям через Евразию, берущий свое начало с китайских территорий и перемещенный бухарскими купцами в Россию, откуда он затем был отправлен в Западную Европу — по крайней мере, с середины шестнадцатого века. ⁴³ В связи с высоким спросом на ревень в Западной Европе, российское государство было заинтересовано в поиске его внутреннего источника. Как показала Эрика Монахан, была недолгая попытка собрать ревень в Сибири, а не импортировать его из Китая, вероятно, в коммерческих целях.Однако, как продемонстрировал Монахан, эти экспедиции были организованы исключительно государством, и действительно, документы, относящиеся к экспедициям, имели маркировку gosudareva dela [букв. царское дело] — государственная тайна. ⁴⁴ В случае недолговечных экспедиций по ревеню, коммерция, безусловно, сыграла роль, но только как часть мотивации государства, поскольку именно государство все еще контролировало, организовывало и извлекало выгоду из таких схем.

Таким образом, рассмотрение местных лекарств разрушает некоторые из барьеров, которые, как считалось, существовали между официальной и неофициальной медицинской практикой в ​​России XVII века.Торговцы на рынке, неофициальные целители и судебный медицинский отдел — все были заинтересованы в использовании местных лекарств. Суд сделал это в огромных масштабах, построив или попытавшись построить целые системы снабжения для доставки местных и имперских лекарств в Москву. Похоже, что частная торговля была гораздо более мелкой, когда отдельные рыночные торговцы имели дело один на один с некоторыми крестьянами-коллекционерами. В случае с неофициальными целителями, похоже, они также участвовали в довольно мелких сделках.Интересно также, что, несмотря на зачастую негативное отношение российских властей к неофициальной медицине, они сами использовали частных рыночных торговцев для получения определенных товаров. Хотя во многих отношениях официальная и неофициальная российская медицина сильно отличалась, а иногда и конфликтовала, обе они разделяли общий интерес к местным лекарствам, хотя и в совершенно разных масштабах.

Европейская связь

Самые тесные контакты России — в области медицины, торговли и дипломатии — в семнадцатом веке были с небольшой группой западноевропейских стран, в первую очередь с Англией, Нидерландами и немецкими землями.Более ранняя работа над Аптекарской канцелярией установила фундаментальное влияние этих групп иностранцев на персонал, библиотеку и медицинскую практику Аптекарской канцелярии. Меньше известно о важности связи с Западной Европой для медицинских препаратов. Записи аптекарской канцелярии позволяют нам изучить как порты, через которые Россия поставляла свои медицинские препараты, так и географическое происхождение этих лекарств, чтобы оценить относительную важность Западной Европы в этом процессе. И наоборот, большая детализация российских записей, касающихся этой торговли с основными европейскими рынками, также позволяет нам глубже изучить историю медицинских препаратов в Западной Европе.

Хотя российские торговцы закупили часть своих товаров на местном уровне, некоторые из этих лекарств могли быть импортированы из Западной Европы. В 1654 году Аптекарская канцелярия закупила у Могилева мятное и полынное масло. ⁴⁵ Они также смогли добыть розмарин и базилик (Архангельская ежегодная ярмарка, 1672 г.), а также лаванду и розмарин (Московские рынки, 1694 г.). ⁴⁶ Они купили сенну в Могилеве в 1654 году. ⁴⁷ Такие товары могли быть либо местными, либо импортированными из Западной Европы, где они также росли.Случай с сенной примечателен. Сенна встречается в разных регионах, но русский термин — Aleksandreiskii list — предполагает связь с александриновой сенной, которая растет в Египте, но обычно продавалась в Европе. Это неудивительно: Могилев был приграничным городом, а это означало, что у местных купцов был особенно хороший доступ к иностранным товарам. Присутствие сенны свидетельствует о том, что некоторые импортные лекарства продавались на российских рынках. Несмотря на проблемы с определением конкретного географического происхождения евразийских растений, похоже, что неофициальная российская медицина имела некоторый доступ к лекарствам из Западной Европы.

Российский суд предоставляет гораздо более четкие доказательства роли Западной Европы в импорте медицинских препаратов, поскольку в списках импорта из Аптекарской канцелярии указывается не только, что было ввезено, но и откуда. Многие из предметов, включенных в эти поставки, могут быть западноевропейского происхождения: розмарин, лаванда и мята — все они неоднократно фигурируют в таких списках импортных лекарств. Однако мы снова сталкиваемся с проблемой незнания, где именно произошли такие растения, поскольку они росли во многих местах.Учитывая центральное значение Западной Европы для российской медицины в целом, также стоит учесть долю импорта, который можно более или менее окончательно отследить, как из Западной Европы. В самом раннем доступном списке от 1602 года лекарства европейского или средиземноморского происхождения составляют две трети из 164 наркотиков. ⁴⁸ В списке товаров, ввозимых из Гамбурга 1645 г., предметы европейского происхождения занимают примерно половину из 176 перечисленных. ⁴⁹ Аналогичная доля импорта 1694 года приходилась на европейские страны. ⁵⁰ Западноевропейские растения действительно играли очень существенную роль в российской медицине, но они ни в коем случае не занимали доминирующего положения, которое занимали западноевропейские практикующие врачи или западноевропейские тексты.

Списки импорта также содержат ценную информацию о портах отправления этих грузов. Ввоз лекарств часто организовывался медицинским персоналом, который прибывал ко двору с такими припасами, например, в 1602 году, когда английский аптекарь Джеймс Френчем прибыл с лекарствами (в неизвестных количествах) для двора. ⁵¹ Помимо привезения с собой лекарств по прибытии, практикующие врачи, уже находящиеся в российском суде, отправляли им грузы, обычно через Архангельск: английский врач Артур Ди утверждал, что ежегодно получал поставки товаров через этот порт во время своего пребывания в Россия в 1621–1634 гг. ⁵² Мало что известно об этих грузах, кроме их существования (поскольку рассматриваемые врачи должны были ходатайствовать об отправке саней в Архангельск для сбора товаров), но личный характер перевозки, по-видимому, предполагает наличие относительно небольших количеств. поступают из страны проживания практикующих врачей.Импорт в начале семнадцатого века был организован самими практикующими врачами и, по-видимому, происходил по прибытии, а затем периодически.

Начиная с 1640-х годов, лекарства приобретались не только у практикующих врачей, работающих при дворе, но и у торговцев. Даже в этих случаях практикующие врачи продолжали играть важную роль: они составляли «списки покупок» товаров, которые торговцы должны были предоставить суду. ⁵³ Самая ранняя сохранившаяся запись о таком ввозе датируется 1645 годом и содержит сведения о 176 различных типах лекарств, которые были доставлены в аптекарскую канцелярию из Гамбурга. ⁵⁴ Гамбург является наиболее частым портом происхождения сохранившихся записей о таком импорте наркотиков торговцами из Европы: из 13 таких импортных товаров, которые можно окончательно проследить в записях Аптекарской канцелярии, девять были из этого города. Другими портами были Амстердам, из которого поступили две такие поставки, и Лондон, для которого имеется один список. К этим цифрам следует подходить с осторожностью: записи Аптекарской канцелярии неполны, а важность Амстердама и Лондона, вероятно, недостаточно представлена.Тем не менее, большое количество сохранившихся документов, в которых упоминается Гамбург, имеет большое значение, поскольку оно несколько противоречит другим данным о торговле: Гамбург, безусловно, был важным игроком в русской торговле XVII века, но Любек был самым важным из городов Ганзы, а в целом голландцы доминировали во внешней торговле России в конце XVII в. ⁵⁵ Однако немецкие земли в этот период преобладали в русской медицине: между 1660 и 1696 годами количество немецких врачей при русском дворе увеличилось более чем в три раза (с 8 до 37), в то время как количество английских практикующих врачей увеличилось. сократилась вдвое (с 6 до 3), а количество голландцев осталось стабильным (5). ⁵⁶ В течение семнадцатого века импорт лекарств в Аптекарскую канцелярию существенно вырос, при этом все более крупные партии привозились торговцами, что дополняло постоянное использование практикующих врачей для поиска лекарств. Однако структура этой торговли зависела от структуры российской медицины, а не от внешней торговли России.

Роль европейских веществ в официальной и неофициальной медицине была в целом аналогична роли местных и имперских лекарств.Как придворные, так и невежливые практикующие использовали западноевропейские контакты для поиска лекарств, причем во многих случаях выяснялось, какие именно препараты были закуплены. Основное различие, по-видимому, заключалось в масштабе. У двора были ресурсы и связи, чтобы доставить партии из нескольких сотен предметов, и он делал это периодически, начиная с 1640-х годов. Судя по тому, что нам известно о неофициальной медицине, частники не могли ввозить такие огромные количества. Разница между судебным и внесудебным использованием европейских наркотиков заключалась в масштабах, а не в фундаментальном расколе.

Дальний Восток и торговля специями

Центральным вопросом ранней современной торговли наркотиками стало то, как изменения в торговых сетях, включая более частые поездки в Восточную Азию, повлияли на медицинские препараты, доступные в Европе. Частично эту проблему можно решить, рассматривая долгую историю торговли пряностями, поскольку специи часто также были медицинскими препаратами. Действительно, Тимоти Уокер и Гарольд Кук утверждали, что в некотором смысле «лекарства были подкатегорией торговли пряностями». ⁵⁷ Работа Патрика Уоллиса над записями лондонского порта показала, что торговля специями и ее двойник, торговля лекарствами, значительно выросла, особенно в семнадцатом веке. ⁵⁸ Российские судебные записи, в которых перечислены даже небольшие количества, являются, таким образом, хорошим тестом для проверки колебаний этой группы наркотиков в семнадцатом веке в других условиях.

Специи обычно можно было найти на российских рынках в семнадцатом веке. В 1654 году аптекарская канцелярия смогла купить на рынках в приграничном торговом городе Могилеве семь различных специй, в том числе мускатный орех, шафран и корицу. ⁵⁹ В 1662 году отдел закупал гвоздику и другие неуказанные специи [ прианные зельи ] с ежегодной ярмарки в Архангельске. ⁶⁰ На московских рынках также продавались различные восточные товары: оттуда в отдел привозили камфору (1651, 1684 и 1685), мускатный орех (1687), корицу и шафран (1691). ⁶¹ В собрании квитанций от 1694 г. перечислены мускатный орех, мускат, корица, камфора, сандал и шафран, закупленные на московских рынках. ⁶² Хотя эти записи напрямую говорят об использовании специй в качестве лекарств Аптекарской канцелярией, эти рынки поставляли также и других практикующих врачей, и поэтому неофициальные практикующие врачи в Московии могли использовать пять или шесть различных специй.

Российские документы семнадцатого века также содержат достаточно доказательств того, что на протяжении столетия различные специи использовались в качестве лекарств при дворе. Во всех дошедших до нас списках импорта семнадцатого века, датируемых с 1645 по 1696 год, перечислены несколько специй, в частности корица, шафран, кардамон и сандал. Также часто встречаются булава, корень фарфора и перец. Все эти предметы также перечислены в двух инвентаризационных перечнях, проведенных в середине века для канцелярии аптекаря. ⁶³ Перечисленные специи включают все специи, имеющиеся на рынке, а также ряд других приправ, которые, по-видимому, менее распространены на рынках, например, корень фарфора и перец.На протяжении XVII века российский двор регулярно закупал специи для использования в официальной российской медицине, причем в несколько большем разнообразии видов, чем было обычно доступно за пределами двора.

Изменения в использовании этих товаров в течение столетия лучше исследовать с помощью ограниченного числа предметов. Мускатный орех и корица — две наиболее часто встречающиеся приправы в российских документах по лекарственным средствам. Отслеживание их частоты и количества, в котором они были импортированы, позволяет нам больше узнать о том, как специи в качестве лекарств развивались за этот период.Существуют ограничения на то, что можно узнать об абсолютном количестве перевозимого товара, поскольку количество, необходимое для дозы, варьировалось от ингредиента к ингредиенту и от рецепта к рецепту, а также могло меняться во времени и у разных практикующих врачей; более того, в российских документах содержится информация только о количестве наркотиков с 1640-х годов, а в некоторых случаях и с 1660-х годов. Тем не менее, анализ объемов продаж позволяет нам получить некоторое представление о том, насколько важным мог быть лекарство, а также о том, как его важность могла измениться с течением времени.Об этом свидетельствуют изменения в количестве мускатного ореха, доступного между 1660-м и 1690-ми годами. В 1660-х годах мускатный орех продавался в количестве 3 фунтов (1,2 кг). ⁶⁴ К 1680-м и 1690-м годам это количество увеличилось до 20 funty (8,2 кг), хотя и только в некоторых партиях; в других количество оставалось таким же, как в 1660-х годах. ⁶⁵ Таким образом, мускатный орех импортировался постоянно, и в период с 1660-х по 1690-е гг. Торговля не сократилась и не увеличилась.

Корица дает совсем иную картину. С 1640-х по 1670-е годы корица продавалась в золотниках , современной российской мере в 4,226 грамма, обычно используемой для измерения небольших количеств ценных предметов, таких как драгоценные металлы. ⁶⁶ К 1690-м годам он торговался на фунтов стерлингов . ⁶⁷ Один фунд был эквивалентен 96 золотникам , и это уже само по себе означает существенную тенденцию к увеличению объемов торговли. ⁶⁸ Кроме того, корица продавалась в количестве до 100 фунтов , что является огромным увеличением по сравнению с самой ранней зарегистрированной торговлей в 16 золотников . По сегодняшним меркам, в 1646 году корица продавалась в количестве около 65 граммов, но в 1690-х годах она продавалась в количестве до 40 килограммов. ⁶⁹ Таким образом, количество корицы в семнадцатом веке, по-видимому, значительно увеличилось.

Таким образом, специи как лекарственные средства продолжали играть важную роль в ранней современной России.Действительно, есть даже некоторые свидетельства того, что количество импортируемых специй значительно увеличилось за столетие. Приправы были доступны в больших количествах и даже в неофициальной медицине; доступность в суде была больше как по количеству, так и по типу, как, кажется, и со всеми наркотиками. Таким образом, российские данные в целом отражают данные Уоллиса по Лондону, демонстрируя неизменное значение специй как лекарств в семнадцатом веке. ⁷⁰

Америка и проблема новых лекарств

Другим существенным сдвигом в ранних современных торговых сетях с потенциальными последствиями для медицинских препаратов было открытие и освоение Нового Света европейскими державами. Несомненно, Испания и Португалия, две из первых крупных европейских стран, присутствовавших в Северной и Южной Америке, потратили много времени и усилий на попытки коммерциализировать лекарственные растения своих новых колоний. Однако степень их успеха обсуждается.Следуя скептическому отношению ряда ученых к распространению американских лекарств в Европе, Валерия Финуччи написала, что «в конце, исторически говоря, независимо от интересов торговцев и экспериментов врачей и аптекарей. , терапия Нового Света не оказала большого влияния на официальную фармакопею, которая сохранила свой довольно традиционный подход вплоть до восемнадцатого века ». ⁷¹ Другие ученые оспаривали это, особенно Тереза ​​Хугет-Термес и Уоллис, которые выступали за значительную роль американских наркотиков, безусловно, к середине семнадцатого века. ⁷² Россия XVII века не имела американских колоний и прямых торговых связей с Испанией или Португалией. ⁷³ Тем не менее, несколько американских наркотиков добрались до Москвы. Таким образом, присутствие американских лекарств в России представляет особый интерес, поскольку оно предполагало перемещение продуктов сначала в Европу, а затем через нее, и, таким образом, указывает на регулярную торговлю этими лекарствами в начале Нового времени и в Западной Европе.

Торговля американскими наркотиками сильно отличается от торговли пряностями.Американские наркотики стали доступны в России вне суда, но только довольно поздно. В 1694 году Аптекарская канцелярия закупила сассафрас и хинную хину, два важнейших американских лекарства, у одного рыночного продавца [ торговый человек ] Ивана Ефимова, работавшего на овощном рынке Китай-города. ⁷⁴ Это единственный случай, когда отдел закупал американские лекарства с российских рынков. Хотя эти доказательства говорят о покупке американских наркотиков судом, тот факт, что частный торговец имел на складе американские наркотики, предполагает, что у них также был рынок вне суда, среди обычных москвичей.В отличие от значительного разнообразия различных специй, доступных на различных рыночных прилавках как в Москве, так и за ее пределами, по крайней мере, с середины семнадцатого века, разнообразие американских наркотиков, доступных в этой торговле, похоже, было гораздо более ограниченным и вскоре появилось. о гораздо позже.

Еще доказательства поступают из суда. Американские наркотики появляются там уже в 1602 году, так как лекарства, импортированные Френчамом, включали неизвестное количество сассафраса. ⁷⁵ Это растение было особенно найдено в испанских колониях, известных как Новая Испания, и его использование было популяризировано Монардесом.Периодичность его распространения по Европе обсуждается, но английские аптекари держали его в инвентаре, по крайней мере, с 1590-х годов. ⁷⁶ Американские наркотики затем стали регулярно появляться в российских записях с конца 1640-х годов. Четыре американских препарата неоднократно фигурировали в импортных записях: наряду с сассафрасом, мы также находим хинную хинку, сарсапариль и гваякум. Сассафрас был одним из наиболее часто продаваемых предметов, фигурирующих в импортных записях восемь раз в период с 1645 по 1694 год. ⁷⁷ В 1660 году хина впервые появилась в российских записях об импорте и продавалась еще дважды, в 1667 и 1694 годах. ⁷⁸ Хина, позже известная как хинин, но часто называемая в Европе раннего Нового времени как кора иезуитов или перуанская кора, была получена из Южной Америки, включая контролируемую Португалией Бразилию и, что наиболее известно, контролируемое Испанией Перу. Он был завезен в Европу как лекарство в 1640-х годах, в частности, как жаропонижающее. ⁷⁹ Сарсапарилла появилась в русских записях в 1667 году, а затем в 1694 году. ⁸⁰ Иезуитские миссионеры сыграли значительную роль в переносе этого растения из Бразилии в Португалию где-то в конце шестнадцатого или начале семнадцатого века. ⁸¹ Он особенно ценился при лечении сифилиса и очищении крови. Последним в российских импортных документах был гвайакум, или lignum vitae (1683 и 1692), поступивший из Новой Испании и доступный в Европе с середины семнадцатого века. ⁸² По крайней мере, один американский наркотик определенно был доступен при российском дворе с 1600-х годов, и несколько различных американских наркотиков регулярно продавались при дворе во второй половине семнадцатого века.

Эти документы также кое-что говорят нам об изменении количества американских наркотиков, продаваемых в конце семнадцатого века. Сассафрас, самый ранний импортируемый наркотик, в довольно значительных количествах поступал с середины семнадцатого века: 1 пуд или 40 фунт (16,38 кг) в 1646 году. общий объем импорта определенных специй за столетие, некоторые из которых продавались в долях от фунтов, а не кратно (см. выше).Отгрузка 1667–68 годов была массовой и также содержала огромное количество американских наркотиков, крупнейшим из которых было 220 фунт 4 золотников сассафраса, что эквивалентно более 90 килограммам, что является одним из самых больших количеств индивидуума. препарат когда-либо ввозился российским судом. ⁸⁴ Более поздние поставки не содержали таких огромных количеств, только 1 фунт было импортировано в 1692 году. Однако это нельзя рассматривать как прямое свидетельство сокращения импорта американских лекарств.В 1692–94 гг. Были импортированы в некотором количестве сассафрас, хина, сарсапариль и гваяк, а также 50 фунтов (20 кг) сассафраса. ⁸⁵ Эти записи показывают постоянный спрос на значительные количества американских наркотиков со стороны российского двора в конце семнадцатого века.

Эти поставки важны не только для истории российской медицины, но и для понимания торговли американскими лекарствами за пределами России. С 1645 года американские лекарства неоднократно включались в общие поставки, закупаемые на европейских рынках.Русский двор не всегда закупал лекарства таким образом: рога единорога, в основном бивни нарвала, но обычно продаваемые — за большие суммы — как рог мифического земного единорога, когда-либо приобретались только через специальные комиссии. ⁸⁶ Американские наркотики были более доступны в Европе, чем рога единорога. Следует помнить, что российский двор опирался на очень серьезные торговые центры: Лондон, Амстердам, Любек и Гамбург, места с огромными торговыми оборотами и прекрасными международными связями.Тем не менее, тот факт, что 90 килограммов сассафраса можно было получить из Гамбурга в 1660-х годах, очевидно, без каких-либо специальных договоренностей, указывает на то, что американские лекарства были довольно нормальной частью торговли лекарствами в Европе на тот момент. Это подрывает позицию Финнуччи и других, которые утверждают, что американские лекарства не были серьезной частью ранней современной европейской медицины. ⁸⁷ Скорее, наличие таких больших количеств американских лекарств позволяет предположить, что они были широко продаваемыми лекарствами к середине семнадцатого века, подтверждая аргументы Уоллиса и Хуге-Термеса. ⁸⁸ Судя по российским документам, к середине XVII века торговля американскими наркотиками внутри континентальной Европы была довольно стабильной.

В России появилось меньше американских наркотиков, чем пряностей, и те, что присутствовали, оказали меньшее влияние вне суда. Тем не менее они составляли значительную часть ранней современной российской медицины. Американские лекарства попали в неофициальную медицину к 1690-м годам, почти через столетие после того, как они впервые появились в протоколах российского суда в 1602 году.Хотя в торговле американскими наркотиками было меньше видов, те, которые продавались, обменивались в значительных количествах, что, вероятно, говорило об определенном уровне популярности. Эти огромные количества также говорят нам о поставщиках из России. Похоже, что, по крайней мере, к 1660-м годам торговля американскими наркотиками в континентальной Европе была относительно стабильной, если не массовой. Американские наркотики, несмотря на сомнения некоторых ученых, к середине XVII века были регулярной частью общеевропейской торговли наркотиками.

Опасные наркотики? Части животных и трупная медицина

Ранние современные официальные российские медицинские записи показывают значительные ассигнования из Западной Европы. Важно также отметить, где российская практика не только расходилась с западноевропейскими нормами, но и когда эти нормы были явно отвергнуты. Избирательный характер ранней современной российской медицины обсуждался Евой Левин и Андреасом Реннером, оба из которых подчеркивали тот факт, что русские решили импортировать западноевропейскую медицину, а не навязывали им это. ⁸⁹ Такие дискуссии вписываются в более широкую тенденцию в глобальной истории медицины, отслеживая, как местные факторы повлияли на восприятие глобальных тенденций. Лонда Шибингер утверждала, что предметы, которые не ассимилируются, говорят нам о торговле наркотиками столько же, сколько и те, что были, приводя пример западно-индийского абортивного средства, популярного в регионе его происхождения, но почти неизвестного в Европе, несмотря на значительный современный спрос на такие экзотики. ⁹⁰ О чем говорит нам отказ России от некоторых медицинских препаратов, широко используемых в Западной Европе, в контексте более широкого принятия этой традиции россиянами?

Хотя именно западноевропейские практикующие врачи, работающие в суде, составляли списки закупаемых лекарств, русские сами контролировали то, что использовалось в качестве лекарства в Аптекарской канцелярии.Как и все московские сервиторы, медперсонал Аптекарской канцелярии принес присягу. Такие клятвы включали обещание службы и повиновения царю, а также более или менее подробные списки существенного или запрещенного поведения. ⁹¹ В случае Аптекарской канцелярии эти клятвы определяют аспекты медицинской практики, которые разрешены или запрещены. ⁹² В клятве, датируемой началом 1630-х годов, медицинский персонал аптекарской канцелярии должен был поклясться не прописывать «нечистую мумию, какой-либо злой змеиный яд, другое ядовитое животное, рептилию или птицу [или] какие-либо злые и нечистые соединения, которые могут нанести вред здоровью. ‘. ⁹³ Ссылка на мумию ясна и недвусмысленна: врачам аптекарской канцелярии запрещено использовать это вещество. Мумия — это порошок, сделанный из забальзамированных трупов, первоначально древнеегипетских мумий, который широко использовался в средневековой и ранней современной Европе, и один из группы лекарств, известных как «трупная медицина». ⁹⁴ В шестнадцатом веке медицинские гуманисты начали прослеживать эволюцию концепции «мумии» и вызвали научные дебаты о ее происхождении и использовании, что в конечном итоге привело к ее упадку в мнениях медиков.Популярная практика не усвоилась так легко, и мумия использовалась вплоть до восемнадцатого века. ⁹⁵ Таким образом, странно, что российский суд исключил такую ​​важную европейскую медицину из своей практики. Более того, прилагательное, используемое для описания мумии — nechistii — означает нечистоту в ритуальном смысле или даже зло. Таким образом, в первой половине семнадцатого века мумия была запрещена к использованию при российском дворе, и русские решили исключить из своей практики одно из самых сильных лекарств западноевропейской фармакопеи.

Ссылки на лекарства животного происхождения в присяге менее четкие. Клятва однозначно отвергает использование в медицине только одной группы животных — ядовитых, — но в тексте не указано, каких именно животных это могло бы означать. Термин, который я здесь перевожу как рептилия — gad — может также означать что-то вроде паразитов, термин жестокого обращения, а также зоологический дескриптор. Фраза «злой змеиный яд» также расплывчата, но значительна. Ключевым ингредиентом одного из самых сильных и популярных лекарств раннего нового времени — териака — панацеи — была плоть гадюки, которая тогда считалась ядовитой. ⁹⁶ Кроме того, еще одним распространенным ингредиентом териака была мумия. ⁹⁷ Общая ассоциация териака и мумии, а также связь здесь в тексте между «ядом злой змеи» и мумией, по-видимому, наводит на мысль, что «яд злой змеи» действительно был териаком. Это толкование также хорошо согласуется с остальной частью фразы, в которой запрещены все лекарства, содержащие части ядовитых животных, поскольку териак в любом случае попадает в такую ​​категорию. Более того, в «Современное состояние России » английский врач Сэмюэл Коллинз, работавший при русском дворе в 1660-х годах, особо отмечает, что териака запрещена в России «потому что в ней есть гадюка». ⁹⁸ Таким образом, по крайней мере, в 1630–1660-х годах российский суд запретил трупную медицину и серьезно ограничил использование лекарств животного происхождения, исключив при этом два самых сильных элемента западноевропейской фармакопеи — мумию и териак. из их практики.

Судя по всему, введены в действие запреты на назначение лекарств животного происхождения. Помимо своих комментариев о териаке, Коллинз также жаловался, что ему не разрешили прописывать лекарства, содержащие части животных, во время постов, поскольку это противоречило запретам русского православия, написав: «Если у лекарства есть Cor.cervi [рог оленя], ungul . Al. [лосиное копыто] или пил. лепор. [волос зайца] в нем, они не возьмут его, хотя для спасения своей жизни, настолько точны они в соблюдении своего Поста. ⁹⁹ Однако несколько рецептов Коллинза сохранились, что свидетельствует о том, что он обычно прописывал пациентам крабовые глаза. ¹⁰⁰ Таким образом, Аптекарская канцелярия ввела ограничение на использование лекарств животного происхождения, а не абсолютный запрет.

Импортные записи также подтверждают идею частичного использования лекарств животного происхождения в российском суде.Были импортированы некоторые лекарства животного происхождения, но их ассортимент ограничен, и регулярно появляются только четыре продукта: глаза крабов, оленьи рога, масло скорпиона и спермацет. Однако объемы, в которых они были импортированы, были значительными. В частности, во второй половине семнадцатого века все предметы импортировались регулярно, в количестве фунтов , иногда более 100 фунтов (40 кг) за раз. Также важно то, что лекарства для животных лишь эпизодически появляются в торговых документах первой половины семнадцатого века и в каждой партии во второй половине века.В 1602 г. лекарства для животных не импортировались, а в 1645 г. импортировался только спермацет. ¹⁰¹ Напротив, поставки начиная с 1670-х гг. Включают все четыре лекарства, а в 1692 г. — 5 фунтов масла скорпиона, 8 фунтов спермацетов. Было импортировано 20 фунтов, глаз крабов и 120 фунтов, оленьих рогов. ¹⁰² Это может указывать на растущее признание частей животных в медицине во второй половине семнадцатого века.

Это изменение статуса лекарств животного происхождения в конце семнадцатого века может быть связано с двумя отчетами, написанными для Аптекарской канцелярии в 1660-х годах.Ряд лекарственных препаратов животного происхождения обсуждается в отчете за 1664 год, написанном доктором Андреасом Энгельхардтом. Интересно, что в этом документе не упоминаются ни одна из наиболее часто регистрируемых частей животных из торговых документов, а также, если на то пошло, териак или мумии. Вместо этого в отчете рассматриваются части других животных: медведи, волки, лисы и зайцы. ¹⁰³ Эти животные были гораздо более доступны, чем, скажем, спермацет; на медведей регулярно охотилась русская знать. ¹⁰⁴ В том же году, что и Энгельгардт, Коллинз написал отчет об использовании оленьего рога в качестве лекарства. ¹⁰⁵ Интересно, что первая сохранившаяся запись об импорте, включая оленьи рога, датируется 1673 годом, когда-то после отчета Коллинза, и что поставки лекарств животного происхождения были более обычными в годы после того, как были подготовлены два отчета, хотя это должно быть вспомнил, что в более поздний период регистрировалось больше импорта. ¹⁰⁶ Эти отчеты, по-видимому, представляют собой переоценку аптекарской канцелярией роли частей животных в медицине во второй половине семнадцатого века, соображение, на которое, по крайней мере, частично были приняты меры.

Поскольку лекарства животного происхождения могут создаваться на местном уровне, можно ожидать, что части животных будут более активно фигурировать в списках медицинских ингредиентов, закупаемых на местных российских рынках, чем импортируемых из-за границы. По крайней мере, некоторые лекарства животного происхождения считались ценными вне двора: в 1691 году ученик аптекарской канцелярии Леонтий Тиханов был приговорен к избиению за кражу безоара из отдела, говоря о ценности этого предмета вне суда. ¹⁰⁷ Кроме того, несколько русскоязычных медицинских книг включают в свои рецепты части животных. ¹⁰⁸ Однако части животных лишь изредка фигурируют в списках лекарств, купленных судом на местных рынках: в 1682 году аптекарская канцелярия купила несколько бараньих рогов; в 1694 году они купили и спермацет, и глаза крабов. ¹⁰⁹ Фактически, отдел чаще закупал на рынках специи, чем части животных. Также важно, что части животных никогда не упоминаются ни в одном из исследований рынка лекарств, ни в запрете 1701 года на эту торговлю. ¹¹⁰ Эти документы также подтверждают идею о том, что лекарства для животных были лишь ограниченной частью российской медицины, как это практикуется.

Траектория двух лекарств, прямо упомянутых в присяге Аптекарской канцелярии — териака и мумии — сильно отличается от траектории лекарств животного происхождения как группы. Действительно, только один импортный документ, датированный 1679 годом, перечисляет theriaca andromachi; нет списка мумий. ¹¹¹ Ситуация изменилась к началу восемнадцатого века. В 1711 году известный политтехнолог и советник Петра Великого Стефан Яворский произнес проповедь под названием Theriaca ex venenis confecta [Териак, сделанная из яда], в которой териак используется как метафора достижения успеха в поражении. ¹¹² Это согласуется с другими доказательствами, свидетельствующими о том, что запрет на териак, а, возможно, и на мумию, прекратил свое действие к началу восемнадцатого века. В голландских документах, обсуждающих российский тариф 1731 года, териак упоминается как продукт с установленной тарифной ценой, что позволяет предположить, что к тому времени он регулярно продавался в Россию. ¹¹³ Запрет российского двора на териак и мумию определенно действовал в 1640–1660-х годах, но постепенно ослабевал даже к концу 1670-х годов и, по-видимому, полностью исчез к началу восемнадцатого века.

Следуя аргументам Шибингера о важности непереносов в истории межкультурного медицинского обмена, мы можем рассматривать свидетельства клятв как важную поправку к свидетельствам из импортных списков. Хотя Россия в значительной степени опиралась на западноевропейские источники и практику для своих медицинских препаратов, это всегда был выборочный процесс, а в случае медицинских препаратов трупная медицина и медицина животных были существенно ограничены в первой половине семнадцатого века, хотя это ограничение ослабло позже в столетии.Эти свидетельства перекликаются с выводами, сделанными Левином и Реннером относительно других областей ранней современной российской медицины: российский суд потратил много времени, усилий и денег на ввоз западноевропейских практикующих врачей, книг и практик. Однако это не было рабским подражанием западноевропейским нормам. Скорее, этот импорт шел рука об руку с выбором и корректировкой этого лекарства в соответствии с российскими целями.

Заключение

Уделение внимания документам, относящимся к лекарственным средствам, раскрывает аспекты ранней современной российской медицины и, в действительности, аспекты ранней современной европейской медицины в целом, чего другие источники не могут.Медицинские препараты в России рассказывают нам об отношениях между официальной и неофициальной медициной и пересматривают наши представления об отношениях российской медицины с медициной других стран Европы и мира. История ранней современной российской медицины почти полностью сосредоточена на Аптекарской канцелярии, и это понятно, поскольку записи этого учреждения представляют собой значительную коллекцию медицинских документов того периода. Круг пациентов Аптекарской канцелярии расширился в течение столетия, но даже к 1690-м годам он охватил лишь меньшинство россиян, причем подавляющее большинство обращалось за помощью в другом месте.Фактически, записи аптекарской канцелярии дают возможность изучить неофициальные методы лечения, в частности, медицинские препараты, которые продаются на местных рынках и приобретаются у них судом. Сам факт наличия этих документов свидетельствует о том, что между неофициальной и официальной медициной существовал консенсус относительно доли медицинских препаратов. Более того, к 1690-м годам на рынке появились даже новые медицинские препараты, такие как импортные американцы. Несмотря на заметные разногласия и даже конфликты между официальной и неофициальной медициной в других областях, в сфере медицинских препаратов было хоть какое-то согласие.

Это соглашение покрывает стоимость не только местных лекарств, но и продуктов из более отдаленных регионов: специй из Восточной Азии и американских продуктов. Это меняет наше понимание географических границ российской медицины. Практикующие врачи и медицинские тексты пришли в Россию из небольшого числа западноевропейских стран. Напротив, медицинские препараты регулярно поступали из империи, из Восточной Азии и даже из Америки. Западная Европа остается важной частью общей картины — как восточноазиатские, так и американские товары обычно импортировались через Западную Европу, — но она играет роль посредника, а не доминирующего игрока.Сохраняющееся значение Западной Европы означает, что российские источники также могут рассказать нам о тенденциях в этой области: тот факт, что российский двор мог закупить такое значительное количество как специй, так и американских растений в Гамбурге, среди других мест, в середине семнадцатого века говорит о том, что нам, что торговля пряностями имела непреходящее значение на протяжении всего века. Это также показывает нам, что к середине века американские лекарства активно продавались по всей Европе, что существенно опровергает утверждения о том, что они никогда не были важной частью европейской медицины.Заинтересованность российского суда в регистрации своих покупок показывает, что состояние медицинских препаратов как в России, так и в Европе постоянно отличается географическим разнообразием.

И наоборот, несмотря на сохраняющееся значение Западной Европы для российской медицины, российские записи о лекарствах не демонстрируют рабского подражания западноевропейским тенденциям. Действительно, два самых популярных и уважаемых лекарства в Европе раннего Нового времени — мумия и териак — были запрещены российским двором в начале семнадцатого века, хотя этот запрет длился не более нескольких десятилетий.Здесь данные о медицинских препаратах еще раз перекликаются с другими работами по российской медицине, в частности, с выводами Евы Левин и Андреаса Реннера о том, что ранняя современная российская медицина была в высшей степени и фундаментально избирательной по отношению к западноевропейским тенденциям и моделям. Это важный момент для включения российской медицины в текущие дискуссии о глобальной истории. Общие тенденции всегда модифицируются местными соображениями, в этом случае растения, выращенные на континенте, о существовании которого было недавно известно, предпочтительнее лекарств, известных в Европе на протяжении веков.

Благодарности

Исследование, на котором основана эта статья, было поддержано грантами Wellcome Trust и Института истории медицины Макса Планка. Я, как всегда, благодарен сотрудникам Российского государственного архива древних документов [РГАДА], Москва, за использование их материалов, терпение и поддержку. Предыдущие версии этой статьи были представлены на семинарах «Торговля лекарствами: глобальная торговля лекарствами в перспективе» в Лондонской школе экономики и «Преемственность и изменения в русской терапии» в Оксфордском университете.Я благодарен участникам этих семинаров, а также Рэйчел Королофф, Эрике Монахан, Мэтью Романиелло, Патрику Уоллису, двум анонимным рецензентам и моим соавторам при создании этой пары статей, Яну Виллему Велувенкампу и Вернеру Шельтенсу за их бесценные комментарии по предыдущим черновикам этой статьи. Все оставшиеся ошибки полностью мои.

Финансирование

Эта работа была поддержана Wellcome Trust и Институтом истории науки Макса Планка.

Заметки автора

© Автор, 2016. Опубликовано Oxford University Press от имени Общества социальной истории медицины.

Россия одобрила первый рецептурный препарат Covid-19 для продажи в аптеках, Health News, ET HealthWorld

Коронавир был одобрен как отпускаемый по рецепту лекарственный препарат после того, как в мае появился зеленый свет для другого российского препарата от COVID-19, авиафавира.Оба основаны на фавипиравире, который был разработан в Японии и широко используется там в качестве основы для лечения вирусов.

Объявление «Р-Фарм» — еще один признак того, что Россия прилагает все усилия, чтобы занять мировое лидерство в гонке против вируса. Он уже экспортирует свои тесты на Covid-19 и заключил несколько международных сделок на поставку своей вакцины Sputnik-V.

Препарат был впервые одобрен для использования в больницах для лечения Covid-19 в июле, говорится в государственном реестре.

Испытание Коронавира было сравнительно небольшим. Европейский регулятор здравоохранения в пятницу одобрил использование стероида дексаметазона для лечения пациентов с Covid-19 после исследования, проведенного британскими исследователями на нескольких тысячах пациентов.

«Р-Фарм» начала переговоры с аптеками о заказах, сообщила пресс-секретарь компании, и поставки Коронавира, как ожидается, начнутся в ближайшем будущем, возможно, уже на следующей неделе.

Коронавир производится на предприятии Р-Фарм в Ярославле, примерно в 300 км к северо-востоку от Москвы.

Авифавир доступен в больницах с июня, но еще не поступил в аптеки.

Оба основаны на активном ингредиенте фавипиравир, который также является ключевым компонентом противовирусного препарата Avigan от Fujifilm Holdings Corp, одобренного в Японии в качестве средства экстренного лечения гриппа в 2014 году. Мир. Результаты июльского японского исследования неубедительны.

Он производится различными индийскими производителями дженериков, включая Lupine, Cipla и Dr Reddy’s, для использования против Covid-19 в Индии.

Аспирантура по фармации в России

Россия — аспирантура по фармации

Годы обучения

Средние комиссии