Исход из западных стран может стоить 200000 рабочих мест в Москве, говорит мэр — Источник: CNN
Российско-украинский конфликт 16 видео
Потрясающие кадры из продуктового магазина в России показывают ужасную ситуацию
04:55Сейчас играет
— Источник: CNNЖена заключенного путинского критика говорит CNN
04:26Сейчас играет
— Источник: CNNПоследние новости об экономике России, когда Путин пытается справиться с инфляцией
Спутниковый снимок приводит к ужасающим выводам
03:35Сейчас играет
— Источник: CNN См.
Путешествие российского торгового корабля по Средиземному морю с украденным зерном
Сейчас играет
— Источник: CNN«Нам нужен выход»: бывший российский полковник критикует военные усилия в Украине
01:33Сейчас играет
— Источник: CNNRenault и McDonald’s покидают Россию. Вот почему это важно
Почему США налагают санкции на руководителей российских банков, но не на сам банк
Как война на Украине увеличивает расходы британского супермаркета
Нефтяной барон высвобождает огромные богатства для борьбы с Путиным
04:46Сейчас играет
— Источник: CNN Забудьте о нефти.
Вот как война России на Украине взвинчивает цены на продукты.
Сейчас играет
— Источник: CNNВзлет и падение поддерживаемой Россией телесети RT America
08:58Сейчас играет
— Источник: Си-Эн-Эн Бизнес«Снизьте ограничение скорости»: Ричард Брэнсон о сокращении использования российской нефти
Российский миллиардер выступает против войны, называя Россию «пронизанной коррупцией»
Министр финансов США: это мешает восстановлению после пандемии
«Я закончил ’: бывший аналитик MSNBC сейчас воюет в Украине
01:49Сейчас играет
— Источник: Си-Эн-Эн БизнесСи-Эн-Эн Бизнес —
cms.cnn.com/_components/paragraph/instances/paragraph_8C9F8035-1681-03C8-DCD1-3D09FD6CF198@published» data-editable=»text» data-component-name=»paragraph»>
Исход западных компаний из России может стоить сотни тысяч рабочих мест только в Москве. Мэр города Сергей Собянин заявил в своем блоге в понедельник, что 200 000 человек рискуют потерять работу. По его словам, власти выделили на их поддержку 3,36 миллиарда рублей (41 миллион долларов).
Десятки западных компаний покинули Россию или приостановили свою деятельность в стране после того, как в конце февраля президент Владимир Путин отдал приказ о вторжении в Украину.
Предприятия были проданы, офисы закрыты, производство всего, от пива до автомобилей, остановлено.
Десятки из них, включая McDonald’s. (MCD), в которой работает 62 000 человек в стране, пообещали продолжать платить своим 90 099 90 100 работникам, по крайней мере, в течение ограниченного периода времени.
Шведская Ingka Group, владеющая розничной сетью IKEA, имеет в России 15 000 сотрудников. Представитель компании сообщил CNN Business в прошлом месяце, что она гарантирует своим работникам трехмесячную зарплату.
Тем не менее, неясно, как долго компании смогут поддерживать поддержку.
Собянин сказал, что российское правительство вмешивается, чтобы помочь оставшимся рабочим.
«Программа [поддержки] адресована сотрудникам иностранных компаний, которые временно приостановили свою деятельность или решили покинуть Россию», — сказал он.
По словам мэра, план помощи включает в себя обучение, трудоустройство на временные и общественные работы, а также стимулирование организаций и фирм к найму работников, компании которых ушли.
Западные санкции затормозили российскую экономику и поставили страну на грань первого дефолта по внешнему долгу более чем за столетие.
Не имея доступа примерно к половине своих валютных резервов, которые теперь заморожены в результате санкций, Россия попыталась заплатить в рублях, а не в долларах, предусмотренных контрактами, по двум облигациям с погашением в начале апреля, сообщило в пятницу рейтинговое агентство Moody’s. Россия 9Агентство сообщило, что 0099 должен до 4 мая выполнить свои обязательства по , иначе его можно будет считать невыполненным. S&P уже призвало Россию к «выборочному дефолту» по этим облигациям.
Министр финансов США Джанет Йеллен на прошлой неделе подвергла резкой критике правительства и компании, которые сохранили свои связи с Россией.
«Позвольте мне теперь сказать несколько слов тем странам, которые в настоящее время сидят на заборе, возможно, видя возможность получить выгоду, сохранив свои отношения с Россией и заполнив пустоту, оставленную другими. Такие мотивы недальновидны», — сказала она в своем выступлении в Атлантическом совете.
Прачечная для бездомных раскрывает подозрения россиян в отношении социального предприятия для бездомных меньше всего она ожидала обвинений в спекуляции.
«Мы думали, что привозим в Москву что-то (настолько особенное), что единственной реакцией будет: «Вау, это действительно происходит здесь, в России?», — сказала она фонду Thomson Reuters.
Как и любой бизнес, социальные предприятия хотят получать прибыль, но они выделяются тем, что используют эти деньги, чтобы изменить мир к лучшему.
По ее словам, цель состояла в том, чтобы помочь уязвимым людям, которые получают небольшую государственную или общественную поддержку. Но ее опыт показывает, с какими трудностями могут столкнуться социальные предприниматели в стране с ограниченным опытом ведения бизнеса, явно нацеленного на общественное благо.
Партнер Алексеевой по проекту, благотворительная организация «Ночлежка», запустила прачечную на своей базе в Санкт-Петербурге. Но в Москве проект пошел не с той ноги с самого начала.
Когда в августе начали показывать объявления о скором появлении прачечной в обычном районе Москвы, жители призвали к кампании, чтобы ее заблокировать.
В обеспокоенных постах на Facebook местные жители опасались, что «грязные», «заразные» и «антиобщественные» бездомные распространят туберкулез, блох и преступность в своем районе.
«Бомжи после стирки могут прийти на детскую площадку, и это станет проблемой для тех, кто живет рядом, и их детей», — Иван Поляков, житель Савеловского, тихого жилого района на севере Москвы.
Об этом сообщает Thomson Reuters Foundation.
Последовали протесты, публичные споры, жалобы и угрозы.
В сентябре противостояние достигло пика, когда одна местная активистка опубликовала анонимное «расследование» в отношении бизнеса Алексеевой, заявив, что она хотела открыть прачечную только для того, чтобы постирать одежду, которую продает в собственной сети благотворительных магазинов, и тем самым увеличить свою личная прибыль.
«Единственный человек, которому нужна стирка, это (Алексеева)», — говорится в сообщении. «Она умеет считать свои деньги… Стирать белье в благотворительной прачечной очень выгодно. Если она продаст больше трети — это золотая жила. Бездомные существуют только для пиара (связей с общественностью) и в качестве прикрытия».
Алексеева говорит, что проигнорировала бы его, если бы пост не набрал несколько сотен репостов за один день.
«Я увидела в этом угрозу и решила отреагировать», — сказала она. «Это странное место — объяснять себя после того, как кто-то «разоблачил» то, о чем я открыто говорил».
29-летняя девушка начала свой бизнес в 2014 году, продавая бывшую в употреблении одежду и жертвуя прибыль. Ежемесячная чистая прибыль компании составляет от 200 000 до 600 000 рублей (от 3000 до 9 долларов США).,000).
Половина того, что компания заработала за последние четыре года, пошла на помощь бездомным и малоимущим, в том числе, а половина была потрачена на развитие бизнеса.
ГАРАЖНАЯ РАСПРОДАЖА
Сеть благотворительных магазинов Алексеевой начиналась как разовая гаражная распродажа в поддержку одной из московских благотворительных организаций в 2014 году. и заработала 134 000 рублей (2 200 долларов), потратив всего 4 000 (66 долларов)», — вспоминает Алексеева.
Мероприятие оставило у начинающего бизнесмена и специалиста по связям с общественностью остатки и идею открыть настоящий магазин.
За четыре года Charity Shop превратилась в сеть из шести магазинов — четырех в Москве и двух в городах на северо-востоке столицы, — которая полностью финансирует фонд «Второе дыхание», общественную организацию Алексеевой.
Second Wind нанимает людей из тех же уязвимых групп, которым помогает, жертвует использованную одежду нуждающимся, а остальное перерабатывает.
С 2015 по 2017 год через фонд прошло 410 тонн бывшей в употреблении одежды, собранной в шести магазинах и в 56 фирменных контейнерах, установленных в Москве и других городах.
Более половины — 219 тонн — передано нуждающимся семьям в девяти регионах России, еще 50 тонн переработано.
До 20 процентов всей собранной одежды продается в благотворительных магазинах, остальное остается на складах. Прибыль от благотворительных магазинов возвращается во «Второе дыхание», чтобы помочь целому ряду людей, и реинвестируется для дальнейшего развития предприятия.
Алексеева отмечает, что все это было бы невозможно, если бы она не вела благотворительный магазин как настоящий бизнес.
«Сортировка, стирка, хранение и доставка сотен килограммов одежды туда, куда мы ее жертвуем, стоит денег. Чтобы все это продолжалось, мне нужно зарабатывать», — сказала она.
Партнерство с «Ночлежкой» по открытию прачечной было одновременно и поддержкой благого дела, и деловым решением, но Алексеева говорит, что чем больше она зарабатывает, тем больше она может пожертвовать на благотворительность.
«Мы договорились, что днем она будет открыта для всех, кому нужно что-то постирать бесплатно, а ночью мы будем стирать одежду», — объясняет Алексеева.
БОЛЬШАЯ КАРТИНА
Скептицизм в отношении ее мотивов типичен для подозрений, высказанных многими россиянами в отношении социального предпринимательства, говорят эксперты.
Этот сектор является небольшим и все еще новым для бывшего Советского Союза, который поздно пришел к своей версии капитализма после десятилетий централизованного планирования, душившего предпринимательство.
Теперь социальные предприниматели и работники благотворительных организаций заявили, что столкнулись с пристальным вниманием к тому, что они заработали и как они их тратят.
Говорили об обвинениях в жадности по сбору средств или о подозрениях в оплате труда сотрудников вместо использования волонтеров.
«Когда речь заходит о фонде или общественной организации, которая имеет социальную миссию и зарабатывает деньги, люди начинают задавать вопросы, — говорит Сергей Голубев, председатель комиссии по социальному предпринимательству бизнес-ассоциации «ОПОРА России».
«Чем ты зарабатываешь деньги? Как получилось, что вы платите зарплату?», — пояснил он.
Сама концепция социального предпринимательства относительно нова для России, считает Владимир Вайнер, директор фонда Gladway, поддерживающего социальные предприятия.
По оценке Вайнера, в России существуют «десятки тысяч» социальных предприятий, но отсутствие закона, определяющего сектор, делает невозможным сбор точных данных.
«(Российское общество) еще не до конца понимает, как работает обычное предпринимательство или малый бизнес», — сказал Вайнер фонду Thomson Reuters. «Нет положительного отношения к предпринимателям, не говоря уже о социальных предпринимателях».
Прошлогодний опрос, проведенный финансируемым государством социологическим центром ВЦИОМ, подтверждает его точку зрения.